Все остальные остались на "Вурдалаке". Фрида, будучи чрезвычайно нежным существом, редко покидала борт звездолета, а у Рудольфа через несколько часов должен был начаться приступ. Что же до остальных, то ни один из них не смог бы замаскироваться настолько хорошо, чтобы сойти за человека. Можно было, конечно, купить в ближайшей технолавке пару-тройку голографов (с их помощью нетрудно замаскироваться под кого угодно), но в этом не было большой нужды.
Ежов шагнул в портал первым. И оказался на небольшой полянке… в лесу. Кэдог-Праат все-таки приземлил их посреди леса. Оставалось только надеяться, что это среднерусский лиственный, а не сибирская тайга. Михаил в природоведении не разбирался абсолютно, и распознать деревья не смог.
За ним вышли Койфман и Джина. Старичок опирался на свою любимую винтовку, выглядящую точь-в-точь, как заурядная пенсионерская клюка немного необычной формы. Джина очень неохотно спрятала свои игольники за пазуху – на Земле молодые дамы обычно не расхаживают с двумя пистолетами на бедрах. Нет, исключения встречаются, но ее не назовешь типичным случаем. Хотя женщина в обтягивающем черном латексе (прорехи уже исчезли – костюм Джины оказался саморегенерирующим), с разноцветными волосами, татуированным лицом и ярко-желтыми глазами в любом случае будет притягивать чужие взгляды.
Косколито, разумеется, тоже прихватил оружие. Свой любимый "Огненный Варан". Без этого автомата он вообще не выходил из "Вурдалака". А вот маска оказалась очень хорошая – примерно такими, наверное, пользовался Фантомас. Телосложение у серранов почти такое же, как и у людей. На руки Косколито надел перчатки. Правда, приглядевшись, можно было заметить когти, торчащие на кончиках пальцев.
Последним из прохода выбрался Остап. На правом плече он нес любимую плазменную пушку. И эта пушка стала первым, что увидели четверо остальных – Остап шел спиной вперед. И что-то тянул за собой, слегка покряхтывая.
– Остапчик, брось, не пролезет же! – ласково возмутился Койфман, первым понявший, что такое волочет за собой алкморег – планетарный катер. Одну из "Эриний".
– Да что ты будешь делать! – ругнулся Остап. – Бесова штуковина, не хочет пролезать, хоть ты тресни!
– Та-ак, а это что еще за номер? – поразилась Джина. – Жирный, что это с тобой?
– Что ты ко мне прицепилась, Кроу? – проворчал гигант, отпуская многострадальный катер. – Подышать спокойно не даст…
– Остапчик, но ты же… как ты разговариваешь? – присоединился к Джине Койфман.
– Как? – не понял Остап. – Нормально разговариваю, как всегда… э-эй, а вот как вы наш язык выучили, а?!
– Ваш? – высунул язык Косколито. – Вы все говорите по-серрански, человеки! Как приятно наконец-то слышать родную речь… пусть и ис таких пресренных уст…
– Какой еще серранский, ящерица? – возмутилась Джина. – Это язык СОП! Вы все заговорили на СОПовском!
– Неправда ваша – это иврит, – не согласился Койфман. – Немного корявый, но иврит.
– Э-э-э, вообще-то это русский, – ухмыльнулся Михаил. – Помните, как мы удивлялись, что я каким-то образом мог понимать вас, а вы меня? Я узнавал – это так и должно быть. Оказывается, если переходишь в другой мир, то начинаешь говорить на местном. Но кажется, что это все вокруг говорят на твоем родном.
– А-а-а… – одновременно протянули все четверо.
– А нельзя вот это вернуть обратно? – уточнил Михаил, указывая на "Ручную Смерть".
Остап непонимающе посмотрел на него, потом перевел взгляд на свою топор-пушку, словно не веря, что у кого-то хватило совести предложить ему расстаться с такой ценностью, а потом молча покачал головой.
– Остапчик, Мишенька прав, – грустно кивнул Койфман. – Твоя пиф-паф слишком большая, ее не спрячешь, не замаскируешь.
