- Не, туда не пускают корноу... - Подросток с раскрашенной в три цвета шевелюрой вякнул, чуть не прикусив язык от звонкой оплеухи, с размаху отвешенной ему бойкой девчонкой. На Форта вытаращилось две дюжины больших глаз, мерцающих зеркальной синевой.
- Где свиноферма? - спросил Форт в пустоту над дрожащими ушами ребятни.
- Там!! - Все руки вытянулись в одну сторону, что напрочь исключало обман.
"Мелкие животные... - Форт прикинул, куда ему направиться в первую очередь. - Чуткие и хрупкие. Классический материал для опытов... Если здесь так следят за их болезнями, что записывают даже время смерти, то... надо просмотреть все записи за прошлый день. Тьфу, за минувшую ночь! я никогда не научусь жить на этой перевёрнутой планете, будь она неладна! Но что могло подействовать на свинок? и что творилось с людьми?.."
Задержка движения возникает сразу и видна всем, таковы условия зарегулированной жизни града. Теле- и радиосеть не изменяют своего вещания, но с каждой минутой растёт напряжение - остановились поезда, померк свет, всё гуще толчея на станциях. Под вой сирены проносится военный состав, за ним аварийный. С платформ видно, что вагоны полны горноспасателей, нагружены снаряжением в обтянутых оранжевыми лентами контейнерах. Следом пролетает санитарный поезд.
Слухи возникают, множатся и путаются. Социологи, внимание! Массы колеблются! неверный жест, выкрик, порыв - и всё смешается в водовороте паники. Слишком велико давление тревоги в сжатом градском пространстве, недопустимо высока плотность народа в подземных ходах, поэтому - тс-с-с! Соблюдать порядок, никаких пугающих новостей; распоряжения лишь чёткие и ясные, твёрдым спокойным голосом.
Разведчики едут первыми - раньше воинских эшелонов, раньше врачей и спасателей, под торопливый перезвон путейской сигнализации: "Задержать движение! пропустить вне графика!" Пути забиты, разрулить затор нельзя. "Пойдёте верхним грузовым". Стрелка переводится на восходящий путь, с тяжким скрежетом расходятся щиты наружных врат. - и состав вылетает в слепящий свет.
Впереди жгучий блеск солнца на рельсах. "Надеть очки!" Из упорядоченной искусственной среды глубинного града - в необитаемый мир поверхности. Вместе с лавиной неудержимого света на эшелон обрушивается водопад чуждых звуков. Стон и свист, бессловесно плачущий незримый хор - то бьющийся об острые выступы шальной ветер терзает грани скал. От напора вольного, стремительного воздуха захватывает дыхание. Под белым солнцем скалы и земля пылают мрачными первобытными красками, а высокое небо заставляет пригнуться, опустить глаза. В первые минуты после выхода на поверхность очень неуютно ощущать, что вокруг нет. стен, что над головой - пустота.
"Аааоооййиии" - бесконечен визг колёс. Батарейный электровоз спешит вырваться из долины, извивающейся между терриконов. На выщербленных, источенных ливнями и ураганами высотах торчат скелеты сторожевых башен; некоторые - свеже сияющие и прямые, они увенчаны колпаками следящих систем., другие - потускневшие и покосившиеся, давно рухнувшие с постаментов.
Лето! Тяжёлое лето над Эрке - грозовая туча-медуза уплыла, исхлестав бедную землю огненными щупальцами молний. Вдоль железного пути дымятся лужи-озёра, обсыхая по краям коркой грязной пены. Невидимое, тугое от влажности, горячее спёртое марево стелется над грунтом и почти зримо колышется, волнуемое вихрями - зарождаясь на голых вершинах холмов, они свирепо крутятся и сходят по склонам, чтобы увязнуть в стоячей духоте долин. Бурые травы, похожие на звериную шерсть, лезут из земли, но у дороги они выжжены, насколько достигает пламя огнемёта.
