2
…что-нибудь прикрыться, блин!!! - вот такой была моя первая мысль, когда, открыв глаза, я с воплем подскочил в незнакомой постели, на который не было белого белья. Ни белого, ни вообще любого. Сложно натянуть белье на водяной матрац. На мне тоже ничего не было. И на девахе, которая сопела рядом. Сопела она в точности как Машка, но это единственное, что их роднило. Это была не моя Машка-Мышка, серое чучелко с милыми пяточками, а пышногрудая гурия с осиной талией и копной пергидролево-желтых волос. Прямо-таки Анти-Машка! Все как по писаному.
Я схватился за запястье. Рандомизатор оказался на месте.
Но через мгновение я и думать об этом забыл.
Хорошая новость номер один: я лежу на гидравлической постели в чем мать родила рядом с шикарной женщиной, одетой по той же моде. Хорошая новость номер два: постель эта находится в такой роскошной, сверкающей таким количеством хрома и позолоты комнате, что она может быть только гостиничным номером в "Метрополе" и ничем иным. Пустые бутылки из-под "Дом Периньон", валявшиеся по полу (я насчитал три), а также остатки чего-то отталкивающего на вид, но, несомненно, зверски дорогого - вроде обезьяньих мозгов, - на старательно сервированном столике засвидетельствовали, что вчера мы с Анти-Машкой неплохо провели время. Еще до того, как оказались в этой постели! И это третья хорошая новость!
Да уж, начало дня и впрямь незаурядное.
Гурия рядом со мной потянулась, выпятив силиконовые груди к потолку, зевнула, дернув розовым язычком, открыла фиалковые глаза и сказала грудным контральто:
- Утро до-оброе, Ольжеч. Шо хорошаво скажешь?
Я б и впрямь подумал, что это просто белая горячка, если бы гурия не тянула гласные и не "шокала", что гуриям в моем представлении как-то не пристало. Гурии, если уж на то пошло, должны быть немыми.
Хотя это ее "Ольжеч" меня добило окончательно. Это кто? Это я?!
Пока я осоловело моргал, гурия перекатилась на рельефный животик и по-пластунски поползла ко мне. На водяном матраце это было не так-то просто, и я уж собрался ей помочь с преодолением дистанции (черт побери эти шестиспальные кровати! в определенные моменты, конечно), когда хромированные палаты "Метрополя" наполнились мелодичным переливом Венского симфонического оркестра.
- Мобила твоя, - лениво сказала гурия и откатилась на другой конец кровати прежде, чем я успел ее поймать. Разочарованно застонав, я слез на пол (теплый, как верблюжий мех) и пошел на звуки Вивальди. Так-так… моя, значит, мобила? Я стеснительно повернулся к гурии спиной, не желая выдавать ей моего невежества, ибо таких моделей я не то что в руках не держал, а не видал даже. Поэтому для меня оказалось большим сюрпризом раскрыть трубу и увидеть в ней физиономию Андрея. Не знаю, как я сумел не заорать от неожиданности, но, видимо, на моем лице все было написано и так.
- Эй, дружбан, ты в порядке? - подозрительно спросил Андрей. Он был какой-то не такой, как обычно… А, прическу сменил. Не зализал, как всегда, а смело разлохматил. И солнечные очки на носу - чтоб мне провалиться, если не от-кутюр.
- Эм-м… мне-е-е… ну, как бы, в общем… - начал я, и Андрей закивал.
- А-а, ясно. Опять твоя знойная Ирэн. Неслабо погудели?
- Да не то слово, - честно сказал я. Андрей показал мне свои коронки.
- Рад за тебя, а теперь собирайся и дуй ко мне. Сюрприз. Будешь удивлен.
- Не сомневаюсь, - пробормотал я, лихорадочно озираясь в поисках одежды. - Ну хоть намекни.
- Пять штук.
Я как стоял, так и сел.
- С-сколько?!
- Ага. Да, и нажрись лучезарки. Побольше нажрись, тебе понадобится. И ко мне живо. Даю тебе двадцать минут.
- Постой, Андрей!
