- Не знаю, кто вы, - схватив пакет, вымолвил Скрива, - скорее всего сумасшедший, но жаловаться не приходится.
Разрезая фарами ночную темень, динокар с воем помчался к Пертейну. Моури проводил его долгим взглядом и повернул в свою сторону. Добравшись до первого же телефона-автомата, он позвонил в Кайтемпи.
- Алло, Кайтемпи? - певуче, на манер истинного джеймекца произнес Моури. - Здесь чья-то голова.
- Что?!
- Голова, говорю. Кого-то разорвали на куски, а голову бросили в мешке у знака "8 ден".
- Где?
- По дороге на Пертейн.
- Но кто? Кто это говорит? Кто…
Моури повесил трубку. Несомненно, они проверят звонок, найдут голову и определят, кому она принадлежала.
Он отправился на почтамт.
Батин Урава - третий в длинном списке!
Возмездие ждет каждого!
Дирак Ангестун Гесепт.
Отправив письма, Моури наградил себя перед сном часовой прогулкой по городу. Он шел, меря шагами ночные улицы, и, как обычно, подводил итоги прожитого дня. Пройдет время, думал он, и те, кому следует, заинтересуются колышущимися над головой нитками-кабелями. Какой-нибудь агент-электрик получит приказ расследовать это дело, и тогда обнаружится, что по городу разбросана целая сеть подслушивающих устройств. Власти забьют тревогу. Кто подслушивает? Как давно? Какая информация просочилась наружу? Три вопроса, от которых кое у кого затрясутся поджилки; три вопроса, которым так и суждено остаться без ответа, сколько бы наверху не ломали головы.
Моури притворно посочувствовал находящимся у шаткого трона. Мало того, что их донимают мерзкие спакумы, пожирая одну планету за другой, тут еще и свой внутренний антиправительственный заговор; и так не спокойно спится венценосным особам, а когда оса копошится под одеялом - тем более.
Время близилось к полуночи, и Моури повернул к отелю. До комфортабельного его пристанища оставался всего квартал; Моури прошел последний поворот и от неожиданности замер на месте. Возле отеля стоял целый ряд полицейских динокаров, пожарная машина и скорая помощь, вокруг суетились легавые, мрачно расхаживали крепкие парни в штатском.
Вдруг, как из-под земли, перед Моури выросли два квадратных типа.
- Чего это там случилось? - поинтересовался Моури, испытывая на себе тяжелые изучающие взгляды.
- Что случилось - то случилось. Предъяви-ка лучше документы. Быстрей, быстрей, что разомлел?!
Моури полез во внутренний карман. Стражи зорко следили за каждым его движением, готовые в любую секунду продырявить Моури насквозь. Он протянул им удостоверение личности на имя специального корреспондента с Диракты и разрешение на передвижение, всем сердцем надеясь, что они ограничатся обычной проверкой документов.
Но нет, чем дальше, тем хуже. Похоже, что в отеле произошло нечто чрезвычайное, и эти двое уполномоченных Кайтемпи намерены заставить его признаться во всех смертных грехах.
- Так-так, специальный корреспондент… - презрительно пробурчал плечистый агент. - Интересно, что может быть специального в корреспонденте?
- Я командирован, чтобы освещать военные события. Я не занимаюсь гражданскими делами - это удел рядовых репортеров.
- Ну-ну, понимаю. - Холодный стеклянный взгляд Плечистого проникал в самое нутро Моури. - И откуда же вы черпаете информацию?
- В основном, из официальных заявлений для печати, в частности, пертейнской Службы Военных Новостей.
- И других источников у вас нет?
- Как же нет?! Конечно, есть. Мой слух открыт для слухов.
- Понимаю, - протянул агент. - А как вы обрабатываете материал?
- Анализирую, сопоставляю, пишу, переписываю, делаю обоснованное заключение и потом представляю рукопись на рассмотрение Цензурного Совета. Если они дают добро - материал идет в печать. Если нет… - Моури развел руками.
- Отсюда следует, - коварно заключил Плечистый, - что вас хорошо знают и в службе Военных Новостей, и в Цензурном Совете, и, безусловно, поручатся за вас, да?
