– Я думаю, кто-то сказал Джимми, – сказал Алан. Он неудобно ерзал в кресле свидетеля. – Но я не знаю кто.
– Вы уверены, что не знаете, кто сказал это Джимми Планше?
– Да, сэр. Я уверен.
Джон Шапиро отвел на мгновение взгляд от потеющего юноши. Тони подумал, что адвокат разочарован, но это было трудно определить. Шапиро вернулся к допросу, его голос снова был дружеским.
– Хорошо. Итак, вы несли также и другие вещи, не правда ли? Что это были за вещи?
– Это были ящики с песком.
– С песком. Было ли что-нибудь написано на этих ящиках с песком?
– Да, сэр.
– Что?
– Ну, э… э…
Шапиро позволил ему заикаться. Он терпеливо ждал, и в конце концов Алан сказал:
– Там было написано "Динамит".
– Динамит. Слово "Динамит" было написано на ящиках с песком. Я правильно сказал?
– На двух из них. На третьем было написано "Бомба", – сказал Алан. В зале суда раздался смех.
Судья Нортон сурово поглядела в зал и подняла свой молоток, но ей не пришлось ничего говорить.
– Итак. Если бы вы не знали, что в ящиках находится песок, вы бы подумали, что в них находится опасное взрывчатое устройство?
– Да…
– Которое может вызвать пожар?
– Протестую, – сказал Блэкман. – Это требует вывода со стороны свидетеля.
– Вы хотели, чтобы люди думали, что там находятся опасные взрывчатые устройства?
– Нет, не совсем. Мы хотели оставить их там, и когда охранники нашли бы их, они узнали бы, что мы могли оставить и настоящие взрывчатые устройства…
– Понимаю, – сказал Шапиро. – А почему вы выбрали Тоннель номер девять?
– Потому что там проходят водородные трубопроводы…
– И что зависит от этих водородных трубопроводов? – Шапиро казался немного более настойчивым, немного более заинтересованным, чем был раньше.
– Ну, они им нужны, чтобы все работало в этой муравьиной куче…
– Что-нибудь еще?
– Ну, так вот, если бы там начался пожар, это было бы очень эффектное зрелище, – сказал Томпсон.
Окружной прокурор Блэкман шепотом выругался. Тони Рэнд заметил это и удивился.
– Если бы там начался пожар. Другими словами, руководители Тодос-Сантоса имели законное основание опасаться возникновения пожара в случае, если в Тоннеле 9 произойдет взрыв?
– Протестую…
– Прошу меня извинить, – сказал Шапиро. – Алан, считал ли ты, что руководители Тодос-Сантоса будут иметь законное основание опасаться возникновения пожара от взрыва в Тоннеле 9?
– Да, сэр.
– А Джимми или Диана?
– Протестую…
– Говорил ли тебе кто-нибудь из них, что считает, будто руководители Тодос-Сантоса будут опасаться возникновения пожара от взрыва в Тоннеле 9?
– Конечно. Джимми говорил, что они до смерти перепугаются.
Шапиро улыбнулся с триумфом.
– И конечно вы знали, что Тодос-Сантос населен. Что там живут люди, когда вы входили в тот тоннель.
– Ну, конечно…
– Спасибо. – Шапиро повернулся с удовлетворенным видом.
Томасу Лунану этот бар показался каким-то странным. Во-первых, около бармена никого не было. Он не видел большинство своих клиентов: заказы поступали на телевизионный экран, он смешивал напитки, ставил их на конвейер, и оттуда они попадали в различные места в Тодос-Сантосе.
Стойка бара была изготовлена из дерева, а крыша была из формайки. Там были табуреты, телевизор и несколько столов, но почти не было посетителей. Двое мужчин из Тодос-Сантоса – Лунан не мог понять, почему он решил, что они сантосцы, но он это знал – сидели на табуретах за стойках и пили пиво, обсуждая несправедливость своих жен. Кроме них в баре не было никого.