Но экран уже погас, и я остался посреди комнаты с навороченной трубой в одной руке, стильными штанами в другой и смутными терзаниями на тему того, что за хрень эта лучезарка, зачем ее жрать и, главное, где взять.
Ладно, разберемся на месте. Я стал одеваться. Гурия - то есть Ирэн - лениво курила, пуская кольца дыма в лепной потолок. Она, видимо, никуда не спешила. Я осмелел и спросил:
- Тут у меня дельце одно. Подождешь?
- А то, - внушительно сказала гурия и пустила дым из ноздрей. Поколебавшись, я поцеловал ее на прощание, и дело это так затянулось, что я едва не опоздал на назначенную Андреем встречу. Впрочем, знай я, ЧТО это за встреча, не вылез бы из номера до самой ночи. Черт, и почему я только этого не сделал!
Это и впрямь оказался "Метрополь", который я раньше видел только издали: охрана там такая, что всякую шваль не подпускают даже к парковке. Но к парковке на сей раз меня пустили, потому что там стоял мой джип. К счастью, в нем оказалась система автопилота с расписанными по календарю маршрутами. Я выбрал опцию "К Андрею" и расслабился. В "бардачке" обнаружилась бутылка виски. Я приложился к ней, фигея все больше с каждой минутой и отчаянно не желая, чтобы все это заканчивалось. А еще - радуясь, что хватило ума настроить рандомизатор на максимум. В итоге я, кажется, получил именно то, что хотел: полную противоположность своим обычным унылым дням.
И это жутко нравилось мне до той минуты, пока я не оказался у Андрея.
В нем всегда были замашки денди, но до этого дня я не подозревал, сколько лоску в нем пропадает даром на обхаживание гуманоидов в баре космопорта. Выглядел он просто потрясно, но в новом имидже все время кого-то мне неуловимо напоминал, и это меня почему-то тревожило. И встревожило еще больше, когда он завел меня в какое-то подобие бункера, находящегося на пятом подземном этаже лучшего в городе ресторана. Я даже не подозревал, что в нем есть подземные этажи, - впрочем, меня и туда никогда бы не пустили: это был ресторан исключительно для инопланетных туристов.
- Просто блеск, - говорил Андрей, развалившись в кресле. - Загнать можно за двадцать кусков. По пять на рыло плюс твои комиссионные. Да и ребята - загляденье, работать сплошное удовольствие. Я уже обо всем договорился, сегодня это все так, для блезиру. Завтра вы с Ирэн уже будете в космосе, а потом - бултыхаться в Средиземном… Эх, завидую.
Завтра… да уж, завтра. На минутку мне взгрустнулось, но я погнал хандру прочь, украдкой разглядывая помещение, в котором мы дожидались загляденье каких ребят. Комнатушка, надо сказать, под стать моему номеру в "Метрополе": все тот же хром, полы с подогревом, живые цветы, канарейки по периметру. Я вспомнил свою халупу на окраине станции, в которой проснусь завтра утром, и все-таки загрустил. Андрей врезал мне ладонью по спине.
- Окстись! Сейчас разберемся со слизняками и поедем обмывать! Я ставлю.
- Слизняками? - забеспокоился я, но уточнить не успел: в комнату чинно прошествовали существа, которые как никто умеют шествовать чинно. Ну еще бы - с их-то восемью метрами в длину. Карниольцы как есть. Двое. И один из них вчера забраковал мои пуговицы. Зуб даю, это был он: я эти фиолетовые надбровные усики где угодно узнаю. Только теперь он был не один, а с товарищем, таким же чванливым типом. За ними вошел какой-то мужик, приветливо поздоровавшийся с Андреем (я его не знал, но мне он тоже кивнул весьма любезно), а за ним - и тут я встревожился всерьез - двое бритоголовых амбалов в костюмах с иголочки. Один из них нес "дипломат", другой - саквояж. Предчувствие, что здесь сейчас будет происходить что-то нехорошее, наконец оформилось в твердое убеждение. Но драпануть было нельзя: амбалы и шестнадцать метров карниольцев загородили единственный выход. Карниольцы, впрочем, сразу же расползлись по креслам, а амбалы остались. Я беспомощно оглядывал их, прикидывая, какие еще невероятные сюрпризы меня ожидают в ближайшем будущем.