– Ну и что?! – возмутился алкморег.
– Ну это как-то не здорово – ходить по городу с таким пулеметищем… – "объяснил" Ежов. – У нас так не принято.
– Чего-о?! – еще сильнее возмутился Остап. – Но это моя пушка!
– А какая разница? У нас запрещено носить оружие на виду… если, конечно, не война.
– Дикари! – оглушительно рыгнула Джина. – Никакой культуры! М-м-м, что же это я съела такое?…
– Мишенька, а ты свою игрушечку не забыл? – ласково осведомился Койфман.
Ежов молча продемонстрировал лазерный кастет. Он-то его на виду не таскал – человек с кастетом на руке вызывает негативную реакцию окружающих. Хотя кастет, в отличие от топор-пушки, легко спрятать…
Разобравшись с вопросами первостепенной важности, отряд приступил к ориентированию на местности. Для этой цели Койфман вытащил из-за пазухи VY-37.
Маленький робот завис в воздухе, повертелся на одном месте, а потом сообщил:
– Сообщение. Сканирование окончено. Атмосфера пригодна для дыхания.
– Ву, дружочек, про атмосферу мы тебя не спрашивали, – постучал по его гладкому корпусу Койфман. – Мы и так видим, что она пригодна. Где мы находимся?
– Справка. Мы находимся на планете Земля.
– Типичный ответ робота… – проворчал Косколито. – Покаши карту.
VY-37 послушно изобразил голографическую модель Земли. Потом увеличил отдельный участок – тот, что располагался неподалеку от Черного моря.
– Здесь есть город… – задумчиво подметил Койфман. – Мишенька, что это за город?
– Ростов-на-Дону. А надо в Тверь.
– А где здесь Тверь?
Ежов ткнул пальцем. Палец прошел насквозь.
В планетарном масштабе Ростов-на-Дону и Тверь сравнительно близко друг от друга. Но для пешего человека это огромное расстояние, которое нелегко пройти даже за месяц.
– Ву, у тебя есть обрасец капитана? – спросил Койфман.
– Подтверждение.
– Мошешь его найти?
– Отрицание. Расстояние слишком велико.
– Поздравляю, Мишенька, мы летим в Тверь! – улыбнулся старичок. – И хором надеемся, что капитан сейчас где-то там.
– На чем летим-то? – хмуро буркнул Остап. – Катер в эту дыру так и не пролез… Да и самой дыры уже нет…
– Надо было захватить аэроцикл… – прикусила губу Джина. – А на этой дешевой планетке есть что-нибудь быстроходное?
– Да никаких проблем! Доберемся до города, сядем на самолет, да полетим, – пожал плечами Ежов. – Что тут лететь-то?
Вечерело. По обычному южнорусскому лесу монотонно топали четыре пары ног, ведомые летящим металлическим шаром с выдвинутым монокуляром. Сразу за ним шел загорелый здоровяк с короткими светло-русыми волосами, с удовольствием втягивая в себя воздух родной планеты. Следом весело семенил маленький лысый старичок, время от времени шевелящий траву необычной формы тросточкой. За старичком горделиво шествовал странный мужик с лицом, больше похожим на резиновую маску. А самым последним, оставляя глубокие следы в земле, мрачно плюхал настоящий гигант, на плечах которого уютно устроилась женщина в обтягивающем черном костюме.
– Кроу, у тебя совесть есть? – дернул ее за ногу Остап. – Твое время давно прошло – моя очередь!
– Тихо иди, толстый, а то я тебя!… – больно ущипнула его за мясистый затылок Джина.
Десантница развела алкморега, как последнего дурачка. Она предложила ему нести друг друга по очереди – сначала он ее, а потом она его. Остап сдуру согласился, как-то не сообразив, что его тушу весом в полтонны с гаком вряд ли смогут унести все четверо, а не то что одна Джина. И теперь ему приходилось изображать из себя вьючное животное – при каждой попытке ссадить всадницу с плеч та втыкала ему в затылок ноготь. А ногти у нее были очень длинные и острые.
