Форт про себя благодарил весь состав конференции за то, что он (или померещилось?.. или это подвох такой?) из кожи лез, стараясь спрашивать лишь о гуманном и полезном. Словно задались целью создать позитивный образ землян. Детские учреждения, система опеки, здравоохранение, контроль за качеством пищи - кто бы подумал, что бойцы нао станут этим интересоваться? и откуда Форту было знать про детские учреждения?!
Он ждал из каждых уст чего-нибудь вроде: "Недавно в Сэнтрал-Сити вспыхнул бунт "чёрный вторник", а десятью годами раньше там случилась городская гражданская война на Пепелище. Очень хотим услышать число потерь убитыми и ранеными, а также о пытках и депортациях".
Так преступник, случайно угодив в число свидетелей, мается на стуле перед дознавателем - звучат невинные и безопасные вопросы, а он страшится одного, прямого, беспощадного: "Так это вы убили?"
Ужасно даже на полчаса почувствовать ответственность за многомиллиардное потомство Евы и Адама.
Чем, каким богатым опытом мы можем поделиться с народом, чудом уцелевшим в глубинных убежищах? тем, что загадили свою планету и сбежали оттуда на другие, чтоб и их испоганить? Что мы тащим за собой по космосу? ложь, индустриальную агрессию против всего живого... и войны, войны - Федерация против Альты, колонисты против оборотней, сэйсиды против горожан и повстанцев... Улыбаемся оскалом до ушей, а сами дрожмя дрожим - вот-вот загремит свыше: "Где Авель, брат твой?"
Едва Форт собрал сумку, как засветился телекомбайн.
Полутёмную комнату озарило хлынувшим с экрана сиянием - и открылось почти белое беспредельное небо, серо-коричневая шершавая земля, каждая неровность которой отбрасывала жёсткую тень, как в безвоздушном пространстве.
В центре, закрытый широким серебряным капюшоном, торчал по плечи землянин - чернота тени неровно заливала половину мертвенного лица, заострившегося в тревожном ожидании, глаза скрыты узкими зеркальными очками, шея уходит в воротник. Человек был бледен, как с похмелья, - из той породы людей, которые не загорают даже под палящим солнцем, словно альбиносы.
- Кто это ко мне? - спросил Форт, распрямившись над сумкой.
- Я, Зенон. - Бесцветное лицо ожило, задвигалось, радушно заулыбалось. - Часа три звоню тебе и вижу только пол и стены! Где ты бродишь?
- Лучше скажи - где ты находишься? я таких мест не знаю.
- На поверхности. Денёк сегодня разгулялся, солнце - глаза режет. - Сняв очки, Зенон болезненно зажмурился. - Догадываешься, отчего туземцы дрыхнут в разгар дня?.. Вообще-то по календарю осень, могут и тучи налететь. - Действительно, в слепящем небе над плечом Зенона плыли полоски облаков. - У меня хорошие новости! Продавцы получили два новых судна, подходящих для тебя. Одно - вот...
Зенон протянул руку, повернул камеру, и картина поплыла по кругу - показались низкие конические мачты с грибовидными навершиями, кряжистый пусковой станок грубых очертаний над прямоугольным провалом в земле, пологие крыши каких-то обширных сооружений, врытых в грунт. Станок облапил захватами белёсое крупное тело крылатого люгера, на плоскостях которого темнели подпалины от вхождения в атмосферу. Громадные механизмы тупо и неумолимо двигались, стремясь уложить люгер в подземную выемку. Кое-где маячили фигурки ньягонцев в плащах и шляпах с обвисшими полями.
- ...а другое ещё на орбите. Сегодня оно спустится. Оба налетали не больше шести лет, совсем свеженькие. А цена, замечу, прежняя. Технические данные на них скачаю хоть сейчас. Завтра можешь выбраться сюда и осмотреть люгеры.
Судно в объятиях станка смотрелось привлекательно; судя по глянцевой обшивке, оно и впрямь мало налетало. Б душе Форта завозился знакомый соблазн дёшево купить. Что бы там ни твердил Pax - приобретение будет легальным. А покупка при помощи Зенона не означает, что надо отказываться от работы эксперта и семидесяти тысяч Е. Оснащение космодрома на поверхности выглядело вполне современным и исправным - значит, фирма надёжная...