Когда карниолец сел, его брюшные складки развернулись, и я увидел, что в руках он держит клетку с бурундуком.
С моим бурундуком!
- Витька! - выдавил я. Все посмотрели на меня с удивлением, а Витька сел на задние лапки и застрекотал. Я судорожно вздохнул, - Извините.
- Можно начинать? - нетерпеливо спросил карниолец. - У нас мало времени.
- Да-да, конечно! - подскочил Андрей. - Я могу взглянуть на деньги?
Один из амбалов потряс "дипломатом".
- А мы можем взглянуть на товар?
- Разумеется! Больше того: вы немедленно убедитесь в его качестве. С нами, - ладонь Андрея легла на мое плечо, - лучший на станции дегустатор. Сейчас вы все увидите сами.
Дегустатор? Я воспрял духом. Так они… то есть мы… всего лишь контрабандируем алкоголь? Приятная работка, черт побери. Эх, ну что за славный денек, одна хорошая Тювость за другой!
Но тут Андрей взял у амбала саквояж и стал расставлять на столике его содержимое, и столбик на термометре моего воодушевления пополз вниз, а вместе с ним и челюсть. Нет, я еще ничего не знал, но понял все слишком хорошо. И мысль "Выпустите меня отсюда!!!" стала в моем охреневшем рассудке превалирующей.
- Итак. - Андрей понизил голос до эротического полушепота - черт, я и не знал, что в нем погибает гениальный риэлтор! - Вы просили, если не ошибаюсь, яду. Наиболее чистого и эффективного яду, действующего на белок земного происхождения. Я ничего не путаю?
- Все верно, - прощелкал карниолец.
- Перед вами пять образцов. Диапазон действия широчайший, и сейчас мы продемонстрируем вам их все, чтобы вы могли выбрать. Можете не опасаться за здоровье нашего дегустатора, - со смешком добавил он, хлопая меня по плечу. - Он регулярно принимает специфическое противоядие, и воздействие на его организм будет исключительно внешним и симптоматическим. Вы увидите, в частности, эффекты, которые обычно наступают лишь через много часов после приема яда. Это сделано для вашего удобства, так как, если я верно помню, вас интересуют вещества медленного действия…
Карниолыды покивали.
- И мы не можем демонстрировать их вам, так сказать, в природных условиях… Да это было бы и противозаконно, - добавил он. - Мы же не убийцы все-таки, мы простые работники торговли.
Карниолыды - не работники торговли, а простые убийцы - вежливо посмеялись, амбалы тоже вежливо посмеялись, вежливо посмеялся даже я, хотя кишки у меня свело от страха. Так вот что такое лучезарка… которой Андрей мне советовал нажраться до отвала. Советом я преступно пренебрег, посему, видимо, сейчас сдохну. Не от отравы, так от кулаков этих мордоворотов…
Андрей повернулся ко мне, сияя коронками.
- Приступим! Экспонат первый, "Пестория нежная". Сперва продемонстрируем, а потом я расскажу о составе… Олег, прошу. Зеленая банка.
Скалясь в американской улыбке, я вцепился Андрею в плечо и надавил на него с такой силой, что тот присел.
- Андрюха… это… - забормотал я. - Давай не сегодня, ладно?
Андрей выпрямился и улыбнулся карниольцам:
- Минуточку.
Потом развернулся ко мне, и я едва не отшатнулся, так его перекосило.
- Ты в своем уме?! Ты знаешь, сколько я это готовил? Они платят двадцать штук!
- Да не могу я!..
- Я тебе щас смогу! Что значит не могу?! Ты лучезарку сегодня ел?
- Н-нет…
- Я же тебе сказал! - тихо взвыл Андрей и, покосившись за плечо, криво улыбнулся. - Сейчас, господа, сейчас… Ну ладно, хрен с тобой, - зашипел он мне снова. - Промоешь желудок потом, проблюешься, больницу я тебе сам оплачу.
- А если я умру?!
- Да как ты умрешь, ты же лучезарку жрешь уже пятый год, тебя теперь и цианид не возьмет!
