На следующий день некоторые из насыпей достигли подножья скалы. Вскоре из противоположного конца начали выезжать непрерывной вереницей энергофургоны, груженные щебнем. Они выползали, сваливали свой груз и тотчас же снова уходили в туннели.
Было установлено наличие восьми туннелей. Из каждого катился непрерывный поток земли и щебня, выгрызенного из скалы, на которой стоял замок Хэйджорн. Для столпившихся на парапетах Джентльменов и Леди стал наконец понятен смысл этой работы.
- Они не делают никаких попыток закопать нас, - произнес Хэйджорн. - Они всего лишь вырубают из-под нас скалу!
На шестой день осады большой сегмент горного склона содрогнулся и рухнул. Он почти достиг подножья замка.
- Если так будет продолжаться дальше, - пробормотал Бодри, - у нас может оказаться меньше времени, чем у Джейнила.
- Тогда идемте , - с неожиданной энергией призвал О. Ц. Гарр. - Давайте испробуем нашу энергопушку! Мы прожжем эти их несчастные туннели, и что они тогда будут делать, эти наглецы?!
Он подошел к ближайшей оружейной платформе и приказал Крестьянам снять чехлы.
Ксантен, который стоял поблизости, предложил:
- Позвольте мне помочь вам, - и сам сорвал чехол. - Стреляйте теперь, если желаете!
О. Ц. Гарр с недоумением уставился на него, затем прыгнул вперед и быстро развернул огромный силовой прожектор, нацелив его на насыпь. Потом он потянул рычаг, воздух затрещал перед открытым дулом, зарябил, замерцал пурпурными искрами. Район мишени задымился, стал черным, потом темно-красным, затем обвалился и раскаленным кратером рассыпался по местности. Но лежащая ниже земля, в двадцать футов толщиной, давала слишком хорошую изоляцию: расплавленная лужа раскалилась, побелела от жара, но не смогла расшириться или углубиться.
Энергопушка издала неожиданное стрекотание, словно произошло короткое замыкание из-за испортившейся проводки, и замерла.
О. Ц. Гарр в гневе и разочаровании проверил механизм. Затем, с жестом отчаяния и отвращения, отвернулся. Пушка была явно ограниченной эффективности.
Два часа спустя на восточной стороне скал обвалился еще один большой пласт камней, а как раз перед закатом схожая масса сорвалась с западного склона, где стена замка поднималась одной сплошной линией с утеса внизу.
В полночь Ксантен и те, кто разделял его убеждения, со своими детьми и супругами, покинули замок Хэйджорн. Шесть упряжек Птиц взлетели с летной палубы и взяли курс по направлению к лугу, рядом с Дальней долиной. Задолго до рассвета вся группа была уже на месте.
Никто с ними не прощался...
11
Неделю спустя отвалилась еще одна секция восточного утеса, увлекая за собой приличный кусок опоры из плавленого стекла и камня. Кучи извлеченного из туннелей щебня стали подозрительно большими. Меньше всего был потревожен террасированный склон на юге; самые впечатляющие повреждения произошли на восточном и западном склонах.
Вдруг, спустя месяц после начала осады, большая секция террасы устремилась вниз, оставляя за собой неровную поверхность расселины, которая прикрывала дорогу в замок, и швырнула вниз статуи прежних Нотаблей, помещенные с интервалами вдоль балюстрады дороги.
Хэйджорн снова созвал заседание Совета.
- Обстоятельства, - заметил он с бледной попыткой на юмор, - не улучшились. Самые пессимистические наши ожидания были превзойдены. Гнетущая ситуация! Признаюсь, мне не нравится перспектива полететь к своей смерти среди всех моих разбитых принадлежностей.
Б. Ф. Роберт сделал жест отчаяния:
- Схожая мысль преследует и меня! Умереть - что ж из этого?! Все должны умереть! Но когда я думаю о своих драгоценных принадлежностях, мне становится дурно. Мои книги растоптаны! Мои хрупкие вазы разбиты! Мои камзолы разодраны! Мои ковры закопаны! Мои Фаны задушены! Мои наследственные канделябры выкинуты! Вот мои кошмары!
