- Да замолчи ты, а то кабеля поотрываю, - буркнул на него Хлыщ.
Корень укоризненно посмотрел на скрипача и кибернетика. Внутри себя он ощутил давно забытый зуд. Он почувствовал - сейчас должно случиться что-то очень важное. Словно к нему пришла какая-то новая идея. Собственно, она еще не пришла. Именно, она еще не пришла. И если бы он был мальчишкой, он бы просто не заметил, как она постучалась. Какой-нибудь любитель на его месте, может быть, очень сильно разволновался бы. Стал бы столы накрывать, нарзаном угощать, анекдоты рассказывать и вообще всячески завлекать. Но Корень был профессионалом, правда, поневоле безработным. Он не стал суетиться. Он знал, что идея эта никуда не денется, придет и развалится на диване, еще и приставать начнет. Корень вдруг понял, что этот дылда фермер должен сыграть какую-то важную роль в его судьбе, в судьбе его друзей, а может быть, и не только их одних. Он спросил, переходя на "вы":
- Вы в городе были, потому что уборочная кончилась?
- Приехал обсудить, посоветоваться. Совсем плохой урожай, все пришлось катками заровнять, - ответил Фарбер. - Да я только на прием записался в министерство. Приходите через недельку, говорят. Пришел, приехал. Все мой язык длинный. Зачем я вообще с ним разговаривал, - перескочил Фарбер. - Но и то сказать, не каждый день землянина встречаешь. Эх, мистер Игор, мистер Игор…
Дикари встрепенулись. Серый уже собрался что-то спросить, но Корень махнул ему рукой, чтоб молчал. Фарбер, ничего не понимая, смотрел на них.
- Вы продолжайте, - как можно мягче попросил Корень.
- Я с ним два раза поговорил. На совершенно нейтральную тему. А эти кретины: "Гвалта, Гвалта…" А я не знаю вообще, кто такой Ремо Гвалта…
Корень победно посмотрел на дикарей и сказал:
- Значит, Бычок дошел.
- Подождите, ничего не понимаю…
- Чего ты, Серый, не понимаешь? - спросил Хлыщ и пояснил: - Через три недели после бегства Бычка на Санатории появляется землянин. Дурья твоя башка, смычок ты неканифоленный. Прыгай и радуйся, он прорвался.
- А может быть, это совпадение? - не унимался Серый.
Но его уже никто не слушал. Хлыщ заплакал как ребенок. Он подходил то к одному, то к другому, обнимался, тряс, сморкался. В общем, был безмерно счастлив. Фарбер от удивления привстал. Корень присел к нему на кушетку и спросил:
- Вас заподозрили в связи с землянином и Ремо Гвалтой?
- Да, они говорили, что Ремо Гвалта - опасный государственный преступник. Они все спрашивали меня, что землянин знает о Гвалте. Но мне землянин ничего не говорил о Гвалте. Честное слово.
Фарбер не понимал, чему радуются эти люди. Он не понимал, зачем его поместили сюда. Он не хотел иметь с ними ничего общего. Пусть они кричат и радуются, пусть плачут и ругаются, это его не касалось. Это не могло его касаться. За несколько дней Фарбер потерял все: семью, ферму, нормальное жилье, свободу ходить, куда ему хочется, свободу делать то, Что он считает нужным. "Они настоящие дикари, - думал Фарбер, - иначе их бы не поместили сюда, в это высоконаучное подземелье. Боже! Санаторий ли это? За что его избили и бросили сюда?" Из всего, что окружало сейчас Фарбера, единственно реальным и неоспоримым был гигантский ускоритель, модифицированный таким необычным образом.
- Не падайте духом, Карлик, - поддержал его Корень. - Все образуется. Не сегодня завтра нас освободят. Им придется это сделать. Иначе и быть не может.
