– Это центр управления наноботами, – печально сообщил Дельта. – Производство СОП. Специально для наносаботеров…
– А ты-то откуда знаешь? – недоверчиво посмотрел на него Койфман.
– Якая разниця! – возмутился Остап. – Це небезпечно для життя! Що нам робыти?
– Мнение робота никого не интересует, но я считаю, что нет смысла…
– Какие же вы все идиоты! – спрыгнула со своего места Джина, выхватывая у растерянного Соазсся центр управления.
В одной из стен мостика находился своеобразный "мусоропровод" – небольшой шлюз, ведущий прямо в космос. Он не был нужен ни для чего – на самом деле, конечно, мусор в открытый космос никто не выбрасывает. Зачем, если его можно переработать в конвертере, превратив в пищу, или отправить в реактор, сделав энергией? Но такой шлюз все равно всегда присутствовал. Примерно затем же, зачем автомобилисты возят с собой огнетушитель – чтобы ГАИ не придиралось.
Джина выкрутила передний иллюминатор, бросила туда прибор, закрутила иллюминатор обратно и нажала на кнопку. Открылся задний иллюминатор, и пульт улетел прочь. Прямо в гиперпространство.
Как известно, находиться в гипере без специального поля невозможно, и любой предмет, не защищенный таким полем, моментально выбрасывается в обычное пространство. В космос. Так что сейчас пульт, вероятно, был уже за миллионы километров отсюда.
– Вот так-то, – отряхнула руки друг о друга она. – Пять минут, и проблемы нет.
– Центр управления не существует сам по себе, – изрек Тайфун. – Центр управления контролирует наноботов. Должны быть наноботы.
– Не просто наноботы – наносаботеры, – печально уточнил Дельта.
– А кто такие наносаботеры? – спросил единственный здесь, кто этого не знал – Ежов. Дитирон, скорее всего, тоже не знал, но его на мостике не было.
– Вид наноботов, – рассеянно ответила Джина.
– А наноботы кто такие?
– Микроскопические роботы. Верхний предел – два сантиметра. Нижний… да черт его знает. Пара микрон, наверное. Наносаботеры – хорошая вещь для сабота… так они у нас на борту?!!
– [Грушевидная пурпурная фигура, золотистые черточки, мелькающие белые кружки, огромное розовое пятно, черный ромб, лиловые пятиугольники]!…
– Повильнее! – поморщился Остап.
– Да, не тайатой так быст’йо! – попросил Соазссь.
– Он говорит, что нужно срочно задействовать план "Перехват", – перевел Койфман.
– Согласна, – прозвенела Фрида, отрываясь от гиперкуба.
– Я не заперечую, – замялся Остап. – План "Перехват", звичайно… Тильки… а що це за план?
Койфман только отмахнулся. Он взял с собой Джину, Тайфуна, Дельту и покинул мостик. Остапа он попросил разыскать VY-37, Рудольфа и Дитирона и тоже присоединяться к охоте на незваных гостей.
– Твоя жадность когда-нибудь погубит нас всех, Соазссь. – прозвенела Фрида.
– А что такое? – живо заинтересовался Косколито. – Что этот шалкий хуассин опять натворил?
– Соаззз… Соаззз… – безуспешно попытался выговорить имя суперкарго Михаил. – Скажите, а где вы нашли этот прибор?
– В контейнейе с пест’йеной, – неохотно ответил Соазссь.
– Конечно, это ты у нас суперкарго, но я вроде бы припоминаю, что у нас не было никакой пестрены… – с явной угрозой обернулся к нему Косколито. Сиреневый Бархат недобро замерцал.
– Я взял груз на Пейсефоне, – признался Соазссь. – Две тонны. На Янус. Мы же все йавно летим туда, а половина т’йюма п’йостаивает…
– А почему ты не позвал меня на проверку? – равнодушно, но с явной суровостью прозвенела Фрида. – Теперь вот у нас по кораблю бегают микроскопические саботажники…
– Как выглядел тот, кто дал заказ? – деловито вытащил блокнот Ежов. – Имя, внешность, любая информация. И расскажите мне, что это за наносаботеры такие!
