- Я забыл об этом сказать. Конечно, Богатилия. Так вот, случалось, граждане Богатилии обнаруживали, что целые группы людей живут в их стране как бродяги, то есть как бедняки (или святые), но при этом вовсе не хотят так жить. Эти люди вели такую жизнь по необходимости. У них не было преимуществ, к которым привыкли граждане Богатилии. И скоро отношения с этими людьми стали для народа Богатилии главной заботой.
- Что-что? У них не было ни войн, ни голода, ни чумы, ни налогов? - спросила Перрунд.
- Не было. И вообще ничего похожего на последние три.
- Моя доверчивость подвергается серьезному испытанию, - пробормотала Перрунд.
- Значит, в Богатилии все были счастливы? - спросила Хьюсс.
- Так счастливы, как только могли. Люди сами умудрялись делать себя несчастными, как и всегда.
Перрунд кивнула.
- Ну вот, теперь похоже на правду.
- В той земле жили два друга - мальчик и девочка, они были в двоюродном родстве и выросли вместе. Они считали себя взрослыми, а на самом деле все еще были детьми. Они были лучшими друзьями, но часто не соглашались друг с другом. И одно из главных расхождений касалось вопроса о том, что делать, когда в Богатилии объявится одно из этих племен бедняков. Предоставить ли их самим себе или помочь им улучшить их жизнь? И если все-таки помогать, то как именно? Сказать им: "Присоединяйтесь к нам и живите, как мы"? Сказать им: "Оставьте ваш образ жизни, оставьте ваших богов, ваши самые дорогие верования, традиции, которые делают вас такими, какие вы есть"? Или сказать: "Мы решили, что вы должны оставаться в основном такими, как сейчас, мы будем относиться к вам, как к детям, будем давать вам игрушки, которые улучшат вашу жизнь"? И правда, как решить, что лучше?
Латтенс ерзал и извивался на диване. Перрунд пыталась удержать его на месте.
- Неужели там и вправду не было никаких войн? - спросил мальчик.
- Да, - сказала Перрунд, озабоченно глядя на ДеВара, - ребенку такое, видимо, трудно понять.
ДеВар печально улыбнулся.
- Нет, войны там были, но очень короткие и далеко на границах. Но чтобы не быть многословным, я скажу - двое друзей решили испытать справедливость своих доводов. У них был еще один друг - дама, очень похожая на них. К тому же она отличалась необыкновенным умом и красотой, и у нее был подарок, который она готова была вручить любому из них. - ДеВар посмотрел на Перрунд, потом на Хьюсс.
- Любому из них? - спросила Перрунд, улыбнувшись одними губами. Хьюсс опустила глаза.
- Она была женщиной широких взглядов, - сказал ДеВар и откашлялся. - И вот мальчик и девочка договорились между собой, что приведут ей свои доводы, и тот, кого она признает проигравшим, уйдет, а второй получит награду.
- А третий друг, эта дама, знала о странном договоре между этими двумя? - спросила Перрунд.
- Имена! Как их звали? - спросил Латтенс.
- Да, как их звали? - спросила Хьюсс.
- Девочку звали Секрум, а мальчика - Хилити. Имя их прекрасного друга было Лелеерил. - ДеВар посмотрел на Перрунд. - И она не знала об их соглашении.
- Фу ты, - сказала Перрунд.
- И вот они втроем встретились в охотничьем домике высоко-высоко в горах.
- Высоко, как Бездыханная Долина? - спросил Латтенс.
- Нет, не так высоко, но горы эти были очень крутые, с острыми пиками. И вот…
- А во что верил каждый из тех двоих? - спросила Перрунд.
- Во что? Ну, Секрум верила, что всегда нужно вмешиваться или пытаться помочь, а Хилити считал, что лучше оставить людей в покое. Так вот, у них была хорошая еда и хорошее вино, они смеялись, рассказывали всякие истории и шутили. Секрум и Хилити поведали Лелеерил о разнице в своих взглядах и спросили, кто из них прав. Она пыталась сказать, что они оба по-своему правы, что в одном случае может быть прав один, а в другом - другой… Но Секрум и Хилити настаивали, они говорили, что Лелеерил должна выбрать кого-нибудь одного, и она выбрала Хилити, а бедняжке Секрум пришлось оставить охотничий домик.
