Он толкнул ладонью дверь. Она отворилась, издав скрежещущий звук, и Помрат вышел наружу. Коридор был тускло освещен. Чертыхаясь, он стал пробираться к лифту. В коридорах, где живет седьмой разряд, освещение совершенно иное. Он бывал в гостях у Джо Квеллена. Правда, нечасто. Его зять не якшался с пролетариями, даже если это его ближайшие родственники. Но он видел, как чертовски хорошо живется Квеллену. А кто он есть, если задуматься? В чем состоит его мастерство? Ведь он всего-навсего бюрократ, бумагомарака! Джо Квеллен не умел делать ничего такого, чего не мог бы сделать, и притом гораздо лучше, компьютер. Но тем не менее у Джо была работа, должность, а у него, Помрата, нет.
Он хмуро посмотрел на свое искаженное отражение в отполированной двери лифта. Коренастый, широкоплечий мужчина, которому только-только перевалило за сорок, с густыми бровями и усталыми печальными глазами. Отражение делало его старше, создавая складки под подбородком. "Дайте мне только время", - подумал он. Затем шагнул в овал лифта и помчался к нижнему ярусу огромного жилого комплекса.
"Я делаю свой выбор по своей доброй воле, - оправдывался он перед самим собой. - Я женился на соблазнительной Хелейн Квеллен. У меня есть разрешение на двоих детей. Я выбрал себе профессию по наклонностям. И вот я в одной комнате на четверых, у меня тощая жена и я не гляжу на нее, когда она голая, потому что щажу свои нервы. Квоту кислорода я давно выбрал и сейчас иду нажимать кнопки трудоустраивающей машины, и меня ждет старый, давно знакомый ответ. И тогда я бросаю несколько мелких монет во дворец грез и…"
Помрат задумался над тем, как все-таки он поступит, если какой-нибудь агент, прыгнув во времени, подойдет к нему и предложит билет в более спокойное вчера. Поступит ли он так же, как и Бад Виснек, ухватившись за столь соблазнительный шанс?
"Все это чепуха, - напомнил себе Помрат. - Такой возможности не существует". Прыгуны во времени - плод воображения. Обман, увековеченный Верховным Правлением! Невозможно перемещаться в прошлое. Все, что можно сделать, - это непреклонно двигаться вперед со скоростью одной секунды за секунду.
"Но если такое все же возможно, - спросил сам себя Помрат, - то куда на самом деле отправился Бад Виснек?"
* * *
Когда входная дверь закрылась и Хелейн оказалась одна, она устало опустилась на край многоцелевого стола, расположенного посреди комнаты, и больно закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. "Он даже не замечал меня, - думала она. - Я принимала душ прямо перед ним, а он меня даже не замечал".
На самом же деле, и Хелейн вынуждена была это признать, это было неправдой. Она следила за своим отражением в медной настенной плите, которая у них сходила за зеркало, и видела, как °н украдкой поглядывает на ее тело, когда она стояла перед душем спиной к нему. А затем, когда она голая пересекала комнату, чтобы взять одежду, он снова посмотрел на нее, на этот раз спереди.
Но ничего не последовало. И это было самым обычным. Если бы он ощутил хотя бы искру желания, он наверняка показал бы это. Лаской, улыбкой, поспешным движением руки к кнопке, которая откидывала встроенную в стену кровать… А так он смотрел на ее тело, и ничего не испытывал. Хслейн страдала от этого больше, чем от всего остального.
Ей было почти тридцать семь. Разве она так стара? По статистике, впереди у нес еще семьдесят - восемьдесят лет жизни. И все же она ощущала себя женщиной средних лет. За последнее время она потеряла в весе, и теперь ее тазовые кости торчали, как находящиеся не на своем месте лопатки. Она больше уже не надевала платье с низким вырезом на груди. Она понимала, что перестала вызывать у своего мужа сильное чувство влечения и от этого испытывала боль.
Правду ли говорят люди, что Верховное Правление способствует специальным антисексуальным мерам? Что по распоряжению Дантона мужчины принимают таблетки, вызывающие импотенцию, а женщины получают средства, снижающие чувственность?