Он сел как можно ближе к посетителям. Он обещал Филу Лаури встретиться с ним здесь, и вынужден был его ждать, хотя предпочел бы место с большим количеством людей, за которыми можно наблюдать. Очень скоро он завязал разговор с барменом, которому, насколько он понимал людей, было одиноко.
Ему никогда раньше не встречался так дружески настроенный бармен. Или такой, который знал так мало о том, что происходило. Хотя это было типично для жителей Тодос-Сантоса – никто из них особенно не беспокоился о том, что происходит за стенами их крепости. Исключая слушания по делу Сандерса. Об этом они знали все.
Бармена звали Марк Левуа, и он любил поговорить. Лунан понял это сразу, как только похвалил "Старомодный" коктейль.
– Да, – сказал Левуа, – мои напитки популярны. У меня больше работы, чем у "Черного дрозда" или у "Страны снов". Но все заказы издалека. Напитки популярны, а мой бар нет. Не знаю, почему.
– Это плохо. Ведь этот бар принадлежит вам?
– Ну, мне и банку Тодос-Сантоса.
– Это мисс Черчворд ссудила вам деньги, – предположим Лунан.
– Мисс Черчворд. Да. Благодаря ей я получил свое собственное дело. Но здесь действительно тоскливо. Не люблю быть один. Мне не нравилось это, когда я был в подполье… – Левуа, заколебавшись, замолчал.
– В подполье? – проговорил Лунан. Левуа широко улыбнулся.
– Да. Это подполье было на поверхности. Давно. Я был вынужден скрываться от закона…
Два жителя Тодос-Сантоса взяли свои бокалы и пошли к столу. Левуа, нахмурившись, наблюдал за ними. Они не казались недружелюбными. Они просто ушли.
– Постоянные посетители? – спросил Лунан, кивнув в сторону этих двух.
– Ну да. Как вы догадались? Как бы там ни было, мне так же не нравится быть одному. Через некоторое время истек срок давности. Но мне стало противно задолго до этого.
– Почему?
– В Чикаго, в 1968 году, во время Национального Съезда Демократической партии. Некрасиво класть дерьмо в пакетики и бросать их в вооруженных солдат. Некрасиво даже сделать бомбу, чтобы взорвать Статую Свободы, и однажды взрывом их размазало по стенам подвала.
Лунан обдумывал ответ, и выбрал:
– Не повезло.
Бармен фыркнул. – Не повезло? Мои приятели по игре в покер назвали бы это результатом неумелой игры! Конечно, мне жаль, что они погибли. Почти так же, как жаль, что мы не взорвали Статую Свободы. Но знаете, почему в действительности я вышел из Движения? Ни за что не догадаетесь.
– Уверен, что не догадаюсь, – сказал Лунан. Двое постоянных посетителей посмотрели на него и улыбнулись друг другу.
Левуа нужно было смешать несколько напитков. Он смешал шейкер мартини и поставил его на конвейер, а потом поработал подольше над сложным напитком с ромом. Он вернулся с еще одним "Старомодным" для Лунана.
– Хотел бы я, чтобы этот чертов канадец уехал отсюда, – сказал он. – Я сделал столько бокалов "Пимз Кап", что мне хватит до конца жизни.
– Послушайте, я никогда не пробовал…
Левуа перебил его:
– Вы знаете, мы, бывало, говорили друг с другом о том, как глупы политики. Вы знаете, настолько тупые, что они приняли закон, в котором число "пи" приравнивается к трем, точно.
– Я слышал об этом, – сказал Лунан. – Действительно довольно глупо…
– Ну, этого не было, – сказал Левуа с вызовом, и стал ждать, когда Лунан назовет его лжецом. Так как Лунан этого не сделал, он сказал: – Я это проверил. Я собирался написать об этом памфлет. Такого закона не было. А в действительности было лишь то, что один шутник из Индианы предложил штату Индиана авторский гонорар за свою математическую статью, если они примут закон с множеством сложных математических терминов в нем. Получалось, что закон должен был приравнять число "пи" к девяти, но…
– К девяти?