– Аарон Лазаревич, а что вы делаете? – заинтересовался Ежов, когда Койфман обогнал его, продолжая копошить траву винтовкой.
– А грибочки ищу! – приветливо улыбнулся старичок, втыкая винтовку в кучу листьев. – Грибочки, грибочки…
– Аарон Лазаревич, у нас сейчас май – не сезон для грибочков, – заметил Ежов.
– Да ну? А это чем тебе не грибочек? Ишь, подберезовик…
Михаил замер, разинув рот. Под березой, возле которой остановился бывший раввин, лежал труп. Мужской труп среднего роста, в грязной одежде, с грязными волосами и крайне неразборчивым лицом. Неизвестный злоумышленник присыпал свою жертву листьями так, что со стороны тот выглядел не более чем горой опавших листьев. Хотя осиновые и кленовые листья смотрятся под березой довольно странно.
– Надо в милицию сообщить… – неуверенно промямлил детектив, осматривая жертву. – Руками не трогайте – отпечатки останутся!
Косколито послушно потрогал мертвеца ногой.
– Сколько шуму ис-са шалкого человека… – прошипел он. – Вы расмношаетесь, как гекконы – один, другой, вот и целая дюшина…
– Молчи, зеленая морда, а то изнасилую! – пригрозила ему Джина со своего "насеста". – Чего встал, бугай? Пошел!…
Десантница пришпорила Остапа острыми каблуками, и алкморег, не выдержав такого издевательства, схватил свою наездницу за талию. Одной рукой – его лопатообразной ладони как раз хватило, чтобы обхватить стан Джины.
– Слазь, Кроу, а то сейчас надавлю! – пригрозил он.
Джина покраснела от злости. Но послушалась – если бы гигант хоть чуть-чуть усилил нажим, она бы сильно похудела. Тем самым похудением, которое несовместимо с жизнью.
– Жирная скотина! – сжала кулаки она, оказавшись на твердой земле. Чтобы утешиться, она пнула Ежова в лодыжку. И Остапа тоже – но алкморег в этот момент смотрел в другую сторону, и не заметил, что его ударили.
Койфман деловито засыпал "грибочек" листьями, прочитал над ним коротенькую заупокойную молитву и весело пошел дальше. За ним все остальные. Ежов некоторое время растерянно смотрел вслед космонавтам, но никто даже не обернулся. Они явно не собирались вызывать милицию и давать показания. Он представил, как будет рассказывать следователю о том, что шел по лесу в компании четверых пришельцев (не считая VY-37) с других планет (даже в том, другом мире ни один из них не был землянином) и совершенно случайно наткнулся на покойника, и мысленно попросил прощения у неизвестного человека. Нормальные существа независимо от уровня своей разумности стараются не вляпываться в такие ситуации.
По дороге Остап, Джина и Косколито успели поссориться, а потом и подраться. Десантница и серран объединились против алкморега, и великану пришлось несладко – один против двоих он не справлялся. В этой команде все были опытными бойцами, а для настоящих профессионалов рост и масса не так уж важны. К тому же Остапу приходилось сдерживаться – все-таки не с врагом сражался, а со своими же товарищами по команде. Спарринг – это не настоящий бой. Хотя Косколито порвали маску, и теперь он все время прикрывал щеку ладонью – там виднелась его родная чешуя.
Примерно через полчаса робот-поводырь привел всех к серой шоссейной ленте. Дальше все было довольно просто. Поймали попутку, погрузились и двинулись к городу. Останавливать пришлось грузовик – Остап не сумел бы влезть даже в самый большой джип.
Водитель очень быстро пожалел о том, что посадил эту странную компанию. Мало того, что Койфман, Джина и Ежов долго спорили о том, кто из них сядет на переднее сиденье (Косколито вообще рвался за руль). Мало того, что Остап, залезая в кузов, умудрился сломать бортик, неудачно нажав не в том месте. Мало того, что Джина стучала в стекло каждый раз, когда ей казалось, что грузовик едет слишком медленно (то есть – все время). Так эти пятеро в довершение ко всему еще и отказались платить! Ну не считать же платой огромный кулак, сунутый под нос?