Один Pax поднялся с сиденья у глухой стены вагона, чтобы без очков посмотреть на проносящийся пейзаж. Ветер бил Раха по лицу, жар испарений душил его, но открытый вид и глубина неба не пугали - напротив, он жаждал насытиться ими, а изнутри, из памяти, возникали неуловимые, зыбкие образы - стелющийся зелёный шёлк лугов, пышно-пенистые купы деревьев, голубой изгиб реки...
И тотчас слабые воспоминания стирались угрюмым, скребущим глаза, наждачно-шергиавым, видом поверхности.
- Офицер Унгела Pax, - хрипло позвала пластинка на груди, - сообщите ваше местоположение.
- Восемьдесят четвёртая верста от града.
- Вас поддержит мотоброневагон 1106, он будет на месте через тридцать минут.. Введите его шифр в адреса рации.
- Понял; записываю.
- Заодно держите съёмки с "летучих глаз". По этим кадрам вы определитесь с тем, как ведёт себя население.
- Есть ещё что-нибудь?
- Ничего. С Мертвушкой по-прежнему нет связи. Получаем автоотзывы с терминалов путейцев, полиции и гарнизона, но к экранам никто не подходит.. Часть экранов отключена.
- Рации локомотивов? в Мертвушке и на линиях должны быть составы.
- Они есть, но не отвечают. Та же картина, что пятой ночью на севере.
Pax не мог взять в толк, как это так - все покинули посты] Дорожники и военные всегда славились дисциплиной... Но пять суток назад, в двенадцатую ночь луны, на северном рубеже града неожиданно возникла массовая паника, и вера в стойкость служивых была поколеблена. Мало кто из них справился с приступом страха и сохранил верность служебному долгу.
Тими обобщала в компьютере данные со всех средств наблюдения - следящие колпаки на башнях, спутники, автоматические вездеходы. Теперь Pax перекинул ей записи "летучих глаз". Не вставая, она сообщила:
- Pax, мы не проедем. Путь занят стоящим составом. Это рудовоз на топливной тяге. Двигатель локомотива работает, но состав неподвижен. Дистанция двенадцать вёрст.
- Что там от "глаз"?
- Из Мертвушки разбегаются люди.
- Поверху?!..
- Как ни странно - да. По оценкам - около полумириада человек. Уходят по всем направлениям, опрометью. Я отследила броневагон 1106 - он движется по ветке от. своей городецкой базы.
Форт с одноклассниками бывал на разных предприятиях. Его профилировали по технике, но пищевое производство тоже считалось техническим, поэтому Форту довелось увидеть и фабрику пластмяса, и завод карбонгидрата. Скотоводство процветало вне Сэнтрал-Сити, в экологически благополучных районах.
Здесь же ферма находилась среди града, в шахте.
Не понадобилось ни пропуска, ни долгих согласований - лишь блеснул глаз-фонарь на шлеме охранника, а метка на жилете Форта ответила бледной вспышкой. Между тем оберегался объект более чем серьёзно - без труда можно было заметить не меньше трёх рубежей контроля и средств заграждения. Даже пулемёты в бетонированных гнёздах - амбразуры позволяли простреливать весь пеший коридор, ведущий к ферме. Никаких сомнений, что тоннели для подвоза кормов и транспортировки мяса охраняются так же тщательно. От кого?..
Доступ в зону, где корм превращался в белок, оказался куда сложней, чем внешний вход. На этом рубеже искали не оружие и не взрывчатку. Здесь деликатные работники в чистейших комбинезонах и мокасинах следили за невидимым врагом.
- Когда вы последний раз проходили санитарную обработку? Медицинский сертификат при вас? как жаль... подождите, мы справимся в банке данных. Посмотрите наши журналы.
Время текло, как последняя капля воды из бутылки.
- Мы очень рады, что вы здоровы. Но чтобы войти на ферму... Вам это не повредит. Обеззараживающие средства не всасываются в ваш - извините за выражение - дыхательный мешок. Мы осведомились в справочнике об артонах.
