Двигатели разогнались до привычных 0,5, автопилот приглашающе замигал глазком на приборной панели, и Пилот с некоторой даже расслабленностью отдал управления ему, и взглянул на планшет с картой… и тут же расслабленность и благодушие исчезли неизвестно куда.
Переход выбросил его на несколько тысяч километров восточнее базы.
- Твою мать! - в сердцах высказался он в адрес местных (впрочем, уже не местных) программистов. - Ламеры! Арифмометры вам программировать, а не Ящик.
Одновременно с ругательствами он убирал газ до 0,3 и осторожно тянул ручку на себя.
Атмосферник протестующе задрожал, покачнулся, и медленно и неохотно стал набирать высоту.
- Так ведь и экономичная высота здесь другая! - через некоторое время определился Пилот и следующие полчаса развлекался тем, что всячески поносил уже упоминавшихся программистов, Психолога, заповедные планеты с уменьшенной силой тяжести, межлинейную войну и все остальное, что только мог припомнить, затем вспомнил, что идея лететь на атмосфернике - аппарате хоть и скоростном, но и потребляющем горючее с невероятной прожорливостью - принадлежала ему самому, и прикусил язык.
Белый огонек, изображающий его, ужасающе медленно двигался по планшету, отметка базы вообще не появилась еще из-за западного края, на пятнадцати километрах самолет начал проявлять нехорошие тенденции, наводящие на мысль о штопоре, и ручку пришлось установить в нейтральное положение и даже немного отжать, а неизвестно откуда взявшиеся облака заволокли к тому же землю, и машина, казалось, неподвижно зависла в сером полупрозрачном мареве.
Пилот с трудом подавил в себе желание открыть окно и высунуть нос наружу, дабы удостовериться, что самолет не висит на месте, как стратостат.
Следующим желанием стала жгучая потребность снизиться и поискать ровное место для приземления, затем Пилот вспомнил крохотные, предназначенные только для гладкого бетона, шасси атмосферника - и снова выругался.
Потом ему захотелось в туалет.
Почему-то именно такое банальное и невыполнимое в тесной кабине желание привело его в особую ярость, и новый взрыв ругательств вызвал недоумение со стороны Ящика.
- И ты, Ящик, тоже …! - безапелляционно заявил Пилот и, подумав, добавил. - И не ...!
Ящик обиделся и заткнулся, Пилот поругался еще некоторое время, тоже умолк и от нечего делать начал изобретать способы помочиться за борт.
Шланг с воронкой был отметен сразу, поскольку, во-первых, сверлить стены было опасно и нечем, а во-вторых, эффект Бернулли вместе с мочой вытащил бы через воронку и то, что первоначально для утилизации не планировалось.
Банка с последующим выбросом через приоткрытый фонарь не подходила чисто по технической причине - фонарь был или открыт, или закрыт.
Банка без выброса…. сначала Пилот улыбнулся было, представив, что с ней произойдет на посадке, затем улыбка с его лица сползла, и вариант начал представляться все больше и больше приемлимым… пока не обнаружилось, что ни одной банки в кабине нет.
Пилот задумчиво потрогал ладонью шлем, затем поразмыслил еще и решил отложить решение проблемы до лучших времен.
"В конце концов, - подумал он сразу же после такого мудрого решения, - если придется прыгать, проблема решится сама собой…"
А мысль о том, что прыгать-таки придется, возникала все чаще и чаще - при каждом взгляде на указатель уровня топлива.
Двигатели возмущенно, словно мартовские коты, выли на непривычно низких оборотах, воздушные ямы злорадно потряхивали непривычный к такому истребитель, а Пилот развлекался тем, что прикидывал, сколько месяцев он будет идти к базе, пробираясь сквозь заповедные леса и форсируя море на резиновой лодочке, входящей в комплект НЗ.
От нечего делать он начал крутить настройки приемника и вызывать на аварийной волне базу - но, разумеется, электромагнитное поле планеты было чистым и невозмущенным, и Ящик базы либо был сильно занят, либо начихал на все, либо же его просто не было.
