Не ответив, и уже не слушая пояснения трактирщика, Один гордо прошествовал к свободному столу в глубине зала и сел спиной к трактирщику, но так, чтобы в поле зрения попадали и солдаты, и священник с охраной. Лита благоразумно села лицом к мужчине, развернувшись к остальным людям спиной. Оживлённые разговоры за остальными столами стихли сразу же, как только Один произнёс свой краткий монолог, и явно не спешили возобновляться. Наконец, от стола с солдатами поднялся один человек и не спеша направился к столу, занятому путниками. Подойдя, солдат, похоже, старший пятёрки, сел на край скамейки, уже занятой Литой, и, глядя прямо в глаза Одина, спросил у него:
- Позволите поговорить, господин?
- Ты аристократ? - брезгливо переспросил Один.
- Нет, господин...
- Тогда пошёл прочь! И не смей ко мне приближаться - от тебя воняет, как от паршивого козла. Начальника своего зови - с ним общаться буду. Если он благородный, конечно, а не жалкий смерд, как ты.
- И со святым отцом не будете общаться? - презрительный тон мужчины, казалось, никак не задел солдата.
- Святого отца зови. Создателя надо чтить - все мы ходим под милостью его.
Воин молча встал и, отойдя, вернулся на своё место за столом. Одновременно из-за второго стола поднялся священник и, пройдя по проходу, сел напротив Одина. Один, на несколько мгновений вперив в служителя тяжёлый взгляд, коротко небрежно поклонился и сказал:
- Приветствую служителя высших сил. Не откажетесь разделить со мной скромную трапезу? И, кстати, как к вам обращаться? Я имею ввиду ваше имя.
- Отчего же не разделить? Разделю, конечно же. Добрые дела приятны создателю нашему. Имя же моё - Фарас, но можете обращаться ко мне "святой отец" согласно моему сану.
Один промолчал, не ответив. В течение нескольких минут, пока не принесли еду, за столом стояла тишина. Эта же тишина стояла, пока трое людей насыщались - Один со священником запечённым в духовке боком молодого поросёнка, а Лита - пшеничной кашей, обильно сдобренной маслом и обжаренными шкварками, похоже, с того самого поросёнка, которого с аппетитом уплетали Один и священник. С учётом того, что поздний обед сопровождался обильным количеством выпитого вина, неплохого, кстати, трактирщика ждал очередной подсчёт барышей.
Но вот трапеза закончилась, и тишину первым прервал священник:
- Не расскажете мне, сын мой, куда вы путь держите?
- Отчего же не рассказать? Расскажу, конечно же. Тем более после такого обеда - поросёнок был бесподобен. Вино, правда, плоховато, но оно и понятно - откуда в этой дыре хорошее вино? А путь я держу на восток - через ваше королевство, затем в королевство Занадан, чтобы, возможно, завершить его в Загорной империи. Слышал я, что в Занадане и Сентии много учёных мужей проживает, жизнь свою науке посвятивших. С ними пообщаться хочу - учёный я. Поэтому и путешествую. Знаний ищу и ими живу. Кстати, за рассказ об удобной дороге до Срединного озера благодарен буду - в этих краях я в первый раз.
- Помогу я вам, лэр... Кстати, как вас зовут?
- Один зовите меня.
- Так вот, лэр Один... Кстати, вы точно лэр?
- Не будь вы святым отцом, то за подобные сомнения я мог бы и жизни лишить... Своим титулом я не кичусь, но поверьте - за последнее время я не встречал людей, имевших больше власти, чем моя.
- И какова продолжительность этого последнего времени?
- Год вас устроит? Могу сказать и десять - это тоже будет правдой.
- Хм... Вижу, что вы не лжёте... Странно - я случайно принял вас за другого... Вижу, что вы удивлены. Наверное, вы не часто общались с моими коллегами, поэтому не знаете, что слуги господа нашего обладают одной замечательной способностью - отличать правду ото лжи. Я удивлён - вы назвали своё имя, цель путешествия, и даже обозначили свой высокий статус - и все ваши слова оказались правдой. Не разочаруйте меня - скажите, кто ваша спутница?
- Моя родственница. В настоящее время она моя служанка - мой вещмешок вот таскает. Думаю, для вас этого достаточно.
- Я тоже считаю так же. И последний вопрос, лэр Один - вы одарённый? Вопрос относится и к вашей родственнице.
- Вы имеете в виду - не проклятые ли мы?
- Совершенно верно, лэр Один.
- Отвечу с чистой совестью - ни я, ни моя родственница - не проклятые.