* * *
До семи часов вечера оставалось несколько минут, когда из отеля вышли двое - мужчина и женщина. Он - пришелец из других, неведомых ей миров. Она - жительница здешнего мира, называемого странным и неуместным для планеты именем Санаторий. Внешне они совершенно не соответствовали друг другу. Отдыхающие, проходящие мимо, оглядывались на них. Женщины и люди в униформе оглядывались на него. Мужчины оглядывались на нее. На нем был легкомысленный свитер, свидетельствующий о полном невежестве его обладателя в вопросах современной моды. Она - полная противоположность. Шикарное платье с глубоким вырезом находилось в вопиющем противоречии с одеждой ее спутника и с ее положением в здешнем обществе. "На какие шиши, спрашивается?" - хмыкнул про себя Варгин и просил:
- Ты считаешь, что нам непременно нужно сходить в театр?
- Конечно. Вам обязательно нужно побывать там.
- Кэтрин, перестань говорить мне "вы". Это смешно, - возмутился Варгин.
- Если смешно, смейтесь. У вас хорошо получается.
- Скрипучая Жаркомба. Поверь, я очень хочу побыть с тобой, но идти в театр… Понимаешь, я сегодня такой театр видел, что мне теперь надолго хватит.
- Я понимаю. Изолятор - это ужасно, - сказала Кэтрин Гвалта.
- И это еще не все. Во вторник будет рейс на Землю, - не глядя ей в глаза, сказал Варгин.
- Вы летите этим рейсом? - спросила она и, видя, что Варгин не решается ей ответить, сказала: - Боитесь меня расстроить? Не бойтесь, я же знаю, что вам нужно будет улететь. Говорите же.
- Это последний рейс, - сказал он. - Осталось два дня. - Он посмотрел на часы и уточнил: - Два дня и пятнадцать минут.
- Два дня, - задумчиво повторила она.
Кэтрин нагнулась и подняла с асфальта оранжевый лист.
- А как ты познакомилась с Эфже? - спросил Варгин.
Словно была не одна, а две Кэтрин. Одна - ужасно деловая и сосредоточенная. Другая - наивная и отзывчивая. Эти две Кэтрин совершенно не уживались друг с другом. Когда появлялась одна, исчезала другая. В тот момент, когда что-либо начинало угрожать непререкаемому божеству - нетривиальному прогрессу, появлялась сухая и холодная, как вобла на морозе, личность.
- Это деловое знакомство, - ощетинилась колючими плавниками Кэтрин.
- Кто бы сомневался, - сказал Варгин. - Но все же, согласись, парадоксально: простая школьная учительница и, можно сказать, - он стал подбирать такое слово, которое действительно можно было бы сказать без последствий, - этакий столп нации, - выкрутился Варгин.
- Да, удивительная история. Однажды, это было четыре года назад, меня пригласили на заседание комиссии УНП по реорганизации системы обучения. Я сама не понимаю, почему именно меня. Это так и осталось для меня загадкой. Ведь я тогда понятия не имела, что такое УНП. Вообще, был отвратительный период. Мать умерла, от ужасной болезни, которой она заболела еще в молодости, когда работала на резиновой фабрике. Брат куда-то исчез. Он даже не был на похоронах. - Кэтрин сама удивилась тому, что сказала. - Странно, почему его не было на похоронах? Каким бы он ни был, он должен был прийти, правда?
- Конечно. Но, может быть, он не знал? - высказал предположение Варгин.
- Нет, тут что-то не так, - Кэтрин стала совсем серьезной, - здесь определенно что-то не так. Ведь Ремо приходил за несколько недель до того, как мама… - она на мгновение замолчала. - Да, именно тогда он и принес свои бумаги. Кстати, что же вы в них нашли?
Варгин, словно провинившийся школьник, потупил взор.
- Ну, говорите же, - настаивала Кэтрин. - А то в угол поставлю, троечник.
Варгин молчал.
- Та-а-а-ак, не выучил урок, - прокомментировала Кэтрин.
- Я учил, - промямлил Варгин.
- Нет, серьезно. Вы что, потеряли пакет? - спросила Кэтрин.
- Да-да, потерял, - подхватил Варгин.