Действительно - зачем в санатории боевой компьютер?
Пилот уменьшил масштаб на планшете - точка, изображающая его, почти остановилась, зато из-за западного края показалось пятнышко базы. Ящик злорадно высветил конечную часть пути пунктиром, показывая, что дальше придется планировать. Это грустное зрелище опечалило Пилота еще сильней, он снова увеличил масштаб и старался на планшет больше не смотреть.
Делать было нечего совершенно.
Через некоторое время самолет перестало потряхивать, он все так же медленно выбрался из облаков, и Пилот поморщился от ослепительных лучей солнца. Тонкая атмосфера практически маскировала звезды, но и не фильтровала ультрафиолет, и Пилот старался по возможности спрятать лицо и не смотреть вверх - но через полчаса такого полета понял, что рези в глазах так или иначе не избежать, и опустил светофильтр.
Сразу стало холоднее - субъективно, разумеется. Пилот поежился и включил подогрев.
Еще через час солнце уже ощутимо светило в затылок. Он поднял светофильтр, глянул на блестящую поверхность какого-то прибора, увидел свои красные глаза - и поморщился.
В конце концов, когда отметка топлива уже болталась в районе нуля, пятно базы появилось-таки из-за края планшета и неожиданно резво двинулось навстречу. Пилот улыбнулся - и в это момент двигатели почти одновременно рыкнули напоследок и умолкли.
Улыбка медленно поползла с лица Пилота, затем трансформировалась в недовольную гримасу, он вырубил автопилот и плавно - очень плавно! - начал опускать ручку.
Набор высоты прекратился, скорость начала падать.
Самолет снова вошел в облака, Пилот сконцентрировал внимание на приборах, довел скорость почти до критической, затем подумал - и снизился еще немного. Истребитель затрясся.
Воздух с гремящим рычанием срывался с законцовок крыльев, словно бормоча невнятные угрозы, четко видимые в легких облаках вихри сопровождали самолет, как стервятники верблюда в пустыне, на лбу Пилота выступили капли пота, но он только встряхнул головой, опасаясь отвлечься хоть на секунду.
Облака кончились, под брюхом показалась неприятно близкая земля, покрытая сплошным лесом, на горизонте высилось что-то вроде горы, и планшет, увеличив масштаб чуть ли не до предела, рекомендовал эту гору обходить справа.
Пилот хмыкнул, чуть увеличил скорость, и осторожно наклонил машину.
Гора медленно ползла влево, истребитель порывался скользнуть вниз, Пилот разрывался между желанием то ли молиться, то ли непристойно ругаться. Наконец из-за лесистой громадины показались постройки, призывно блеснул бетон ВПП, самолет выровнялся, чуть ли не завис в воздухе, и, наконец, тяжело рухнул на самое начало полосы.
Заскрипело шасси.
Атмосферник с явной неохотой прополз пару сотен метров по блестящему бетону и неподвижно замер точно на разделительной линии.
Эпизод 21
- А мы-то перепугались! - смеялся Сторож, размахивая полупустой уже кружкой с пивом. - Ну сам представь - без предупреждения, беззвучно, на малой высоте появляется атмосферник, идет вектором на замок и вдруг падает в самом начале полосы! И не взрывается, а катится себе спокойно дальше! А уж потом…
Он отхлебнул пива, крякнул и обтер губы.
- А потом выпрыгивает из него мужик в черном, расстегивает штаны и демонстративно трясет своим аппаратом в сторону замка! Тут у кого хочешь кровь взыграет!
Женщины захихикали, а Пилот вежливо усмехнулся.
- Ты бы полетал часов шесть подряд, - пробормотал он, тоже прикладываясь к кружке.
Пиво было неожиданно хорошим - видно, его здешняя ипостась умело хорошо устраиваться в любом месте.
- Да нет, спасибо! - поспешно отказался Сторож. - Я человек тихий, скромный, мне бы вот в таком месте дожить лет эдак до девяноста... да еще в такой вот компании!