- Действительно, не лжёте... Что-то явно недоговариваете, но не лжёте... К вам и вашей родственнице у меня вопросов нет. Но всё же я не рекомендовал бы вам пока покидать пределы этого двора - возможно, у властей Шанары к вам возникнут ещё вопросы.
- Вы делаете это предложение официально, надеюсь? И имеете право от имени властей Шанары делать подобные предложения?
- Ну разумеется, лэр Один. Я являюсь официальным лицом королевства Шанара - все служители господа являются ими. Кстати, а верите ли вы в господа нашего?
- Я не видел вашего господа, поэтому ничего сказать об этом не могу. А вот в создателя этого мира я верю, ибо знаю точно - он существует.
- Пусть ваша вера будет так же крепка, как сейчас, лэр Один. А почему вы спросили про мой официальный статус?
- О, а это как раз очень просто - раз государство официально задерживает меня в этом месте, то все расходы по моему содержанию нести также должно именно оно. Это нормальная практика международного права. Так что раз вы так настаиваете, то я задержусь в этой убогой дыре хоть на пару недель - пока мне это не надоест. Кстати, не забудьте оплатить трактирщику счёт за мой обед. Впоследствии он принесёт вам также счёт за номер и за ужин.
- Э... лэр Один, а вы уверены, что это правильно?
- Абсолютно. Это вам нужно, чтобы я задержался. Мне это совсем не нужно, и, если бы не ваше желание, подобных расходов я бы не нёс. Согласитесь, что расходы, вызванные вашими решениями, и оплачиваться должны именно вами.
- А если вы поедете в Занадан не через Серединное озеро, - там, кстати, нет нормальных дорог, - а через Гану? По времени это займёт примерно столько же, пусть и сама дорога будет несколько длиннее. Дороги до Ганы хорошие и безопасные, да и тракт от Ганы до Тиары широкий, прямой и мощён камнем. Вдоль всего тракта встречаются трактиры и постоялые дворы, так что путь ваш пройдёт без трудностей. К тому же в Гане тоже можно встретить учёных людей - столица всё-таки. Кстати, Занадан не королевство, а герцогство.
- Что герцогство, что королевство, что империя - всё это словесные игры, манипуляции на тему различного обозначения очередного обособленного территориального формирования, претендующего на политическую и экономическую независимость. Меня эти подробности не интересуют. А вы всё же решили за нами проследить... Что ж, не возражаю - принимая ваше предложение, я пойду в Занадан через Гану.
- Вы что же, собираетесь идти пешком?
- Пешком мне удобнее. Настоящий исследователь должен собственными ногами ощутить землю, по которой он путешествует. Но если вы попросите, я готов согласиться и на лошадь. Правда, с условием - лошадь предоставляете мне вы и следите за ней тоже вы - кормите там, поите, чистите. Подойдёт мне тоже не любая - я выберу сам, ваша задача предоставить мне выбор.
- Сразу видно благородного... Я согласен, лэр Один, завтра выдвигаемся в Гану. Лошадь можете выбрать любую из тех, которые у нас есть. Кстати, вашей родственнице нужна лошадь?
- Нет, она поедет на моей.
- Она не умеет ездить верхом?
- К чему такие вопросы? Она - женщина. Где вы видели женщин, которые умели бы нормально ездить верхом? То, что они называют нормальной ездой, на самом деле таковой не является. Поэтому, чтобы не ждать, пока она свалится с лошади и сломает себе шею, она будет ехать со мной.
- Я смотрю, не любите вы женщин, лэр Один.
- Вы ошибаетесь, Фарас. Женщин я люблю, причём в прямом смысле этого слова. А вот когда женщина стремится стать мужчиной - не очень. Скакать на лошадях в бой - удел мужчин. Женщина должна сидеть дома и растить детей. Или вы со мной не согласны?
- В ваших словах есть здравый смысл, лэр Один.
- Ну вот и хорошо. Тогда до завтра. Встречаемся здесь же, после завтрака.
- А когда у вас завтрак, лэр Один?
- Когда я проснусь, разумеется! Да, ещё перед завтраком я привык умываться...