- И что же Лелеерил собиралась подарить Хилити? - спросил Латтенс.
- Кое-что очень сладкое, - сказал ДеВар и как волшебник извлек из своего кармана засахаренный плод. Затем отдал довольному мальчику, который радостно вонзил в него зубы.
- И что же случилось дальше? - спросила Хьюсс.
- Лелеерил узнала, что ее подарок был предметом спора, и это обидело ее. Она удалилась на какое-то время…
- Она была вынуждена удалиться? - спросила Перрунд. - Ведь девушки в цивилизованных обществах, случается, вынуждены это делать, когда природа берет свое?
- Нет, просто ей хотелось побыть где-то в другом месте, вдали от всех, кого она знала.
- Она что, ушла и от родителей? - с недоверчивым видом спросила Хьюсс.
- От всех. И тогда Секрум и Хилити поняли, что, видимо, Лелеерил питала к одному из них более сильные чувства, чем они это себе представляли, и что они поступили плохо.
- Теперь есть три императора, - внезапно сказал Латтенс, вгрызаясь в сладкий плод. - Я знаю, как их зовут.
- Т-сс, - сказала ему Перрунд.
- Лелеерил вернулась, - сказал им ДеВар, - но она обзавелась новыми друзьями там, где была, и она изменилась за время отсутствия, а потому скоро ушла снова, чтобы уже никогда не вернуться. Насколько мне известно, она после этого жила счастливой жизнью. Секрум стала солдатом-миссионером в богатильской армии, сражалась в очень маленьких и очень далеких войнах.
- Женщина-солдат? - спросила Хьюсс.
- Что-то вроде. Скорее миссионер или даже шпион, чем солдат.
Перрунд пожала плечами.
- Говорят, что балнимы Кваррека все как один женщины.
ДеВар улыбнулся.
- И что? - разочарованно спросила Хьюсс. - Это вся история?
- Пока вся, - пожал плечами ДеВар.
- Ты хочешь сказать, что есть и продолжение? - поинтересовалась Перрунд. - Расскажи. Неведение - это невыносимо.
- Пожалуй, расскажу как-нибудь в другой раз.
- А что насчет Хилити? - спросила Хьюсс - Что стало с ним, когда ушла его кузина?
Но ДеВар только улыбнулся.
- Ну и ладно, - обиженно сказала Перрунд. - Ну и держи при себе свою историю.
- А где находится Богатилия? - спросил Латтенс. - Я знаю географию.
- Далеко, - ответил ДеВар мальчику.
- Далеко за морем? - спросил мальчик.
- Далеко за морем.
- Дальше Тирска?
- Гораздо дальше.
- Дальше Заброшенных островов?
- О, еще дальше.
- Дальше, чем… Дрезен.
- Даже дальше, чем Дрезен. На выдуманной земле.
- А горы там из сахара? - спросил Латтенс.
- Там все горы сахарные. А озера из фруктового сока. А дичь там растет на деревьях уже приготовленная. А другие деревья там плодоносят домами, катапультами, стрелами, луками.
- А в реках там течет, наверное, вино? - спросила Хьюсс.
- Да. А дома, здания, мосты там из алмазов, золота и всяких драгоценностей.
- У меня есть щеночек элтара, - сказал Латтенс ДеВару. - Его зовут Винтл. Хочешь посмотреть?
- Конечно.
- Он в саду. В клетке. Сейчас принесу. Идем, - сказал Латтенс, обращаясь к Хьюсс, и потащил ее за руку.
- Пожалуй, ему все равно пора побегать в саду, - сказала Хьюсс. - Я скоро вернусь с непослушным Винтлом.
ДеВар и Перрунд смотрели, как женщина с ребенком вышли из комнаты под бдительным взглядом облаченного в белое евнуха, сидевшего на высоком стуле.
- Ну так вот что я тебе скажу, господин ДеВар, - сказала Перрунд, - хватит тебе уже тянуть время. Расскажи-ка мне о после-убийце, которого ты прикончил.
