- А, маленькая самочка, - отозвался он. - Вы можете за нее не опасаться. Она в безопасности. В большом белом замке на холме. Полагаю, вы его видели.
- Вы обманули меня! - яростно сказал я. - Вы говорили.
- Обманул, - подтвердил он, разводя руками и как бы желая показать, что ничего не скрывает. - Это один из моих наименьших недостатков. Что может значить маленькая ложь для хороших друзей? Кэти в безопасности - до тех пор, пока мы с вами играем в одну игру.
- Играть в одну игру с вами?! - с отвращением воскликнул я.
- Вы хотите, чтобы забегали прелестные машинки, - проговорил он. - Хотите, чтобы заболтало радио. Чтобы зазвонили телефоны…
Толпа беспокойно зашевелилась. Огородившее нас полукольцо сжалось; пока еще люди не понимали, что происходит, однако навострили уши, как только Дьявол упомянул машины и радио.
Но Дьявол их игнорировал.
- Вы можете стать героем, - говорил он. - Вы можете положить начало переговорам. Сыграть великую роль.
Я не желал быть героем. И чувствовал, что толпа становится угрожающей.
- Пойдемте, - предложил Дьявол, - и поговорим с этими в откровенку, - и он ткнул пальцем через плечо в направлении Белого Дома.
- Нам туда не попасть, - возразил я. - Мы не можем просто взять и войти.
- Вы ведь аккредитованы при Белом Доме? Есть у вас пресс-карточка?
- Да, конечно. Но это не означает, что я могу приходить туда, когда захочу Особенно с птичкой вроде вас на буксире.
- Вы хотите сказать, что войти нельзя?
- Не так, как вы хотите.
- Послушайте, - чуть ли не просительно проговорил Дьявол, - мы должны с ними потолковать. Вы болтаете на их тарабарщине и знаете протокол. Я сам ничего не смогу добиться. Они не станут меня слушать.
Я покачал головой.
Несколько охранников вышли из ворот и по тротуару зашагали к нам. Дьявол заметил, что я поглядываю на них.
- Неприятности? - поинтересовался он.
- Наверное, - отозвался я. - Вероятно, охрана позвонила в полицию - нет, не позвонила, я забыл… Скорее, они послали кого-то сказать копам, что здесь что-то назревает.
Он придвинулся ближе и произнес, почти не разжимая губ:
- Неприятности с копами мне ни к чему.
Вытянув шею, он посмотрел на охранников. Они приближались. Дьявол схватил меня за руку.
- Пошли!
С громовым раскатом земля провалилась из-под ног, меня окружила тьма, в которой слышался рев тяжелых крыльев. Затем мы оказались в просторной комнате, посреди нее стоял длинный стол, вокруг которого сидело много народу с Президентом во главе.
Дым струйками поднимался от выжженного места на ковре, где стояли мы с Дьяволом, а в воздухе повис тяжелый запах серы и паленой ткани. Снаружи кто-то яростно барабанил по створкам ведущих в комнату дверей.
- Пожалуйста, скажите им, - попросил Дьявол, - что никто не сможет сюда войти. Боюсь, что двери заговорены.
На ноги поднялся человек со звездами на плечах. Его оскорбленный рев наполнил комнату.
- Что все это значит?!
- Генерал, - обратился к нему Дьявол, - пожалуйста, займите свое место и сделайте все, что можете, чтобы быть не только офицером, но джентльменом. Никто не пострадает.
И он яростно взмахнул хвостом, как бы подчеркивая свои слова.
Я быстро оглядел комнату, чтобы проверить свое первое впечатление, и убедился, что оно было правильным. Мы оказались здесь как раз в разгар заседания кабинета - а может быть, даже чего-то большего, поскольку здесь присутствовали и другие: директор ФБР, глава ЦРУ, несколько высокопоставленных военных, а также изрядное количество мрачного вида людей, совершенно мне не знакомых. Вдоль стены сидели в ряд несколько очень серьезных джентльменов - судя по всему, ученые мужи.
