Глава 4
КАНДИДАТЫ В МЕССИИ
И Мессии с нетерпением ждут своего прихода.
Станислав Ежи Лец
Луна. Море Дождей.
База "Восток" Объединенной Руси.
30 апреля 2190 года. Пятница. 15. 15 по СЕВ.
Приглушенный звук сирены проник во все уголки лунной базы "Восток". Звук был спокойный. Не тот, который оглушающим, леденящим душу ударом врывается в уши, и кажется, что не динамики громкой связи орут: "Внимание! Разгерметизация базы! Внимание! Разгерметизация базы!", а буквально каждая клеточка твоего тела, сразу ставшего таким беззащитным, вопит об этом. Нет, звук был привычный, деловой - на базе открылись наружные двери главной шлюзовой камеры. Полчаса тому назад на космодроме прилунился корабль с Земли. И вот уже пассажиры и экипаж с этого корабля на вездеходе въезжают на базу.
Факс, пришедший позавчера Богомазову из Центра управления космическими базами, был предельно лаконичен:
"30 апреля в 14.45 по СЕВ к вам прибывает "Гермес-8". На борту - два члена экипажа и два дублера корабля "Прорыв". Обеспечьте размещение и проживание. Цели и задачи их пребывания на базе у старшего группы майора Военно-космического флота Олега Анатольевича Титрова. Начальник Центра управления космическими базами генерал-майор С. А. Скворцов".
Со дня инспектирования базы американцами прошло две недели. В течение этого времени все текло как обычно. Почти сразу получив разрешение на возобновление работ по сборке гиперпространственного корабля, вся база с головой окунулась в эту работу. И лишь иногда, в перерывах между оперативками и совещаниями, остывая от бушевавших на них страстей или наблюдая за неспешной, кропотливой работой монтажников, начальник лунной базы "Восток" думал: "А ведь среди этих людей есть предатель, который, может быть, каждое утро, полдень и вечер докладывает мне о тех или иных работах, за которые он отвечает, ругается с коллегами по многочисленным производственным вопросам, а потом стучит американцам. А Кедрин даже не шевелится. Пообещал вычислить "крота", так до сих пор и вычисляет. Ну да ладно. Мое дело вовремя и качественно собрать корабль. Вот за это я отвечаю, и за это с меня спросят". И Богомазов вновь окунался в бесконечный водоворот дел.
И вот этот корабль с Земли. В принципе, ничего необычного в этом не было. Экипаж, непосредственно присутствуя при сборке, до тонкостей узнает корабль, на котором ему предстоит лететь, обживет его и, если надо, попросит что-то изменить. По мелочам, конечно. Но как часто такие мелочи оказывались именно той последней каплей, из-за которой корабль шел на дно. Вернее, навсегда и бесследно исчезал в холодных глубинах космоса.
Но что-то не давало покоя Богомазову. Что-то было не так. И, лишь находясь в сборочном цехе, где по традиции будущий экипаж космического корабля приветствовали все сотрудники базы, он понял причину своего беспокойства. Среди толпы улыбающихся людей Богомазову неожиданно в голову пришла мысль: "А ведь очень скоро о прибытии будущего экипажа узнают американцы". Почему это крайне нежелательно, начальник базы и сам себе не смог бы объяснить. Ну, прибыл будущий экипаж очередного космического корабля. Делов-то. Так уже было десятки раз. Но вновь, как и в разговоре по видеофону с Кедриным, полковник почувствовал, что человек или люди, готовившиеся к прыжку в гипер, должны быть необычными. Нет, не в плане личного мужества и храбрости. Это само собой разумеется. Что-то в них должно быть еще. Вот только что, он никак не мог сформулировать. Что-то копошилось в голове, никак не сбиваясь в мысль. И это немного раздражало. Как иногда напоминающее о себе легкой болью в груди сердце.