ДеВар поведал ей то, что, по его мнению, можно было рассказать о случившемся. Он опустил детали насчет того, как ему удалось так оперативно предотвратить нападение, а Перрунд была слишком вежлива, чтобы настаивать.
- А как насчет делегации, которая прибыла с послом этой морской компании?
ДеВар посмотрел на нее встревоженным взглядом.
- Я думаю, они не знали, что у него на уме. Хотя один, может, и знал. У него был запас снадобий, которые принял убийца, но остальные пребывали в полном неведении. Наивные, ничего не подозревавшие люди, думавшие, что их ждут приключения.
- Их допрашивали с пристрастием? - тихо спросила Перрунд.
ДеВар кивнул. Он опустил глаза в пол.
- Домой вернутся только их головы. Мне сказали, что под конец посланники рады были расстаться с ними.
Перрунд прикоснулась пальцами к руке ДеВара и тут же отдернула ее, бросив взгляд на евнуха.
- Виноваты хозяева, пославшие их на смерть, а не ты. Если бы план удался, то их страдания были бы ничуть не меньше.
- Я знаю. - ДеВар выдавил из себя улыбку. - Может быть, это называется профессиональным отсутствием сострадания. Я научен убивать или калечить как можно быстрее, а не как можно медленнее.
- Значит, ты не удовлетворен? Совершено покушение, и весьма серьезное. Тебе не кажется, что это опровергает твою теорию о существовании опасности здесь, внутри дворца?
- Может быть, - неуверенно сказал ДеВар. Перрунд улыбнулась.
- Тебя это ничуть не успокоило, да?
- Нет, - признался ДеВар и отвернулся. - Ну разве что немного, да и то скорее потому, что я признал твою правоту. Я буду беспокоиться, что бы ни случилось, и всегда буду ждать наихудшего развития событий. Я не могу не беспокоиться. Беспокойство - мое нормальное состояние.
- Значит, тебе не стоит беспокоиться из-за того, что ты столько беспокоишься, - сказала она. На губах ее играла улыбка.
- Ты права. Иначе будет не остановиться.
- Тут нужен прагматический подход. - Перрунд наклонилась вперед и оперлась подбородком о кулак. - А в чем мораль твоей истории о Секрум, Хилити и Лелеерил?
ДеВар посмотрел на нее смущенным взглядом.
- Вообще-то говоря, я не знаю, - признался он. - Мне рассказывали эту историю на другом языке. Она плохо поддается переводу, и… и потом, переводить там нужно было не только язык. Переиначивать некоторые идеи и… привычки и манеры людей, чтобы история стала осмысленной.
- Ну что ж, тогда тебе это удалось. А эта история - быль?
- Да, быль, - сказал ДеВар, потом выпрямился на своем стуле и рассмеялся, тряхнув головой. - Да нет, я шучу. Разве такое могло случиться? Можешь сколько угодно крутить самые современные глобусы, разглядывать новейшие карты, можешь доплыть до конца света, но, клянусь, ты нигде не найдешь Богатилии.
- Вот как, - разочарованно сказала Перрунд. - Значит, ты не уроженец Богатилии?
- Как можно быть уроженцем страны, которой нет?
- Но ведь ты уроженец… Моттелоччи, так, кажется?
- Да, Моттелоччи. - ДеВар нахмурился. - Не помню, чтобы говорил тебе об этом.
- И там есть горы, да? Это одно из… как же их теперь называют? Полутайные? Да, Полутайные королевства. В течение полугода до них не добраться. Но это маленький рай. Ведь верно?
- Полу-рай. Весной, летом и осенью там прекрасно, а вот зимой - ужасно.
- Три сезона из четырех - для большинства людей этого вполне достаточно.
- Но не в том случае, если четвертый сезон длится дольше трех остальных, вместе взятых.
- И там случилось что-то похожее на твою историю?
- Возможно.
- И ты был одним из этих людей?
- Может быть.
- Иногда, - сказала Перрунд, выпрямив спину и напустив на лицо раздраженное выражение, - я понимаю правителей: им никак не обойтись без палачей.