- Хватит врать. Вы - несчастный лгун. Споткнулся он о ступеньку. Еле ходит, калека. Говорите все, как было, или я ухожу. - Таков был ее ультиматум.
- Понимаешь, тогда ночью, когда я возвращался пешком, на меня наехал автомобиль. Небольшой такой, серый или черный…
- Ночью все автомобили серые или черные, - перебила его Кэтрин.
- Да, черный, серия САМ, номер шестнадцать ноль три. Двое впереди, один, в кепочке, сзади. У водителя родимое пятно на правой щеке.
В глазах у Варгина появился бесовский огонек. Кэтрин удивленно посмотрела на него.
- И вы все это успели разглядеть? - удивление перешло в восхищение.
- Я пошутил. Ничего я не разглядел, - разочаровал ее Варгин. - В общем, переехала она меня. Через три дня я вернулся на то место. Естественно, пакет исчез, одни сухие листья.
- Значит, все действительно так плохо, - сказала Кэтрин.
- Что плохо?
- Сначала кто-то рылся у меня дома. А потом они напали на вас. Бедный Варгин…
Они подошли к большому зданию с колоннами. Здание напоминало ларец. Вверху на фасаде было написано: "Главный Театр Санаториума".
- Без пяти семь, - сказала Кэтрин. - Может быть, не пойдем?
- А что, хорошая идея, - поддержал Варгин. - Давай не пойдем. Как это я сам не догадался предложить?
Кэтрин погрозила ему пальцем. В этот момент к ним подошел отдыхающий с воспаленными глазами и спросил:
- Лишнего нету?
- Нету, - ответил Варгин.
Отдыхающий отошел, а Варгин спросил:
- Какой такой лишний?
Она рассмеялась.
- Лишний билет в театр.
- Что, так много желающих?
- Да, конечно. У нас очень высокий уровень культуры.
- Ну, так пусть идет в другой театр.
- А в другом то же самое, - возразила Кэтрин.
- А сколько же у вас театров? - спросил ничего не понимающий землянин.
- Больше десяти, - гордо сказала Кэтрин.
- Больше десяти? - удивленно переспросил Варгин. - У-у-у…
- Что, много?
- Много, - соврал Варгин и спросил: - Больше у тебя дома никто не роется?
- Кажется, нет. Ко мне вообще теперь никто не ходит и не звонит.
- Странно, - не заметив намека, сказал Варгин.
- Почему странно? Вы как будто даже расстроились, узнав, что мне ничего не угрожает. Боже, до чего я докатилась! Сама пришла к нему в отель. Выгуливаю его тут, в театр чуть не сводила. А у меня, может быть, тетрадки непроверенные. Быстро давайте выкладывайте, что такое "странно" и вообще, что говорит Глоб? Вы ведь говорили с ним об этом.
- Да, мы говорили с ним о Ремо. Твой брат был распоследним на Санатории бандитом и врагом всех отдыхающих, которые встали на путь нетривиального прогресса. В общем, у него все гладко получается. Брат твой хранил много такого, что не должно было попасть в руки властей. Наверно, бандиты и рылись у тебя. Потом и со мной невежливо обошлись.
- Постойте, это все чепуха!
- Так говорит министр.
- Министр? - Кэтрин заколебалась. - Все равно, тут что-то не то.
"Ого, - подумал Варгин, - да это бунт на корабле. В этом тихом болоте послушания настоящие черти водятся". Кэтрин растерянно спросила:
- Какие враги? Какие бандиты?
- Что же, тебе в Унии не объяснили про врагов нетривиального прогресса? По-твоему, владельцы монополий вот так, запросто, пошли на сворачивание производства, отказались от своего жирного куша? Да им глубоко наплевать на охрану окружающей среды!
- Я все понимаю, - сказала Кэтрин. - Но я не могу себе представить Ремо в роли бандита.
- Ты его плохо знала, - возразил Варгин.
- Да, я его плохо знала, но не настолько, чтобы поверить в эту чушь.