- Наше имущество не менее драгоценно, чем у всех прочих, - кратко заметил Бодри. - И все же оно само по себе лишено жизни. Когда мы исчезнем, кому какое дело, что с ними станет?!
Морук вздрогнул:
- Год назад я отложил восемнадцать дюжин бутылей наилучшей эссенции: двенадцать дюжин "Зеленого дождя", по три - "Бальтазара" и "Фейдора". Подумайте о них, если вам нужна трагедия!
- Если б мы только знали! - простонал Ор. - Я бы... я бы... - его голос дрогнул и прервался.
О. Ц. Гарр в нетерпении топнул ногой:
- Давайте любой ценой избегать жалобного плача! У нас был выбор, помните? Ксантен упрашивал нас бежать, и теперь он и ему подобные крадутся и фуражируют в Северных горах вместе с Искупленцами. Мы решили остаться - к лучшему или худшему, - но произошло, к нашему несчастью, худшее! Мы должны принять это как факт, Джентльмены!
На это Совет дал меланхолическое согласие, Хэйджорн достал фляжку драгоценного "Радиманта" и налил с немыслимой расточительностью:
- Поскольку у нас нет будущего - за наше славное прошлое!
Этой ночью то тут, то там вокруг кольца мехской осады были замечены беспокойства: пожары в четырех местах, отзвуки хриплых криков с разных сторон. На следующий день осажденным показалось, что темп деятельности Мехов чуть снизился.
Но в полдень отвалился огромный кусок восточного утеса. Спустя миг после величественного обдумывания высокая стена раскололась и опрокинулась, оставляя задние части шести великих домов подставленными открытому небу. Спустя час после заката на летной палубе приземлился Ксантен на упряжке Птиц. Он спрыгнул с сиденья, сбежал по винтовой лестнице на стены и спустился на площадь к дворцу Хэйджорна.
Хэйджорн, вызванный родственниками, вышел и удивленно уставился на Ксантена.
- Что вы здесь делаете? Мы ожидали, что вы в безопасности на севере, с Искупленцами!
- Искупленцы не в безопасности на севере, - ответил Ксантен. - Они присоединились к нам. Мы сражаемся.
У Хэйджорна от удивления отвисла челюсть:
- Сражаетесь? Джентльмены сражаются с Мехами?!
- И весьма энергично.
Хэйджорн в недоумении покачал головой:
- И Искупленцы тоже? Я так понял, что они планировали бежать на север?
- Некоторые так и сделали, включая О. Г. Филидора. Среди Искупленцев, так же как и здесь, есть разные фракции. Большинство из них не дальше, чем в двадцати милях. То же самое и с Кочевниками. Некоторые забрали свой энергофургоны и бежали. Остальные убивают Мехов с пылом фанатиков. Прошлой ночью вы видели их работу. Мы сожгли четыре склада, уничтожили хранилище сиропа, убили более ста Мехов, а вывели из строя дюжину энергофургонов. Мы понесли потери, которые тяжелы для нас, потому что нас мало, Мехов много. Вот почему я здесь. Нам нужны люди, идемте с нами сражаться!
Хэйджорн повернулся и направился к большой Центральной площади.
- Я созову народ из домов. Говорите со всеми...
Птицы, горько жалуясь на беспрецедентный труд, работали всю ночь, перевозя Джентльменов, которые, отрезвленные неминуемым разрушением Хэйджорна, наконец отбросили всякие сомнения и решили сражаться за свою жизнь. Стойкие традиционалисты по-прежнему отказывались скомпрометировать свою честь, но Ксантен дал им веселое заверение:
- Тогда оставайтесь здесь, бродя по улицам, словно рыщущие крысы! Утешайтесь сколько угодно тем фактом, что вас защищают. Будущее содержит для вас мало хорошего.
И многие, услышав это, ушли в негодовании.
Ксантен же повернулся к Хэйджорну:
- А вы улетаете или остаетесь?
Хэйджорн испустил глубокий вздох, почти стон:
- Замку Хэйджорн скоро наступит конец. Неважно, каким образом. Я лечу с вами...
Ситуация резко изменилась. Мехи установили плотное кольцо осады вокруг замка Хэйджорн, не рассчитывая на атаки со стороны сельской местности и ожидая мало сопротивления со стороны замка. Они установили свои казармы и склады сиропа, думая только об удобствах, а не о защите, и летучие отряды оказались в состоянии подобраться к ним, учинить немалые разрушения и отступить, прежде чем сами пострадали бы от серьезных потерь.
Те Мехи, что стояли вдоль Северного Гребня, подвергались почти непрерывным атакам и налетам, и в конце концов были согнаны вниз с большими потерями. Кольцо вокруг замка Хэйджорн стало полукругом; затем, два дня спустя, после уничтожения еще пяти складов с сиропом, Мехи отступили еще дальше. Навалив землю перед двумя туннелями, ведущими к южной стороне скалы, они создали более или менее прочную оборонительную позицию, но, теперь вместо осаждающих, они стали осажденными, хотя все еще сражались.
В защищенном таким образом районе Мехи сосредоточили свои запасы сиропа, инструменты, боеприпасы. Район перед валами освещался после наступления темноты и охранялся Мехами, вооруженными энергопистолетами, что делало любую попытку фронтальной атаки непрактичной.
Целый день люди укреплялись в окружающих садах, оценивая создавшуюся ситуацию. Затем была испробована новая тактика. Были изготовлены шесть легких повозок, которые загрузили бурдюками с легковоспламеняющимися маслами, с привязанными к ним зажигательными гранатами. В каждую из этих повозок запрягли по десять Птиц и в полночь отправили в полет, с человеком в каждой повозке. Взлетев повыше, Птицы затем спикировали вниз, сквозь темноту, на позиции Мехов, и сбросили огненные бомбы.
Сразу же весь район охватило пламя. Сгорел склад сиропа; энергофургоны, разбуженные пожаром, наталкивались друг на друга, двигаясь туда-сюда, давя склады и Мехов, добавляя много новых ужасов к тем, что уже были порождены внезапным налетом и пожаром. Уцелевшие Мехи скрылись в туннелях. Погасло несколько прожекторов, и, воспользовавшись суматохой, люди атаковали валы.
После короткой, но жестокой схватки, люди перебили всех часовых и заняли позиции, господствующие над входами в туннели, где скрывались теперь все оставшиеся в живых Мехи. Похоже было на то, что восстание Мехов наконец подавлено...
12
Пожары догорели. Люди-воины - триста человек из замка, двести Искупленцев, около трехсот Кочевников - собрались вокруг входа в туннель и во время ночного перемирия обсуждали способы, как разделаться с замурованными Мехами.
Вскоре к ним приблизилась группа Джентльменов из замка. Среди них были: Бодри, О. Ц. Гарр, Иссет и Ор.
Они поздоровались со всеми, некогда равными: Хэйджорном, Ксантеном, Клагхорном, но с соответствующей отстраненностью и холодностью, учитывая ту потерю престижа, которую понесла группа сражавшихся с Мехами так, словно те были им ровня.
- Что же будет теперь? - спросил Бодри у Хэйджорна.
- Мехи в ловушке, но мы не можем выманить их. Вполне возможно, что они хранят там сироп для энергофургонов. Они могут прожить там не один месяц.
О. Ц. Гарр, анализируя ситуацию с точки зрения военного теоретика, предложил свой план действий:
- Приволоките сюда пушки или велите сделать это своим подчиненным, установите их на энергофургоны, и когда эти паразиты достаточно ослабнут, вкатите пушки в туннель и сотрите их с лица Земли. Всех до единого, кроме, может, рабочей силы для замка. У нас прежде работало четыреста Мехов - и этого будет вполне достаточно.
- Ха! - воскликнул Ксантен. - Мне доставит огромное удовольствие уведомить вас, что этому не бывать никогда! Если какие-нибудь Мехи уцелеют, то они будут ремонтировать космические корабли и обучат нас управлению ими, а затем мы перевезем их и Крестьян на их родные планеты.
- Как же тогда мы будем поддерживать свою жизнь? - холодно осведомился О. Ц. Гарр.
- У вас есть генераторы сиропа. Приделайте себе мешочки - и пейте сироп.
Гарр задрал голову и так же холодно уставился на Ксантена:
- Это ваш голос, только ваш, - и это только ваше наглое мнение. Я хочу выслушать других. Хэйджорн, это ваша философия, что цивилизация должна увянуть?
- Ей незачем увядать, - отозвался Хэйджорн. - При условии, что все мы, и вы в том числе, будем трудиться ради нее. Рабов больше не должно быть. Я убедился в этом...
О. Ц. Гарр круто повернулся и стремительно направился обратно в замок, и следом за ним - большинство его традиционно мыслящих товарищей. Некоторые отошли в сторону и говорили между собой на пониженных тонах, бросая мрачные взгляды на Ксантена и Хэйджорна.
Вдруг со стен раздался крик:
- Мехи! Они берут замок! Они лезут из нижних коридоров! Они атакуют, спасите нас!
Стоявшие внизу с оцепенением уставились на замок. Пока они смотрели, ворота замка захлопнулись.
- Как это могло случиться? - оторопело спросил Хэйджорн. - Я готов поклясться, что все они ушли в туннели!
- Это чересчур ясно, - зло бросил Ксантен. - Подкапываясь, они проделали туннель до нижних уровней!
Хэйджорн бросился вперед, словно собирался в одиночку атаковать скалу, затем остановился.
- Мы должны изгнать их! Немыслимо, чтобы они разграбили замок!
- К несчастью, - проворчал Ксантен, - стены преградили нам путь столь же эффективно, как раньше - Мехам.
- Мы можем послать войска на птичьих упряжках! Если мы закрепимся, мы сможем истребить их!
Клагхорн покачал головой:
- Они могут поджидать нас на стенах и взлетной палубе и перестреляют и нас, и Птиц, когда те приблизятся. Даже если мы обеспечим себе плацдарм, то будет большое кровопролитие и погибнет один из нас на каждого из них. А они превосходят нас в численности, как четыре к одному.
Хэйджорн застонал:
- Мысль о том, что они пируют среди моего имущества, расхаживают в моей одежде, хлещут мои эссенции, - мне становится дурно от этого!
- Слушайте! - вдруг приказал Клагхорн.
Они услышали вверху громкие крики людей, треск энергопушек.
- Некоторые из них, по крайней мере, еще держатся на стенах!
Ксантен подошел к ближайшей группе Птиц, весьма напуганных и подавленных поворотом событий.
- Поднимайте меня над замком! Держитесь вне досягаемости пуль, но так, чтобы я мог видеть, что делают Мехи!
- Осторожнее! - прохрипела одна из Птиц. - В замке творятся худые дела!
- Неважно! Несите меня над замковыми стенами!
Птицы подняли его над замком, сделав большой круг около скалы-фундамента. Они парили достаточно высоко, чтобы быть в безопасности от пуль из шариковых пистолетов Мехов.
Рядом с теми пушками, что еще действовали, стояло около тридцати мужчин и женщин. Между великими домами, Ротондой и Дворцом, кишели Мехи. Площадь была завалена трупами: Джентльмены, Леди, их дети - все те, кто решил остаться в замке Хэйджорн.
У одной из пушек стоял О. Ц. Гарр. Заметив Ксантена, он издал крик истерической ярости и выстрелил. Птицы, повозка, Ксантен - все рухнули одновременно. Удар убил двух Птиц, но каким-то чудом не задел остальных, и четверка Птиц, оставшихся в живых, выправила равновесие; в сотне футов от земли они замедлили падение, остановились, попарили в воздухе еще с минуту и спустились на землю.
Ксантен, пошатываясь, выпутался из ремней. Подбежали люди.
- Вы целы? - крикнул Клагхорн.
- Вроде да... И напутан вдобавок! - Ксантен сделал глубокий вдох, подошел к выступающему из земли камню и сел.
- Что там происходит? - спросил Клагхорн.
- Все погибли, - ответил Ксантен. - Все, кроме немногих. Гарр сошел с ума. Он выстрелил в меня.
- Смотрите! Мехи на стенах! - закричал О. Л. Морган.