"Ну, парень, - подумал я, - теперь мы совсем пропали!"
- Хортон, - мягко и спокойно (он никогда не волновался) обратился ко мне государственный секретарь, - что вы здесь делаете? Когда я последний раз о вас слышал, вы были в отпуске.
- Я взял отпуск. Только, кажется, он не слишком затянулся.
- Вы, разумеется, слышали о Филе?
- Да.
Генерал снова вскочил на ноги; в отличие от госсекретаря, он был крайне взволнован.
- Быть может, государственный секретарь объяснит мне, что происходит?
В двери продолжали ломиться - громче, чем когда-либо. Похоже, парни из секретной службы, пытаясь взломать двери, пустили в ход стулья и столы.
- Все это очень странно, - спокойно проговорил Президент. - Но раз уж джентльмены оказались здесь, я подозреваю, их появление преследует какую-то цель. Полагаю, нам следует их выслушать, а потом вернуться к нашим делам.
Разумеется, все это выглядело нелепо, и у меня создалось ужасное впечатление, словно я все еще нахожусь в Воображенном Мире, что я никогда его не покидал, а вся эта сцена с Президентом, его кабинетом и всеми остальными - не больше, чем непродуманная пародия, пригодная лишь для картинки в комиксе.
- Полагаю, - сказал Президент, - вы должны быть Хортоном Смитом, хотя я вас и не узнал бы.
- Я был на рыбалке, господин Президент, и мне не подвернулось случая переодеться.
- Не беспокойтесь, мы здесь не особенно придерживаемся этикета. Однако я не знаю вашего друга…
- Не уверен, сэр, что он - мой друг. Он утверждает, будто он - Дьявол.
Президент серьезно кивнул:
- Я так и подумал, хотя это и кажется невероятным. Но если он Дьявол, то что ему здесь нужно?
- Я пришел, чтобы потолковать о сделке, - объяснил Дьявол.
- Об этих затруднениях с машинами? - оживился министр торговли.
- Но это же безумие! - возразил министр здравоохранения, образования и социального обеспечения. - Я сижу здесь, гляжу на происходящее и говорю себе, что этого не может быть. Если бы даже такой персонаж, как Дьявол, существовал… - Он повернулся, чтобы воззвать ко мне: - Мистер Смит, - воскликнул он, - знаете ли, мистер Смит, так нельзя!
- Действительно, - согласился я.
- Я согласен, - заявил министр торговли, - все, что происходит сейчас, очень необычно, но мы и находимся в необыкновенной ситуации. Если мистер Смит и его сернистый друг обладают некоей информацией, мы обязаны их выслушать. Мы выслушали уже великое множество других, в том числе - и наших ученых друзей, - он обвел жестом рассевшихся в креслах вдоль стены,
- однако все это неисчислимое воинство твердило исключительно о том, что случившееся невозможно. Научная общественность информировала нас, что происходящее откровенно игнорирует физические законы, отчего ученые попросту окосели. Инженеры утверждают…
- Но Дьявол!.. - взревел звездоносный генерал.
- Если это Дьявол, - вставил министр внутренних дел.
- Друзья мои, - устало проговорил Президент, - некогда один из моих предшественников - великий президент военного времени - когда его упрекнули за переговоры с сомнительными иностранцами, сказал: "Если понадобится навести мост через реку, я пройду по нему и с Дьяволом" . А сейчас другой президент не побоится вступить в сделку с Дьяволом, если это поможет найти выход из положения. - Он посмотрел на меня. - Мистер Смит, не объясните ли вы мне, что, к черту, здесь происходит?