Даже встреча с Рахом в гостиничном номере не охладила Зенона; раз он продолжает свои поползновения - выходит, полиции не боится.
- В принципе я не прочь, - начал поддаваться уговорам Форт. - Но пока у меня дела в граде; не уверен, что смогу вырваться завтра. Давай немного отложим встречу.
- Пойми, фирма не может долго держать суда на приколе, - горячо и нетерпеливо настаивал Зенон. - Стоянка обходится дорого.
Известная метода: "Скорей! скорей! осталось три минуты - или вы упустите свой шанс!" Когда торгаш подгоняет, возникает уйма сомнений - а не палёный ли товар? а что он стремится замазать и скрыть спешкой?
- Не торопи меня, - отрезал Форт. - Я запомнил твоё предложение - но не думай, что оно единственное. Повторяю - мы встретимся и поглядим, что выставлено на продажу.
- Когда?
- Я свяжусь с тобой. Оставь координаты.
- Ты переезжаешь? - Зенон внимательно вгляделся в экран со своей стороны.
- Да, нашёл место повыгодней.
- Если не секрет - какое?
- Парень, умей потерпеть. Я обещал, что найду тебя, - значит, найду.
Незачем Зенону знать, что кандидата пригласили жить в дом холостяков Унгела. Может, там будет шумно и тесно - зато квартплата небольшая.
На прощание Зенон вновь улыбнулся - с надеждой, хотя без большой уверенности. Ветер трепал края его капюшона. Небо за его спиной быстро темнело.
Блок 4
Медеро решила подать заявление. Во-первых, она была коренная гражданка и знала, какие имеет права, а во-вторых, легче написать о своём горе, чем рассказывать о нём. Она боялась - если начнёт говорить о свинке, то не выдержит, расплачется. Пусть наогэ, дама клана, или наоси, муж клана, прочитает и решит, как быть, а она будет молчать и слушать, что скажет нао-защитник в их лице.
Милая, ласковая свиночка не вернётся к Медеро. Никогда! От одной этой мысли к глазам подступали слёзы, а губы начинали дрожать. С зоотехником не спорят: "Смерть наступила от нервного шока. Инфекций нет". Но отвергнуть заявление никто не смеет! Люди нао обязаны рассматривать все просьбы!
Медеро хотела настоящего, искреннего сочувствия. Наверняка в граде есть человек клана, который примет её заявление и скажет... скажет что-нибудь такое, от чего всё переменится. Есть старшие, чьи слова творят чудеса. Например, детская докторица. Но люди нао сильней - дама Белый Жилет, которая спасает попавших в беду, или её муж Синий Жилет, бич мародёров и пиратов. Вот бы их встретить! они бы услышали о смерти Луды, тоже погоревали, а потом совершили чудо. Они не останутся равнодушными, они помогут девочке, которая потеряла лучшего друга!
С заявлением в кармане шорт Медеро прошла много коридоров, присматриваясь к наогэ и наоси, но подойти ни к кому не решилась. Люди с кортиками и свистками выглядели грозно. Легче проехать одной в лифте, чем заговорить с ними.
Пора было вернуться домой, чтобы поспеть к столу, но тут Медеро увидела такое, от чего ноги влипли в пол, а рот сам собой раскрылся от изумления.
Держа голову почти под потолком, громадным и медленным шагом на неё шёл корноухий из народа рослых. Стрижка у него была совсем людская, а одежда... Несуразные, прямо-таки до лодыжек, широкие штаны, свитер на выпуклом туловище и жилет - да-да-да! - с узорами офицера нао! Твёрдое лицо его ничегошеньки не выражало, а синеватые глаза сурово озирали коридор и встречных.
Медеро восхитилась до замирания сердца - вот это да!! опять, как встарь - великаны пришли! Они могучие, они умные, они - силища! Ходили разговоры, что, если будет совсем плохо, их позовут - и они справятся с любой бедой. Значит, они уже здесь!..
- Кой, - гулким, звучным голосом, но очень вежливо спросил гигант, чуть склонившись к Медеро, - ты что, потерялся? забыл, куда идти?
- Я не кой. - Медеро очнулась; остолбенение прошло. - Я кога, младшая. Я из корня Анда.