Вот о чем перешептывались женщины. Ноэль Колмек сказала, что ей об этом поведал компьютер в прачечной. Нужно верить тому, о чем говорит компьютер, не так ли? По-видимому, машина подключена к самому Верховному Правлению.
Но это было бессмысленным. Хелейн не была гением, но и не была лишена здравого смысла. Зачем это Верховному Правлению заниматься проблемами половых отношений? Уж во всяком случае не в качестве меры по контролю за рождаемостью. Рождаемость контролируется более гуманным способом, вмешательством в процесс оплодотворения, а не потенции. Двое детей на каждую женатую пару, вот как это делается. Если бы разрешался только один ребенок, то, возможно, проблема перенаселения была бы давно решена. Но, к несчастью, существовали влиятельные группировки, которые настаивали на сохранении семей с двумя деться и перед ними вынуждено было пасовать даже Верховное Правление. Численность населения была стабилизирована и даже слегка уменьшилась - за счет холостяков, вроде брата Хелейн Джо, и семейных пар, которые вообще не хотели иметь детей, однако реального прогресса не намечалось.
Раз уж рождаемость контролировалась, то было бы нелогичным со стороны Верховного Правления заниматься снижением потенции. Секс был любимым занятием пролетариата. Он был свободным. Для того чтобы наслаждаться сексом, не нужно было иметь работу. Он помогал убить время. Хелейн решила, что слухи, которые до нее доходили, были сущей ерундой, и она сомневалась в том, что компьютер в прачечной мог что-либо сказать по данному вопросу Ноэль Колмек. С чего бы это компьютеру разговаривать с Ноэль Колмек вообще? Ведь она всего-навсего дурочка-хохотушка.
Разумеется, со всей определенностью нельзя этого утверждать. Верховные Правители отличаются хитростью. Взять хотя бы этих прыгунов во времени. "Интересно, - задумалась Хелейн, - есть ли во всех этих слухах какая-то доля истины?" Существуют авторитетные документы, подтверждающие прибытие перебежчиков в предыдущие столетия. Но это могли быть и подделки, помещенные в книги по истории, чтобы все запутать. Что во всем этом было реальным, а что воображаемым?
Хелейн вздохнула и спросила:
- Который час?
- Без десяти минут три, - тихо ответили вмонтированные в ухо часы.
Скоро заявятся из школы дети, малышу Джозефу было семь, Марине - девять лет. В этом возрасте они еще были отмечены некоторой печатью невинности, насколько это возможно для детей, которые вынуждены проводить всю свою жизнь в одной комнате с родителями. Хелейн повернулась к пищевому автомату и запрограммировала его на дневную закуску яростным нажатием кнопок. Едва она покончила с этим, как появились дети.
Они весело поздоровались с нею. Хелейн пожала плечами.
- Садитесь и ешьте, - сказала она.
Джозеф одарил ее ангельской улыбкой.
- Сегодня в школе мы видели Клуфмана. Он совсем такой, как наш папа.
- Разумеется, - кивнула Хелейн. - Вы ведь знаете, что у Верховного Правления нет ничего важнее, чем посещение школьных классов. А причиной того, что Клуфман похож на вашего папу, является… - она прикусила язык, чтобы не сказать какую-нибудь ложь, а Джозеф все воспринимал буквально. Он повторил бы в школе ее слова, и уже на следующий день можно было бы ждать появления в доме следователя, допытывающегося, почему это семья Помрата, имеющего четырнадцатый разряд, утверждает, что является родней одного из НИХ.
- Только на самом деле это не был Клуфман, - вмешалась в разговор Марина. - Просто на стене показывали его портрет. - Она толкнула брата в бок. - Клуфман не зайдет к тебе в класс, глупенький. Он очень занятой человек!
- Марина права, - подтвердила мать. - Послушайте, дети. Я запрограммировала ваш день. Ешьте, а затем сразу же садитесь за уроки.
- А где папа? - спросил Джозеф.
- Он вышел повозиться с машиной по трудоустройству.
- Он сегодня получит работу? - допытывалась Марина.