– К девяти. Но законодатели этого не знали, потому что не смогли в этом законе разобраться. Поэтому они направили его в Комитет по болотам.
– Вы сказали "по болотам"? – сказал Лунан, смеясь.
– По болотам. Наверное, кто-то развлекался. Комитет по болотам рекомендовал его принять, что и было сделано. Другая палата поняла, что произошло, и направила его в Комитет по Трезвости. Там он и умер.
– И это все?
– Это все, – сказал Левуа. Он фыркнул. – И здесь я верю всему, вы знаете…
– Ну, черт побери, я тоже! И это гораздо более хорошая история с другой стороны. – Двое постоянных посетителей улыбались, глядя на него. Лунан догадался, что бармен уже рассказывал эту историю раньше. И часто.
– У меня есть вопрос, – сказал он. – Может, вы знаете. Эти опоры на Аллее внизу. Три из них приносят доход. Магазины, рестораны, зал азартных игр, детский сад и так далее. Но водопад…
– Ну да. Когда-нибудь Боннер продаст этот водопад и там будет что-нибудь другое. Он просто еще не получил достаточно выгодное предложение, и чтобы оно было таким же красивым, как водопад.
– А это имеет значение?
– Это имеет огромное значение. А разве не должно? Мы могли бы навешать намного больше приносящих деньги предприятий вокруг колонны Иггдрассиль, но тогда она будет выглядеть загроможденной.
– Вы поэтому переехали в Тодос-Сантос? – Бармен ухмыльнулся.
– Это было одиннадцать лет назад, и подходило пятнадцатое апреля. Прошел слух, что в Тодос-Сантосе никто не будет сам платить налоги. Налоги будут частью нашей ренты. Мне пришло в голову, что мне это понравится. – Чертовски здорово у вас это устроено, – пробормотал Лунан.
– Конечно, – сказал Левуа. – Но посмотрим на это с другой точки зрения. После пожара в Лос-Анджелесе там была эта дерьмовая огромная дыра. Ее можно было видеть из космоса! И все хотели забыть об этом как можно быстрее, только городские финансы были в ужасном состоянии, а людям было нужно жилье – некоторые из них стреляли в пожарных, но как их можно было отсортировать? Как бы то ни было, никто не мог себе позволить застроить эту дыру домами. Было похоже, что они собираются строить временное жилье, которое, как вы знаете, строится дольше небоскреба и сразу превращается в трущобы. – Бармен пожал плечами. – Поэтому, в обмен на то, чтобы они оставили нас в покое, они получили застройку того большого уродливого пустыря, а это не сравнишь с тем, что мы платим много налогов.
– Там пришел мой помощник, – сказал Лунан. – Он захочет "Учительский" с содовой. Был рад с вами познакомиться. – Лунан задумчиво сел за стол.
Лаури был штатным репортером, и ему совсем не нравилось быть приставленным к Лунану, чтобы помогать ему сделать большую статью. Он был немного моложе Лунана, и хотел получить отдельное задание, но пока что у него не было никаких больших удач, и Лунан считал, что они вряд ли когда-нибудь будут. Слишком он скучный человек.
– Как идет судебное разбирательство? – спросил Лунан.
– Скучно. Хорошая часть была только тогда, когда этот парень Томпсон говорил о ящиках с надписями "динамит" и "бомба" на них. Хотя парень лжет.
– Лжет? Я видел ящики…
– Я не об этом, – сказал Лаури. Он отпил свой шотландский с содовой.
– Нет, раньше. Он сказал, что не знает, кто дал погибшим ребятам информацию о Тодос-Сантосе. Сказал это прямо во время суда, и он лгал.
– А он знает?
– Конечно. – Фил Лаури выглядел самодовольно.
– Это достоверно? – У Лунана засосало под ложечкой. Это может быть средством, которое ему нужно для получения эксклюзивного интервью с высшим руководством Тодос-Сантоса.
– Абсолютно.