Соазссь и Косколито рассказали. Первый о заказчике, второй о наносаботерах.
Заказчик оказался не заказчиком, а простым посредником. Система элементарная – кому-то нужно доставить некий груз, и он передает его посреднику в космопорту. Как только в нужном направлении стартует какой-нибудь звездолет, у которого на борту достаточно места, посредник предлагает капитану принять груз. Большая часть заказов, разумеется, достается тяжелым космическим грузовозам, но и маленьким частникам вроде "Вурдалака" остается более чем достаточно. Особенно в случае, когда товар предназначен для какой-нибудь провинциальной планеты с небольшим населением, на которую редко летают корабли. Такую, как Янус.
Наносаботеры же… Нанотехнологии начали свое развитие еще во времена Ежова, а к семьдесят второму веку они давно стали чем-то предельно обыденным. В недрах "Вурдалака" обитали миллионы ремонтных наноботов, постоянно следящих за сохранностью звездолета. Внутри Дельты, Тайфуна и, возможно, VY-37 тоже жили наноботы, выполняющие ту же роль, какую в живых организмах играют лейкоциты и фагоциты. Медицина, строительство, производство точных приборов… Трудно было отыскать область, в которой не использовались нанотехнологии. Но, разумеется, как и любой инструмент, наноботов можно было использовать и в преступлениях. Комплект наносаботеров, незаметно подброшенный на корабль, вполне мог в считанные часы превратить его в космический мусор. Центр управления был чем-то вроде их мозга – стандартные наноботы из-за своей сверхмалой величины не способны действовать самостоятельно. Ими управляют со стороны.
– План "Перехват" – это очень просто, – закончил рассказ Косколито. – Самое главное – отыскать и исбавиться от центра управления, остальное дело техники. Просвечиваем самые вашные услы, находим хотя бы одного наносаботера, а дальше даем ремонтной системе обрасец и команду искать и уничтошать таких. Все просто. Бес мосга они не могут эффективно сопротивляться.
– А почему вы его просто не уничтожили… ну, этот центр управления?
– А ты думаешь, это центр управления чем-нибудь бесобидным, человек? – насмешливо оскалился серран. – Не-ет, это центр управления наносаботерами… И если его уничтошить, все наносаботеры тут ше всрываются. А если они скопились где-нибудь в реакторе?
– О-о-о… – понимающе кивнул Ежов. – А вы получили этот заказ до того, как в меня стреляли, или после?
– До. А какое это имеет значение? – удивился хуассин.
– Очень большое. Если бы после, значит Некто нужен именно я. Настолько нужен, что он готов уничтожить весь корабль, лишь бы избавиться от меня… Но поскольку до… Значит, Некто хочет устранить всех. Но в таком случае непонятно, зачем было подсылать ко мне киллера… Я бы все равно умер вместе со всеми… А как вы нашли пульт?
– Пейебийал пест’йянку, йазумеется, – шевельнул длинной головой Соазссь. – Я всегда пейесмат’йиваю товайы.
– Вообще-то, это запрещено, – прозвенела Фрида. – Но Соазссь все равно каждый раз вскрывает контейнеры, просвечивает каждый миллиметр, а потом запечатывает заново. Пока что его ни разу не поймали…
– А где бы вы таки были, если бы я этого не делал? – проворчал хуассин. – Кто нашел цент’й уп’йавления саботейами?
– Если бы ты не хватался са все грусы подряд, их бы вообще не окасалось на борту, – резонно ответил Косколито.
– Между прочим, а что такое пестрянка? – вспомнил Михаил.
– Пряность, – прозвенела Фрида. – Редкая и очень дорогая.
– А еще она глушит радиоволны, – вспомнил Косколито. – Там мошно спрятать хоть целую передающую станцию, и никто ничего не саметит.
– Подождите, а разве это не работает в обе стороны?! – удивился Михаил. – Как же эта штука должна была управлять наноботами?
– Там другой принцип, – покачал головой серран. – Прямая передача поля данных. Ну снаешь, как в установке Кроттага… хотя ты, конечно, не снаешь… Да, мешду прочим, Койфман думает, что нушно отдать это тебе… до восвращения капитана, конечно.