- Господин Президент, - запротестовал минзос, - не слишком ли нелепо растрачивать на это наше время? Если пресса пронюхает хоть о чем-либо, происходящем в этих стенах…
- Не больно-то они разживутся, - фыркнул государственный секретарь. - Как бы они этим воспользовались? Связь-то не работает. К тому же, мистер Смит сам является представителем прессы - стоит ему захотеть, и нам ничего не удастся сохранить в тайне.
- По-моему, мы напрасно тратим время, - вмешался генерал.
- Мы все утро попусту тратили время, - не удержался от замечания министр торговли.
- Я потратил его куда больше, - сказал я им. - И могу объяснить все происходящее, только вы не поверите ни единому слову.
- Мистер Смит, - проговорил Президент, - мне не хотелось бы вас упрашивать.
- Вы и не упрашивали меня, сэр, - огрызнулся я.
- Тогда, может быть, вы со своим другом присядете к столу и расскажете, зачем сюда пришли?
Я пересек комнату и подошел к одному из указанных кресел; Дьявол, тяжело ступая, последовал за мной - хвост его дергался от возбуждения. По дверям больше никто не молотил.
По дороге я чувствовал, как буравят мне спину взгляды сидящих за столом. "Господи Боже мой, - подумал я, - что за положение - заседать вместе с Президентом, его кабинетом, пентагонскими шишками, сонмом высокоученых мужей и всяческих консультантов! И хуже всего, что не успеет еще все кончиться, как они разорвут меня на клочки.". Я мечтал лишь разыскать обладающего властью или близкого к ней человека, который согласился бы просидеть на месте достаточно долго, чтобы выслушать меня.
И вот они все готовы внимать мне - и не просто один человек, а битком набитая комната - а я до смерти перепуган. Министр здравоохранения, образования и социального обеспечения уже показал зубы, генерал тоже; остальные пока бесстрастно помалкивали, но я не сомневался, что и они вскоре последуют примеру этих двоих.
Как только я сел и придвинулся к столу, Президент обратился ко мне:
- Расскажите нам все, что вам известно. Я несколько раз видел ваши выступления по телевидению, а потому не сомневаюсь, что вы сумеете сделать ясное и интересное сообщение.
Я не знал, как начать, как уложить в минимальное время повествование обо всем случившемся за последние несколько дней. И вдруг понял, что для этого существует лишь один путь - представить, что стою перед камерой и микрофоном и делаю лишь то, чем занимался годами. За исключением того, что мне придется труднее обычного. Ведь в студии у меня всегда было время мысленно выстроить схему всего, о чем я хочу сказать, а порой мне мог помочь выйти из затруднения сценарий. Здесь же я был предоставлен себе, и это мне не слишком нравилось, но мне не оставалось ничего, кроме как выбираться из этого положения любым способом.
Все взгляды были устремлены на меня, и я понимал, что многие из присутствующих готовы выплеснуть на меня всю злость, вызванную оскорблением, которое наносило происходящее их интеллекту; другие же просто забавлялись, отлично зная, что никакого Дьявола в природе существовать не может, и ждали, чем же закончится этот анекдот. Кроме того, полагаю, кое-кто из них был напуган, однако это не имело значения, поскольку они испугались еще до нашего с Дьяволом здесь появления.
- Кое-что из того, о чем я собираюсь рассказать, вы можете проверить,
- я посмотрел на государственного секретаря. - В частности, обстоятельства гибели Фила. - Я видел, что он удивлен, но продолжал, не давая ему возможности вставить слово: - Однако большую часть проверить невозможно. Я буду придерживаться правды - или настолько близко к правде, насколько смогу. А уж поверить ли в это, полностью или хотя бы частично, или нет - решать вам…
Теперь, когда я уже начал, продолжать оказалось легче. Я представлял себе, что нахожусь не в президентском кабинете, а в студии, и по окончании рассказа просто встану и уйду.
Они сидели и спокойно слушали, хотя время от времени кто-то и начинал тревожно ерзать, словно собираясь прервать мою речь. Но всякий раз Президент жестом призывал их к молчанию, предлагая мне продолжать. Я не следил за временем, однако полагаю, что занял не больше пятнадцати минут. Я излагал лишь самую суть, отбросив все, кроме основного.