Спасательная экспедиция высадилась прямо у аэропорта. Водитель грузовика совершенно не собирался сюда ехать, но повторная демонстрация огромного кулака убедила его срочно изменить маршрут.
На прощание Ежов украл из кузова пустой мешок – спрятать топор-пушку Остапа. Упакованная в мешок, она уже не казалась грозным оружием. Теперь ее можно было принять за говяжью ногу… хотя таких огромных быков все же не бывает.
И, тем не менее, он очень беспокоился. Беспокоился насчет металлоискателей, неизбежно присутствующих в аэропортах. Нетрудно было догадаться, как отреагируют службы безопасности, встретив компанию подозрительных субъектов, вооруженных до зубов.
– Ты, Мишенька, не переживай, – успокоил его Койфман. – У нас же Ву есть – он все сделает. Вооружения в нем нет, зато есть силовая установка – он нас замаскирует.
– Если будет стрельба, дершись поблише к нему, человек, – посоветовал Косколито. – Ву сакроет.
– Надо было бронескафы захватить! – громогласно посетовала Джина. – Но разве кто-нибудь из вас об этом подумал?! Не-ет…
– Джиночка, лапочка, а ты сама-то? – ехидно улыбнулся Койфман. – Разучились мы думать самостоятельно… с таким-то капитаном!
– Солдат без командира, что сосунок без матки… – согласно пробасил Остап, уныло покачивая лобастой башкой.
Идя по залу ожидания, Ежов старался не смотреть по сторонам. Потому что отлично знал, что на них сейчас смотрят все, кто здесь есть. К счастью, народу было не так уж много – в одиннадцать часов вечера аэропорты тоже пустеют. И тем не менее подумать страшно, что здесь началось бы, захвати они, скажем, Дитирона или Сиреневого Бархата. А вот в семьдесят втором веке такая компания выглядела ничем не примечательной деталью пейзажа…
Краем глаза Михаил заметил милиционера. И понял, что тому хочется проверить у них документы. А документов ни у кого не было. И денег не было, в ужасе сообразил он. Точнее, были, но их вряд ли согласились бы принять в качестве оплаты за билеты.
Еще через пару минут, изучив расписание, Ежов понял, что прибавилась еще одна неприятность – ближайший самолет на Тверь вылетал только через восемь часов. Просидеть восемь часов в зале ожидания?! Нет, им ни в коем случае не следовало задерживаться здесь дольше, чем на несколько минут – слишком уж много внимания они привлекали. Особенно, конечно, Остап. И Джина. И Косколито – он совершенно забыл о том, чтобы прикрывать порванный участок маски, и теперь отсвечивал зеленой щекой.
Потом Ежов заметил, что на него тоже многие смотрят с удивлением. И неудивительно – на нем по-прежнему была форма капитана имперских войск, какую предпочитал носить Моручи. На Земле так никто не одевается. А еще несколько секунд спустя до детектива дошло, что все это время у него на висках красовался капитанский информ – мягко скажем, необычное украшение. Он дернулся было, чтобы его снять, но сообразил, что уже поздно. Теперь такое действие вызвало бы только еще большее подозрение.
– На Тверь ни одного рейса, – тихо прошептал он своим спутникам.
– А куда есть? – так же тихо спросил Косколито.
– Ближайший – на Екатеринбург, через пятнадцать минут.
Космонавты быстренько посовещались, а потом Койфман сказал:
– Поехали!
– Екатеринбург совсем в другой стороне!
– Мишенька, пусть у тебя насчет этого голова не болит, – усмехнулся старичок. – Мы, знаешь ли, в таких переделках бывали, о-о-о, дружок, не приведи тебя Господь такое пережить…
– Три дня… – бормотал про себя Ежов, занимая очередь в кассу. Точнее – расталкивая очередь, потому что следом за ним пер Остап. Великан, казалось, даже не замечал толпы людей – он просто шагал вразвалочку, угрожая превратить всех здесь в лепешки. – Три дня!… Три [цензура] дня!… Елы-палы… Трое суток! Вонючие трое суток на этом корабле с идиотским именем, и я уже разучился вести себя среди нормальных людей…
– А мы для тебя уже не нормальные?! – тут же крутанула ему ухо Джина.