Косколито протянул Ежову те самые каплеобразные хреновины, которые были на голове у капитана, а потом оказались у него, Михаила. Теперь он уже знал, что это такое, и как им пользоваться – импульсный информ, подключаемый напрямую к мозгу. Своего рода "виртуальный шлем".
– Кашется, там есть какие-то личные саписи капитана, – с сомнением сказал Косколито.
Михаил приложил импульсник к вискам, и тот автоматически прицепился к коже. Он коснулся сенсора на правом виске, слегка провернул выключатель на левом, и перед ним засветился виртуальный экран, существующий исключительно у него в мозгу. Никто другой его не видел.
– Управлять умеешь? – с явной насмешкой в металлическом голосе прозвенела Фрида. Она тоже видела этот экран, как, впрочем, и все, происходившее в его, Ежова, мозгу. – Помочь?
– Разберусь, – поморщился он, пытаясь хоть как-то рассортировать лавину информации, содержащуюся в этом крохотном приборе.
И через некоторое время действительно кое-что нашел. Мелочь, ерунду, но она добавилась к другим фактам, уже известным, и в сочетании с ними превратилась в настоящую бомбу!
Соазссь успел куда-то исчезнуть, а Косколито и Фриде сейчас было не до разговоров – "Вурдалак" скоро должен был покидать гипер. Поэтому Ежов покинул мостик – ему нужно было найти кого-нибудь, чтобы расспросить о том, что он только что узнал. Лучше всего, конечно, Койфмана – старикан был самым говорливым созданием на этом корабле.
Поиски затянулись. Да, "Вурдалак" был далеко не самым большим звездолетом из возможных, но все же достаточно просторным – в своем теперешнем виде он был рассчитан на экипаж из пятнадцати человек. А в наличии было только тринадцать.
Кроме капитанской каюты имелось еще четыре обычных – трехместных. В одной из них жили Койфман, Косколито и Соазссь, в другой женщины – Джина и Фрида, в третьей Остап и Дитирон. Бывший гладиатор занимал вдвое больше места, чем среднее разумное существо. Такое, как человек – люди почти по всем показателям были самыми что ни на есть средними.
Четвертая каюта временно пустовала.
Разумеется, роботы в спальных местах не нуждались – они время от времени отключались на подзарядку, но это случалось не слишком часто. Рудольф спал в реакторе, а Сиреневый Бархат в лазарете.
На камбузе тоже никого не нашлось, кроме бурлящей кастрюли с каким-то варевом. Вопреки ожиданиям Ежова, плиты и кастрюли к семьдесят второму веку отнюдь не ушли в небытие.
Примерно половину камбуза занимал огромный консерваторий – прибор, в свое время заменивший холодильник. Работал он на совершенно ином принципе – там, внутри, поддерживалось поле стасиса, до предела замедляющее любые биологические процессы. По сути, остановка времени. Продукты, во всяком случае, не портились.
Еще здесь стоял другой прибор – пищевой синтезаторный конвертер. В него поступали все органические отходы – даже самые отвратительные. И он преобразовывал их в другие органические вещества – простейшие компоненты для приготовления пищи. Скажем, тесто. Или картофельную пасту. Или молоко. Полный список состоял из полутора тысяч наименований.
Вообще, "Вурдалак", как и подавляющее большинство звездолетов, циркулировал по замкнутой системе. Органический мусор снова становился едой и вновь отправлялся в желудки, неорганический исчезал в реакторе, позволяя экономить энергию. Вода очищалась и использовалась снова и снова. Какая-то ее часть, вероятно, успела перебывать внутри всех членов экипажа.
Когда Ежов выходил из камбуза, его неожиданно схватили. Причем не руками – его руки и ноги обвили шесть тонких, но очень прочных паутинных нитей, вылетевших из рук Дитирона.
Точнее, не рук – эти шесть отростков на боках уу-де-шуу не имеют ничего общего с руками. Это удлиненные паутинные бородавки, стреляющие липкими нитями, как у некоторых пауков. Настоящих же рук у них только две – мощные конечности, оканчивающиеся изогнутыми костяными пиками, похожими на слоновьи бивни.
