- Я понимаю, почему вам так хочется поверить, что - этот дневник имеет отношение к вашему прошлому, мистер Фостер, - сказал я. - Наверное тяжело, когда не знаешь своей собственной биографии. Но вы идете по ложному следу. Вы, видимо, полагаете, что этот дневник содержит вашу биографию, которую вы начали писать в зашифрованном виде, чтобы никто не смог ее случайно прочесть и посмеяться над вами.
- Лиджен, а что вы собираетесь делать, когда приедете в Майами?
Вопрос прозвучал для меня неожиданно.
- Ну… не знаю, - уклончиво ответил я. - Просто хотелось уехать к югу, где тепло. Когда-то у меня там было несколько знакомых…
- Другими словами - ничего, - сказал Фостер. - Лиджен, я вам хорошо заплачу, если вы останетесь со мной до тех пор, пока я не доведу это дело до конца.
Я отрицательно покачал головой:
- Только не я, мистер Фостер, Все это звучит для меня… Самое безобидное слово, которое мне приходит в голову, это - "безумно".
- Лиджен, - произнес Фостер, - вы действительно думаете, что я сумасшедший?
- Давайте скажем так, мистер Фостер: мне все это кажется немного странным.
- Я вас прошу не просто поработать на меня, - сказал Фостер. - Я прошу у вас помощи.
- С таким же успехом вы можете попытаться узнать свою судьбу по кофейной гуще, - раздраженно ответил я. - Мне не под силу сделать ни одного вывода из того, что вы рассказали.
- Но это еще не все, Лиджен, далеко не все, Недавно я сделал важное открытие. Когда я буду знать, что вы со мной, я расскажу вам о нем. Сейчас вы знаете достаточно, чтобы признать: все это не является плодом моего воображения.
- Я не знаю абсолютно ничего, - ответил я. - Пока это все разговоры.
- Если вы озабочены размером вознаграждения…
- Нет, черт возьми, - рявкнул я. - Где эти бумаги, о которых вы все время говорите? Меня нужно показать психиатру уже только за то, что я сижу здесь и выслушиваю вас. С меня достаточно моих собственных бед…
Я замолчал и помассировал руками голову.
- Извините, мистер Фостер, - сказал я. - Мне кажется, мое раздражение вызвано тем, что у вас есть все, чего я мог бы желать себе, а вы еще не довольны. Меня тревожит, что вы пустились в погоню за иллюзией. Если человек, обладающий здоровьем и массой денег, не может наслаждаться жизнью, то что же, черт подери, остается делать другим?
Фостер задумчиво посмотрел на меня:
- Лиджен, если бы у вас в жизни была возможность осуществить любое свое желание, что бы вы попросили?
- Любое? О, мне хотелось много чего. Когда-то я мечтал стать героем. Потом - умным, чтобы знать ответы на все вопросы. Еще позже я стал носиться с идеей, что самое главное - это иметь возможность честно выполнять работу, необходимую людям. Но я так и не нашел этой работы, и не поумнел, и не научился самостоятельно разбираться, где героизм, а где трусость.
- Другими словами, - заметил Фостер, - вы искали некую абстракцию, чтобы поверить в нее, в данном случае - справедливость с большой буквы. Но справедливости в природе не существует. На нее надеется и ее признает только человек.
- Но ведь кроме нее в жизни существует немало хорошего, и часть этого хорошего я бы не прочь получить в свое распоряжение.
- Ждите своего часа и не теряйте способности мечтать.
- Мечты! - воскликнул я. - О, их у меня хоть отбавляй. Я хочу иметь остров в теплых краях, где я мог бы коротать свой век, занимаясь рыбной ловлей и любуясь морем.
- В ваших словах сквозит цинизм. Но вы и сейчас пытаетесь конкретизировать абстракцию, - сказал Фостер. - А впрочем, не важно. Материализм - это просто другая форма идеализма.
Я посмотрел на него.
- Однако я знаю, что ничего у мена никогда не будет, как никогда не будет в мире той справедливости, о которой вы говорили. И как только окончательно поймешь, что тебе этого никогда не увидеть…
- Несбыточность, видимо, является важным элементом любой мечты, - прервал меня Фостер. - Но, тем не менее, вы должны беречь свою мечту, какой бы она ни была. Не оставляйте ее.
- Хватит философий, - заявил я. - Она нам ничего не даст.
- Вы хотели посмотреть документы? - спросил Фостер и вытащил из внутреннего кармана связку ключей. - Если вы согласитесь сходить к машине и, возможно, испачкать руки, то найдете в ней приваренный к раме сейф. Там я держу все фотокопии, свой паспорт, необходимый запас денег на крайний случай и прочее. Жизнь научила меня быть готовым в любой момент сняться с места. Поднимите коврик с пола и вы увидите сейф.
- Это не так уж срочно, - сказал я. - Я посмотрю их утром, после того, как немного посплю. Но, поймите меня правильно: я соглашаюсь на это только из-за своего проклятого любопытства.
- Хорошо, - ответил Фостер. Он откинулся на спинку кресла и вздохнул. - Я устал, Лиджен. Устал мой рассудок.
- Да, - согласился я, - и мой тоже. Если не говорить об остальных частях моей анатомии.
- Ступайте спать, - сказал Фостер. - Продолжим разговор утром.
Я отбросил легкое одеяло и осторожно встал с постели. Ноги утонули в ковре, густом и мягком. Подошел ко встроенному шкафу, нажал кнопку, и дверь отодвинулась в сторону. Моя старая одежда валялась на полу там, где я ее бросил. Но у меня еще была и чистая, которую мне одолжил Фостер. Он не будет возражать, если я подержу ее у себя подольше. В конце концов, так ему обойдется дешевле. Фостер был чокнутым, но ждать утра, чтобы сообщить ему об этом, не имело смысла.
Среди вещей, которые одолжил мне Фостер, не было пиджака. Я хотел было надеть свой старый, но передумал: на улице было тепло, к тому же эта серая в полоску тряпка, заляпанная жирными пятнами, может привлечь излишнее внимание. Я переложил свои вещи из карманов грязной одежды, лежащей на полу, тихонько открыл дверь и спустился вниз.
Занавески на окнах гостиной были задернуты. Я едва различал очертания бара. Не мешало бы захватить с собой что-нибудь поесть. Я разглядел проход за баром, пошарил вслепую по полкам и наткнулся на горку небольших банок, которые при этом тихо забренчали. Должно быть, орехи. Я попробовал поставить одну банку на бар - она звякнула обо что-то невидимое. Я выругался про себя и стал ощупывать препятствие. Это было что-то большое и металлическое, судя по холодной, гладкой поверхности с небольшими выступами, имеющими острые углы. Я готов был отдать голову на отсечение, что это был…
Я наклонился и напряг зрение. Слабый луч лунного света, пробивающийся сквозь щель в тяжелых портьерах, падал так, что я почти смог рассмотреть очертания этой штуки. Я склонился еще ниже и увидел отблеск света вдоль перфорированного кожуха пулемета 30-го калибра. Я проследил, куда направлен ствол, и рассмотрел черный квадрат прихожей, а в глубине ее - крошечный блик света, который отражался от начищенной медной ручки на входной двери.
Я отпрянул и прижался к стене. Внутри у меня стало как-то пусто. Если бы я попытался выйти через эту дверь…
Идиотизма у Фостера могло бы хватить на двух обычных психов. Мой взгляд метался по комнате. Мне нужно было срочно убираться отсюда, пока он с диким воплем не выскочит из темноты и меня не хватит сердечный удар. Может, попробовать через окно? Я обогнул бар, стал на четвереньки, прополз под стволом пулемета к тяжелым портьерам и отодвинул их в сторону. За стеклом разливался бледный свет. Нет, не мягкий свет луны, а густое молочное свечение, напоминавшее фосфоресцирующую морскую воду…
Я отпустил портьеру, пробрался под стволом пулемета назад в холл и прошел через вращающуюся дверь в кухню. Блестящая ручка холодильника отражала слабый свет. Я распахнул дверцу, залив пол светом, и огляделся: множество блестящей кухонной утвари и ни одной двери. Я подошел к окну, почти полностью заслоненному снаружи листвой, осторожно открыл его - и чуть не сломал руку о решетку из кованого железа.
Вернувшись в холл, я попробовал еще две двери: обе были закрыты. Третья дверь открылась, и я оказался на ступеньках, ведущих вниз, в подвал. Они были крутыми и темными, какими кажутся ступеньки любой подвальной лестницы, однако этот путь мог вывести меня наружу, Я нашарил выключатель и щелкнул им, У подножья лестницы слабо высветился прямоугольник сырого с виду пола, но подвал от этого не стал менее мрачным. Я начал спускаться.
В центре помещения стоял масляный котел отопления, от которого отходили вентиляционные трубы, переплетающиеся под потолком. Вдоль одной стены были свалены большие упаковочные ящики из неструганого дерева; в глубине, забитый досками, стоял бункер для угля. И никакой двери.
Я повернул назад. И тут раздался какой-то звук. Я замер. Где-то быстро прошуршал таракан. Звук повторился: слабый скрежет камня о камень. Во рту у меня вдруг пересохло. Я стал вглядываться в затянутые паутиной темные углы… Ничего.
Единственное, что мне оставалось, - это рвануть по лестнице вверх, выбить железную решетку на окне кухни и бежать сломя голову. Но, на мою беду, чтобы сделать это, мне нужно было передвигаться, а звук моих собственных шагов был настолько громким, что буквально парализовывал меня. По сравнению с этой ситуацией, шок, который я испытал, наткнувшись на пулемет, казался мне пустяком, как если бы я уселся на хлопушку.
Обычно я не верил историям о привидениях, которые ходят и стучат по ночам, но тут я собственными ушами слышал глухие стуки, и единственное, что приходило мне в голову, был Эдгар Аллан По с его веселенькими рассказами о людях, которых хоронили, не дождавшись, пока они как следует умрут.
Потом раздался другой звук, за ним - резкий щелчок, и я увидел, как в темном углу в полу образовалась щель, и оттуда блеснул луч света. Этого с меня было достаточно. Я бросился вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки, и с грохотом ввалился в кухню. Я схватил стул, размахнулся и изо всех сил ударил им по решетке. Он отскочил и врезал мне по губам. Я бросил его, чувствуя вкус крови во рту. Наверное, именно этого мне и не хватало. Паника уступила место более сильной эмоции - ярости. Я вышел из кухни и медленно двинулся через темный холл в направлении гостиной. И тут вдруг вспыхнул свет. Я быстро развернулся и увидел Фостера, стоящего в дверях холла полностью одетым.
- Эй, Фостер, - заорал я, - ну-ка, покажите мне выход отсюда!
Фостер пристально посмотрел мне в глаза. Лицо его было напряженным.
- Успокойтесь, мистер Лиджен, - мягко произнес он. - Что здесь случилось?
- Подойдите к этой пушке, - скомандовал я, кивнув в сторону бара, на котором стоял пулемет, - разрядите ее и откройте парадную дверь. Я ухожу.
Фостер окинул взглядом одежду, которая была на мне.
- Угу, понятно, - сказал он и снова посмотрел мне в лицо. - Что вас напугало, Лиджен?
- Не стройте из себя невинного младенца, - огрызнулся я. - Или я должен думать, что эту ловушку установил домовой в то время, как вы спали?
Он перевел взгляд на пулемет, лицо его напряглось.
- Нет, я сам, - сказал он. - Это устройство автоматическое. Что-то поставило его на боевой взвод, хотя звуковая сигнализация у меня не сработала. Вы не выходили из дома?
- Каким образом…
- Это очень важно, Лиджен, - перебил меня Фостер. - Одного вида пулемета слишком мало, чтобы вызвать у вас панику. Что вы видели?
- Я искал черный ход, - буркнул я, - спустился в подвал. Там мне не понравилось, и я вернулся назад.
- Что вы видели в подвале? - лицо Фостера напряглось еще больше и побледнело.
- Что-то вроде… - я запнулся. - Там была трещина в полу. Какие-то звуки, свет…
- Пол! - воскликнул Фостер. - Ну конечно. Вот слабое место.
Казалось, он разговаривал сам с собой.
Я ткнул пальцем через плечо:
- А еще что-то странное происходит у вас за окнами.
Фостер посмотрел в сторону тяжелых портьер.
- Слушайте меня, Лиджен, - произнес он. - Мы в серьезной опасности - и вы, и я. Ваше счастье, что вы проснулись вовремя. Этот дом, как вы уже, наверное, поняли, представляет собой нечто вроде крепости. В данный момент мы стали объектом нападения. Стены имеют достаточно мощную защиту. Но я не могу сказать этого про пол в подвале - всего лишь три фута железобетона. Нам нужно уходить, очень быстро и очень тихо.
- Хорошо. Куда? - спросил я.
Фостер повернулся, прошел через холл к одной из закрытых дверей и что-то нажал. Дверь отворилась, и я проследовал за ним в небольшую комнату. Он подошел к голой стене и нажал на нее. Панель стала отходить в сторону. Фостер вдруг отскочил назад.
- Боже мой! - сдавленно прокричал он и навалился всем телом на стену. Панель вернулась на место. Я стоял как вкопанный. Откуда-то появился запах, напоминавший запах серы.
- Что происходит, черт подери? - воскликнул я. Голос мой сорвался, как всегда бывает, когда я напуган.
- Этот запах! - крикнул Фостер. - Быстрее, назад!
Я отступил на шаг. Фостер бросился мимо меня через холл. Я помчался за ним по пятам, не оглядываясь из боязни узнать, что и я сам являюсь объектом преследования. Фостер взлетел по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и остановился на площадке. Он опустился на колени, отогнул персидский ковер, мягкий, как соболий мех, и ухватился за стальное кольцо, закрепленное в полу. Взглянул на меня. Лицо его было белым.
- Благослови, боже! - произнес он хрипло и потянул за кольцо. Кусок пола поднялся, показалась первая ступенька лестницы, которая вела вниз, в черную дыру. Фостер не мешкал: он опустил ноги и нырнул в проем. Я последовал его примеру. Лестница тянулась футов на десять вниз и заканчивалась каменным полом. Я услышал звук отодвигаемого засова, и мы вошли в большое помещение. Через ряд высоко расположенных окон я увидел лунный свет почувствовал свежий аромат ночного воздуха.
- Мы в гараже, - прошептал Фостер. - Зайдите с другой стороны машины и садитесь в нее, только тихо.
Положив руку на гладкую поверхность кузова, я осторожно открыл дверцу и, усевшись в кресло, тихо закрыл ее. Уже сидящий рядом со мной Фостер нажал кнопку, и на приборной доске зажглась зеленая лампочка.
- Готовы? - спросил он.
- Да.
Двигатель завелся с пол-оборота. Не мешкая, Фостер дал полный газ и отпустил сцепление. Машина рванулась в сторону закрытых ворот. Я инстинктивно пригнулся и услышал, как они с треском распахнулись от удара автомобиля, с ревом рванувшегося в ночь. Первый поворот подъездной аллеи мы промчались со скоростью сорок миль в час, а на шоссе выскочили, визжа резиной колес, уже на шестидесяти. Я оглянулся и в последний раз увидел дом Фостера, белевший под луной своим степенным фасадом. Он тут же скрылся за изгибом дороги.
- Что происходит? - спросил я, стараясь перекричать свист воздуха. Стрелка спидометра перевалила за отметку "90 миль в час" и продолжала двигаться дальше.
- Потом! - рявкнул Фостер, Я не настаивал. В течение нескольких минут я наблюдал за дорогой, глядя в зеркало заднего обозрения и размышляя, куда запропастились этой ночью все полицейские. Потом устроился поудобнее в мягком кресле и принялся следить, как спидометр отсчитывает мили.
ГЛАВА III
Когда я заговорил снова, было уже около половины пятого утра, и на востоке за кронами пальм робко пробивалась серая полоска света.
- Между прочим, - поинтересовался я, - для чего было все это: стальные ставни, пуленепробиваемое стекло в кухне, этот небольшой домашний пулемет, нацеленный на входную дверь? Что, мыши замучили?
- Это все было необходимо. И даже более, чем необходимо.
- Сейчас, когда моя душа вернулась из пяток на место, - сказал я, - мне кажется все это весьма глупым. Думаю, мы отъехали достаточно далеко, чтобы можно было остановиться и отдохнуть, высунув языки.
- Еще нет, потерпите немного.
- А почему мы не можем вернуться домой, - продолжил я, - и…
- Нет! - оборвал меня Фостер. - Я хочу, чтобы вы, Лиджен, дали слово не приближаться к этому дому, что бы ни случилось.
- Скоро будет светло, - заметил я. - Когда взойдет солнце, мы будем чувствовать себя ослами в связи с этим маленьким путешествием. Но вы не бойтесь, я никому не расскажу…
- Мы не должны останавливаться, - перебил меня Фостер. - Я позвоню из ближайшего города и закажу билеты на самолет до Майами.
- Подождите, - сказал я, - Это бред. А что будет с вашим домом? Все произошло так быстро, что вы не могли даже проверить, выключен ли телевизор. А как насчет паспортов, денег, вещей? И почему вы решили, что я поеду с вами?
- У меня все было полностью готово к такому срочному отъезду. В юридической фирме в Джексонвилле хранятся мои распоряжения относительно дома. Как только я изменю фамилию и исчезну, не останется ни одной ниточки, которая бы связывала меня с моей прежней жизнью. Что же касается остального, то кое-что из необходимых вещей мы можем купить утром, а мой паспорт находится в машине. Нам, наверное, вначале лучше остановиться в Пуэрто-Рико, пока мы не достанем вам паспорт.
- Послушайте, - сказал я. - Я струсил ночью - вот и все. Почему нам обоим не признаться, что мы сваляли дурака?
Фостер отрицательно покачал головой:
- Все та же инерция мышления, присущая человеческому разуму. Как он сопротивляется новым идеям!
- Такие новые идеи, о которых вы говорите, могут привести нас обоих в психушку, - заметил я.
- Лиджен, - произнес Фостер, - я хочу, чтобы вы хорошенько запомнили то, что я вам сейчас скажу. Это важно, чрезвычайно важно. Не буду терять время на предисловия. Дневник, который я вам показывал, находится в кармане моего пиджака. Вы должны прочитать ту его часть, которая написана по-английски. Может, после этого то, что я собираюсь вам рассказать, приобретет для вас больший смысл.
- Надеюсь, вы не собираетесь писать завещание, мистер Фостер, - сказал я. - Только вначале объясните, от чего это мы так резво удираем?
- Я буду с вами откровенен, - ровным голосом произнес Фостер. - Я не знаю.
Фостер свернул на темную дорогу, ведущую к безлюдной станции техобслуживания, плавно остановился, затянул ручной тормоз и тяжело откинулся на спинку сидения.
- Не могли бы вы ненадолго сесть за руль, Лиджен? - спросил он. - Я что-то не очень хорошо себя чувствую.
- Конечно, давайте, - согласился я, открыл дверь, выбрался из машины и обошел ее.
Фостер как-то поник: глаза закрыты, лицо вытянутое, утомленное. Он выглядел старше, чем накануне вечером, намного старше. Но наше ночное приключение и меня вряд ли сделало моложе.
Наконец он открыл глаза и тупо посмотрел на меня. Казалось, он с усилием пытается взять себя в руки.
- Извините, - промолвил он. - Мне не по себе.
И передвинулся, а я сел за руль.
- Если вы больны, - сказал я, - нам нужно найти врача.
- Нет, все в порядке, - невнятно пробормотал он. - Поезжайте.
- Мы уже в 150 милях от Мейпорта, - сообщил я.