Он был один, один во всем мире. Только Лия да еще пустынники скрашивали его одиночество. Но Лию он видел совсем не часто, бывало, что она не приходила почти неделю, а он не решался сам идти к ней. После той первой ночи он так ни разу и не был у нее, боясь застать ее с кем-то. Хотя, конечно, он отлично знал, кто она, но одно дело знать, а другое - увидеть ее собственными глазами в компании… Нет! В лапах трехпалого зарта. Он ревновал? Хм… Что за чушь? Просто Лия была его… Его единственный друг? Просто она была единственная… Кто? Неважно кто. Единственная… единственный человек здесь. Хотя, и не очень человек. Но все же она нравилась ему. Она была так прекрасна! Ирв улыбался, вспоминая ее слова: "Я твоя мечта", - сказала она в ту первую ночь. Интересно. Интересно встретить свою мечту в другом мире. Может быть, ради этого и стоило провалиться в бездну миров? Ирв улыбался.
Пустынники умели читать мысли, и Лия умела. Ирв уже привык к тому, что собеседник знает его слова раньше, чем он говорит их, а также знает и то, что он не говорит. Впрочем, ему нечего было скрывать от Лии, а пустынники… Ирв знал, что они лишь животные, и незачем как-то стесняться их. Он не слишком обращал внимание на их чувства и однажды поплатился за это.
Как-то он сидел ночью у костра перед стражами и говорил с пустынником. Это был не "его", а другой пустынник. Вообще "его" Пустынник тоже приходил иногда, и с ним, пожалуй, разговаривать было интереснее. Но, когда его не было, Ирв говорил и с другим, случайно оказавшимся поблизости пустынником. В эту ночь как раз и было именно так. Он разговаривал с незнакомым пустынником. О чем? О чем-то - не важно. Сегодня у него было мало дров, и костер скоро погас. Ирв сидел в темноте перед стражами и вел беседу с бестелесным существом. И тут появился другой пустынник. Почти сразу Ирв понял, что это женская особь. Она ничего не говорила и только бросилась на Ирва, но стражи остановили ее. Женщина-пустынник стала давить и рваться сквозь преграду. Ирв сидел довольно далеко, но все же когда она завизжала в яростном отчаянии, ее крик неприятно резанул уши и мозг. Ирву не хотелось вставать и отодвигаться - ее крик был неприятен, но вполне терпим, хотя, конечно, и мешал разговору, сразу прервав его.
- Убери ее, - сказал Ирв пустыннику-мужчине.
- Что? - спросил тот.
- Убери ее, - не церемонясь, повторил Ирв, - она мешает нам.
- Вы не должны говорить так, - сказал пустынник.
- Да? Это почему?
Пустынник молчал.
- Ладно, - сказал Ирв. - Убирай ее отсюда и продолжим разговор.
- Вы не должны говорить так, - снова сказал пустынник, и Ирв почувствовал напряжение в его голосе, но не обратил на это внимания.
- Как это не должен? - удивился Ирв. - Ты мне будешь указывать, что я должен делать?
Пустынник не ответил. Женская особь все продолжала визжать. Это было очень неприятно и раздражало Ирва.
- Ну давай, пустоголовое животное, делай, что тебе говорят, - сказал он.
- Я не хочу сердиться на вас, но вы вынуждаете меня, - голос пустынника стал более напряженным.
- Что? Ты угрожаешь мне?
- Я предупреждаю вас, - произнес пустынник, - не нужно говорить так.
- Вот как? - Ирву, конечно, совсем не понравилось то, что пустынник пытался запугать его. - Ты меня предупреждаешь? И чем ты пытаешься меня напугать? - он чувствовал себя в полной безопасности под защитой стражей. - Ты, скотина безмозглая, ну-ка бери свою подружку, и катитесь отсюда оба.
- Вы все же не слушаете меня, - с дрожью в голосе проговорил пустынник. - Мне очень жаль, но я вынужден сделать это.
- Интересно, что? - усмехнулся Ирв. И тут почувствовал чужую злобу и ярость и ненависть, словно дикий зверь скалил зубы, готовясь, вцепиться ему в горло острыми клыками, огромными клыками.