- О, я их всегда понимаю, - тихо сказал ДеВар. - Вот только… - Он словно оборвал себя на полуслове и замер, молча одергивая на себе одежду. Он поднял глаза на темноватые тени, гулявшие по световому куполу под потолком. - Может, у нас есть время сыграть во что-нибудь? Что скажешь?
Перрунд несколько мгновений молча смотрела на него, потом вздохнула и тоже распрямила плечи.
- Скажу, что лучше нам, пожалуй, сыграть в "Спор монархов". Ты, видимо, создан для этой игры. Хотя есть и другие, - сказала она, делая знак слуге у дверей вдалеке. - Например, "Лжец" или "Тайна".
ДеВар откинулся к спинке дивана, глядя на Перрунд, которая смотрела на идущего к ним слугу.
- А еще "Саботаж", - добавила она. - И "Хвастовство", и "Полуправда", и "Врунишка", и "Господин дезинформатор", и…
7. ДОКТОР
- У моего хозяина есть план насчет твоей хозяйки. Маленький сюрприз.
- Интересно!
- Но мне больше нравятся большие сюрпризы. А?
- И мне тоже.
Последовали и всевозможные другие комментарии и свист с разных концов стола, хотя - задним числом - ничего остроумного.
- И что ты имеешь в виду? - спросил я.
Фолечаро, ученик герцога Валена, только мигнул. Это был коренастый парень с копной каштановых волос, которые не слушались ничего, кроме ножниц. Он был занят чисткой сапог, а остальные из нас были поглощены вечерней трапезой в шатре на Долине Вида. Случилось это в один из дней 455-й Циркуляции. На этой первой остановке старшие слуги и ученики обычно обедали вместе. Хозяин Фолечаро позволил ему присоединиться к нам, но за проступок - а Фолечаро совершал их регулярно - наказал его дополнительной работой. Этим и объяснялась чистка сапог. На следующий день для него были приготовлены древние доспехи, слегка проржавевшие, он должен был выдраить их до того, как мы тронемся в путь.
- И что это за план? - Я продолжал гнуть свое. - Что может герцогу понадобиться от доктора?
- Скажем так: у него есть подозрения, - сказал Фолечаро, постучав себя по носу щеткой.
- Насчет чего?
- У моего хозяина тоже есть подозрения, - сказал Юнур, разламывая пополам кусок хлеба и подбирая подливку на своей тарелке.
- Вот уж в самую точку, - неторопливо произнес Эплин, паж начальника стражи Адлейна.
- Есть-есть, - мрачно настаивал Юнур.
- Он по-прежнему проверяет на тебе свои новые идеи, Юнур? - спросил один из пажей. Он повернулся к другим. - Как-то раз мы видели Юнура в банях…
- Только один!
- В каком это было году?
- Так вот, - продолжил паж, - видели бы вы, какие на нем шрамы. Уж можете мне поверить, Но л йети для него хуже зверя!
- Он всему меня учит! - сказал Юнур, вставая. В глазах его сверкнули слезы.
- Заткнись, Юнур, - сказал Джоллис. - Чего тебя так трогает вся эта болтовня? - Невысокий, но довольно изящный, старше всех нас, Джоллис был пажом герцога Ормина, у которого служила доктор после семьи торговцев Мифели и до того, как король призвал ее на службу к себе. Юнур снова сел, бормоча что-то себе под нос - Так какие планы, Фолечаро? - спросил Джоллис.
- Забудем об этом, - сказал Фолечаро. Он начал насвистывать и демонстративно погрузился в чистку сапог, а через некоторое время стал говорить с сапогами, словно хотел убедить их чистить самих себя.
- Этот мальчишка невыносим, - сказал Джоллис и взял кубок с разведенным вином - ничего крепче нам не разрешалось.
Немного спустя после ужина мы с Джоллисом гуляли по краю лагеря. Впереди и по обеим сторонам от нас тянулись холмы. Сзади, за входом в долину Вида, где-то далеко-далеко за ближним кругом Кратерного озера, в разноцветных огненных сполохах медленно заходил Ксамис, погружаясь за изогнутую кромку моря.