Если к тебе обратился наоси - стой и слушай. Хоть великан и страшен, он всё равно какой-то... ненастоящий, как на маскараде. Медеро не слишком его испугалась. Встреча с ним походила на сказку про даму Белый Жилет. Это чистая правда - если обойти корень шестнадцать раз по ходу часов и каждый раз позвать по имени, дама придёт. Главное - идти верным путём и не сбиться со счёта. Медеро шла правильно, но не считала, поэтому явился великан.
- Спокойно. Сейчас свяжемся и выясним, как отправить тебя домой. - Гигант снял с пояса телефон.
- Не надо, наоси! я помню, как. Я... - Спохватившись, Медеро вспомнила о заявлении и поспешно достала его. - Возьмите!
Форт принял бумагу, протянутую малышкой. Обязанности наоси и наогэ очень сложны, надо к ним привыкать. Идея выйти на прогулку в форме и с оружием походила на авантюру, но, если Pax советует осваиваться (сам он ещё не оклемался после вчерашнего), есть смысл прислушаться.
Нет, это вовсе не адрес малявки.
"Заявление нао-защитнику от Эрке Анда Родон Медеро, полноправной гражданки. Прошу найти, кто напугал мою свинку Луду до смерти, и наказать. У неё скоро должны были родиться свинятки, и они тоже померли. Пожалуйста, помогите!"
"Любое обращение", - подчеркнул Pax в напутствии.
- Ладно, гражданка, будем разбираться. Расскажи мне, как было дело.
- Её звали Луда, - начала Медеро и заплакала навзрыд. Больше от неё ничего добиться не удалось.
Форт стоял, как столп на Гласной площади, и чувствовал себя не умнее каменной колонны. Повторяющаяся ситуация - почти та же, что в поезде - накрыла его, и выхода не предвиделось. Единственная разница - прохожие оглядывались на него не осуждающе, а скорей с состраданием.
"Если отыщу, кто беременную свинку напугал, - решил Форт, - изувечу! за то, что пигалица наскочила прямо на меня!"
По дороге Форт услышал от ученицы младших классов Медеро много познавательного. Например, что содержание домашних свинок, долгопятов и кролов квотируется, а приобретаются зверьки по справке о жилплощади. Борьба с бюрократией сказалась и тут - справку в зоомагазин сливала по сети жилконтора. Вообще граждане Эрке не ведали, что значит "документы"; они просто числились в градском банке данных.
"Эка невидаль, - подумал Форт, - всего-то в банке! У нас на каждого десять досье заведено, шифр-паспорта, штрих-сетки, бирки, отпечатки пальцев и ушей прямо в роддоме снимают - и всё равно народ не могут сосчитать. При каждой переписи пара лишних миллионов обнаруживается".
- Не ешьте долгопятов, наоси, - заклинала ученица, трепетно относившаяся к любым живулькам. - Это лютая жестокость!
- Никогда. - В знак искренности Форт приложил руку к груди. - Верь мне, я этого не сделаю.
- Требуйте в столовой клятвы, что у них в продаже только пищевые свинки. Они от природы безмозглые.
"Я могу вломиться в дом без стука, - напомнил себе Форт на пороге. - Я наоси, страж града - ясно? я обязан соблюдать лишь правила дорожного движения и закон воинской чести".
Иной раз подмывало на хохот - до того комично было сравнивать по пунктам вольности стража с тем "бла-бла-бла" о правах, которое полицейский в Сэнтрал-Сити обязан корректно и разборчиво изложить каждому выродку, схваченному с риском для жизни. В Эрке, как велит традиция, всё было наоборот - стражи по утрам пели список своих прав и льгот:
"Входить в любую дверь в любое время, требовать ложе, воду и еду. Спрашивать любого в любом месте о любых делах, кроме супружеских, и требовать правдивого ответа. Применять любое оружие против любого человека без предупреждения, если это оправданно. Свидетельствовать без клятвы".
Между федеральной неприкосновенностью дома и личности и широтой прав клансменов лежала столь зияющая пропасть, что Форт невольно переспрашивал Раха: "И это можно?", "И так разрешено?..". Трудно было отделаться от впечатления, что Pax совершает обязательный обряд розыгрыша новичка.