- По-моему, верить в чушь - вполне в твоем стиле, - заметил он.
В этот воскресный вечер на улицах было особенно многолюдно. Отдыхающие чинно расхаживали по живописным улицам. На перекрестках работали киоски с минеральной водой. Воздух был наполнен каким-то здоровым ароматом. Так и хотелось сказать: жизнь бьет ключом. Да что там сказать - хотелось петь. Варгину вдруг показалось, что нужно отвлечь спутницу от грустных мыслей. Он сказал:
- Кэтрин, не надо расстраиваться, бывает и не такое. Ну, брат - бандит, ты же здесь ни при чем.
- Дело не в этом, - возразила Кэтрин, - ведь в пакете ничего такого бандитского не было?
- Вроде не было, - подтвердил Варгин.
- Тогда преступники должны продолжить свою охоту…
- Логично.
- Ну а где она, охота, где стрельба, шантаж, похищения? Нет - мы гуляем, будто ничего не произошло.
Варгина приятно удивила ясность ее мышления. Он сказал:
- Накаркаешь, Жаркомба.
Кэтрин улыбнулась. Они прошли молча еще немного, и вдруг Кэтрин резко остановилась, будто что-то вспомнила:
- Дальше мы не пойдем. Остановите такси.
Варгин, ничего не понимая, выполнил ее просьбу.
Когда они сели в машину, Кэтрин сказала водителю:
- Отель "Улыбка Фиббоначи".
- Как будто у нас есть другой отель, - огрызнулся таксист.
У отеля Варгина высадили.
- Идите отдыхайте, - посоветовала Кэтрин. - Позвоните мне сегодня вечером. Я все объясню.
Варгин безвольно заковылял в отель. Что-то неприятно щелкало в бедре. "Ну и развалина, - подумал он, - вот и в виске какое-то шебуршение начиналось". На этаже его окликнул приятный женский голос:
- Мистер Варгин, это вы?
- Да, Лиза, это я.
Горничная покачала головой:
- Что же это с вами произошло?
Варгин махнул рукой:
- И не говорите, Лизавета. Говорили мне, предупреждали меня, не летай, Варгин, по ночам. Так нет, старый балбес, размахался крылами, словно летучая мышь. А зрение не то теперь, что раньше. Ах, Лизавета, разве удержишься!
Горничная от страха прижалась к стене.
- Уберешь шасси, взмоешь над проводами - душой отдыхаешь. Сверху все видно как-то лучше. Не то чтобы разборчивее. Нет, даже наоборот, детали смазываются, одни пятна. Так и воспринимаешь жизнь пятнами разноцветными. Зеленое пятно - трава, синее - вода, серое - человек. Форсаж включишь - все вообще перемешалось, одна планета несется как сумасшедшая. От ветра глаз не раскрыть. Так и летишь с закрытыми глазами. Бац об дерево. Фейерверк новогодний. Лизавета, вы любите Новый год?
Лизавета вросла в стенку. Дрожит всеми фибрами своей души, усмехнулся про себя Варгин. Совсем девочку запугал.
- Не пугайтесь, я пошутил. Ну, не дрожите так, споткнулся я, потому и хромаю. Ну-ну, - он погладил ее по плечу, - все-все, больше этот нехороший человек шутить не будет. Он будет работать. А вы ему кофе принесете, ладно?
Горничная кивнула головой.
Первый делом Варгин выпил таблетку, а потом, на всякий случай, промыл ссадину мутной жидкостью Гриолов. Береженого бог бережет. Полечившись, взял бумаги, сел за стол и написал:
"Отчет старшего научного сотрудника И. М. Варгина о командировке на планету Санаторий".
Он подчеркнул два раза название документа и продолжал:
"С 4 по 11 октября с. г. я находился на планете Санаторий с целью выяснения общего экономического положения и оценки величины возможных напряжений по системе Мамонова-Жуге. В работе использовался стандартный метод погружения Свифта. В качестве конкретного раздражающего обоснования явилась смерть отдыхающего Ремо Гвалты".