Он похлопал по пышной груди ближайшую даму - та отнеслась к этому благосклонно и даже с надеждой подалась навстречу, однако Сторож этим и ограничился.
- Как тебе контингент, а?
Контингент действительно был неплохим - даже для более привередливого клиента, чем уставший от бессмысленной и бесконечной бойни Пилот. Женщина, которая сидела рядом со Сторожем, казалась робкой и наивной простушкой - пока не взглянула на гостя так откровенно оценивающе, что он, перевидавший и перепробовавший всякого, немного смутился. Девушка, сидящая рядом с ним, внешне представляла собой полную противоположность белокурой толстушке - но время от времени словно случайно касалась обнаженной ногой коленей Пилота и обжигала его страстным взглядом.
- Нравятся? Которая больше?
Женщины с интересом уставились на него.
- Нет слов, чтобы описать красоту обеих, - галантно вывернулся Пилот. - Тем более, что кое-кто из нас уже… много дней не встречался ни с кем, кроме вражеских атмосферников.
Брюнетка выразительно фыркнула - "понимаю, не беспокойся, сегодня же все исправим", блондинка так же выразительно встретилась с ним взглядом и облизнулась.
"Ни фига себе! - ухмыльнулся про себя Пилот. - Кажется, нравы здесь еще проще, чем на базе!"
Так и оказалось.
Перед самым рассветом, когда несколько более уставшая брюнетка обессиленно откинулась на подушку и засопела, блондинка прижалась теснее и прошептала ему на ухо что-то нежное и настолько знакомое, что Пилот на миг оторопел.
- Что… что ты сказала? - настороженно переспросил он.
- Ничего, - немного растерялась любовница. - Просто я когда-то называла тебя так… и тебе нравилось. А что, сейчас…
- Нет-нет, все в порядке! - он поспешно прижал ее к себе, провел рукой по плавным изгибам бедер. - Просто…
Он замялся.
Ну, не стесняйся! - тихонько засмеялась женщина. - Я же принадлежу тебе - какую бы форму ты не принял. Я все пойму и все прощу, и все равно буду любить тебя. Тебя и только тебя. Так что ты можешь быть со мной честным и откровенным… тем более, бежать мне отсюда
некуда, а если появится Враг - эта линия тихо и мирно исчезнет… вместе со всем ее содержимым.
- Как - "исчезнет"? - оторопел Пилот. - А…
- А я? - спокойно улыбнулась блондинка. - Я уже давно исчезла. Не беспокойся, я знала, на что шла.
Она прильнула к нему еще тесней и вдруг в каком-то исступлении начала целовать - губы, лицо, шею, плечи… спустилась ниже - и Пилот почувствовал, что по крайней мере еще на один раз силы у него найдутся.
Проснулась брюнетка и не замедлила присоединиться, и буйство продолжалось до тех пор, пока красные лучи рассвета не прокрались в комнату - и не покинули ее, покраснев еще больше от увиденного.
- Завтракать, завтракать! - энергично растолкала их рыженькая, весьма хорошенькая девушка, рывком раздвигая шторы и распахивая окно. - И купаться!
Море было теплым и прозрачным, Пилот снова ощутил полузабытое уже чувство подводного полета, рассекая воду мощными взмахами ласт. Рыбы были большими, разноцветными и ужасно нахальными, они тыкались носами прямо в стекло маски, что-то выпрашивая; крабы проворно перебегали по песчаному дну, лавируя между невысокими глиняными пригорками, наглые чайки садились чуть ли не на голову. Пилот поочередно катал женщин на спине, они визжали и старались прижаться к его широким плечам грудью. Потом они все вместе с удовольствием занимались любовью прямо на песке, не обращая внимания на маячивший вблизи замок.
Обед был изысканным и экзотическим, рыженькая наливала вина с тонким, едва уловимым ароматом старины, блондинка незаметно подсовывала лакомые кусочки со всего стола, а брюнетка просто старалась оказаться поближе, и ночью все повторилось, и следующий день был таким же, и Пилот забыл, что где-то совсем недалеко по современным меркам идет жестокая война, и его родственники сжигают миры и сами гибнут в чудовищных кострах, по сравнению с которыми Бухенвальд и Хиросима - просто игры детей в песочнице.