– Хорошо, я верю, – сказал Лунан. – Откуда ты узнал?
– У меня есть источники, – сказал Фил Лаури. – Столько же много, и такие же хорошие, как и у тебя, чертов счастливчик.
– Я в этом уверен, Фил, – сказал Лунан. – А сейчас, как мне вытянуть из него эту информацию? Я не могу. Он знает, что я заинтересован. Послушай, здесь не твой участок. Ты до сих пор интересуешься тем скандалом в гавани Лог Бича?
– Конечно…
– Меняемся? – предложил Лунан. – Я тебе обрисую всю мошенническую проделку. Только тебе. Замешаны два члена комиссии. Придется много побегать, но ты можешь узнать все.
– На что?
– На все, что ты знаешь, источник и все такое, об этом парне Томпсоне и о том налете на Тодос-Сантос.
Лаури обдумал это.
– Да, будет честно, – сказал он. – Ты можешь сделать материал о происшедшем в Тодос-Сантосе лучше, чем я. – Он говорил с завистью. – Ты сделал хорошую статью о двух культурах.
Лучше, чем ты считаешь, подумал Лунан. Издателю "Трибюн" принадлежит также телевизионная станция, и ему так понравилась статья Лунана, что он направил съемочную группу и режиссера работать вместе с Лунаном над телевизионным документальным фильмом, и это могло быть ступенькой в карьере Лунана.
– Итак, кто твой источник?
– Ты не сможешь ее использовать, Том, – сказал Лаури. – Это помощник члена Совета Планше, Джини Бернард. Одинокая цыпочка. К тому же не очень хороша в постели. И такая старомодная, что мне потребовалось шесть недель, чтобы залезть к ней в трусы, и еще месяц чтобы вытянуть хоть какую-то информацию из нее. Но это мой источник. Ну а что там о жульничестве в Лонг Бич?
– Минуту. Да, чтобы добраться до твоего источника, потребуется время. Но ты можешь по крайней мере рассказать мне то, что она сказала тебе. Кто отправил ребят на эту операцию?
– Профессор Арнольд Ренн из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Он член ФРОМАТЕС, и Джини считает, что он также связан с Американской Экологической Армией. Так как насчет нашей сделки?
– Ты все получишь. – Лунан вынул блокнот и начал записывать имена для Лаури, но его мысли были далеко. Фроматы! И член Совета Планше знает это. Это должно быть очень ценным для Арта Боннера. Возможно достаточно, чтобы получить эксклюзивное интервью! Лунан взял другой листок и быстро, аккуратными печатными буквами написал короткую записку.
"Уважаемый господин Боннер,
Я выяснил нечто, что, как мне кажется, вам будет очень интересно узнать. Я буду очень признателен, если вы назначите мне встречу в ближайшее и удобное для вас время".
Это должно его заинтересовать, подумал Лунан. А сейчас, как мне ее послать?
Тони Рэнд пришел в зал правления с бокалом в руке. Арт Боннер и Барбара Черчворд уже были там вместе с Джоном Шапиро.
– Как идут дела? – спросил Боннер. Шапиро пожал плечами.
– Если бы это было тихое маленькое слушание в каком-нибудь захудалом городке и не связанное с политикой, мы бы его выиграли, – сказал он. – Что касается нашего случая, я совершенно уверен, что мы можем выиграть через апелляцию.
– И на этом суде ты не добьешься приговора "оправданное убийство"? – спросила Барбара Черчворд.
Шапиро покачал головой.
– Я в этом сомневаюсь. Судье Нортон нужно только вынести постановление, что государство имеет достаточно для вынесения дела на суд. Она может сказать, что большая его часть основывается на фактах, а решать будут присяжные. У нас будет возможность подать апелляцию…
– Будет ли Прес выпущен под залог на время подачи апелляции? – спросил Боннер.
– Маловероятно. Окружной прокурор будет против. Конечно, если они откажут, мы сможем подать апелляцию. Я бы занимался этим сейчас, только ты мне сказал оставить это…
– Я действительно это сказал, – сказал Боннер. – Тони, пожалуйста сядь. Я не люблю, когда люди висят надо мной. Спасибо. Послушай, Джонни, что такого сложного в этом?