"Служба безопасности у нас вообще мышей не ловит, - улыбаясь и произнося приветственную речь, чуть раздраженно думал Богомазов. - Умные хозяева как поступают? Сначала от мышей избавляются, а потом только запасы в погреб складывают".
Но Служба безопасности мышей ловила. Это Богомазов понял, едва он и Титров остались одни в крохотном кабинете.
- Разрешите представиться еще раз - майор Службы безопасности Титров.
- А я уже было подумал, что Кедрин перестал ловить мышей. - Семен Петрович неожиданно для себя легко рассмеялся.
- Нет, директор Службы безопасности ловить мышей не перестал, впрочем, и крыс тоже. - Невысокий, крепко сбитый майор Службы безопасности скупо улыбнулся.
"А ведь это волкодав. Если надо, клацнет челюстями - не подавится", - глядя в спокойные серые глаза собеседника, подумал Богомазов. Он вспомнил, как в детстве мечтал стать разведчиком. "И пришлось бы вот так, чуть улыбаясь, людей убивать. Нет уж. Уж лучше космические корабли собирать".
- А трое из вашей группы тоже из Службы безопасности?
- Да.
- И как я должен вам помогать?
- Вести себя обычно, как и раньше. Если я не ошибаюсь, у вас завтра по план-графику предстоит большой объем профилактических работ вне базы?
- Да. Надо заменить кое-какие блоки в системе энергоснабжения, у которых вышел срок эксплуатации.
- Вот и отлично. И вот еще что. Сегодня ночью мои люди установят кое-какую аппаратуру в вашем кабинете.
- Делайте все, что необходимо.
- Вот и отлично.
"Кедрин таки вычислил "крота"... или почти вычислил. Без конкретного плана он своих людей бы не прислал. Да и этот вопрос насчет завтрашних работ. Нет, план по поимке предателя уже есть. И по скорой поимке. По идее, сюда уже пора присылать и настоящий экипаж. - Богомазов сидел за своим столом и смотрел на дверь, через которую только что вышел Титров. - Интересно, так кто же он?" - уже в который раз начальник базы задавал себе этот вопрос.
Объединенная Россия. Украина. Крым, г. Партенит.
Санаторий Министерства обороны "Крым".
Почти за два года до описываемых событий.
31 августа 2188 года. Понедельник. 8.40 по местному времени.
Кусочек хлеба взмыл в голубизну неба. Через секунду он уже падал вниз с высоты двенадцатого этажа. Морская чайка, привычно спикировав, схватила его и по плавной, размашистой дуге развернулась в сторону синевшего неподалеку моря. Двое стоявших на балконе проводили ее взглядом.
- Да, огорошили вы меня, Игорь Николаевич. Я - и вдруг любимец Бога. - Невысокий темноволосый парень задумчиво ломал кусок хлеб.
- Вообще-то, любимец Бога - это не узаконенный термин. Его ввел академик Хохлов. Знаете такого? - Полковник Северский вопросительно посмотрел на Бориса Ковзана.
- Слышал. Но признаться - ничего конкретного. Знаю только, что он физик.
- Для начала и этого достаточно. Так вот, этим термином академик предложил называть людей, которым везет в жизни. Причем везет по-крупному. Например, как вам, Борис.
- Мне кажется, слово "везет" предполагает случайность.
- То есть вы считаете, что случайно спаслись при аварии ракетоплана "Х-3"? - уточняюще спросил полковник.
- Во всяком случае, предпочитаю не связывать это с вмешательством Высших Сил.
- Математики подсчитали вероятность вашего спасения. Они создали математическую модель вашего полета в открытом космосе. В ней учитывались время взрыва "Х-3", его линейные и угловые координаты в момент взрыва, скорость катапультирования кресла и ваша собственная масса. Оказалось, что изменение любого из этих параметров хотя бы на десятую процента и... и мы бы с вами сейчас не разговаривали. Получилось, вероятность спасения один к ста миллиардам.
- Надо же, легче угадать в "Спортлото". - Борис чуть усмехнулся.