Жру… лучезарку… пятый год… Вот только знать бы, жру или нет! И что все то новое и замечательное, что теперь есть в моей жизни - включая более чем экзотическую профессию, - было в ней и прежде. Вчера, позавчера и год назад. Но если было… если вправду было… И если я лопал противоядие, а потом яд - изо дня в день, из года в год… то как оно мне еще не надоело?!
- Все, пошел, - прошипел Андрей и толкнул меня между лопаток. Его дружок и амбалы, видя неладное, смотрели на меня предупреждающе. Они явно не собирались срывать сделку из-за истерики поделыцика. А это значит, что…
Что мне делать-то теперь?!
- У нас мало времени, - недовольно повторил карниолец. Дружок Андрея кашлянул. Амбал с саквояжем погладил ствол пистолета. Мне хотелось домой, к Машке, к моему магазинчику, к белому постельному белью и бурундуку Витьке. Но из всего перечисленного доступен был только бурундук. Он сидел на задних лапках и двигал носиком, являя активное сочувствие, но не более того. Черт, что вообще делают в таких ситуациях?! Я же никогда ни во что подобное не вляпывался, никогда! Захотелось, блин, новенького… Верните мне хорошо забытое старенькое!
"Изо - дня - в - день, - продекламировал темилец из бара в моей очумевшей голове. - Все то же. Ничего нового. Это же счастье. Это счастье. Ничего нового. Это хорошо".
Ничего нового, говоришь? То есть по-старому, да? Как уже бывало… изо дня в день,
- Значит, "Пестория нежная", - сказал я, беря зеленую баночку. - Она превосходна. Приятный вкус, полуторачасовые судороги и в финале сердечный спазм. Вы видели когда-нибудь ее действие? - Последний вопрос я задал карни-ольцу, забраковавшему мои пуговицы, однако же, как выяснилось, не побрезговавшему моим бурундучком. Тот моргнул всеми пятью глазами и ответил:
- Ну, видел.
- Так берите, - сказал я и всунул баночку в его расслабленные лапки. - Господа, жизнь идет! Жизнь проходит мимо нас! Мы все торопимся, мы не замечаем повседневных мелочей, которые могли бы принести нам столько радости! Так зачем тратить время на какую-то долбаную дегустацию, если вы и так торопитесь, а в действии вы этот яд уже видели? А эффективность мы гарантируем! Спасибо! До свидания!
- Олег, ты что, охренел? - громким шепотом спросил Андрей. На лицах остальных участников встречи читались похожие предположения.
- Мы простые работники торговли, Андрей, ты так сказал, - отрезал я. - Превыше всего работник торговли ценит комфорт и время своих клиентов. Время - деньги! Не будем его тратить попусту. А если вы останетесь недовольны товаром, мы возместим…
- А может, оно некачественное! - уперся карниолец.
- А может, мне не нравятся ваши пуговицы! - ощерился я. - Может, они излучают отрицательные поля? А может, у вашего бурундука прививок нет? А может, у вас и деньги фальшивые?
- Что?! - возмутился второй карниолец, до той поры молчавший. - Какие пуговицы? Отрицательные поля?! О чем он говорит?!
- Вы посмотрите на цвет этого вещества, и вам все станет ясно, - не унимался я; за… не спрашивайте меня, сколько лет, я уяснил, что в нашем деле главное - напор. - Этот цвет говорит сам за себя! Глубокий изумрудный с перламутровым отливом. Только полный олух потребует еще каких-то проверок. Мне ли не знать! Я всю жизнь продаю яды! И бурундуков!
- Да заткнись ты уже! - завопил Андрей.
Карниолец тем временем смотрел на меня в великой задумчивости. К сожалению, я никогда не узнаю, где он взял моего бурундучка и какая часть его биографии в этой версии событий была связана с пуговицами шахтерского комбинезона, но, по правде, знать-то это мне и незачем. Все равно вряд ли бы понял. С этими инопланетянами никогда не угадаешь, что у них на уме.
Карниолец долго двигал надбровными усиками, я прилежно наблюдал. Потом он поднялся.
- Господа, я думаю, имеет смысл собраться в другой день. И без этого… господина. Которому я, однако, желаю всего самого наилучшего. Прощайте.