Это длилось меньше секунды, а потом - как вспышка - словно раскаленный нож вошел в мозг, разрывая и выжигая все на своем пути. Пустынник вонзил в его голову жгучую боль и жег и давил, не прекращая. Ирв вскочил на ноги и, схватившись за голову, побежал прочь от стражей. В глазах потемнело - боль была резкой и невыносимой. Он еле успел добежать до дома, где пустынник уже не мог достать его. Но шок был слишком сильным, Ирв упал на пороге, лишившись сознания. Потом он кое-как пришел в себя и добрался до постели. В общем, таким образом он узнал, что пустынники, оказывается, могли кусаться. Видимо, уже не желая использовать его мозг, пустынник хотел убить его. С тех пор Ирв старался больше не раздражать пустынников. После того случая он несколько дней не подходил к стражам.
Ирв думал о вопросе для Пустынника - конечно, он ведь обещал ему. Но дело было даже не в этом, а просто Ирву стало интересно найти то единственное, что нужно для того чтобы быть счастливее. Вообще ему понравилась идея одного вопроса в год. "Этот Нолу, наверное, большой шутник, - думал Ирв. - Таким простым и до смешного наивным способом заставить людей копаться в своей жизни и вообще размышлять!".
Да, похоже, вот, что еще было в этом и, возможно, даже главным, хотя и скрытым, невидимым на первый взгляд. Действительно, зарт должен был хорошо подумать, прежде чем выбрать и сформулировать свой вопрос. А думать для зартов, пожалуй, было крайне полезно с их упавшим уровнем общего интеллекта. Нолу, таким образом, заставлял их думать и развивал их, помогая зартам снова стать умными.
Да, Нолу был не прост. Вот так взять и найти способ, как сделать людей умнее. Причем не какой-нибудь фантастический или, скажем, хирургический, а самый простой и естественный. Конечно, человек умнеет, когда думает; Нолу и создал условия, когда зартам стало выгодно и нужно думать и не о чем-то там - о деньгах или вещах, хотя, возможно, и о них, - но о жизни, о своем месте в этом мире. Зарты могли рассматривать свою жизнь с практической точки зрения, то есть, что они могут сделать с ней, как повернуть ее, чтобы добиться своего маленького счастья. И при этом, конечно, нужно понять, в чем оно, это счастье, что важнее для тебя: деньги ли, вещи, или, может быть, что-то еще?
Да, тут поневоле станешь большим философом. Выбрать самое главное в своей жизни и уложить это в один вопрос… Зарты, должно быть, немало думают над этим, трещат мозгами, развивая их. Но, более того, размышляя о себе и о жизни, они должны становиться лучше или праведнее, что ли, постигая жизнь и мир. Нолу не просто помогал зартам, он… спасал их души, помогая найти путь в себе. А то, что он учил их делать различные полезные вещи типа машины для еды или стражей - это, как оказывается, только видимая часть айсберга. Зарты сами помогали себе, невольно и, возможно, неосознанно постигая жизнь. И это Нолу сделал так, лишь поставив цель перед ними, но истинной являлась не сама цель, а достижение ее.
Ирв поражался такой простоте и мудрости деяний Нолу. Действительно, что-то божественное было в этом, в том, как он делал все. Так кто же этот Нолу? Нет, Ирв не пытался понять - скорее всего, это было бесполезно - он не сможет, пока не увидит его.
А вопрос? Что ж, для себя ему не нужно было искать вопрос. Конечно, он просто спросит у Нолу, как вернуться в свой мир - и это, в общем-то, единственное, что нужно ему. А вот Пустынник… Тут, пожалуй, надо было подумать, чтобы понять, что же является главным для него. Теперь уже Ирв более или менее знал жизнь пустынников. Прежде всего они, конечно, животные, причем хищные животные, но такие, которые любят думать. Зачем им это? Оставалось только догадываться. Ирв предполагал, что этот процесс у них связан с инстинктом размножения. Возможно, что-то происходит внутри их пустоты, когда они думают, и после этого они становятся способны оставлять потомство. Правда, это было всего лишь предположение, которое вполне могло оказаться неверным.