Как известно, для разума необходимы три обязательных компонента – развитый мозг или его аналог, сложные чувства, позволяющие получать информацию об окружающем мире, и инструмент для действий. Человеческие руки – один из наиболее типичных вариантов последнего. Однако далеко не всегда. Конечности серранов почти такие же, что и у нас, только когтистые и чешуйчатые, но вот у хуассинов их роль играют раздвоенные щупальца. А Плывущие В Воздушном Океане вообще не имеют конечностей, однако их успешно заменяет телекинез. Очень успешно.
Руки уу-де-шуу совершенно непригодны для тонкой работы – это оружие, и очень неплохое. Зато для такой работы вполне пригодны их паутинные бородавки – уу-де-шуу выстреливают короткие липкие нити, и очень ловко орудуют ими, как люди – пальцами. Со стороны они при этом напоминают кукловода, управляющего марионеткой.
– Моя думай, твоя убить капитан! – гневно промолвил Дитирон, подтягивая добычу поближе. Именно так уу-де-шуу охотились на своих планетах. – Моя долго ждать момент, пока никто не быть рядом!
– Елы-палы, братан, прекрати! – возмутился Ежов, обрывая одну из нитей. – Не убивал я никого!
Оборванную нить тут же сменила другая – паутинные железы уу-де-шуу могут выдать до сотни метров паутины зараз. Но Дитирону не понравилась легкость, с какой его тенета порвали – он привык к более хлипкой добыче. Бронированный монстр начал выплевывать липкие нити с утроенной скоростью, заматывая Михаила в кокон.
Его подтянули вплотную к могучим рукам-бивням, и он с ужасом представил, как эти костяные пики пронзают его насквозь. А потом Дитирон вполне может его сожрать – уу-де-шуу предпочитали жарить мясо на кострах, но не брезговали и сырьем. Племя Дитирона не слишком увлекалось каннибализмом и себе подобных ело только в особых случаях, но в том-то и дело, что Ежов отнюдь не был ему подобным…
– Моя твоя не верить! – угрожающе оскалился инопланетный дикарь. – Капитан – моя друг! Капитан спасать моя от те-сте-ссуу-так!
– Отпусти, болван! – прокряхтел Михаил. – Если ты меня убьешь, твоего капитана уже никто не найдет!
– Что? Почему? – удивился Дитирон. Его грозные лапы замерли в воздухе.
– Потому что только я один могу его найти, – насколько смог уверенно заявил Ежов. Хотя он сильно сомневался, что даже такое примитивное существо поверит в столь очевидную брехню.
Дитирон некоторое время с колебанием смотрел на Ежова снизу вверх. Все-таки в Михаиле было почти два метра, а средний рост уу-де-шуу – метр шестьдесят. И Дитирон был как раз самым что ни на есть средним. Но Ежов стоял, обмотанный паутиной, и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, а Дитирон в любой момент мог проткнуть его голыми руками. Так что преимущество явно было на его стороне.
– Моя твоя не верить! – прорычал он наконец. В его пасти показалась голодная слюна.
– Послушай, ну дай мне шанс! – взмолился Михаил, стараясь дышать в другую сторону – дыхание уу-де-шуу пахло отнюдь не розами. – Если ты меня убьешь, разве это поможет капитану? А вот если отпустишь, я, может, что-нибудь все-таки смогу сделать…
– Что? – не понял Дитирон. Ежов просто-таки слышал, как в его первобытной голове скрипят шестеренки. – Моя понимать… Моя думай, надо подождать – если твоя возвращать капитан, моя твоя друг, а если нет – моя твоя сырым кушай! Правильно?
– Здорово! – быстро закивал Ежов. – Ну, видишь, как хорошо разобрались!
Дитирон неохотно расслабил паутинные бородавки, и нити отсоединились от его "рук". Ежов начал с трудом счищать с себя липкую гадость – хорошо еще, что капитанский костюм, который ему позволили носить за неимением другого, был сшит из специальной металломатерии, отталкивающей пыль и грязь. Иначе ему вряд ли вообще удалось бы избавиться от этой паутины.