- Да-да, естественно, - согласился Моури, призывая на помощь всех святых.
- Хорошо. Дайте нам чей-нибудь телефон, мы сейчас же все проясним.
- Что, вы собираетесь звонить ночью?
- А вам-то что?! Ведь это ваша шея…
Последнее решило все. Моури молниеносно двинул Плечистому в челюсть, вкладывая в удар каждую унцию своего веса. Плечистый смачно грохнулся головой о мостовую да так и остался лежать. Второй оказался не тюфяком: сделав короткий выпад вбок, он приставил пистолет к виску Моури.
- Руки вверх, ты, грязный соко! Иначе я…
Но Моури, не размышляя, нырнул под пистолет, и, схватив агента за руку, бросил через плечо. Тот пронзительно взвизгнул, выронил пистолет и, как мешок с дерьмом, свалился навзничь. Моури схватил оружие и дал деру.
Он свернул за угол и, пробегая, точно спринтер, мимо заднего фасада отеля, краем глаза заметил зияющую пробоину в том месте, где раньше находилось окно его номера. Кейс. Они добрались до кейса и вот результат: ба-бах, и номера как не бывало. Любопытно, сколько паршивых крыс там полегло?
Моури перепрыгнул через груду битого кирпича и сломя голову понесся дальше, прочь от отеля. Он улепетывал так быстро, как мог, беспрестанно оглядываясь, не выпуская из рук пистолета. Очень, очень скоро они перекроют все входы и выходы, остановят поезда, автобусы, блокируют дороги… Он должен, он обязан во что бы то ни стало их опередить.
Моури бежал маленькими темными улочками, опасаясь широких проспектов, где и днем-то полным-полно легавых, где постоянно шныряют вездесущие патрули.
Город уже спал, лишь изредка на пустынных улицах попадались прохожие. Моури понимал, как странно и более чем подозрительно выглядит он, бегущий в ночи с оружием в руке. Но что делать? Нет времени чинно прогуливаться - капкан, того и гляди, лязгнет зубами.
Быстрые ноги и темнота - вот все, что могло его спасти. Как угорелый, он мчался по городу, сворачивая из переулка в переулок. Одним отчаянным рывком он проскочил шесть улиц и затаился передохнуть в глубокой тени подворотни. Тут же, в двух шагах от него, пронесся нашпигованный полицейскими грузовик, десятки пар ястребиных глаз жадно всматривались во тьму. Моури стоял затаив дыхание; бешено колотилось сердце, горячие струйки пота змеились по спине.
Грузовик скрылся за поворотом, и Моури снова рванул вперед. Пять раз его едва не накрывали, он еле успевал скользнуть куда-нибудь в тень; пять раз он проклинал все на свете за задержку, которая могла стоить ему жизни. На шестой, чуть улица осветилась фарами, Моури опять нырнул под прикрытие ниши. Совсем рядом с ним, брызгая грязью, проехал задрипанный динокар и остановился напротив парадной двери. Из машины вылез припозднившийся сирианец и шагнул к порогу своего дома. Моури, точно кошка, бесшумно и проворно скользнул к динокару.
Не успел сирианец открыть дверь, как машина за его спиной с ревом сорвалась с места. Ошалевший хозяин истуканом застыл на пороге, тупо моргая вслед своей взбунтовавшейся собственности; потом взвился и, изрыгая проклятия, бросился к телефону.
Жизнь, что тельняшка, подумал Моури; удаче всегда сопутствует неудача, добро компенсируется злом, а плохое - хорошим. И так - вечно.
Он выехал на залитую ярким светом улицу и сбавил газ. Две переполненные патрульные машины промчались навстречу, еще одна на огромной скорости обогнала его и укатила вперед. Никого не интересовал замызганный динокар: Кайтемпи охотилась за одиноким беглецом, наивно полагая, что он до сих пор передвигается на своих двоих. Моури прикинул, что у него есть еще минут десять, пока эти козлы на колесах получат новые инструкции насчет угнанной машины. "Надо было пристрелить хозяина", - с досадой отметил он про себя.