Но в любом случае пустынники - животные. А что нужно животному, чтобы быть счастливым? Побольше и повкуснее есть, размножаться, иметь хорошую берлогу? Что еще? Не быть съеденным другим животным? Хотя, именно это не грозит пустынникам здесь. Тогда какой может быть вопрос? Как достать побольше еды? Нет, похоже, Пустыннику было нужно не это. Впрочем, если говорить о зартах, вернее, о чужих мозгах, то - да, пустынники хотели их побольше. Но можно ли считать это пищей? И вообще зачем им это нужно?
Хм… Ирв чувствовал, что ходит по кругу, размышляя о пустынниках, всегда возвращаясь к тому, что они хотят думать, и не понимая, зачем это.
Конечно, лучше всего было бы просто спросить у Пустынника, что ему нужно. Но он не давал ответа и говорил, что если бы знал, не стал бы спрашивать Ирва. Да, пожалуй, он был прав. Но все же было непонятно, что он хочет.
Ирв думал, обладают ли пустынники индивидуальностью? То есть животные, конечно, не имеют своей личности и живут, руководствуясь инстинктами, но пустынники все-таки необычные животные. А может, они не совсем животные? Кто знает? Определить это земными мерками было совершенно невозможно - уж очень странными и ни на что не похожими созданиями они были. Но если все же предположить, что в них есть что-то человеческое, тогда что им может быть нужно для этой их человеческой части? И, пожалуй, действительно вопрос должен быть именно об этом, потому что будь пустынники просто животными, им не нужно было бы ничего, кроме корма, размножения и так далее, но, насколько Ирв видел, Пустынник хотел чего-то другого. Пожалуй, не животное в нем хотело задать вопрос. Да и вообще будь пустынники только животными, вряд ли они стали бы задавать вопросы.
Так что же нужно этой их маленькой человеческой части? Стать побольше? И вообще сделать из Пустынника человека? Ирв улыбался. Да, интересное получится существо: животное, ставшее человеком, оборотень, не изменивший свой облик. Нет, не то. Да и, пожалуй, Нолу ответит, что это просто невозможно - ведь у пустынников нет мозга, и, как ни крути, а сами они не смогут думать.
Да, конечно. И поэтому, видимо, нужен вопрос не о том, что хочет Пустынник, когда использует чужой мозг, а о том, когда он один, сам по себе. Какой он в этом случае? Хм… Ирв подумал, что, наверное, ни разу не видел пустынника в, так сказать, свободном состоянии - рядом с ним любой пустынник всегда использует его мозг. Впрочем, даже если бы и видел, что он смог бы понять? Просто кусок пустоты на голой равнине - что тут поймешь?
Но все же. Пустынники имеют способность думать и могут воспринимать окружающий мир. Они… Стоп! Но… но ведь это сознание… То, что может думать и воспринимать окружающее, это… сознание. Хотя, конечно, пустынники не могут думать самостоятельно, но все равно они обладают этой способностью. То есть они - сознание?
Вот это да! Ирв качал головой, сам удивляясь таким мыслям. Но, действительно, то, какими были пустынники, очень похоже на сознание. И, кстати, они такие же нематериальные. Сознание в чистом виде. Хм… Надо же!
Ирв какое-то время размышлял об этом, но потом подумал, что все-таки и это не дает ничего. Что с того, что они сознание, даже если это и действительно так? Какой вопрос можно задать для сознания? Что ему нужно? Побольше думать? Но зачем? Зачем сознанию или пустынникам, которые, как сознание, нужно думать? Зачем им это? Что им нужно в связи с этим?
Нет. Все не то. Снова он пришел к тому же, с чего и начал. Все не то. Ирв чувствовал, что ходит по кругу, размышляя о пустынниках.
Дни шли за днями. Ночи сменяли одна другую. Пожалуй, Ирв уже привык жить здесь. Он вспоминал Землю, конечно. Но, находясь в этом мире еще не слишком долго, пока не тосковал особенно сильно - отчаяния не было в его тоске, ностальгия не душила его, сравниваясь с желанием жить. Наверное, потому, что он знал дорогу домой. Нужно лишь подождать, когда придет Нолу. И он ждал, надеялся и ждал.