- Это еще не все. Если учесть, что для вашего спасения необходимо было вращение пилотского кресла в строго определенной плоскости, иначе бы вы попросту изжарились, то вероятность спасения становится просто исчезающе малой.
- И в этом вы видите руку Бога?
- Милостивую руку, - уточнил Северский.
Командир ракетоплана "Х-3", капитан Военно-космического флота Вооруженных Сил Объединенной Руси Борис Иванович Ковзан задумался. Вдруг вспомнилось, как в открытом космосе американцы пытались подставить орбитальную станцию под него - пушинку по сравнению с многотонной махиной станции. В тот момент Борис впервые осознал, что он везучий человек. Вспомнилась выстроенная им тогда цепочка событий, доказывающая это. Победа в забеге "Победитель", когда только случайно увиденная им вымоина на крутой стенке берега позволила ему прибежать первым. Случайно? Допустим. А поступление в Высшее летно-космическое училище в Севастополе? Если бы случайно, буквально накануне экзамена по математике, он в одном из справочников не прочел, как решается одна хитрая задачка, он не набрал бы необходимый балл по математике. А следовательно, не поступил бы в училище. Стоп! Решение этой задачки, которая ему и попалась на экзамене, он прочел не в справочнике, а на каком-то измятом листочке. Буквально в тридцати шагах от здания, где должен был состояться экзамен, он ступил в лужу. Оглядевшись в поисках, чем бы вытереть туфли, он увидел на земле этот листок... Случайность? И в испытательном отряде он не должен был оказаться. Но оказался.
- И последнее, Борис Иванович, - донесся до него голос Игоря Николаевича Северского, - "ARK" не должен был быть на той орбите. За день до вашего полета его планировали поднять значительно выше. Но в грузовом корабле, который должен был доставить на станцию топливо, обнаружилась какая-то неполадка, и старт отложили. Между прочим, стартовать должен был "Геркулес". Корабли этой серии считаются самыми надежными в мире. Ни одного отказа за двадцать лет.
- Вы серьезно считаете, что чудесное спасение - это не просто случайность, а вмешательство... - Борис Ковзан сделал паузу, подыскивая правильное слово.
- Бога, - помог ему Северский.
Взгляды мужчин встретились. Наконец Борис отвел глаза и швырнул очередной кусок хлеба с балкона. Большая белая чайка, грациозно подхватив его, устремилась прочь.
- Борис Иванович, мы обработали большой объем информации. И пришли к выводу, что удачливость, везение - это явление, не попадающее под категорию случайного. И наши предки отлично это понимали. Например, у древних викингов главным критерием выбора предводителя для морских набегов являлась его удачливость. Они считали, что удачливость - это такая же черта характера, как мужество, честность и так далее. Философ двадцатого века Юнг считал, что везение - это явление, связанное с психикой конкретного человека, то есть не случайность, а закономерность. А как вы объясните следующие факты? Пятого декабря тысяча шестьсот шестьдесят четвертого года у берегов Англии разбился корабль. Спасся единственный человек. Его звали Хью Уильямс. Пятого декабря тысяча семьсот восемьдесят пятого года на том же месте потерпел крушение другой корабль. Спасся один человек. Его звали Хью Уильямс. Пятого декабря тысяча восемьсот шестидесятого года там же тонет третий корабль. И вновь спасается один человек.
- Хью Уильямс? - Борис сжал в руке очередной кусочек хлеба.
- Правильно.
- Вот уж не думал, что Богу нравятся Хью Уильямсы. И именно пятого декабря.
- Это действительно трудно объяснить. Как говорится, пути Господни неисповедимы. Но факт есть факт.
- Так, может, вам и поискать какого-нибудь Хью Уильямса? - Борис улыбнулся.
- Хью Уильямса мы искать не будем, - вполне серьезно ответил полковник Службы безопасности. - Во-первых, он наверняка будет подданным не нашей страны. А во-вторых... Впрочем, и этого уже достаточно.