- Люди! - крикнул еще кто-то. - Они прыгают!.. Нет, их швыряют вниз!..
С ужасающей медлительностью последние защитники летели к своей смерти. Замок Хэйджорн был в руках Мехов.
Ксантен задумчиво смотрел на замок - такой знакомый и такой чужой сейчас.
- Они не сумеют удержаться. Нам нужно только уничтожить солнечные батареи, и они не смогут синтезировать сироп.
- Давайте сделаем это немедленно, - предложил Клагхорн. - Прежде чем они вздумают защищаться и встанут у пушек! Птиц!
Он отправился отдать приказ - и сорок Птиц, стискивая в лапах по два камня величиной с человеческую голову, поднялись в небо, покружились над замком и вскоре вернулись, доложив, что солнечные батареи уничтожены.
- Все, что остается сейчас сделать, - заключил Ксантен, - это замуровать туннели на случай неожиданной атаки, которая может застать нас врасплох, и потом набраться терпения.
- Что насчет Крестьян в стойлах и Фан? - упавшим голосом спросил Хэйджорн.
Ксантен медленно покачал головой.
- Тот, кто не был раньше Искупленцем, должен стать им теперь.
- В лучшем случае они протянут два месяца, - словно про себя произнес Клагхорн, - не больше!
Прошло два месяца, затем три месяца, и еще четыре месяца. Но однажды утром огромные ворота открылись. Из них вышел изможденный Мех.
Он просигналил:
- Люди, мы умираем с голоду! Мы сохранили ваши сокровища. Дайте нам жизнь - или мы уничтожим все, прежде чем умрем.
- Вот наши условия, - отвечал Ксантен. - Мы даем вам жизнь. Вы должны очистить замок: унести и похоронить трупы. Вы должны отремонтировать космические корабли и обучить нас всему, что вы о них знаете. И тогда мы отвезем вас на Этамин-10.
- Предложенные вами условия приняты...
13
Пять лет спустя Ксантен и Глисс Медоусвит, со своими двумя детьми, путешествовали на север от своего дома, неподалеку от реки Санд. Они воспользовались случаем нанести визит в замок Хэйджорн, где теперь жило две-три дюжины человек, и среди них - сам Хэйджорн.
Он состарился, как показалось Ксантену, волосы его поседели, лицо, некогда холеное и овальное, стало тонким и почти восковым. Ксантен не мог определить его настроения.
Они стояли в тени орехового дерева, за которым вырисовывался замок и скала.
- Теперь это великий музей, - говорил Хэйджорн. - Я - его куратор, и это будет функцией всех Хэйджорнов, которые придут после меня, потому что тут есть неисчислимые сокровища, которые надо охранять и сохранить. К замку уже пришло ощущение древности. В домах живут призраки. Я часто вижу их, особенно по ночам празднеств... Ах, какие это были времена, не так ли, Ксантен?
- Да, в самом деле, - согласился Ксантен. Он коснулся голов двух своих детей. - И все же у меня нет желания возвращаться к ним. Мы теперь хозяева на своей собственной планете - как не было уже много веков.
Хэйджорн с каким-то сожалением согласился. Он поднял взгляд на огромное строение, словно парящее в небе, и как будто впервые посмотрел на него.
- Люди будущего, что они будут думать о замке Хэйджорн? О его сокровищах, его книгах, его камзолах?
- Они придут и будут дивиться, - сказал Ксантен. - Почти так же, как я сегодня.
- Тут есть многое, чему можно удивляться. Вы не забудете, Ксантен? Еще есть отложенные фляжки с благородной эссенцией.
- Спасибо, нет, - отказался Ксантен. - Слишком многое здесь ворошит старые воспоминания. Мы пойдем своей дорогой, и я думаю, что мы сделаем это немедленно.
Хэйджорн печально покачал головой:
- Я тебя очень хорошо понимаю. Я сам слишком часто предаюсь воспоминаниям о минувших днях. Ну, тогда прощайте и счастливо вам добраться до дома.
- Так мы и сделаем, Хэйджорн. Спасибо вам - и прощайте! - ответил Ксантен и повернул прочь от замка Хэйджорн, к миру людей...