- Добрая ночь! - Форт вошёл как можно осторожней, потому что семейная жизнь Родонов начиналась в сантиметре за порогом. Здесь было заселено всё, включая потолок, куда упирались стойки многоярусных коек. Некое чадо в подгузнике проползло ему поперёк дороги, толкая лапкой игрушку с колёсами и жужжа, как плохой электромотор; пара недорослей свесилась с верхних коек, освещённых лампами величиной с ноготь; из-за переборки выскочили хрупкая девица и плотно сложенная дама, а муж-хозяин лишь взглянул на гостя, после чего вернулся к возне с разобранным бытовым прибором. Ещё одно дитя, довольно волосатенькое и в штанишках, сосредоточенно карабкалось по стойке.
- Наоси, наш дом - ваш дом. - Хозяйка вытерла руки передником. - Располагайтесь. Будете обедать?
- Благодарю, я сыт. Ловкий у вас паренёк. - Желая сделать комплимент хозяйке, Форт мотнул головой на цепко лезущего вверх малыша.
- Это лемурид! он не разумный!.. - шепнула Медеро, тихонько дотронувшись до рукава Форта; недоросли сдавленно зафыркали, а девица спрятала улыбку за ладошкой.
"Ни слова лишнего!" - скомандовал себе Форт.
- Я насчёт свинки, по заявлению коги Медеро. Кто из вас видел, как умерло животное?
Государственное дело! Подростки упали с коек, старшая сестра спихнула их с пути и села рядом с отцом. Семья вмиг расположилась полукругом, а Форт оказался в центре. Лемурид лез и лез, всецело поглощенный процессом.
Свидетелями оказались все. Бедная Луда заметалась, запищала, затем слегла, часто дыша, а через час её не стало.
- Вы не здешний, наоси; может, и не видели, какие у нас свинки. - Радуясь тому, как внимательно и чинно слушает чужак, мамаша Родон расплела неутомимый язык. - Они боятся сильного шума, ударов и всяких там криков. Бывает, пьяный гаркнет в коридоре - есть такие граждане, глупее пищевой скотины, - а у свинки тотчас перепуг и лапки дёргаются! И на корм привередливы. Наша сестра в положении бесится, то глину погложет, то гвозди полижет, а свинки - те всегда капризятся.
- Я так понял, что причин пугаться не было? - Форт оглядел семейство. - Никто не шумел, не стучал?
- Нет, никто!
- Ума не приложим, с чего она разволновалась!
"Да, детишка, следствие будет недолгим, - с сожалением посмотрел Форт на понурую Медеро. - Тут ни начал, ни концов не сыщешь. Искать и наказывать - некого".
- Что сделали с трупом?
Медеро всхлипнула; мать подала какую-то квитанцию:
- Вот заключение от зоотехника. Мы, как положено...
"Схожу. - Заметив мелко отпечатанный адрес, Форт тем самым нашёл способ благовидно улизнуть от Родонов. - По крайней мере, совесть чиста будет".
Он сделал вид, что глубокомысленно изучает куцый документ, хотя глаза скользили мимо строчек.
- ...днёвку Меде над ней просидела, не спала и в школу не пошла, - поглаживал а мать нахохлившуюся дочурку. Лемурид, отдышавшись, показал Форту свой узкий язык, похожий на ломтик недозрелого перца. - Это, наоси, - от дрянного корма! Ещё в позапрошлую ночь, когда Тарья приволок эту коробку, я понюхала - и чую, мылом пахнет. Я сразу сказала: "Испорчено!" Ты куда смотрел, когда корм брал?! а? Я к кому обращаюсь?!
По тому, как потупился и виновато забурчал один из недорослей, Форт без труда угадал его имя.
- Мужиков ни за чем послать нельзя. Всегда не то купят. А кто потом идёт в магазин ругаться? мать, конечно! А если бы малыш Бун сглупа этих зёрен наелся? да на пару с лемуридом! оба сдохли бы!
- Мама! - гневно воскликнула девушка. - Мама, вы таких слов не говорили! Омойте язык, пожалуйста.