- Так поищите людей славянского происхождения, однофамильцы которых в прошлом чудесно спаслись.
- Искали, Борис Иванович. Искали такие цепочки, где хотя бы два, к примеру, Иванова чудесно спаслись. Тогда можно было бы искать третьего Иванова, нашего современника.
Северский взял у Бориса кусочек хлеба и кинул с балкона. Дождавшись окончания безукоризненной атаки чайки на хлеб, он закончил:
- Или хотя бы пригласить для нашей миссии второго, современного.
- И что? Нет у нас такой цепочки?
- Есть.
- Ну, так и... - Борис не успел закончить фразу.
- Фамилия такого Иванова - Ковзан. Зовут Борис, отчество Иванович, - отчеканил полковник.
- Какой-то Борис Иванович Ковзан уже когда-то спасался? - ошеломленно спросил Борис.
- В тысяча девятьсот сорок втором году пилот тогдашних советских ВВС Борис Иванович Ковзан в составе эскадрильи наткнулся на группу немецких бомбардировщиков. Шла Вторая мировая война. Ее у нас называли Великой Отечественной. Так вот, над Беларусью он принял бой....
Полевой аэродром в районе города Старая Русса,
Новгородской обл.
13 августа 1942 года. Пятница.
7.30 по московскому времени.
Белая сигнальная ракета размашистой дугой очертила круг обязанностей для людей, бегущих к своим "ястребкам". Обязанностей стандартных и за два года войны ставших привычными. Взлететь, найти, уничтожить врага, не дать ему своими фугасками отутюжить наш передний край, вернуться на аэродром. Впрочем, последнее было не обязательно. Обязательным было не дать и уничтожить.
С ходу прыжок на крыло, оттуда в кабину. Фонарь кабины - щелк. Ремни - клак. Тормозные колодки - убрать.
- От винта!
Привычная тряска грунтовки, и вот уже тысяча-двухсотсильный движок легко бросает самолет в небо.
- "Пчела", я "Улей". Курс сто тридцать, высота шесть.
- Понял. Курс сто тридцать. Высота шесть. Разведывательный полет.
Через двадцать минут вспышки выстрелов, неровные ниточки траншей обозначили линию фронта. Дальше враг. Еще через пятнадцать минут в голубом небе появились черные оспины. Через несколько минут оспины превратились в тринадцать вражеских самолетов.
Тринадцатое число, тринадцать вражеских самолетов - "обнадеживающее" обстоятельство перед началом боя.
- "Улей", я "Пчела". Вижу семь Ю-88, и шесть Ме-109. Атакую!
Словно выполняя короткую команду "Фас!", краснозвездная машина бросилась в стаю летящих крестов. Небо расцветилось трассами очередей. Не обращая внимания на "мессеры" прикрытия, Борис ринулся к "юнкерсам". Подвернувшийся "мессер" "ястребок" распорол очередью, и тот, напоследок перечеркнув голубое небо жирной черной полосой, устремился в свое последнее пике. Но и "кресты" не дремали. Откуда-то справа-сверху хлестнул раскаленный свинец. По голове словно ударили палкой. Горячая липкая кровь залила правую половину лица.
Всевышний, создавая человека, крепко, надежно сколотил свое творение. Мозг мгновенно "отрубил" все нервные окончания, давая человеку несколько секунд форы перед болевым шоком.
Хрясь - отлетел фонарь кабины, еще движение и отстегнуты ремни... На большее сил не хватило. Ни подняться с сиденья, ни перевалиться через борт, ни свалиться в спасительные шесть километров высоты. Языки пламени, щедро подпитываемые из бензобака, сжирали хрупкое тельце "ястребка".
Уже теряя контроль над телом, мозг уловил привычный силуэт - Ю-88, основной самолет Люфтваффе, две тонны бомб. И отдал, казалось, последнюю в своей жизни команду. Слабеющие руки довернули штурвал самолета на таран.
- Пробита голова. Вытекают мозги. Иду на таран, - услышала Земля.