Да уж, что-что, а отваживать клиентов у меня всегда получалось.
Карниольцы поползли к дверям. Тот, который нес клетку с бурундуком и которого я так настращал пуговицами, старался не оборачиваться. Мне вдруг почудилось, что он просто пытается скрыть что-то от своего собрата. Но это уже частности. Амбал с "дипломатом" открыл перед ними дверь. Я проводил Витьку долгим взглядом. Он прижался к прутьям клетки и смотрел на меня со вселенской печалью в глазенках. Эх, приятель, дай только вернуться, отвалю тебе орешков…
Когда в помещении остались только представители расы хомо сапиенс, Андрей схватил меня за воротник и припер к стене.
- А теперь говори, что все это значит, мудак!
- Тихо-тихо, - осадил его я. - Слыхал, что сказал слизняк? Он желает, чтоб я оставался в добром здравии. На твоем месте я бы к нему прислушался, если хочешь, чтобы это дело таки выгорело.
И Андрей прислушался. Он был не дурак даже в бытность свою барменом.
Я тоже, поэтому немедленно унес оттуда ноги.
После пережитого меня слегка потряхивало, и я решил расслабиться, прежде чем возвращаться в отель к Ирэн. И - вот надо же - сам не заметил, как приехал в космопорт и оказался в родном барчике. Все же рефлексы и привычки говорили о том, что жизнь моя оставалась той же, что и была. Просто сегодня мне выпал не самый заурядный день.
Так что, выходит, все-таки никакой лучезарки я не жрал!
Бармен был незнакомый. Я взял дешевую "отвертку", за что был награжден недоуменным взглядом - впрочем, не столько я, сколько мой шикарный костюм, обладателю которого не пристало брать выпивку за четвертак.
Я просидел в баре часа два. За это время мне успели позвонить Андрей, заявивший, что я уволен, метрдотель "Метрополя", напомнивший, что срок моего проживания в отеле истекает завтра, и Ирэн, заявившая, что, раз Андрей меня Уволил и из отеля меня выселяют, на Средиземноморье она полетит с кем-нибудь еще. Напоследок она чмокнула трубку и сказал, что я лапка, и я поморщился: что одно, что другое звучало гадостно.
Вот, блин, денек. Столько хороших новостей.
Рядом кто-то тяжело вздохнул. Так тяжело, что я не удержался и спросил:
- Неудачный день?
На табурете возле меня сидел парень. Он казался мне знакомым, я напрягся и припомнил, что иногда видел его в космопорту. Он проносился мимо магазинчиков, завывая в голос, что всех уволит, а потом исчезал, и все вздыхали с облегчением. Администратор, кажется, не помню толком. Сейчас он тоже пил "отвёртку" и болтал в стакане соломинкой. Вид у него был как у человека, жизнь которого не меняется уже много лет.
- Изо дня в день, - сказал он тоскливо, - встаешь утром, моешься, ешь, приходишь на работу, где до ночи продаешь всяким инопланетным идиотам разный хлам, потом выпиваешь в одном и том же баре, едешь к своей подружке, отрубаешься… И только одна хорошая новость…
- Что нет плохих новостей, - сказал я.
- Ага, - ответил он. - И эта новость одна и та же, изо дня в день.
Он залпом выпил свой коктейль, и бармен сказал ему:
- Эй, Саня, ты ничего не забыл?
- А, да, - ответил тот и, скривившись, взял у бармена мобилу. - Ага, это я. Да, солнце. Полчасика. Нет, ничего особенного. Пропущу на четвертак, и к тебе. Угу. Как обычно. Задрала, - пожаловался он мне, захлопнув трубку.
- Девушка твоя? Как зовут?
- Да как ее могут звать… Машка, конечно. Машка-Мышка. Поеду-ка я. Может, огребу сегодня еще хоть одну хорошую новость…
И ушел. А я напился. И уснул там, прямо за стойкой. И приснился мне бурундучок по кличке Витька. Он сидел на задних лапках и шевелил усиками, а я следил взглядом за их движениями, чтобы его не обидеть. В этом было что-то родное. Это был приятный сон.