Как-то они с Лией ходили в Храм Нолу. Она рассказала Ирву о нем, и ему захотелось посмотреть на то место, где Нолу отвечает на вопросы, когда приходит в город. Храм был расположен на окраине, и к нему от стражей вела дорожка, выложенная по краям такими же камнями как стражи. Лия сказала, что это для пустынников, чтобы они тоже могли приходить к Нолу.
Сам Храм представлял собой небольшое здание со шпилем и действительно напоминал церковь. Внутри было пусто, если не считать небольшого возвышения и чего-то вроде трона на нем, но на стенах не было рисунков или икон. Лия сказала, что нет никаких изображений Нолу потому, что он разный, и не имеет смысла рисовать какой-то один из его обликов. Трон, конечно, предназначался для самого Нолу. По словам Лии, Нолу просто появляется в Храме, а потом, ответив на все вопросы, исчезает, так и не выходя из него. Лия сказала, что Нолу сам выбрал место для Храма. Это напомнило Ирву его комнату с Дырой. Скорее всего, Нолу указал место именно по этой причине - похоже, в Храме была Дыра, через которую он приходил и уходил. Правда, было непонятно, как он мог отслеживать и прогнозировать моменты появления Дверей и именно в тот мир, который был ему нужен. Хотя это ведь Нолу, он знает много чего.
Время шло, хоть и длинными днями, но постепенно приближаясь к заветному моменту прихода Нолу, которого ждали все жители этого мира, и Ирв вместе с ними. Скоро начался сезон дождей. Вода капала из низкого неба иногда мелкой изморосью, иногда частыми тяжелыми струями. Так или иначе, но дождь не прекращался около тридцати дней.
Конечно, ходить под дождем было не слишком приятно, но хуже было другое: теперь Ирв не мог зажигать костер по ночам. Он уже привык к этому занятию и теперь скучал, сидя в доме. Впрочем, иногда он все же приходил к стражам. Пустынники в ночи, пустынники под дождем - словно тени на дожде. Капли проходили сквозь них, и пустынники уже не были пустотой, они были частью дождя, отдельной, но такой же как и весь дождь. Ирв думал, что как, наверное, странно быть дождем, когда капли проходят сквозь тебя, не задерживаясь, и внутри такой же дождь как и снаружи.
Хотя, конечно, вообще странно и, пожалуй, невозможно представить себя пустынником. Но разговаривая с ними довольно часто, Ирв привык к ним и уже не воспринимал их как что-то необычное. Пустынники были кругом его общения. "Вот так, - думал Ирв, - еще немного и я буду считать себя одним из них. А может, уже и пора считать так?" Ирв улыбался, размышляя об этом. В сущности, пустынники были гораздо ближе и понятнее ему, чем зарты. Скорее всего, это было, конечно, из-за того, что Ирв не мог говорить с зартами. Он был чужой для них, и они были чужими, теперь просто не обращая на него внимания. Он был один, один в этом мире. Лишь пустынники скрашивали его одиночество и еще, конечно, Лия, но и она не была человеком.
Пустынник сказал, что дождь никак не влияет на него. Не то чтобы он совсем не чувствовал дождь, но легко мог не обращать на него внимания.
- А как ты чувствуешь дождь? - спросил Ирв. - Покажи мне.
- Хорошо, - и Пустынник показал ему образ себя в дожде.
Ирв почувствовал мир вокруг, наполненный чем-то. Словно воздух стал плотнее и изменил цвет. Пустынники не видели отдельных капель, дождь для них был единым целым. А внутри себя… Просто рядом с частицами пустоты появились частицы дождя, но никак не влияя и не изменяя самой пустоты.
- Это хорошее время для женских особей, - потом сказал Пустынник. - Они любят, когда идет дождь.
- Да, им ведь нравится движение внутри себя, - проговорил Ирв. - Кстати, когда они нападают, если стоять совсем не двигаясь, они оставят тебя?
- Вы не можете совсем не двигаться.
- Почему же?
- Вы не можете остановить жизнь в себе.