- Трудно сказать, - уклончиво улыбнулась Хелейн. - Значит так: ешьте и за уроки. А я отправлюсь в гости к миссис Виснек.
Дети принялись за обед. Хелейн вышла в дверь и поднялась этажом выше, к квартире Виснеков. Дверь сообщила, что Бет дома поэтому Хелейн дала знать о себе и была впущена внутрь. Бет Виснек, не произнося ни слова, кивнула ей. Она выглядела ужасно уставшей. Это была невысокая женщина, которой было чуть больще сорока. У нес были темные доверчивые глаза и тускло-зеленые волосы, туго завязанные сзади. Ее двое детей, мальчик и девочка ели за столом, сидя спинами к двери.
- Что новенького? - спросила Хелейн.
- Ничего. Совсем ничего. Он пропал, Хелейн. Они не хотят признать это, но он совершил прыжок и больше никогда не переступит порог этой квартиры. Я теперь вдова.
- А что дали поиски с помощью телевектора?
Миссис Виснек пожала плечами.
- По закону его можно задействовать в течение восьми дней. Вот и все. Они просмотрели зарегистрированный список перебежчиков, но никто по фамилии Виснек в нем не числился. Разумеется, это ничего не значит. Очень немногие из них называли свое подлинное имя по прибытии в прошлое. А у тех, что прибывали первыми, нет даже запротоколированных описаний внешности. Так что трудно что-либо доказать. Но мой исчез. На следующей неделе я подаю заявление о начислении мне пенсии.
Всем своим сердцем Хелейн сочувствовала Бет. Здесь, в квартире гражданина четырнадцатого разряда, жизнь была малопривлекательной, но, по крайней мере, во время стресса можно было искать опоры в своей семье. Теперь же Бет лишена и этой возможности. Ее муж натянул ей нос и исчез в одностороннем путешествии в прошлое. "Прощай, Бет! Прощайте, детки! Прощай, паршивый двадцать пятый век!" - возможно, говорил он себе, исчезая во временном путешествии. "Трус! - подумала Хелейн. - Спасовал перед ответственностью! Кто теперь возьмет в жены Бет Виснек?"
- Мне так тебя жалко, - пробормотала Хелейн.
- Не надо! У тебя тоже будут неприятности. Скоро все мужчины посбегают. Вот увидишь. Норм тоже сиганет. Они болтают о высоких обязанностях перед обществом, а потом убегают. Бад клялся, что ни за что не покинет меня. Но он, понимаешь, был без работы более двух лет, несмотря на то, что отмечался каждую неделю. Он не смог больше выносить бездействия. Поэтому он и исчез.
Хелейн не понравился намек на то, что и ее собственный муж вот-вот начнет отмечаться. Несмотря на постигшее ее горе, со стороны Бет было нетактично высказывать подобное предположение. "Ведь в конце-то концов, - подумала Хелейн, - я зашла к ней для того, чтобы чисто по-дружески утешить ее. Слова Бет продиктованы исключительно завистью".
Бет, похоже, это поняла.
- Садись, - сказала она уже намного мягче. - Отдохни. Поговори со мной. Что я могу сказать тебе, Хелейн? Я едва понимаю, что происходит вокруг меня с того самого вечера, когда Бад не вернулся домой. Я искренне желаю тебе не испытать подобной пытки.
- Ты не должна оставлять надежду, - ласково произнесла Хелейн.
"Пустые слова", - Хелейн понимала это. И Бет Виснек понимала тоже.
"Может быть, поговорю со своим братом Джо, - подумала Хелейн, - навещу его снова. Может быть, ему удастся что-нибудь сделать для Бет. У него ведь седьмой разряд. Он важная персона!"
Она тепло обняла миссис Виснек. А в голове неустанно стучала мысль: "Боже, я не хочу, чтобы Норм стал перебежчиком!"
Глава третья
Квеллен был рад улизнуть от Колла и Спеннера. Оказавшись снова в своем собственном кабинете, за своим собственным письменным столом, Квеллен мог снова ощутить свой статус. Он был чем-то большим, несмотря на все попытки Колла помыкать им.