Когда я закончил, на протяжении какого-то времени никто не проронил ни слова; я тоже молча сидел, поглядывая на них.
Наконец зашевелился директор ФБР.
- Очень интересно, - сказал он.
- Да уж! - едко поддержал его генерал.
- Как я понял, - проговорил министр торговли, - ваш друг возражает против того, что мы вносим в этот мифический мир слишком много разнородных элементов, которые обрезают крылья любым попыткам образовать порядочное правительство.
- Не правительство, - быстро возразил я, поражаясь, как можно в политических терминах говорить об описанном мною мире. - Культуру. Или, может быть, это стоит назвать образом жизни. Или целью - хотя в этом мире, кажется, не существует единой цели. Каждый следует собственным веселым и сумасбродным путем. Не существует никакого общего направления. Конечно, я провел там всего несколько часов и, как вы понимаете…
Министр финансов бросил испуганный взгляд на министра торговли.
- Неужто вы хотите сказать… - он почти кричал, - что хоть чуть-чуть верите… в эти сказки… эти…
- Не знаю, верю ли, - ответил министр торговли. - Но перед нами достойный доверия очевидец, который, я уверен, лжесвидетельствовать не станет.
- Его одурачили! - возопил министр финансов.
- Или он валяет дурака перед публикой, - заявил минзос.
- Если позволите, джентльмены, - проговорил госсекретарь, - хочу заметить, что меня поразило одно из утверждений. Согласно заключению коронера, Филип Фримен скончался от сердечного приступа. Однако ходили упорные толки о том, что он был убит стрелой, выпущенной человеком, одетым на манер древнего лучника. Никто, разумеется, в это не поверил. Слишком невероятно. Однако история, которую мы только что выслушали, также невероятна и…
- А вы в нее верите? - спросил минзос.
- Поверить трудно, - ответил госсекретарь, - но я бы не советовал просто отбрасывать ее, запихивать под ковер, не взглянув вторично. По крайней мере, ее стоит обсудить.
- Возможно, нам стоит поинтересоваться, что думают на этот счет наши достопочтенные ученые, - предложил генерал; повернувшись на стуле, он кивнул в сторону людей, сидевших вдоль стены.
Один из них медленно встал. Это был нервный, худой старик, седой и на свой странный лад довольно внушительный. Он говорил осторожно, сопровождая слова легкими жестами рук, изрисованных синими прожилками вен.
- Я не могу выступать от имени всех своих коллег, и я оставляю каждому из них возможность поправить меня, если я ошибаюсь. Но с моей - и тщательно обдуманной - точки зрения, обрисованная нам ситуация представляется, должен прямо сказать, нарушающей все известные научные принципы. Я бы сказал, что такое невозможно.
И он сел - так же осторожно, как вставал, предварительно крепко ухватившись за подлокотники.
В кабинете повисло молчание. Некоторые из ученых выразили согласие легкими кивками, остальные не шевельнулись.
- Эти тупицы и ничтожества не верят ни единому слову, - обращаясь ко мне, сказал Дьявол.
Он произнес это достаточно громко, чтобы в наступившей тишине его услышали все; можно предположить, что и раньше кому-нибудь случалось охарактеризовать их подобным образом, однако вот так, прямо в лицо им заявили об этом, скорее всего, впервые в жизни.
Я кивнул Дьяволу, упрекая за выбор слов, но соглашаясь с их существом. Я понимал, что они не отважатся поверить; ведь всякий поверивший рисковал превратиться во всеобщее посмешище.
Вскочив на ноги, Дьявол грохнул по столу массивным, волосатым кулаком. Из ушей у него взвились тоненькие струйки дыма.