Неделя кончилась.
Ночь было прощальной, и женщины, зная об этом, старались изо всех сил, и Пилот отвечал тем же, ясно осознавая, что последней она может оказаться и в буквальном смысле, и не только для него, и уже проваливаясь в темную глубину сна, он вспомнил слова, произнесенные блондинкой, вспомнил ее саму, вспомнил ее имя, и обстоятельства, при которых они встретились в его жизни.
- Как странно… - пробормотал он едва слышно.
- Что?… - сонно откликнулась любовница. - О чем ты подумал?
- Ничего, ничего, спи… - поспешил успокоить ее Пилот.
Странным было любить и чувствовать себя любимым женщиной, единственной целью встречи с которой в его настоящей жизни был секс и только секс. Она действительно была неплоха в постели - но что-то механическое было в их нескольких встречах, и все разговоры их сводились к той же теме, и через две-три недели все кончилось настолько же просто, насколько и началось, и настолько хорошо, что Пилот забыл ее имя - и вспомнил его только сейчас.
Атмосферник взвыл турбинами, дрогнул и начал свой обычный неторопливый разбег. Пилот оглянулся - женщины стояли на краю взлетки, старательно не глядя друг на друга, и только сторож с неизменным пивом в руках весело помахал рукой вслед.
А на десяти тысячах метров, отойдя подальше от замка, Пилот запустил программу Перехода.
Эпизод 22
И ахнул, когда вместо привычного уже темно-синего неба очутился в бесконечной звездной пустоте.
Фыркнули, задыхаясь, и мгновенно заглохли двигатели. Бешено и растерянно заметалась картушка магнитного компаса, куда-то улетел самолетик авиагоризонта, одновременно бросились в противоположные стороны указатели скорости и высоты на лобовом стекле, индикатор скольжения безразлично остановился в положении примерно пятидесяти градусов, стрелка указателя перепада давлений уперлась в ограничитель, и странная легкость вдруг наполнила тело Пилота.
Атмосферник оказался в космосе.
Странная, никогда раньше не испытанная тишина вдруг ударила в уши, сердце ушло в район гениталий, остановилось там на мгновение, и продолжило свой путь к пяткам.
Самолет, медленно вращаясь, плыл в никуда, и усеянная яркими разноцветными точками чернота неторопливо и неотвратимо проникала в кабину.
Звезды жили своей непонятной жизнью, атмосферник беспомощно барахтался в вакууме, а Пилот, неподвижно замерев в кресле, изо всех сил боролся с такой же черной безумной пустотой, постепенно заполняющей мозг.
"Такого просто не может быть! - твердил он мысленно, убеждая самого себя. - Неделю назад здесь, в этих координатах, была огромная планета, с базой, с постройками, с сотнями летательных аппаратов разного типа… Были звезды, было и солнце, да…"
Солнце - ослепительный желтый шар с гладкими, словно отполированными краями вползло в боковое стекло кабины. Щелкнул светофильтр, защищая глаза пилота от слишком яркого света, радостно - "вот и я пригодился!" - забилимкал индикатор лазерного облучения - техника тоже работала и изо всех сил пыталась помочь хозяину в разрешении хотя бы мелких проблем и проблемок.
Пилот вздохнул, тряхнул головой и с облегчением почувствовал, как черная пелена безумия уползает куда-то вниз, в инквизиторские застенки подсознания.
- Анализируем! - громко произнес он - самому себе. - Что сие может значить?
Примитивный компьютер атмосферника молчал; Пилот сильно сомневался, что более современный ящик магнитодинамического штурмовика сумел бы ему помочь в такой ситуации, тем не менее вычислительными ресурсами пренебрегать не стоило, и он запустил программу самотестирования.