– Твоя помни моя слово! – едва не выбил Ежову глаз рукой-бивнем Дитирон. – Не вернуть капитан – моя твоя сырым кушай! Но моя не хоти долго ждать! Моя жди раз, да два, да три… а потом моя твоя сырым кушай!
Михаил подумал, что отныне выражение "моя твоя сырым кушай" вполне может претендовать на первое место в его личном списке самых ненавистных фраз.
– Подожди-ка! – окликнул он Дитирона, неохотно повернувшегося спиной. – А ты, случайно, не знаешь чего-нибудь интересного о капитане? Может, он что-нибудь такое говорил…
– Нет. Моя не слышала, – хмуро ответил уу-де-шуу. – Но если твоя не возвращать капитан…
– Знаю, знаю!… – скрипнул зубами Ежов, уже жалея, что спросил. – Твоя моя сырым кушай!…
– Правильно, – одобрительно щелкнул бивнями Дитирон.
Через пару минут Михаил едва не столкнулся с Тайфуном, мчащимся по коридору, оставляя за собой наэлектризованный след – боевой кибер двигался с помощью сверхпроводимой антигравитации, и воздух после него всегда немного потрескивал. За ним летел VY-37 и бежала Джина в странных очках, размахивающая небольшим прибором с искривленным раструбом. Ежов благоразумно посторонился – ему совсем не хотелось оказаться на пути у этой психопатки.
– Вин, вин воны побигли! – заорал Остап, с грохотом вылетевший из-за поворота. – Стриляй, Кроу, бо втикуть!
Великан, как и Джина, напялил специальный шлем, позволяющий замечать микроскопические объекты. Они по-прежнему отлавливали наноботов, успевших разбежаться по всему "Вурдалаку". Без центра управления эти микротеррористы не могли действовать согласованно, но все равно стремились побольше напортить. А поскольку их величина колебалась от полутора до четырех миллиметров, отыскать, а тем более поймать этих металлических букашек оказалось трудновато…
– Не стой на дороге, придурок! – отпихнула в сторону Ежова Джина.
Вообще-то, для того, чтобы его отпихнуть, ей пришлось отклониться от прямого пути метра на три, но она не поленилась.
– Швидше на мостик! – крикнул Остап. – Я йих загубив!
– Нас же просили брать живыми! – возмутилась Джина. – Ну, то есть… не живыми, конечно… целыми! Какого дьявола ты вечно…
– Справка. На языке Золотого Кольца "загубив" означает "потерял", – сообщил VY-37.
– А-а-а… – слегка смутилась Джина. Но тут же оправилась, и снова начала вопить: – Тогда какого черта ты их потерял, жирный?! Я еле-еле нашла целую стаю, а ты, здоровая орясина…
– Я не робив ничого поганого, Кроу, чому ж ты штормишь на мене?! – обиделся Остап. – Да так гучно, як скаженная! Ежов, поясни ты – навищо так делаты?
Михаил неопределенно пожал плечами – население "Вурдалака" лично у него вызывало ассоциации с сумасшедшим домом для буйных.
– И я зголоднив, – проворчал Остап. – Я великий, мени нужна йисты за чотирьох…
– Потом пожрешь, жирный! – с силой ударила его в живот Джина. Гигант даже не почесался – только обиженно насупился. – Ву, ищи их, давай! Тайфун, за мной!
Спрашивать о чем-либо этих четверых было бессмысленно – они охотились. Ежов проводил их взглядом и пошел дальше – в трюм.
Трюм "Вурдалака" занимал большую часть задней половины, и мог вместить ровно тысячу кубических метров груза. Если, конечно, удастся утрамбовать его так плотно, чтобы не осталось свободного места. Рядом располагался ангар с двумя малыми планетарными катерами класса "Эриния" и одним большим космическим "Бореем". В ангаре возились Рудольф и Дельта, сканирующие машинный парк на отсутствие наноботов. А в трюме торчал Соазссь. Он просвечивал какие-то цилиндрические металлические коробочки – похоже, пестрянкой груз, взятый на Персефоне, не ограничивался.