***
Время, когда благородный лэр Один соизволит проснуться, умыться и позавтракать, оказалось обеденным - именно перед обедом десять лошадей, несущих одиннадцать седоков, покинули пределы постоялого двора. Лошадей, точнее, было четырнадцать - каждый из воинов пятёрки имел по две лошади, на одной ехал сам, а другая была заводной и несла поклажу, без которой не обходится в походе ни один солдат. Одну из лошадей экспроприировал лэр Один, и сейчас гордо восседал на ней, придерживая за тонкую талию свою то ли служанку, то ли родственницу, сидевшую перед ним поперёк седла. Оба молчали - Один, по-видимому, по природе своей был неразговорчив, что наглядно проявилось в совместном путешествии, а Лита всё ещё дулась на своего попутчика за то, что тот согласился на поездку до Ганы, не спросив её согласия, а также за то, что ей так и не удалось посетить магазин, где девушка надеялась приобрести более привычную для себя одежду, нормальную обувь и что-нибудь из оружия. Впрочем, Лита подозревала, что Один сделал это нарочно - и одеться как она хотела ей не дал, и оружием разжиться не получилось, и едут они прямо в самое логово врага, где ищеек тайной канцелярии больше, чем листьев на окрестных деревьях. Долго дуться, правда, у девушки не получилось - постепенно они с Одином разговорились, и дорога под постоянные разговоры пошла быстрее. Больше всего разговаривала Лита - она рассказывала с интересом слушающему мужчине историю Натаны, обычаи, быт простых людей. Мужчину интересовало всё - от количества детей в семье до цен на продукты питания в разных частях материка. Знания самого Одина, как удалось определить девушке, были обширными, но какими-то отрывочными - так, для него не стало новостью, что на Нате было два материка - Натана и Лияра, а также целая цепь объединённых в архипелаг островов на юго-восточной оконечности материка под общим названием Зеу, многие из которых были достаточно крупными и некоторые даже обитаемыми. Между тем про второй материк, Лияру, знало ограниченное число людей, практически единицы. А из тех, кто знали, многие считали второй материк легендой - связи с ним не было, суда, решившие переплыть окружающий Натану океан, пропадали безвозвратно. Один отлично знал растительный и животный мир Натаны - намного лучше самой Литы, даже лучше всех, кого Лита знала. Одновременно мужчина абсолютно не ориентировался в жизненном укладе простых людей, как будто попал на Натану недавно, а всё это время жил в другом месте. Девушка, проанализировав всю полученную информацию о своём спутнике, высказала для себя предположение, что Одину удалось каким-то образом пересечь мировой океан, и его родина на самом деле - таинственный материк Лияра. Иначе откуда у него такие подробные знания о нём, не меньшие, чем знания о Натане? Да и познания мужчины в медицине становились тогда понятными - мало ли что осталось от древних на неизведанном материке? Возможно, там удалось сохранить что-то из канувшего в веках наследия предков - то, что на Натане уже давно было разграблено и уничтожено. Надежда на спасение своего жениха вспыхнула с новой силой - вера в успешное излечение получила хоть какое-то материальное подтверждение...
Путешествие на северо-восток длилось уже более недели и проходило именно так, как и обещал священник - тихо, спокойно и комфортно. Уже на третий день путешествия дорога стала широкой, наезженной и утоптанной, чтобы ещё через два дня смениться на брусчатку. Далее день ото дня дорога всё улучшалась - камень в её основании становился лучше и ровнее, щели меж каменными желваками всё меньше, а качество подгонки каменных плит дороги - всё лучше. Ширина дороги тоже увеличилась - если сначала по ней могли разъехаться двое едущих навстречу конных, то теперь то же самое могли сделать две большие, гружёные товаром телеги. И таких телег на дороге становилось всё больше и больше - при приближении к столице торговый тракт становился всё более оживлённым. Количество трактиров и постоялых дворов вдоль тракта тоже увеличилось, а качество обслуживания - улучшилось. Правда, одновременно подросли и цены, но Один, казалось, этого даже не замечал - расплачивался не торгуясь, сохраняя на лице брезгливо-высокомерное выражение лица, присущее, по-видимому, каждому аристократу. Одежда на Одине продолжала выглядеть так, как будто он приобрёл её вчера, несмотря на то, что в этой одежде мужчина провёл всё путешествие. Лита же, напротив, тяготилась своей простой крестьянской одеждой, которая не только выглядела слишком бедно, но и успела уже за время путешествия изрядно поистрепаться. Переодеться же во что-нибудь более приличное она не могла - Один в корне пресекал все её многочисленные попытки заглянуть в магазины, мимо которых они проезжали, на предмет покупки одежды и, чего уж там скрывать, оружия. Без оружия девушка чувствовала себя голой и беззащитной - чтобы не выдать себя, магию в чужой стране она применить не могла, а оружия, даже самого плохонького ножа, у неё не было. И именно об отсутствии оружия девушка остро пожалела, когда, въехав после обеда в лес и, проехав по сузившейся лесной дороге не более получаса, кавалькада остановилась перед рухнувшей на дорогу и перегородившей её толстой вековой сосной с огромными мохнатыми ветвями, а, остановившись, была сразу же окружена толпой одетых в серо-зелёную одежду вооружённых людей. Людей было никак не менее трёх десятков, и это не считая лучников - окружающие кусты шевелились явно не под порывами ветра, да и воткнувшаяся в упавшее дерево стрела явно предупреждала о том, что все путники находятся под прицелом лесных братьев. Видимо, чтобы рассеять все сомнения путников, от группы разбойников отделился более богато одетый человек и с ухмылкой обратился к Одину, видно, посчитав его самым главным из группы:
- День добрый, милостивый государь. Добрый он, конечно же, для нас - такая добыча редко когда попадается. Сразу предупреждаю, дёргаться не советую - вокруг вас три десятка опытных лучников, они из вас вмиг подушки для иголок наделают, "мама" пискнуть не успеете. И солдатиков своих успокойте - а то неровен час погибнет кто зазря, вижу я, как они за зубочистки свои хватаются. А нам ведь многого не надо - отдайте, что у вас есть, и разойдёмся миром. Жизни ваши нам ни к чему, не душегубы мы. Девку свою, кстати, тоже можете нам оставить - давно мы не видели женского тела, пусть даже такого заморенного, как это. Надолго вашу девку не задержим - попользуемся и отдадим в целости и сохранности, от неё, чай, не убудет. Даже удовольствие может получить и опыт какой-никакой приобрести, если дурой не будет. А кому вдруг понравится - так и денежку можем подкинуть.