Из клубящейся голубым газом камеры Форт попал на приём - на приём! - к первому управляющему смены. Этот ньягонец был уже в годах, но подтянут и довольно моложав.
- Что угодно наоси?
- Очень приятно познакомиться. - Пообщавшись с аборигенам и несколько суток, Форт усвоил одну полезную истину - здесь чем галантерейнее ты выражаешься, тем ласковее тебя принимают, хотя с объятиями бросаться не спешат. - Вы собираете данные о состоянии животных? привес, удой...
"Выгул, окот, опорос, - цепями выкладывались термины. - Господи, какую дичь я несу!.."
Форт распаковывал и размещал в уме сведения из архивов серии WSEY. Он и не думал, что эти данные когда-то пригодятся, но ёмкости мозга позволяли накапливать огромные запасы информации. Частично Форт постирал сведения по биологии. Как оказалось, он не зря сохранил остатки.
- Да, естественно. Кроме удоя. Лечебное молоко свинок добывают в отдельном подразделении пищепрома.
- И смертность отмечаете, я надеюсь?
- У нас строго учитываются потери в откормочных партиях до забоя. - Биоинженер в душе обиделся - неужели наоси не доверяет его компетенции?!.
- А... - Форт извлёк ещё пакет сжатой памяти. - Племенное хозяйство? свиноматки и свинятки?
- Потрудитесь перечислить рубрики, которые вам требуются. Я представлю все необходимые данные, - сухо ответил управляющий.
"Если бы я знал, что мне нужно!.. Впрочем..."
- Состояние животных за всю ночь пять, по часам. Потери среди приплода, среди откормочных партий и свиноматок. Выкидыши. Сколько съедено пищи, сколько не съели. И сравнить с ночью три.
Обида и досада, поселившиеся было в сердце управляющего, мигом улетучились. Он всмотрелся в иномирянина с тщательно скрываемым любопытством. Самозванец не может одеться в жилет с узором Унгела и надеть портупею с кортиком - тем более эйджи! такого ряженого мгновенно вычислят и выдворят, а если он устроил маскарад с преступной целью, то одной высылкой не отделается. На своём веку управляющий перевидал не одну сотку наоси; это были и храбрецы, и хитрецы, и наглецы - всякие встречались, но ни один не произнёс бы слово "выкидыш" с той интонацией, с которой говорят "редуктор", "конденсатор", "двигатель". Нао Унгела приобрёл в свои ряды нечто уникальное.
- Вы... военный? - недоверчиво спросил биоинженер.
- Эксперт, - ответил Форт гордо.
Пока ночная смена сводила цифры и отправляла на печать, Форт озирал грандиозный столб, проходящий по шахте. Матово светящаяся титаническая конструкция была прозрачна, а внутри её рассекали мириады переборок, аккуратно делящие цилиндрический объём на секторы, где шевелилось море - целый океан пищевых свинок! Громада опиралась на тысячи зигзагообразных балок, обвивающих её сверху донизу и передающих немыслимый вес фермы на стены шахты. Водяные трубы, трубы с ползущей кашей, сливы отходов, гофрированные рукава, световоды, поршни безостановочно ходящих лифтов, движущиеся силуэты ньягонцев - супергенератор мяса жил и действовал постоянно. Огни понемногу угасали, погружая вселенную свинок в бездумный сон сытости. Зрелище буквально околдовывало, и, когда Форта окликнули, он не сразу отвёл взгляд от колонны.
- Наоси, вот подробная сводка. Смею вас заверить - о неполадках мы тотчас сообщаем в пищепром и при любых отклонениях режима поставляем граду необходимое количество мяса.
- Не сомневаюсь, мотаси. Огромное спасибо за помощь; вы оказали нао неоценимую услугу.
- Польщён вашими словами. - Управляющему было приятно и необычно слышать от чужака правильное обращение к старшему. - Приходите в любое время и с проходной сразу обращайтесь ко мне. Я позабочусь, чтобы вас поскорей пропустили. Но не быстрее, чем проходит дезинфекция.