Облака, улавливающие частично затухающий свет Ксамиса, а частично - позднее утреннее сияние Зигена, были залиты золотом с одной стороны и красным, охрой, киноварью, оранжевым, алым… настоящее буйство цветов. Мы брели мимо готовящихся к ночлегу животных. У некоторых из них (в основном у хавлов) были мешки на головах. У животных поизящнее на глазах имелись шоры, а лучшие размещались в походных стойлах. У самых мелких животных глаза были закрыты первым подвернувшимся под руку тряпьем. Один за другим ложились они на землю и засыпали. Мы с Джоллисом, курившим длинную трубку, шли среди них. Он был моим старейшим и лучшим другом еще со времен моей - очень недолгой - службы у герцога, перед тем как меня послали в Гаспид.
- Возможно, это просто болтовня, - сказал он. - Фолечаро нравится звук собственного голоса, и еще ему нравится делать вид, будто он знает что-то такое, что неизвестно другим. Я бы не стал об этом беспокоиться, но если ты считаешь, что тебе следует сообщить об этом твоей хозяйке, то, конечно, так и надо поступить.
- Так, - сказал я.
Я припоминаю (оглядываясь на себя тогдашнего, неискушенного юнца, теперь, из умудренной зрелости), что сомневался, как мне поступить. Герцог Вален был влиятельным человеком и большим интриганом. Таких людей лучше не иметь врагами кому-нибудь вроде доктора, но мне приходилось думать о своем настоящем хозяине, а не только о хозяйке. Не говорить никому из них? Или одному. Но если одному, то кому именно? Или обоим?
- Послушай, - сказал Джоллис, остановившись и повернувшись ко мне (мне показалось, что он выждал момент, когда вокруг никого не оказалось, прежде чем сообщить мне последние сведения). - Если это поможет - я слышал, что Вален послал кого-то в Экваториальную Кускерию.
- Кускерию?
- Да. Ты знаешь о ней?
- Вроде как знаю. Это, кажется, порт, да?
- Порт, город-государство, святилище морской компании, логово морских чудищ, если верить некоторым людям… но дело в том, что это едва ли не самая северная точка, куда доходят люди из южных земель, и у них там, по слухам, немало посольств и миссий.
- Да?
- Так вот, один из людей герцога Валена был послан в Кускерию найти там кое-кого из Дрезена.
- Из Дрезена! - сказал я. Потом понизил голос, потому что Джоллис нахмурился и оглядел огромные тела спящих животных. - Но зачем?
- Понятия не имею, - сказал Джоллис.
- А сколько времени нужно, чтобы добраться до Кускерии?
- На дорогу туда уходит около года. Но говорят, что обратно возвращаются быстрее. - Он пожал плечами. - Ветра.
- Не близкий путь, чтобы отправлять кого-то, - недоуменно сказал я.
- Я знаю, - сказал Джоллис. Он пососал трубку. - Мой хозяин думал, что это связано с торговлей. Ты же знаешь, люди всегда надеются разбогатеть на пряностях, или снадобьях, или новых фруктах, или чем-нибудь таком, если им удастся провезти этот товар в обход морских компаний и избежать штормов, но, понимаешь, потом мой хозяин узнал, что посланник Валена ищет одного человека.
- Да?
- Гм-м. - Джоллис остановился лицом к заходящему Ксамису, оно приобрело рубиновый оттенок в свете закатного облака, словно охваченного пламенем. - Хороший закат, - сказал он, глубоко затягиваясь.
- Очень, - сказал я, даже не глядя в ту сторону.
- Но лучшие закаты, конечно же, были во время падения империи. Ты об этом не думал?
- Да? Ну да, естественно.
- Провидение вознаградило нас за гнев небес, - задумчиво сказал Джоллис, хмуро устремив глаза в чашечку своей трубки.
- Да? Ну конечно.
"Кому сказать? - думал я. - Кому же сказать?…"
Хозяин, каждый день доктор посещала короля во время Циркуляции из Гаспида в Ивенир, потому что нашему монарху досаждали боли в спине.
Король Квиенс лежал на кровати, а доктор сидела на ее краю.
– Если она действительно так болит, вы должны дать ей покой, государь, - сказала она ему.