Он позвонил Броггу и Ливарду, и оба зама прибыли к нему в кабинет почти мгновенно.
- Рады снова видеть вас, сэр! - кисло произнес Стенли Брогг. Это был крупный мужчина, внешне мрачноватый, с массивным лицом и толстыми волосатыми пальцами. Квеллен кивнул и протянул руку к заслонке подачи кислорода, пытаясь принять такой же покровительственный вид, какой принял пятнадцать минут назад Колл, когда пускал в кабинет кислород. Брогг не выглядел испуганным. У него был только девятый разряд, но он имел власть над Квелленом, и они оба понимали это.
Ливард тоже не был напуган, но по совсем иным причинам. Он был просто нечувствителен к столь мелким уколам судьбы. Он был огромен как башня, бледен как смерть, сдержан, дело свое знал и делал спокойно и методично. Он не был болваном, но подняться выше девятого разряда не мог.
Квеллен внимательно посмотрел на своих помощников. Он не мог вынести пристальный взгляд Брогга. Брогг был посвящен в тайну африканского прибежища начальника. Треть немалого жалованья Квеллена была ценой молчания Брогга. Здоровенный Ливард об этом не знал, но ему было все равно. Он получал распоряжения непосредственно от Брогга, а не от Квеллена, и шантаж не был его специальностью.
- Я полагаю, вы осведомлены о том, что нам поручено заняться делом исчезновения пролетариев, - начал Квеллен. - Так называемые прыгуны во времени стали проблемой уголовного департамента, поскольку мы это предвидели уже в течение нескольких лет.
Брогг вытащил толстую папку мини-карточек.
- Я как раз собирался переговорить с вами о сложившейся ситуации. Верховное Правление очень интересуется этим. Колл наверняка сказал вам, что сам Клуфман причастен к этому. Я получил свежие статистические данные. За первые четыре месяца этого года исчезли шестьдесят девять тысяч пролетариев.
- Дальше!
- Пожалуйста, - Брогг стал расхаживать по маленькой комнатке, вытирая пот с лица. - Вам известна теория, хотя ее от случая к случаю оспаривают, В соответствии с ней, прыгуны во времени отправляются приблизительно из нашего времени. Я составил необходимые кривые. Расскажи, Ливард.
- Статистическое распределение, - начал Ливард, - показывает, что теория верна. Нынешнее исчезновение пролетариев непосредственно связано с историческими данными о появлении так называемых прыгунов в конце двадцатого столетия и в последующие годы.
Брогг показал на толстый том в голубой обложке на столе Квеллена.
- Материалы по истории. Я положил их перед вами. Они подтверждают мои изыскания. Теория верна.
Квеллен провел пальцем по подбородку и задумался над тем, как можно жить с таким количеством жира, как у Брогга. Этот толстяк обильно потел, и выражение его лица было печальным. Он почти умолял глазами его, Квеллена, пошире открыть заслонку подачи кислорода. Ощущение главенства принесло удовлетворение обираемому Броггом секретарю по уголовным делам Джо Квеллену, и он даже не пошевелил пальцем в сторону заслонки.
Вместо этого Квеллен бодро произнес:
- Все, что вы сделали, только подтверждает очевидцев. Мы знаем, что прыгуны отправляются примерно из нашей эпохи. Это зафиксировано начиная с 1979 года. Инструкция Верховного Правления предписывает нам изолировать вектор распределения. Я разработал план незамедлительных действий.
- Который был, разумеется, одобрен Коллом и Спеннером, - дерзко произнес Брогг. Складки под его подбородком подрагивали в такт произносимым словам.
- Вот именно! - с максимально возможным ударением произнес Квеллен. Его рассердило то, что Брогг смог столь легко бросить ему вызов. Колл - да, Спеннер - да! Но ведь этому жирному положено быть его помощником! Хотя, если честно, Броггу слишком многое известно о нем такого, чего нельзя говорить вслух.
- Я хочу, чтобы вы выследили этого ловкача, который переправляет в прошлое перебежчиков. Делайте в пределах закона все, чтобы приостановить эту нелегальную антиправительственную деятельность. Я хочу, чтобы его поймали прежде, чем он отошлет в прошлое всех наших пролетариев.