- А скажите - далеко ли отсюда расположен спортзал?
- Какой именно?
* * *
Pax спал спокойно - не иначе как ещё раз побывал у врача и подлечился. Теперь на лбу его не выступал холодный пот, он не метался в постели и не бормотал чужих зловещих слов; поглядеть со стороны - покажется, что ангел. И всё же Форт растолкал его без всякой жалости.
- Пищепром - ты связан с этой фирмой?
- Пище... - Поморгав, Pax энергично потёр ладонями лицо, чтобы прогнать сон. - Нет, это не моё ведомство.
- Неважно, чьё оно. Ты получаешь оттуда сведения?
- Очень редко. Охрану объектов несёт полиция, а мы...
- Ладно, пропустим. Я был на свиноферме - и не только там.
Раху показалось, что сновидения продолжаются.
- Где?..
- Проснись, офицер! я полночи занимался свинками и вставил суетиться сотню человек. Знаешь, быть наоси - это грыжа! Но за совет вникать во все мелочи я тебе признателен. Смотри - вот справка зоопункта, вот отчёт свинофермы. Здесь - ночь 3, тут - ночь 5. Цифры смертности... а вот - снижение привеса скота и потребления еды. Разница по ночам тебе заметна?
- Простите, но я не улавливаю - зоопункт, привес... о чём вы говорите?
- Ох... Ты меня нанял, верно?
- Да. К слову - вам назначено денежное и вещевое содержание от штаба сил. Сумма небольшая, но позволит сэкономить на квартире.
- Спасибо. Земляне должны поддерживать друг друга. Но я не о том. Одновременно с беспорядками, где тебя помяли, в стороне от стадиона происходил мор свинок. Почти минута в минуту. А на ферме начался падёж - правда, тамошние ребята овладели ситуацией. Я могу подтвердить слова цифрами. Но, сам понимаешь, все зоопункты и фермы я обойти не мог по времени. Теперь-то ты очнулся?
- Номер свинофермы, - уже отнюдь не сонливым, а командным тоном потребовал Pax, стремглав влезая в шорты. - Номер зоопункта!
- Я назову. Если ты скажешь наконец, чем же конкретно мы занимаемся.
Pax примолк, сжав губы.
- В больницах вы, видимо, не были...
- Мне что, разорваться?!
- ...иначе поняли бы, что мор свинок - не главное. У нас мор людей и поэтому - режим молчания. Свинки, свинки... - Глядя куда-то сквозь стену, Pax в отстранённом раздумье сузил глаза. - Да, это прошло мимо нас. Как жаль... Мы столкнулись с явлением очень недавно - чуть меньше трёх лун тому назад. Ищем причину. Условия работы... вы тоже в них находитесь - можете представить, каково нам.
- Я подозревал, что паникой не ограничилось... А в чём причина?
- Пока есть только записи последствий. Мы с Тими... это лучше показать.
- Броневагон одиннадцать ноль шесть, говорит Унгела Pax, градская безопасность. Вы ближе нас к Мертвушке - что наблюдаете?
- Люди навстречу, офицер. Бегут, как с цепи сорвались, прямо по путям. Гудим, чтобы разогнать, но что-то плохо действует. В общем, они нас замедляют. Нет смысла брать их на борт; если на ногах - значит, врачей дождутся.
- Врачей? среди них есть раненые?
- Думаю, есть. На скорости не разглядишь, но окровавленных почти не заметно. Зато вид у них - самый пещерный! Орут на нас...
- Дыма над выходами Мертвушки нет, - уверенно доложила Тими. - Это не подземный пожар.
- Может, затопление. - Pax нетерпеливо стукнул кулаком по краю борта.
- О прорыве воды сообщили бы. - Тут Тими была однозначно права.
Запели тормоза; эшелон стал замедлять ход. Впереди - неподвижный состав из думпкаров с рудой. Над рычащим вхолостую тепловозом бился фонтан выхлопа.