Прошло семь минут, и предместья Редайна остались позади, перед Моури лежала уходящая в неизвестность дорога. Машина шла на пределе: мотор надсадно выл, так, что в ушах звенело, лучи фар, как сумасшедшие, метались из стороны в сторону, стрелка спидометра билась о крайнюю отметку.
Минут через двадцать Моури торпедой пролетел забывшуюся глубоким сном деревню, а милей дальше, еле вписавшись в поворот, он вдруг увидел вспыхнувшие в свете фар металлические каски полицейских и шлагбаум, массивный деревянный шлагбаум, преграждающий дорогу. Моури стиснул зубы, но не сбавил скорости. Таран. Динокар разметал в щепки толстенное бревно и понесся дальше. Вслед прогремело несколько глухих выстрелов, на заднем стекле остались две аккуратные дырочки; одна пуля просвистела над самым ухом Моури.
Этот неожиданный пост означал только одно - объявлена всеобщая тревога: его ищут, ищут повсюду и наугад. Но теперь он выдал себя с головой, они знают его машину, знают квадрат и направление движения; скоро сюда перебросят основные силы, и он пропал. К тому же Моури впервые оказался на этой дороге и понятия не имел, куда она его выведет. Он остался без ничего - карты, деньги, документы - все взлетело на воздух вместе с кейсом. У него был только пистолет да динокар, не считая мокрой от пота одежды.
Из темноты вынырнул перекресток. Резко затормозив, Моури выскочил из машины и вперился в указатель. Прямо - Велапан, 92 дены; направо - еще одна дорога на Редайн, 27 ден; налево - Пертейн, 51 дена. Моури сел в машину и повернул налево.
Пока никаких признаков погони, однако это еще ничего не значит; какой-нибудь агент-диспетчер уже водит карандашом по карте, манипулируя патрульными машинами и расставляя, где надо, полицейские пикеты.
До Пертейна оставалось 9 ден, когда Моури подъехал к знакомой развилке. Впереди, в рассветном зареве, сияла столица, направо уходила в сумрак дорога, ведущая к пещере. Моури рискнул и поехал прямо, но всего через пару ден остановился, бросил машину и вернулся к перекрестку. Пусть они рыщут в Пертейне, прочесывая город из конца в конец, может это позволит ему выиграть время.
Моури шел вдоль кромки леса, пока не уперся в "надгробный камень". Чуть ли не каждые пять минут он нырял в чащу, скрываясь от проносившихся по шоссе патрульных машин, до отказа забитых полицейскими; смахивало на то, что Моури вызвал на себя все действующие силы Джеймека. "Недурно, - похвалил он себя, - совсем недурно. Интересно, поверит ли в это Вулф?"
Моури вошел в лес.
Сигнальное кольцо успокаивающе покалывало палец. Все в порядке. Только здесь, в пещере, он мог чувствовать себя в относительной безопасности, хотя о какой безопасности можно говорить, находясь во вражеском логове? И все же Моури рассчитывал, что вряд ли преследователи, даже если очень постараются, преуспеют в погоне - искать человека в дебрях девственного леса, все равно, что иголку в стоге сена.
Он присел на контейнер, терзаемый противоречивыми чувствами. Нарушить приказ или подчиниться? С одной стороны, при каждом возвращении к пещере, Моури был обязан посылать детальный отчет о состоянии дел, но с другой стороны, не трудно догадаться, что последует за тем, как он передаст сегодняшнее сообщение. Наверняка - немедленное распоряжение прекратить всякие вылазки, затаиться и ждать прихода корабля. После чего его забросят на другую планету и - начинай все сначала! А Джеймек? Джеймек обзаведется новой "осой".
Эта мысль удручала и раздражала. Хорошо им говорить о преимуществах замены! А каково ему?! Джеймс Моури категорически отказывался считать себя побежденным.
Он успешно завершил фазу № 1, почти расправился со второй, оставалась третья - довести противника до белого каления, когда все силы будут брошены на подавление ДАГ, и космические ворота легко распахнутся перед армией землян.
Фаза № 3 - это стратегическое тыловое бомбометание силами невидимого боевого расчета во главе с бомбардиром Моури. Благо и орудия, и средства имелись в избытке: гульды, гульды… гульдов столько, что их хватит на добрую дюжину линейных кораблей и еще, в качестве презента, каждому члену экипажа - по большой коробке сигар. Кроме того, контейнеры напичканы всякими адскими устройствами, гарантирующими хороший "ба-бах" в любом месте и в любой час.
Но без приказа начинать фазу № 3 Моури не имел права, ее начало должно быть скоординировано по времени с широкомасштабной операцией космических сил Земли. Однако закончить вторую фазу никто не может ему запретить. Пока суд да дело, он будет держать Дирак Ангестун Гесепт в фокусе общественного внимания, еще немного порезвится, а заодно и утвердит за собой право остаться здесь до конца, неважно какого, победного или фатального. Да, его выгнали из Пертейна, выперли из Редайна, но так просто прогнать его с планеты никому не удастся.
Моури решил не выходить на связь.
Вскрыв новый контейнер, он скинул с себя одежду и для начала опоясался широченным поясом, набитым гульдами. Затем облачился в тяжелое фермерское платье, заложил за щеки пластиковые подушечки, причесался по последней сельскохозяйственной моде, распушил брови, растер лицо специальным красящим раствором, придав коже нездоровую пятнистость, и, в заключение, инъекцией добавил своей и без того аляповатой физиономии еще одно оранжевое пятно под правой ноздрей.
Моури оглядел себя в зеркало - лучше не придумаешь - настоящий фермер, слегка неопрятный и в меру перекормленный. Землевладелец Ратан Гузулкин, эмигрировавший с Диракты пять лет назад, ибо единственная вещь, которую Моури не мог скрыть - явный мэшемский акцент.
Проспав четыре часа и не отказав себе в удовольствии полакомиться земными яствами, Моури тронулся в путь.
У реки, в двух милях от Пертейна, он закопал под опорой моста куль с пятьюдесятью тысячами гульдов и из первой же телефонной будки позвонил в таверну "Сьюсан".
Ответили сразу же, голосом незнакомым и отрывистым.
- Это "Сьюсан"? - спросил Моури.
- Да-да. Что надо?
- Скрива у вас?
- Только что был здесь. Могу посмотреть… А кто его спрашивает?
- Его маменька.
- Оставьте идиотские шутки! - возмутились в трубке. - Судя по вашему го…
- Это не твое дело! - надрывно проорал Моури. - Скрива есть или нет?
Неожиданно на другом конце провода смягчились, голос зазвучал неестественно заискивающе:
- Будьте любезны, подождите минутку. Я его непременно разыщу.
- Можете не беспокоиться. Гурда тоже нет?
- Нет, сегодня не было. Но Скриву я найду, он либо наверху, либо…
- Козел! - гаркнул Моури и, свистнув в трубку, шарахнулся от автомата как ошпаренный.
Неподалеку, в дверях своего заведения, позевывал лавочник и с интересом поглядывал на Моури. Тут же околачивалось еще четыре сирианца. Пять свидетелей, пять пар глаз, запечатлевших внешность только что покинувшего телефонную будку человека.
"Подождите минутку. Я непременно разыщу его" - это был голос не хозяина таверны или какого-нибудь завсегдатая притона, ни намека на развязность подзаборного слэнга. В этом голосе отчетливо слышалась властная надменность шпика и сладкозвучная изворотливость кайтемпского соловья: "Подожди, подожди, а мы вычислим тебя и сцапаем по всем правилам".
Спортивной ходьбой Моури добежал до остановки и запрыгнул в отходящий автобус. Двери захлопнулись, автобус заурчал и грузно покатил по дороге.
Не успел Моури подумать, чем сейчас заняты лавочник и компания, как навстречу пронесся полицейский динокар и с визгом затормозил прямо напротив будки. Автобус свернул направо. Моури поежился - жизнь его висела на волоске, он чуть не попался, "Сьюсан" засвечена, его обложили со всех сторон.
Как они вышли на таверну - это стоило обмозговать - может, через Ураву? А может, Гурд со Скривой слишком громко топали по крышам или штекером индукционной катушки щелкнули по носу какую-нибудь важную шишку? Если их замели, то, какими бы они не были крутыми ребятами, они наверняка раскололись. Самые твердокаменные становятся безудержно разговорчивыми, когда им выдергивают ногти или подводят к вискам электрический ток.
Хорошо, пусть они заговорили, но что им известно? Они могут поведать Кайтемпи захватывающую историю о некоем психопате с мэшемским говором и с неиссякаемым запасом гульдов, однако они ни слова не произнесут ни о Дирак Ангестун Гесепт, ни о засланных на Джеймек землянах.
Но теперь появились еще пятеро, показания которых лягут новыми сведениями в пухлые секретные папки.
"Вы заметили, кто только что вышел из будки, да?"
"Да-да. Увалень такой, деревенщина. И вроде как торопился."
"Куда направился?"
"А вот, прямо до остановки. Вкатился в тридцать восьмой автобус и уехал."
"Опишите-ка его, и побыстрее."
"Ну, такой, среднего роста, среднего возраста. Толстомордый и весь в крапинку, больной, видать. Брюшко - что надо. Да, и фалкин под носом, рыжий такой. Как одет? Меховая куртка, штаны полотняные, широкие такие. Ботинки, ботинки коричневые и тяжелые. Одно слово - фермер."
И уже своим:
"Быстро в машину, за автобусом. Если поспешим, возьмем гада. Рацию! Надо передать его приметы всем постам. Хитрая бестия. Как он сообразил, что в "Сьюсан" наш человек?! Сукин сын, еще свистнул в трубку. Даю голову на отсечение - у него где-то поблизости припрятана машина. Автобус - только уловка."
"Побереги дыхание. Двое от нас уже ушли. Если упустим третьего…"
"Да-да, я знаю."
Глава 9
Моури выскочил из автобуса, пересел в другой и поехал в обратную сторону. Играть нынче в городе в пятнашки - себе дороже: у преследователей есть его приметы, и весь Джеймек, несомненно, поднят на ноги, так что, подальше от Пертейна.
Он еще раз поменял маршрут и вышел за милю от моста, где зарыл куль с банкнотами. Моури не собирался откапывать деньги, он снова возвращался к пещере. Черт с ними, с гульдами, не пропадут. Наверняка отъевшегося фермера будут искать не только в городе, в любой момент здесь могут объявиться полицейские и тогда ему несдобровать. Самое лучшее, - поскорее исчезнуть и изменить наружность.
Итак, Моури возвращался к пещере.
До опушки леса он добрался без происшествий. Дальше, какое-то время, он шел вдоль обочины, пережидая в зарослях редкие машины. Но вскоре по шоссе хлынул сплошной автомобильный поток, и Моури отчаялся засветло добраться до цели. Вдобавок ко всему, он порядком выдохся - ноги гудели и подкашивались, веки слипались. Он свернул в лес, облюбовал местечко поукромнее и с наслаждением развалился на мягком моховом ложе.
Вулф говорил, что один человек в состоянии парализовать целую армию! Хотелось бы знать, подумал Моури, какую армию парализовал он и кому от этого стало лучше? Скольких драгоценных человеко-часов стоил он врагу - тысяч? Десятков тысяч? Миллионов? Как бы противник использовал силы, которые Джеймс Моури отвлек на себя? Да, именно в ответах на эти вопросы кроется главное - соответствует ли джеймекская "оса" своему назначению.
Мало-помалу Моури забылся сном.
Стояла глубокая ночь, когда он проснулся посвежевший и без гадкого чувства безысходности. Все могло обернуться куда хуже, ведь отправься он прямехонько, без звонка, в таверну - и ему крышка. Даже если его загребли бы на общих основаниях, он не мог ручаться, что возьмись за него всерьез, он бы не сломался. Только мертвец хранит молчание в стенах Кайтемпи.