- Хм, действительно, - Ирв покачал головой, соглашаясь с Пустынником.
- Я чувствую, что вы нашли вопрос, - сказал Пустынник, - но не могу точно прочитать его в ваших мыслях.
- Возможно, это потому, что его пока нет в мыслях, он еще в чувствах, - улыбнулся Ирв. - Я лишь примерно представляю, о чем должен быть вопрос, но пока не сформулировал его. Подожди немного, время еще есть.
- Хорошо, - сказал Пустынник и исчез.
Во время дождя Ирв понял одну вещь: находясь внутри мира, поневоле становишься его частью. Либо становишься частью, либо умираешь. Этот мир был чужой для него, Ирв приспосабливался. А пустынники? Ведь этот мир тоже не являлся родным для них, и в этом смысле Ирв был в одном положении с ними, они друзья по несчастью, хоть и смешно думать так. Но все же, что произошло здесь с пустынниками, как изменились они? Конечно, прежде всего они стали убийцами здесь. Но можно ли винить их в этом? Можно ли винить волка в том, что он ест мясо?
Да, пустынники - это хищники, и Ирву повезло, что им хватает темной части его мозга, чтобы говорить с ними, и они не убивают его при этом. С другими не так, с другими совсем не так в этом мире. Но вот вопрос: кому хуже от того, что зарты не выдерживают пустынников? Ведь пустынники на самом деле совсем не хотят убивать, используя их мозг, они испытывают потребность думать, и им нужно только это. Но умирая, зарт лишает их этой возможности (хотя, конечно, не слишком правильно говорить так по отношению к зарту), и пустынники остаются ни с чем и так и живут в этом мире, не имея возможности использовать все, на что способны. Постоянное неполное существование - что-то вроде голода, но другого, совсем другого рода. Хотя и довольно необычно, что хищник испытывает подобный голод.
Долгими вечерами Ирв сидел дома, слушая шум дождя и размышляя обо всем. Он был один. Во всем мире. Лишь дождь за окном, лишь неспешные переливы Кристалла Мерцания. Ирв переставал замечать время, переставал замечать себя. Окружающее было где-то, он был чужой здесь. Нет. Не все ли равно? Разве на Земле было иначе? Ирв улыбался. Лишь дождь, лишь шум дождя за окном…
Время, время. Вода из неба. Капля за каплей, капля за каплей - вот и вытекла вся.
Однажды Ирв проснулся и не услышал дождя. Он решил, что, наверное, дождь снова стал изморосью, но, выйдя на улицу, понял, что это не так. Была ночь, и тихо, и все как всегда, только дождь перестал, капли больше не падали с неба, воздух был чист и прозрачен. Сезон дождей кончился, все прошло, все ушло. Разве когда-нибудь бывает иначе?
Ирв улыбался, подняв лицо к небу, и вглядывался в небосвод, пытаясь увидеть там звезды. Но их не было, не было… "Бог с вами, блестящие звезды, - улыбаясь, думал он, - можете прятаться от меня здесь. Но скоро я увижу вас, очень скоро. А может, и хорошо, что я так и не видел чужие, незнакомые созвездия?"
Ночь только начиналась. Ирв пошел к стражам и разжег костер. Сидел рядом, глядя в огонь. Пустынник пришел к нему.
- Привет, - Ирв улыбнулся. - Я бы сказал тебе: проходи и садись, но ты не можешь ни того ни другого.
- Сезон дождей кончился, - сказал Пустынник.
- Я знаю. Я вижу.
- Скоро придет Нолу.
- Да, уже скоро.
- Мне нужен вопрос.
Ирв пожал плечами и хотел сказать, что так и не смог ничего придумать, но Пустынник опередил его.
- Вы ошибаетесь, - проговорил он. - На самом деле вы знаете вопрос.
- Правда?
- Только не можете сказать его словами, - продолжал Пустынник. - Но это ничего - мне достаточно образа.
- М-мм… - Ирв не знал, что ответить.
- Только вы мешаете мне четко увидеть и понять этот образ.
- Как это?
- Ваши другие мысли и чувства мешают мне. Нужно, убрать их. Тогда я смогу понять и запомнить его.