- Четверо - туда, - скомандовал Pax. - Поднимитесь в кабину; выясните, что с бригадой.
- Унгела Pax, говорит одиннадцать ноль шесть, мы в заторе. Встали. Городецкая рвань лезет на вагон, они как бешеные. Выпускаю десант; попробуем стряхнуть их с брони и разогнать шокерами.
- Одиннадцать ноль шесть, слушайте приказ! Отловите кого-нибудь, кто немного владеет собой, - и расспросите, что произошло.
- Офицер Pax, машинист и помощник погибли. Хорошо хоть состав остановили, а то бы нам пришлось прыгать с бортов или пятиться к Эрке. Сейчас пустим локомотив задним ходом...
- Ох и долго мы будем ехать, --- вздохнула Тими, складывая компьютер. - Pax, я поведу тепловоз. Одного парня беру помощником, второго - чтобы перевёл стрелку на разъезде.
- Действуй.
В двух десятках зеркальных очков отразилось мимолётное касание - соприкоснулись на прощание руки Раха и Тими.
- Одиннадцать ноль шесть, как у вас?
- А вот послушайте. Тут такой продуктивный диалог... Даю трубку беженцу. То есть его держат, а я даю.
Из рации понёсся истошный, пульсирующий крик:
- Дверь, дверь заприте!.. на замок! Скорей, гони отсюда!! Почему стоим?! командир, ходу!!
Раху стало нехорошо. Нечто подобное он слышал пятой ночью на северной границе, куда отряд бросили по тревоге после внезапной потери связи с несколькими городцами.
Мировой шар поворачивался на своей оси; солнце стало склоняться к закату. Удалось довести состав с рудой до разъезда и обойти его по параллельному пути. Броневагон одиннадцать ноль шесть пришёл к Мертвушке немногим раньше эшелона Раха, так что вниз сошли вместе. Сделать предстояло многое - обеспечить подход поездам из града, проверить электросети и водопровод, навести хоть какой-то порядок в городце и отснять наиболее важное.
Лестницы и коридоры, как ковром устланные измятыми, раздавленными людьми, по которым неслась толпа. Там, где возникал завал из тел, бегущие прыгали передним на плечи, шли по головам; местами трупы были навалены до потолка. Детей находили в самом низу человеческих куч.
Казарма гарнизона. Совсем недавно там гремела беспорядочная пальба. Мёртвые солдаты и офицеры, нашпигованные пулями, в мундирах, похожих на решето.
Отрытый из груды тел человек бормотал, съёжившись:
- Они выбежали оттуда... ничего не говорили... один бил другого пистолетом по голове... стали стрелять в нас... я лёг, на меня навалились...
Застывшие картины отчаянных самоубийств и насилия - множество глубоких рваных ран, нанесённых себе разбитой бутылкой, и зажатый в руке осколок-"цветок"; ножи, вогнанные в себя куда попало, и не один раз; распухшие кроваво-жёлтые лица взахлёб опившихся алкоголем и опустошённые бутылки вокруг; электрик, бросившийся на высоковольтные контакты; лица, разорванные ногтями, выдавленные глаза, следы зубов на шее, руках, на груди. Безобразные сцены, навек остановленные смертью, словно фотовспышкой.
- Почему они забирались туда? - шёпотом спросила Тими, проводя лучом фонарика по койкам верхнего яруса. Там иногда лежало по семь-восемь трупов, сбившихся в переплетённые клубки, замотавшихся в простыни и одеяла, накрутивших на голову полотенца.
Хихикающие безумцы. Безумцы плачущие и поющие. Безумцы в оцепенении над телами близких, зарывающиеся в тряпьё, прячущиеся в нишах и вентиляционных коробах. Безумцы в форме и в штатском, в противогазах и нагишом, взрослая женщина с безголовой куклой и наоси, самозабвенно лижущий кортик языком в крови.
Некоторые просыпались; их пробуждение было не лучше сумасшествия.
- Кто вы? где я? зачем вы пришли? дайте мне одеться! отвернитесь!