Монолог главаря бандитской шайки проходил под смех и ухмылки лесных братьев и гробовое молчание путников. Закончив свою пламенную речь, главарь стёр со своего лица добродушную улыбку и, ощерившись, проговорил:
- Всё, время уговоров закончилось. Теперь спокойно все слезли с коней и так же спокойно положили оружие на землю. И не дёргайтесь, у моих бойцов руки устали держать тетивы натянутыми, в любой момент выстрелить могут.
Один, спокойно выслушав бандитского главаря и одарив его высокомерным взглядом, перевёл этот взгляд Фараса и, не обращая на бандитов внимания, спросил:
- Ну что, господин священник, и это называется вашей спокойной дорогой до столицы? Вы не забыли своё обещание? А обещали вы мне безопасность. Обещания нужно выполнять, тем более что даны они вами перед господом вашим. Выполняйте, я жду.
- Лэр Один, к сожалению, обстоятельства изменились. Я никак не смогу обеспечить вашу безопасность - это, как видите, не в моих силах. Если солдаты вступят в бой, то они полягут все до единого - противников слишком много.
- Я что-то не понимаю - а для чего тогда вы возите с собой солдат, как не для войны? Воевать и, если необходимо, умирать - их прямая обязанность.
- Я не пошлю своих людей на верную смерть, лэр Один. И не отдам приказ вступить в бой - это бессмысленно.
- Бессмысленно - умереть с честью? А позорно сдаться в плен бандитам с большой дороги - в этом есть глубокий смысл? Разве ваш бог наказывал вам именно это? То, что вы сейчас хотите сделать - не здравый смысл, а обычная трусость. Да, вступив в бой, ваши солдаты умрут. Но они унесут с собой в могилу часть разбойников, и банда станет слабее. Ещё несколько таких же отрядов, не сложивших оружие - и банды не станет. Простая арифметика.
- Пусть лучше сокращением количества лесных братьев займутся другие путники. Я же выбираю жизнь, лэр Один.
Тут диалог Одина со священником грубо прервал главарь разбойничьей шайки, которому надоело слушать пререкания добычи, которую он уже считал своей. Плюнув себе под ноги, он сказал:
- Хватит, надоело слушать. Или вы все немедленно не слезаете с коней, сложив оружие, или мы начинаем стрелять. В последнем случае живыми вы отсюда не уйдёте, это я вам обещаю.
После этих слов пятёрка солдат под презрительным взглядом Одина медленно слезла с лошадей и бросила под ноги оружие. Её примеру последовало двое охранников священника. У самого священника, равно как и у его помощника, оружия не было. Один, видя, что вооружённых людей в его отряде не осталось, хмыкнул и, грациозно спрыгнув с коня, аккуратно ссадил с него Литу, после чего достал из сёдельных сумм два вещевых мешка - свой и девушки, закинул оба себе за спину и, взяв девушку за руку, сказал:
- Ну что, лесные братья и господин Фарас, счастливо оставаться. Всё своё я взял, а коня возвращаю - он мне не принадлежит. Прощайте. Дальше мы пойдём одни. Да, господа, - это мужчина сказал, обратившись к разбойникам, - останавливать меня, и, тем паче пытаться подстрелить не советую. Пока мне не причинили вреда - я добрый и даже местами благодушный. Но стоит просвистеть хоть одной стреле - моя доброта может испариться, как утренняя роса под летним солнцем, и я вспомню, что за разбой полагается смерть.