Шестьсот километров в час "своих" и четыреста "чужих" в сумме гарантированно выписывали билет в то небо, откуда не возвращаются...
Но у Всевышнего своя геометрия. Сила инерции и сила взрыва выбросили потерявшего сознание летчика из огненного клубка двух самолетов.
Сколько нужно времени, чтобы падать с шести километров? Около тридцати пяти секунд. Еще с десяток секунд щедрой рукой отсыплет сопротивление воздуха. Итого сорок пять секунд. Сорок пять секунд жизни. На сороковой секунде советский летчик пришел в себя. На предпоследней секунде прозвучал хлопок раскрывшегося парашюта.
Новгородская область - это леса с проплешинами полянок. Но Всевышний окунул нашего героя в болото. В чавкающую, вонючую трясину... мягкую трясину... на временно оккупированной территории, выражаясь языком Совинформбюро.
Восемьдесят процентов чуда уже было сотворено. Оставалось чуть-чуть.
В качестве "чуть-чуть" Господь избрал жителей небольшой деревушки, видевших падающие самолеты и на мгновение расцветший в небе парашют. Они вытянули находящегося в беспамятстве летчика и в копне сена под носом у немцев переправили к партизанам...
- Дальше уже было сравнительно просто. - Северский взглянул на взволнованного Бориса. - Самолет с Большой Земли, десять месяцев тыловых госпиталей, выздоровление и война до самой победы. Тот Борис сбил еще несколько самолетов. Получил звание Героя. Вырастил двух сыновей.
- Он же потерял глаз. По-моему, в двадцатом веке еще не умели имплантировать новые глаза.
- Не умели, - легко согласился Северский. - Ему вставили просто стеклянный имитатор.
- Но...
- Из госпиталя он был выписан с резолюцией: "Годен без ограничений".
- Невероятно!
- Следует добавить, что этот таран был четвертым на его счету. Столько таранов больше никто не совершал. Это абсолютный рекорд. Еще вопросы будут?
- А когда это произошло?
- В пятницу, тринадцатого августа тысяча девятьсот сорок второго года, - тут же последовал ответ. - Кстати, на "ARK", Борис Иванович, вы попали в аккурат над Беларусью[6].
Полчаса спустя, спускаясь в лифте, полковник Службы безопасности Игорь Николаевич Северский мысленно напротив фамилии Ковзана поставил галочку.
"Один есть. Теперь отец Сергий".
Объединенная Русь. Украина. В двадцати
километрах от г. Славутич, Киевской обл.
Почти за два года до описываемых событий.
3 сентября 2188 года. Четверг.
18.20 по местному времени.
Темные лики святых невозмутимо сверху вниз смотрели на толпу, застывшую перед алтарем.
- Братья и сестры! Так отстоим же наше право, дарованное нам Самим Всевышним, получать вечную жизнь от Него Самого. - Голос священника грозно рокотал в церкви. - Вспомните слова Святого Писания: "Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в него, не погиб, но имел жизнь вечную". Так неужели жертва Самого Бога оказалась напрасной? - Толпа стояла не шелохнувшись. - Нет! - ударило в церкви. - Бог всемогущ! Он не допустит, чтобы кровь Его Сына пролилась зря. Он не позволит, чтобы группка каких-то людей отняла у Него право Высшей Милости! Отступников, не верующих в Его всемогущество, Он будет карать! Он уже их карает! Карает страшно, отнимая разум. Синдром внезапного слабоумия появляется все чаще. Многие расплатятся за свое неверие в Бога! - Лампа позади священника придавала ему какой-то мистический вид. - Но Бог не только всемогущ, Он и всемилостив. Никогда не поздно встать на праведный путь. Необходимо извлечь из себя это богомерзкое людское изобретение - чип сбора информации. Исторгнуть из себя этого соглядатая сатаны. Братья и сестры, - в руках священника появился крест, - кайтесь! Кайтесь перед Богом!