- Да, сэр! - непривычно подавленным тоном сказал Брогг. - Мы будем работать над этим. То есть будем продолжать уже намеченную линию расследования. Мы сделали все, что в наших силах, чтобы ухватиться за ниточку. Мы считаем, что теперь это только вопрос времени. Может, нескольких дней, а может, и недель. Но не больше! Верховное Правление будет довольно.
- Будем надеяться, - отрезал Квеллен и отпустил их.
Он активизировал смотровое окно и выглянул на улицу. Ему показалось, что он может различить удалявшиеся фигуры своих подчиненных, которые проталкивались к транспортной ленте, а затем исчезли в толпе. Отвернувшись, Квеллен с яростным наслаждением протянул руку к заслонке кислорода и полностью открыл ее. Потом откинулся на спинку кресла. Вмонтированные в нее невидимые пальцы стали массажировать его спину. Посмотрел на оставленную ему Броггом книгу и устало потер веки.
Перебежчики!
Это было неизбежно. Он знал, что это дело повесят ему как и все другие, странные и необычные. Четыре года тому назад это был подпольный синдикат по торговле искусственными органами. Квеллен содрогнулся. Дефектные поджелудочные железы продавались в вонючих переулках, распределялись остававшимися в тени ловкачами, которые бесследно перепархивали из одного округа в другой. Пульсирующие, наполненные кровью сердца, бесконечные мотки поблескивающих внутренностей. Затем банк, где хранилась сперма, и грязное дело, связанное с ее незаконным изъятием. А потом создания, появившиеся якобы из смежной Вселенной, которые шныряли по улицам Аппалачии, щелкая отвратительными красными челюстями, и хватали детей мерзкими чешуйчатыми когтями. Квеллен справился со всеми этими делами, правда, без особого блеска, ибо это не соответствовало его стилю работы, но достаточно профессионально.
И вот теперь - перебежчики!
Поручение выбило его из колеи. Одно дело торговля бывшими в употреблении почками или яичниками и совсем другое - нелегальные путешествия во времени. Вся структура Вселенной вокруг него как будто слегка пошатнулась от одного только предположения, что такое возможно. И без того тошно, когда понимаешь, что время продолжает неумолимо двигаться вперед. Но это доступно человеческому пониманию. А вот назад? Выворачивание наизнанку всех логических связей, отрицание всякой причинности? Квеллен был человеком рассудительным. Его беспокоили парадоксы передвижения во времени. "Куда легче, - подумал он, - ступить в стасис-поле и оставить позади Аппалачию, вернуться в безмятежное спокойствие африканского прибежища, стряхнув с себя бремя ответственности".
Он переборол исподтишка подкрадывающуюся к нему апатию и включил проектор. На экране зажглись цифры и буквы. Начала прокручиваться историческая видеокассета. Квеллен впитывал в себя поток острых и неумолимых слов:
"Первые признаки вторжения из будущего обозначились примерно в 1979 году, когда несколько человек в странном одеянии появились в районе Аппалачии, в те времена называвшемся Ман-хеттеном. Документы показывают, что они появились впервые в 1979 году и, начиная с этого времени, их поток со все нарастающей частотой захлестнул последующие столетия. На допросе они все в конце концов признались, что пришли из будущего. Под давлением повторяющихся доказательств люди двадцатого столетия были вынуждены прийти к тревожному заключению, что они на самом деле подверглись мирному, но досадному нашествию путешественников во времени".
Квеллен прочел далеко не все, что было записано в кассете, но на данный момент этого было достаточно. Он выключил проектор. Несмотря на кондиционирование воздуха и подачу кислорода, жара в крохотной комнатушке была угнетающей. Он ощущал едкий запах своего пота, и это еще больше раздражало его. Квеллен в отчаянии смотрел на стены, в которые было заключено его тело, и с вожделением думал о мутном потоке, который струился перед крыльцом его африканского убежища.
Он нажал панель диктофона и отпечатал себе несколько памяток: