Лиля переглянулась с Тахиром, и ханган принялся объяснять. Внятно и простыми словами. Ему было и проще, кстати. Лилиан периодически забывалась и сбивалась на медицинский жаргон своего мира. А Тахир объяснял, как понял сам.
Лекция затянулась чуть ли не на час. Уэльстерский докторус слушал с открытым ртом. Но… ханганы? Да хоть кто! Лишь бы королю помогло и полегчало! А то, знаете ли, тем докторусам, которых прогнали со двора, еще повезло. Кого-то и казнили. И Леонару абсолютно не хотелось ни уезжать из Уэльстера, ни умирать… ради такого он и Мальдонаю бы послушал, не то что посторонних.
Чего уж там. Что отличает хорошего медика от плохого? Во все времена – умение признать свои ошибки. Леонар состоял при его величестве уже полгода, видел, что его лечение не особенно помогает – ну разве что язва намного больше не стала. Но излечить ее увы, не мог. Если эти могут, так пусть поучат! Они вроде как и не против. А если что – можно на них и свалить всю вину за неудачу. Все мы люди…
И Тахир, и Лиля об этих мыслях догадывались. Но ведь не сидеть им целый день около Гардвейга? Им и родного короля за глаза хватает, который периодически страдает невралгией. И позвоночник у него не в порядке, и печень пошаливает… Пусть коллега мается со своим королем. Сделает, как ему скажут, – и того хватит. Хуже точно быть не должно. Да и язву пиявками лечить спорный метод. Они обычно при других болезнях помогают. Хотя, возможно, общее состояние Гардвейга они и улучшали?
Все равно, кто-то из женщин не любит мышей. Лиля не любила пиявок. Хотя и признавала их пользу.
– Ваше сиятельство…
– Лэйр Ганц! – искренне обрадовалась Лиля.
Если королевский представитель хотел кого-либо видеть – он своего добивался. Они с Лилиан встретились на дороге между Таралем и Лавери.
– Я рад вас видеть… Лилиан?
– Вы же знаете, Ганц, для вас я всегда Лилиан.
– А что думает по этому поводу ваш супруг?
Лиля придержала Лидарха, и он пошел бок о бок с жеребцом Ганца. Кони переглядывались, но кусаться и лягаться не пытались.
– После встречи с Джерисоном Иртоном меня мало волнует его мнение – по любому поводу.
– Даже так?
– Граф самовлюблен, самоуверен и самодостаточен. Я ему не нужна. Наше общее – это фамилия и Миранда, – горько подвела итоги Лиля. – Впрочем, уложить меня в постель он не откажется, хотя бы из коллекционерского тщеславия.
Ганц промолчал. Но слова им были и не нужны.
– Да, наверное, развод. Не знаю. – Лиля смотрела грустно и чуть беспомощно.
– А король?
– Я ничего не знаю, Ганц. Ничего…
Лэйр покачал головой.
– Ваше сиятельство, вы настолько женщина…
– То есть?
– Вы великолепно ведете дела, вы умны, как лекарь вы выше всяких похвал, но, когда дело касается чувств, вы просто теряетесь.
– Чувств?
– Разве нет?
– Мне кажется, что нет. – Лиля горько усмехнулась. – Ганц, я чувствую себя как подлая девка. Я взяла то, что предложил мне Джерисон Иртон, но оплачивать долги не хочу.
– Долги – это попытки покушения? – невинно уточнил мужчина.
– Вы же понимаете, о чем я. Имя, титул, деньги…
– Отнюдь. Имя? Да, вы с ним начинали. Но будь вы Лилиан Брокленд – разве вы не сделали бы столько же?
– Не знаю.
– Зато я знаю. Чуть медленнее, но вы добились бы своего. Так что и имя и титул дорогого не стоят… Деньги – ваша доля, они выделялись из вашего приданого. А вы думали, откуда они у Эдора?
– Ах вот оно что…
– Работорговлей столько не сколотишь. Так что вы многого добились сами. А Джерисону можете сказать спасибо за дочь. И то – если бы вы не были самой собой, полюбила бы вас Миранда?
– Вряд ли.
– Вы не так сильно ему обязаны, как думаете. Не вините себя ни в чем.
– Но я буду. Ох, Ганц…
– Лилиан, вы можете на меня рассчитывать, вы это знаете.
Ответом была благодарная улыбка.
– Я не люблю мужа. Но и не знаю, что делать дальше.
– Разве, ваше сиятельство?
– Я могу потянуть время, но неужели этого достаточно?
– Иногда время – наше все.
– Ганц, если с Джерисоном что-то случится из-за меня, я в жизни себе этого не прощу.
"Разумеется, графиня. Если узнаете об этом". Но вслух лэйр Ганц этого не произнес.
– Все, что случится или не случится с графом, будет только по его вине. Не по вашей.
– Если бы. Ах если бы так…
Мужчина и женщина ехали рядом, в сопровождении деликатно приотставших вирман. Они молчали, но слова им были и не нужны.
Ганц знал, что Лиля знает, что он знает… – и так до бесконечности. Они молчали, и это молчание их связывало сильнее, чем договор об убийстве, подписанный кровью.
– Дядя, моя жена просто неуловима!
– Значит, ловил плохо. – Эдоард явно подсмеивался над Джесом. – Она сегодня в Тарале побывала, ко мне заехала, в посольство Уэльстера отправилась… и ведь это еще не все.
– У нее что, помело под юбками? – вскипел Джес.
И тут же был срезан ледяным взглядом.
– Попридержи язык. Графиня сейчас не меньше полезна для короны, чем ты. Она, кстати, и меня лечила. Ты хочешь сказать, что это происки Мальдонаи?
– Дядя… – растерялся Джес.
Эдоард мягко положил ладони на стол. Наклонился вперед.
– Джерисон, думай головой. Или, может, сделать проще? Развести тебя с графиней и выдать ее замуж за кого-то поумнее? Миранду она, конечно, любит, но… Кстати, о Миранде. Ко мне обратился принц Амир.
– И? – Джерисон откровенно не понимал, о чем речь.
– Он просит твою дочь в жены.
– Ни за что! – возмутился Джерисон.
Эдоард вскинул брови.
– И почему?
– Он же язычник!
– Он уже сообщил, что ради Миранды готов принять нашу веру в Альдоная. И даже допустить миссионеров на территорию Ханганата. Альдон этому весьма порадовался.
Эдоард мудро умолчал о том, что Амир при этом подозрительно улыбался. На самом деле ханганам было абсолютно все равно, в кого там верит правитель. Амир и не собирался устраивать храмы в Ханганате и насильно обращать народ в новую веру. Хотите – приезжайте. Если вас кто послушает – ваше право. Верит ли он в Альдоная? Первым делом он верит в Звездную Кобылицу. А кто там ее конюший – вопрос философский. Пусть о нем жрецы спорят.
Да и наследник Великим Ханганом выбирался никак не за религию. А вовсе даже за ум, связи, силу… Чтобы смог удержать страну и не допустить смуты. И вообще, кому важно, что произошло в другой стране, у язычников?
– Я думаю, что нам нужны связи с Ханганатом.
– Но Миранда! Почему она?
– Потому что он сам попросил. И учти, если бы он выбрал Анжелину или Джолиэтт – я бы и слова против не сказал.
– Моя дочь еще мала!
– Вот именно. Поэтому сейчас заключается помолвка, а лет через семь – десять – свадьба. Не раньше. Так сказал сам Амир.
Джерисон чуть успокоился.
– Но у них ведь принято иметь несколько жен?
– Миранда будет первой и единственной.
– А наложницы?
Взгляд Эдоарда стал откровенно ехидным.
– И это мне говорит мужчина, который прогулялся с поднятым знаменем… и спущенными штанами чуть ли не по всем придворным дамам?
Джерисон потупился. А Эдоард продолжил добивать:
– Если бы у нас многоженство было, ты бы и туда влез. Без сомнения. А что жена на тебя дуется… ты думал, что приедешь, пару безделушек подаришь – и тебе все забудут? Ну-ну…
– Не сразу, конечно.
– И не факт, что потом тоже. Как тебя угораздило дарить этой шлюхе драгоценности матери Лилиан?
– Дядя, да не дарил я ей ничего фамильного! Не настолько уж я беден! Между прочим, никогда не дарил бабам старые вещи! И Аделаиде покупал у ювелиров всякие побрякушки.
– А кольцо?
– Она же у меня бывала дома. Могла и стащить.
– Именно его?
– Или слугу подкупить. Тоже возможно.
– Болван.
Джерисон сверкнул глазами, но обиду проглотил.
– Растяпа, – припечатал его дядя. – Ты думаешь, Август в это поверит?
– Вряд ли.
– Вот именно. И учти – он просил не подпускать тебя пока близко к верфям. А то голову со злости оторвет. Доверил девочку! Не покушения, так заговоры!
Эдоард покачал головой, вспомнив, как Август в сердцах выдохнул: "Да лучше б я ее за купца замуж выдал… польстился на титул!"
– Не так уж ты и виноват, тут многое помимо тебя сошлось. Но разгребать все равно тебе. Сочувствую…
Джес понял, что выволочка закончилась.
– Дядя, могу я поговорить с принцем Амиром?
– Можешь. И помни: если мы сдружимся с Ханганатом – это хорошо. А если еще и Рик женится на Анелии – это еще лучше. Мы тогда втроем и пиратов с Лориса к ногтю прижмем, и торговля оживится… Гардвейг, конечно, из-за соли дуется, но, если Тахир его подлечит, уже хорошо. Да и мы долго ее не сможем производить в нужных количествах, какое-то время так и так закупать будем. Хватит им времени разобраться с товарами.
Джес пожал плечами:
– Политика… куда деваться.
– Никуда и не денешься. Кстати, изволь сегодня ночевать во дворце и все проверить. Завтра приезжают ивернейцы. Мне прислали голубя, они уже почти рядом со столицей.
– А…
– Завтра и с женой увидишься. Она ко мне каждый день заезжает. Знаешь, Джес, я тебе, конечно, сочувствую… но и завидую тоже. Мне бы лет двадцать скинуть…
– А как же тетя?
– Джессимин я любил, – признался Эдоард. – А такими, как твоя жена, восхищаются. Они умные, много умеют… но вот любить их сложно. Зато сколько пользы они могут принести государству… Ты подумай об этом.
– Вы мне предлагаете роль приживала?
– Точно – болван. – Эдоард потер виски. – Да не приживала. А мужа, который честно отдал жене на откуп то, что у нее получается лучше.
– А что скажут в свете?
– Иди и подумай, – надавил голосом Эдоард.
Джерисон вскочил, раскланялся и вышел из королевского кабинета. Настроение было хуже некуда. Ну что ж, сейчас его гвардейцам достанется по полной программе! И на тренировочную площадку забежать надо, злость стравить… "Убью кого увижу!"
Глава 5
Принцессы так непостоянны…
– Альдонай милосердный…
Церковная служба шла своим чередом. Анелия сидела как на иголках и с трудом дождалась ее окончания. Ее внимание привлек вставший с одной из передних скамей рослый чернобородый мужчина, одетый как зажиточный купец. Направляясь к выходу, он даже не взглянул на принцессу, но она все равно узнала своего супруга.
– Пожалуй, я поговорю с патером. Ждите снаружи! – приказала Анелия фрейлинам.
Расчет был на то, что храм такое место, где никому и в голову не придет следить за принцессой. Храм, патер… что тут может случиться?
Как оказалось – может. Лонсу достаточно было оставить молитвенник на одной из скамеек, где его и подобрала Анелия, с ним же вошла в исповедальню – и вышла с ним же. Но не стала забирать, оставила на скамейке. А забывчивый купец вскоре вернулся за молитвенником. И нашел среди страниц коротенькую записку:
"Завтра ночью, у ворот золотарей, с восточной стороны замка, приготовь все для бегства. А."
Лонс помчался к графине. В отличие от графа Иртона он-то знал, где ее найти.
Лиля встретила новость с явным неудовольствием.
– Значит, отправляешься в Иртон?
Лонс активно закивал.
– Да, ваше сиятельство.
– А кто мне тебя заменит?
– А вот этот друг, – усмехнулся Лонс.
Лиля сдвинула брови, глядя на учителя естественных наук.
– Леон Альтхерт?
– Да, госпожа. – Учитель поклонился.
– Хотите ко мне в секретари? Почему?
– Ваше сиятельство, вы о естественных науках знаете как бы не больше меня. Дети мне потом такие вопросы задают, что я себя дураком чувствую. Самому учиться впору.
Был грех. Рассказывала. И действительно – дети вопросы задавали, им было интересно.
– И?
– И скоро вы меня выгоните. А уходить не хочется. У вас интересно, да и платите вы щедро. Может, хоть так от меня польза будет? Я хоть и не лэйр, мой отец простым купцом был, но знаю многое, почерк у меня хороший, а служить буду верно.
Лиля прищурилась.
– А если кто-то предложит деньги за информацию обо мне?
Леон коснулся рукой кошелька. Потом тряхнул светлыми волосами, озорно улыбнулся.
– Возьму, разумеется. И немедленно обо всем расскажу господину Тримейну, ваше сиятельство.
Лиля усмехнулась.
– Ладно. Попробуем поработать. Освоитесь за тридцать дней – оставлю. Нет – пойдете опять в учителя.
– Как прикажете, ваше сиятельство.
– У него почерк красивый, – вступился Лонс, – мне он помогает давно… да и я ведь не умирать собрался. Приедет ко мне, подучу, а пока у вас и Тарис Брок есть на всякий случай, и отец вам людей прислал…
Лиля покачала головой.
– Ладно, Лонс. Вы когда встречаетесь? И как ты собрался бежать? Кони, карета…
– Куплю сегодня пару лошадей. Деньгами вы меня не обижали. А что до остального… Ваше сиятельство, не мог бы Эрик…
– Мог бы, мог бы. Поговори с ним. Или, хочешь, я поговорю.
– Ваше сиятельство!
– Ладно. Поговорю. На тебе же лошади, твоя Анель, сборы, документы опять же передать заместителю. Глядишь, вернетесь через пару лет, когда все утихнет.
Лонс пожал плечами. Вряд ли…
– Я побежал?
– Стоять! – рыкнула Лиля.
Нащупала в столе кошелек с монетами. Не очень увесистый. То выплата жалованья, то расчеты с поставщиками – деньги разлетались с рекордной быстротой. Кому сказать – графиня, владелица марки "Мариэль", продукцией которой потихоньку начинают торговать эввиры во всех королевствах, медяки считает.
Но… сколько было.
– Бери. Денег много не бывает.
А платье ей новое не нужно. И в старом при дворе потерпят.
Лонс откланялся и удрал.
Лиля задумчиво посмотрела на Леона.
– Что ж, Леон. Сначала разберите почту. Потом зайдете ко мне, кое-что будем писать.
Леон поклонился – и умчался работать.
Лиля коснулась рукой одного из ящиков стола. Там лежал свиток, в котором рукой Лонса было четко и ясно написано, кто, как, откуда, о свадьбе с Анелией, как осуществились законные права, как его продали на корабль вместо того, чтобы убить, как…
Написано было в присутствии пастора Воплера, что он и засвидетельствовал своей личной печатью после того, как Лонс просушил чернила песком, свернул свиток и запечатал личной печатью.
Лиля откровенно не верила в желание Анелии бежать с Лонсом. Но вдруг? Пусть у них все будет хорошо. Главное, что ее люди нигде не засветятся. Заберет свою Анелию, доедет до побережья, там сядет на корабль. Это если все пройдет гладко. Если же нет…
Случись что – на стол Эдоарду ляжет анонимка.
Лиля и не собиралась признаваться в своей осведомленности. Ее тут и рядом не пробегало! Но бучу она поднимет. Спускать какой-то жучке смерть своего человека?
Ни за что!
А главное в анонимке что?
Чистая правда! Любая проверка на девственность покажет, что принцесса-то ненастоящая! То есть – дефлорированная. А значит – врала в лицо. За что и схлопочет, и огребет… Пусть потом доказывает, что не верблюд! Пусть!
Лиля позвонила в колокольчик.
– Леон, будь другом, вызови ко мне Эрика, как появится.
– Да он уже здесь, с утра своих ребят гоняет! Позвать, ваше сиятельство?
– Зови!
Надо же обеспечить этому Ромео транспорт до верфей Августа? Там парочка пересядет на другой корабль и отправится в Иртон. Или в Ханганат. Лучше даже второе.
Влюбленные, тьфу!
Эрик сразу согласился ночью взять на борт Лонса со спутницей и двумя конями и дойти до верфей Августа. Лиля послала его к Лонсу утрясать вопросы и расслабилась, хотя и не до конца.
Следовало честно признать – вариантов было два. Либо Лонс с женой сегодня отбывают на все четыре стороны. Либо…
О втором варианте думать не хотелось. Но один раз Авельса спасло только чудо. Случится ли оно второй раз? Весьма сомнительно.
Что в этой ситуации делать Лиле? Подстраховаться и предоставить событиям идти своим чередом. И никак иначе.
Лиля вытащила лист бумаги, провела на нем несколько линий, деля его на отдельные сектора-варианты, почти как таблицу. Задумалась.
Вариант первый в рассмотрении не нуждается. Все любят друг друга и активно размножаются.
Вариант второй…
Если Анелия рассказала обо всем уэльстерским спецслужбам? Однажды люди графа Лорта прокололись, но это не означает, что так будет каждый раз. Либо сегодня Лонса не станет, либо…
Варианты возможны. И самые разные.
Первый: схватить и пытать. Ну, неплохо, но негде. Не та страна, не то время. Любой шум – и песец приходит в гости к вам, вряд ли на это пойдут.
Второй: убить. Ну тут просто. Нет человека – нет проблемы.
Третий: Лонс чудом спасается. Тогда надо срочно гнать его пинками к Эдоарду или как-то прятать. Потому что искать его будут. Найдут рано или поздно. И проблемы падут Лиле на голову.
Так что… готова она ко всему, а вот что реализуется – Альдонаю известно. Хотя… второй вариант самый печальный.
М-да, священники из оставленного Алей мира взвились бы. Спасти, удержать, остановить. Как можешь ты, раба божия, так хладнокровно размышлять о смерти человеческой и ничего не делать, чтобы предотвратить ее…
А вот так.
Печально, но факт.
Лонс – взрослый мужик, с мозгами и руками. Если он неправильно оценил свою жену – кто виноват? Он все равно будет лезть, только нарвется намного сильнее. И скандал будет, и головы полетят…
А как его удержать? За хвост ловить и не пущать?
Ну-ну… это каждой матери знакомо. Особенно если сын или дочь нашли себе "абсолютно неподходящую" любофф. Получается удержать? И все слушаются, и все расстаются и дружно кричат "вау!"?
Как ни крути, а результат один. Если это не разрулить по-тихому, то за громкое всем головы оторвут. И ей – в первую очередь.
Пусть случится что суждено. А ей сегодня надо бы ко двору, прибывает ивернейское посольство, но… неохота! Да и супруг наверняка там отирается, а вот что с ним делать – до сих пор не ясно…
И нечего о всяких гадостях думать! Был бы Джерисон другим – она бы первая ему на шею кинулась. А так… обычный мужчина Средних веков и средних мозгов. Не гений, не дурак, но ведь и ее не примет – вот такую. Увы…
И тут куда ни кинь – всюду клин.
Настроение испортилось, и Лиля решила съездить в Тараль. Хоть развеется. Да и Лидарх застоялся. Эх, рано, рано отказались в ее мире от лошадей в качестве транспорта. Насколько они красивые, умные, обаятельные…
Эх, где то время? Она уже и не скажет, что она Аля Скороленок. Лилиан Иртон – и все тут. Только вот ведь беда: из своего времени она выпала, а в это до сих пор не вросла. Еще бы года два-три хотя бы… дадут ли?
Лидия Ивернейская смотрела из окна кареты на приближающийся Лавери.
Красивый город, морем пахнет…
– Сестренка, как твое самочувствие?
Брат. Старший. Принцессу сопровождали принцы Адриан и Мигель. Сам Бернард решил не ехать.
– Спасибо, братик. Я чувствую себя неплохо, только устала. Мы сейчас?..
– К королю. А потом в посольство – отдыхать.