– Оно просто сложное, – ответил Шапиро. – Послушайте, мы здесь затрагиваем некоторые хитрые пункты закона, и Пенни Нортон не хочет выносить постановление в нашу пользу. Она помешается, если это сделает. Она говорит, что хочет попасть в Верховный суд штата, но я могу поспорить, что она через пару лет хочет выставить свою кандидатуру на пост Генерального прокурора штата… – Он опять пожал плечами. – Но у меня появились основания для апелляции в сегодняшней стенограмме.
– Какие? То, что они в действительности совершили самоубийство? – спросила Барбара Черчворд.
Шапиро задумался.
– Неплохой аргумент. – Он нахмурился.
– Но здесь он не годится.
– Почему? – спросил Тони. – На той двери была ясная надпись. В ней практически говорится, что вы совершите самоубийство, если войдете в нее.
– Хороший аргумент для присяжных, – сказал Шапиро. – Но это совсем не повлияет на Пенни. Нет, у меня есть другой план.
– Расскажи нам о нем, – сказала Черчворд.
– Ну, наша защита основана на том, что не произошло никакого преступления. В моем последнем выступлении я покажу, что Сандерс имел достаточное основание предположить, они намеревались произвести поджог…
– Вот почему сегодня днем был весь этот разговор о пожаре, – сказал Рэнд.
Шапиро улыбнулся.
– Да. Блэкману это очень не понравилось. Он мог заметить, куда я клоню. Видите ли, одно из ключевых дел по защите в случае убийства возникло, когда агент управления застрелил человека, сопротивлявшегося аресту. Суд признал, что это было оправдано…
– Но Прес не полицейский, – сказал Тони.
– Правильно, и Блэкман очень постарается сыграть на этом. Но это неважно, – сказал Шапиро, – потому что в деле "Соединенные Штаты против Раиса" судья сказал, что закон требует, чтобы частные граждане предотвращали преступления, которые могут совершиться в их присутствии. Закон требует. – Он усмехнулся. – А затем судья сказал, что если какой-либо человек выполняет общественный долг, требуемый законом, он находится под защитой закона. И есть еще одно дело, в котором говорится, что не оправдано использовать смертельные средства для предотвращения любого преступления, но их можно использовать для предотвращения жестоких преступлений, таких как поджог первой степени, то есть поджог населенного здания. А мы показали, что у Сандерса были все основания поверить, что они пытались осуществить поджог.
– Ну, я так думаю, – сказала Черчворд.
– Тогда почему мы не сможем выиграть? – спросил Боннер.
– Ну, есть еще другие дела, – сказал Шапиро. – В основном те, в которых говорится, что сотрудник правоохранительных органов делает выбор, когда убивает подозреваемого. Все в порядке, если подозреваемый совершал преступление или сопротивлялся аресту – кстати, я собираюсь показать, что эти противогазы были способом сопротивления аресту – как бы то ни было, все в порядке, если подозреваемый убегает с места совершения жестокого преступления, но плохо, если это просто уголовно наказуемое преступление. А Блэкман будет доказывать, что ребята не совершали уголовного преступления, а только совершили уголовно наказуемое нарушение границ владений.
– Но это выглядело как поджог, – сказала Черчворд. – Они изо всех сил постарались, чтобы это так выглядело.
– И это не всегда было простым нарушением границ владений, – сказал Рэнд. – Были и настоящие бомбы. И вероятно будут еще.
– Ты сейчас стараешься применить здравый смысл к закону, – сказал Арт Боннер – и я не думаю, что это принесет пользу. Хорошо. Мы проиграли. Что дальше?
– Апелляция. Или позволить передать дело суду и защищать его перед присяжными. Мы можем выиграть в суде присяжных. А если нет, мы снова сможем подать апелляцию.
– А тем временем Прес будет в тюрьме.