Варгин поставил точку и задумался. В дверь постучала горничная. Она вошла, с опаской поглядывая на землянина, и тот решил загладить свою вину.
- Лизавета, давайте пить кофе. У меня есть отличные баранки. - Он полез в чемодан. - Вот, смотрите. С маком, - сказал он, доставая пакет. - Ах, черт, принесите еще чашечку.
Когда горничная вернулась, Варгин спросил:
- Хотите, я вам расскажу про Луну?
- Про луну, - повторила Лиза. - Что это?
- Луна - это планета такая необычная. Необычная, потому что у нее есть обратная сторона. Поверхность у нее шершавая, как язык у кошки. Она светит ночью.
- Кто, кошка? - засмеялась Лизавета.
- Нет, - улыбнулся Варгин и предложил Лизавете баранку. - Понимаете, Лиза, это странная планета. На ней есть океан Бурь, в котором нет никаких бурь, есть море Кризисов, хотя никаких кризисов и в помине нег, есть даже залив Радуг, хотя никто и никогда не видел радугу на Луне.
- Кто же там живет? - спросила Лиза.
- Лунатики там живут. Страшные лгуны. Вот они всем, кто ни приедет: хотите, мы вам покажем красивые горы Апеннины или Альпы? И правда, горы у них там есть. Но ни снегов на их вершинах, ни прекрасных альпийских лугов нет и в помине. А все это они вам наобещают. И никто не может понять, зачем лунатики врут. Если им сказать, что они врут, начинают обижаться. Особенно у них развито сельское хозяйство. Огромные моря Плодородия. Вот бы Фарбера туда. Лиза, вы помните доктора Фарбера? Долговязый такой…
- С пятого этажа?
- Да, с пятого. Вот где ему раздолье. Никаких проблем с урожаем. Хоть пшеницу сей, хоть бобы - результат один. Где он сейчас? Хороший мужик, только странный немного. Да. - Варгин замолчал.
- Не понимаю, - сказала горничная, - шутите вы или нет.
- Я сам уже не понимаю. Видите, какая смешная планета. Но есть у нее и обратная сторона. Безжизненная, с гигантскими перепадами температуры. Вся в трещинах, в пыли. На ней не только никого нет, но и не было. Скучная там обстановка, потому что света белого с нее не видно. Ну ничего, не грустите, Лиза, придут и туда лунатики, перепашут все, перероют, счастливая жизнь начнется. Вот тогда возьмите отпуск и всей семьей - на Луну, отдыхать, здоровье поправлять.
- Нет у меня семьи, - засмеялась горничная.
- Будет, - успокоил Варгин.
Горничная Лиза встала, поправила передник.
- Ой, мне же еще столько сделать надо. Я пойду, спасибо за чай-кофе, - горничная собрала посуду и вышла.
Варгин вернулся к отчету о командировке. Несколько часов подряд он пытался привести в порядок свои впечатления. Но ничего не выходило. Выходило занудно и неправдоподобно. Чего-то не хватало. Уверенности не хватает, подумал Варгин, вот дрянь и получается. Он смял все написанное и посмотрел на часы. Шел двенадцатый час. Пора звонить Кэтрин.
- Алло, - услышал он голос Кэтрин.
- Это я звоню, - сказал он.
В трубке молчание.
- Это я, Варгин.
- Я поняла, - сказала Кэтрин холодным тоном.
"Так, опять начинается", - подумал Варгин и спросил:
- Что опять случилось? Ты просила - я звоню.
- Ах, извините, что я вас оторвала от важных дел.
- Где ты была?
- У Глоба.
- Ну…
- …
- Что он тебе наговорил?
- Вы - несчастный шпион. Наконец мне стало ясно, для чего я вам нужна.
- Так, все ясно, - сказал Варгин. - Сиди дома и никуда не выходи.
- Не смейте ко мне приходить, - закричала Кэтрин. - Я вас на порог не пущу.
- Только попробуй. - Варгин положил трубку, быстро собрался и вышел из отеля.