- Вы сотворили нас! - завопил он. - Своими грязными, злобными умишками; своими прекрасными, расплывчатыми умами; своими мямлящими, неопределенными, томящимися, боязливыми умами - вы сотворили нас и мир, в который нас поместили. Вы сделали это, не ведая, что творите, и вас нельзя за это винить, хотя можно было бы предположить, что люди, столь сведущие в физике и химии, смогли бы разобраться и в этих невозможных вещах, которые, как утверждают ваши ученые, происходить не могут. Но теперь, когда вы знаете, когда знание это навязано вам насильно, - теперь вы морально обязаны предложить средства для исправления тех плачевных условий, в которых вы обрекли нас существовать. Вы можете…
Президент тоже вскочил на ноги и, подобно Дьяволу, также хватил по столу кулаком - хотя общий эффект был заметно меньшим, поскольку дым у него из ушей не повалил.
- Месье Дьявол, - воскликнул он. - Я требую, чтобы вы ответили на ряд вопросов. Если верить вашим словам, это вы остановили машины, прекратили работу радио и…
- Вы чертовски правы, их остановил я, - взревел Дьявол. - Я остановил их по всему миру, но это лишь предупреждение, наглядно демонстрирующее, что может произойти. Я поступил гуманно. Машины остановились плавно, ни единая живая душа не пострадала. Я позволил самолетам приземлиться, прежде чем их двигатели заглохли. Я позволил работать заводам, чтобы сохранились рабочие места, заработки, чтобы производилась продукция…
- Но мы погибнем без транспорта! - воскликнул министр сельского хозяйства, до сих пор хранивший молчание. - Если нельзя перевозить продовольствие, начнется голод! Если положение не улучшится, бизнес зайдет в тупик!
- А армия! - вскричал генерал. - Без самолетов, техники, связи…
- Это еще что, - пообещал им Дьявол. - В следующий раз вне закона будет объявлено колесо. Ни одно из них не повернется. Ни заводы, ни велосипеды, ни роликовые коньки, ни…
- Пожалуйста, месье Дьявол, - заорал Президент, - не можете ли вы умерить голос? И пусть все остальные говорят потише. Мы ничего не выиграем от ссоры. Мы должны быть благоразумны. Я задал один вопрос, а теперь хочу задать другой. Вы утверждаете, что сделали это. А теперь скажите нам, как.
- Ну, я… - Дьявол замялся. - Ну, я просто сделал это - и все. Я сказал, чтобы это произошло, - и оно произошло. Я многое делаю так. Видите ли, таким вы меня представляли, и вы сами вложили в меня эти способности. Дьявол может учинить все что угодно - дурное, разумеется. Сомневаюсь, чтобы я столь преуспел в добрых делах.
- Колдовство, джентльмены, - сказал я. - Вот единственное объяснение. И не упрекайте в этом Дьявола - мы сами измыслили его таким.
Старый джентльмен, выступавший от имени ученых, с трудом воздвигся на ноги. Он потрясал над головой сжатыми кулаками.
- Колдовство! - пискнул он. - Колдовства быть не может! Законы науки отрицают…
Он собирался продолжать, однако голос изменил ему; старец еще некоторое время стоял, пытаясь совладать с дыханием и голосом, но отказался от своего намерения и сел.
- Может быть, и нет, - согласился Дьявол. - Может, законы науки и отрицают. Но что нам до науки? Следующим на очереди будет колесо, потом электричество, затем, скорее всего, огонь, хотя так далеко я пока не заглядывал. А когда все это свершится - назад, к феодальному замку, к старым добрым средним векам, когда о нас думали много и честно…
- Теперь, сэр, - перебил его Президент, - следующий вопрос, если вы уже кончили с угрозами.
- Благородный сэр, - проговорил Дьявол, изо всех сил пытаясь быть вежливым. - Я вовсе не угрожаю. Я лишь поясняю, что может быть сделано и что будет приведено в исполнение…
- Но почему? - спросил Президент. - На что вы жалуетесь?