Кассирша подняла голову от компьютера и с удивлением обнаружила, что перед ней стоит вовсе не та милая бабушка, которая стояла там минуту назад, ожидая, пока дама за стойкой выяснит, летают ли самолеты в ее родное село Кошки. Нет, теперь там стоял здоровенный детина с коротко стрижеными волосами, похожий на Дольфа Лундгрена. И лысенький старичок с добренькой улыбочкой, которую он, похоже, тренировал так долго, что она прилипла навечно. И припанкованная женщина с лицом законченной стервы. И мужик с кожей, отваливающейся кусками. Под ней просвечивало что-то вроде чешуи. А над всеми ними возвышался настоящий человек-гора. Причем почти голый.
– Ку-куда ле-летим? – слегка заикаясь от неожиданности, спросила кассирша.
– Пять билетов на ближайший до Екатеринбурга, – несчастным голосом ответил Ежов. – Сколько… Елы-палы… о-па… да уж…
– Что са дурацкая саминка? – недовольно прошипел Косколито. – Вы, человеки, мошете хоть что-нибудь сделать правильно?
Михаил повернулся к космонавтам и очень тихо сказал:
– А у нас денег нет. Совсем.
– Совсем-совсем? – на всякий случай уточнил Койфман.
– Ага. Елы-палы, знал же…
– Ты должен был позаботиться, бестолочь! – совершенно незаслуженно влепила ему затрещину Джина.
– Хватит меня бить! – тихо взбунтовался Ежов. – Где бы я их взял?!
– Какие-то проблемы? – с приторной вежливостью спросила кассирша, нашаривая кнопку вызова охраны. То, что эта компания буквально тащит за собой всякие нехорошие приключения, разглядел бы даже слепой. – Кстати, на ближайшем до Екатеринбурга свободных мест уже нет, и он вылетает через пять минут. Я могу еще чем-то помочь?
– Мошешь, – выдвинулся вперед Косколито.
И вытащил из-за пазухи автомат.
Выражение лица кассирши надо было видеть. За одну-единственную секунду на нем успела смениться целая гамма чувств – от дикого ужаса до праведного возмущения. Она несколько раз открывала рот, как рыба, вытащенная из воды, а потом пропищала:
– Э-это о-ограбление?
Она снова начала заикаться.
– Пять билетов на ближайший рейс, – махнув на все рукой, сказал Ежов. – Доставайте, где хотите…
Косколито держал автомат на виду секунды две, не больше. И это всех спасло – кроме многострадальной кассирши, успевшей сто раз проклясть себя за то, что не пошла работать в театр гардеробщицей – а ведь звали! – никто ничего не заметил.
В аэропорту не поднялась паника. Только милиционер, все это время неотрывно пялящийся на странную компанию, начал пялиться еще упорнее и подозрительнее, заметив какое-то странное шевеление, но этим все и ограничилось. Во-первых, одного взгляда на исполинскую фигуру Остапа хватало, чтобы отсечь все мысли насчет проверки документов (хотя у него-то их точно не было – не в трусах же он их держит?). Во-вторых, милиционер был совершенно нормальным мужчиной, а потому большую часть времени пялился на латексную Джину.
Разумеется, кассирша немедленно вручила им пять совершенно бесплатных билетов. Даже нашла в себе силы пожелать приятного полета.
– Вот что бывает, когда экспедиции собираются с бухты-барахты! – пропыхтел на бегу Ежов, пока они стремительно мчались к уже убираемому трапу. – Нет бы подготовиться, одеться по-местному, замаскироваться получше, изучить обычаи, запастись деньгами… По-умному чтобы!
– А у нас время для этого было?! – рыкнула на него Джина. – У нас всего два дня осталось, придурок! А если мы из-за тебя опоздаем, капитан тебе башку открутит! И нам всем! Беги давай, а то я тебя пну!
Впрочем, пнула она его в любом случае. И Остапа тоже – ей показалось, что алкморег бежит слишком медленно.