Пока ящик мигал огоньками на пульте и выводил на дисплей бодрые и абсолютно ненужные в данном случае сообщения, человек постепенно пришел в себя, с тоской взглянул на кислородный манометр, выругался, и огляделся.
Первое впечатление оказалось правильным - самолет висел в безвоздушном пространстве. Солнце описывало круги, звезды так же весело носились следом. Пилот вспомнил Галилея и пришел к выводу, что атмосферник вращается. Все приборы, хоть мало-мальски связанные с тяготением, магнитным полем или атмосферой, показывали полнейшую чушь, радиополукомпас растерянно тыкался то в одну сторону, то в другую. Пилот с досадой посмотрел на него, но выключать не стал - мало ли чего.
Большого голубого шара планеты рядом не наблюдалось. С одной стороны, это утешало - мало радости ворваться в атмосферу на космической скорости на неприспособленном для таких вещей атмосфернике, с другой - огорчало, поскольку стрелка манометра ощутимо подрагивала.
Координаты ящик выдавал правильные - по крайней мере, так он сам утверждал. "Следовательно… - Пилот усмехнулся. - Или исчезла планета, или это просто сбой в систе…"
Логичные в общем-то рассуждения человека были прерваны появлением странного - впрочем, а что не было странным в подобных обстоятельствах? - предмета. Смутно - весьма смутно, но что-то он Пилоту все-таки напоминал. Дело осложнялось тем, что подойти поближе или хотя бы остановить вращение атмосферник не мог, а таинственный предмет тоже явно не намеревался делать ничего подобного. Он летел так же тупо и неуправляемо, и так же бессмысленно вращался, то сверкая острой гранью в ослепительных солнечных лучах, то становясь темным и неразличимым. Пилот жадно припал к стеклу кабины, пытаясь рассмотреть незнакомца, тот, в свою очередь, приближался медленно и неторопливо, явно проходя мимо, и вдруг, когда фазы вращения атмосферника и неизвестного аппарата на мгновение совпали, Пилот выругался и чуть не пробил головой стекло.
Мимо медленно проплывал обломок носовой части штурмовика с разбитой кабиной. Тот, кто сидел в кресле пилота, никак не отреагировал на неожиданную встречу и даже не повернул головы, и все по одной простой причине - шея его оканчивалась куском розового ноздреватого вещества, напоминающего сахарную вату на палочке.
Присмотревшись, Пилот разглядел вдалеке еще несколько бесформенных обломков - в основном камней.
"Хочешь поприсутствовать при взрыве гигатонной бомбы в атмосфере… или лучше - в гидросфере? Зрелище - незабываемое, планета - в пыль!" - почему-то вспомнились слова Контактера.
Руки его дрожали. Пилот остановился, глубоко вдохнул, и только с третьей попытки набрал программу Перехода.
Эпизод 23
После прошлого Перехода, после завораживающей бесконечной черной пустоты выход в стратосферу планеты казался просто праздником. Самолет стремительно провалился тысяч на десять метров, нащупал первые сгустки атмосферы, разогрелся, радостно взревел двигателями и еще более радостно даванул свои полные семь с половиной махов. Пилот вздохнул и все еще дрожащей рукой вытер лоб.
После всего пережитого даже четверка истребителей, идущая на перехват, казалась такой мелочью, о которой и думать не стоило. Все же - на всякий случай - он включил бортовые огни, проверил ответчик - "свои, свои, свои…" - орал в эфир компьютер на каком-то своем, малопонятном, да еще и шифрованном языке, - перешел в горизонтальный полет без всяких там форсажей и скольжений и демонстративно снизил скорость.
Истребители подошли ближе, разделились - Пилот с некоторым удивлением отметил, что два из них почти такие же атмосферники, как у него, усмехнулся - "что, уроки не проходят даром?", и покачал крыльями. Все четыре аппарата незамедлительно ответили тем же, затем один атмосферник подошел вплотную и пристроился борт о борт.
- Покажи лицо! - прохрипели наушники мертвым механическим, явно прошедшим через скремблеры голосом.