Хозяйка Родон живо залила в рот полстакана, подарив Форту немного тишины, и, булькая водой в надутых щеках, замычала и замахала лапками, показывая, что ей некуда сплюнуть полоскание. Тарья, жаждущий обелиться в глазах мамы, подсунул ей какую-то миску. Хозяйка опорожнила рот, но лишь затем, чтобы напуститься с новыми упрёками, - оказалось, миска-то принадлежит малышу! Малыш заревел, поняв, что оскорбили его личную посудину.
- Ты братика не любишь! ты о нём нисколько не заботишься, а он тебе родной! ты мне нарочно его чашку дал, вредитель! Тебе лемурид роднее Буна! Буник, Буночка, иди к маме!
"Бегом отсюда, и не возвращаться, - решил Форт. - Нет ничего хуже, чем вмешиваться в личную жизнь иномирян. Тем более - когда у них ни повернуться, ни даже плюнуть негде. Родит мамаша ещё двух лемуридов, дочка - тоже; спать придётся стоя - тут-то они к нам и эмигрируют! Одна загадка решена - теперь я знаю, почему ньягонцы едут в Федерацию. Мы считали - за свободой, а они - за жилплощадью!"
Хотя семейка ему не приглянулась, одно существо вызывало в нём жалость - Медеро. Пока домашние препирались, она сидела тихо-тихо, неотрывно глядя на него. Ждала, когда великан сделает волшебный знак рукой - и несчастье растает. Эти ждущие серебристо-зелёные глаза не отпускали Форта, и он, собрав в кулак своё упорство, возвратился к роковой бумажке зоотехника.
- О чём я говорила?.. Корм! злыдня была в корме, наоси. Это порченая партия! Сходите в магазин и убедитесь - все коробки с гнилью. Когда мы маленькую Луду - бедная, как она мучалась! - понесли на зоопункт и ждали справку, там ещё дважды восемь были с мёртвыми, и вдвое больше - с хворыми и квёлыми. Всё в одну ночь - наверняка когда партию пустили в продажу!
Форт ещё раз тщательно прочёл документ.
"Дата выдачи - ночь 5, луна 10, 24.20".
"Дата смерти - ночь 5, луна 10, 16.30".
Стоп.
"Через час её не стало". Значит, приступ начался около 15.30?
Форту живо вспомнилось беснование на стадионе. Местное время было - 15.32.
- Послушайте... когда ей стало плохо, как чувствовали себя вы? те, кто был дома?
- М-м-м... никак. Очень грустно, тяжело было, - потрясла ушками старшая дочь. - Мы все из-за неё переживали. Ещё бы!.. Тарья! смотри, Бун пополз на улицу!
Недоросль с певучим звуком выпрыгнул из семейного круга, но карапуз уже выбрался за дверь.
- И ничего особенного не заметили?
- А-а, потом пришёл медработник и предупредил, чтоб мы готовились к приёму пострадавших. Но у нас была мёртвая свинка, поэтому к нам никого не положили, пока нет справки зоотехника.
- Далеко ли спортзал?
- Который, наоси?
- Тот, где вчера возникли беспорядки.
- Не близко - в двух корнях отсюда!
Медеро, вздохнув, уставилась в пол. Ну вот, заговорите о спортзале, а про Луду позабыли. Всякие слухи и страсти старшим куда важнее свинки!.. Не любят они звериков и не печалятся о них. Наверное, это неправильный великан-спаситель. Надо было пройти по кругу тридцать два раза, с приговором...
От зоркой матери, однако, не укрылась её грусть - мать привлекла к себе пригорюнившуюся крошку и обняла.
- Деточка так расстроена! почти больна. - Хозяйка Родон искала взглядом понимания Форта. - Я поведу её к докторице.
- Весьма признателен за гостеприимство. - Форт встал, тотчас заняв собой полквартиры. - Кога, я сообщу тебе, когда накажу виновных.
Выйдя, он повернул туда, где, согласно схеме, находился зоопункт. Вероятно, заведение давно закрыто, а персонал готовится ко сну. Ничего, сегодня им придётся поработать сверхурочно.
"...или я не наоси!"
Тарья сидел за поворотом в коридоре. Пытаясь удержать взятого на руки неугомонного братишку, он балабонил что есть мочи, а вокруг сгрудилась пацанва со всей улицы.
- ...настоящий спец по свинкам!
- Со свинофермы, что ли?