Иван захлопнул дверцу, прошел к креслу и сел.
В фургоне было десять двойных кресел, но свободными были только четыре передних, на остальных лежали мешки, тюки и коробки.
Заднюю часть салона занимали ящики. Предусмотрительный Хаммер использовал только глухие ящики с заколоченными крышками. Чтобы не привлекать внимания.
- Слушай, - спросил Круль, - а у вас теперь везде такой бардак?
"Рейдер" сдал задним ходом, развернулся, его тряхнуло на бордюре, и в ящике что-то звякнуло.
Круль демонстративно вздохнул.
Иван глянул в окно - Джек появился на пороге бара и стоял в дверях, прислонившись плечом. Неунывающий Джек Хаммер. Проныра, каких поискать.
Иван задернул шторку.
- Коваленок, в шахматы будешь? - спросил Марко.
- Он будет молча сидеть, - отрезал Иван. - Свет в салоне будет выключен, все будут молча сидеть, а я буду молча спать. Настроение у меня хреновое…
Иван посмотрел на Круля, тот развел руками и улыбнулся.
- И в кабину передай, - приказал Иван, вставая с кресла.
Он пробрался по проходу между креслами, нашел свое полевое снаряжение и переоделся. Потом молча лег на спальник, развернутый поверх ящиков. И закрыл глаза.
Спать не хотелось, но еще больше не хотелось смотреть на кого-либо или выслушивать очередные рассуждения Круля. Здравые, между прочим, рассуждения.
Иван положил руки под голову. Попытался положить, порезы на руках живо напомнили, что делать этого не стоит, Иван нашарил в темноте сумку и положил под голову.
То есть кругом прав предавшийся. А галаты - кругом идиоты. И если бы они всегда были такими идиотами, то Конюшня уже давно бы с ними покончила.
А так…
Полгода назад галаты взяли целый экскурсионный автобус. Почти возле самого Старого города. Чисто, без шума, без крика и перестрелки. Трех охранников разоружили без проблем, потом обменивали туристов из Германии на время в телеэфире, на радиотрансляцию…
В результате - получили теле- и радиорекламу часов на десять в общей сложности, а затем, перестреляв захваченных охранников, пошли на прорыв, прекрасно понимая, что ничего у них не получится, что снайпера давно уже наготове и что есть приказ пленных не брать.
Это было впечатляющее зрелище - огромный туристический автобус трогается с места, офицер городской полиции что-то кричит в мегафон, но темно-зеленая громадина с логотипом "Святая земля ждет вас" сносит патрульную машину и, набирая скорость, пытается прорваться, но не к окраине, а в центр. Снайперы начинают стрелять, пули выбивают стекла, дырявят бока, а махина все прет, расталкивая легковушки. Лопнули скаты, наскочивший на "колючку" автобус повело в сторону, но водитель удержал его на дороге.
Шансов уйти на рваной резине и на дисках - никаких, но автобус все еще продолжает двигаться, когда в дело включается пулемет. Со своего места Иван не видел, что там происходило в кабине водителя, не пошел смотреть потом, не смотрел в записи. Пулемет метров с пятнадцати длинными встретил машину, она остановилась. Пулемет выпустил еще несколько очередей, открылась дверь, и на дорогу выпрыгнул окровавленный человек с автоматом в руках.
Выстрелить ему не дали: снайпер целился по инструкции - в голову.
А сегодня… сегодня все было не так. Чушь какая-то получилась. Нет, можно попытаться списать все на спешку, на то, что галаты торопились, схватились за первую же возможность, но это так было на них непохоже…
Бар должен значиться в их списках в первой строчке. Если хочешь захватить опера или еще кого из Конюшни, то сперва наведайся к Хаммеру, а уж потом…
Черт…
Уже неоднократно думали на эту тему, даже пускали за Хаммером хвост и ставили технику, чтобы проследить и проверить, не работает ли старина Джек на галат. И ничего не обнаружили. Совершенно ничего.
Кто-то решился высказать предположение, что Джек откупается от галат информацией, почерпнутой из разговоров оперативников за кружкой пива. И это тоже могло быть правдой. Тогда возникал вопрос, какого хрена Инквизиция не пресечет подобного непотребства, но у инквизиторов спросить, понятное дело, не решились.
Потом все как-то забылось. Решили, что так было всегда и так всегда будет.
Может, поэтому и не тронули бар сегодня?
Хорошая версия, одобрил Иван. Логичная, непротиворечивая.
"Рейдер" остановился.
Контрольно-пропускной пункт. Проявляют бдительность солдатики международного контингента. Ведь наверняка же получили предписание пропустить и не цепляться. Если сейчас потребуют старшего, пообещал себе Иван, встану и порву в клочья дежурного по КПП. Прицеплюсь к какой-нибудь фигне - и порву.
Идеальных солдат не бывает, мать вашу. Прицепиться можно к любому, как говаривал старшина роты рядовому Александрову в годы срочной службы. И цеплялся, и наказывал, и научил, сволочь, на всю оставшуюся жизнь.
Вот сейчас…
"Рейдер" снова поехал. Какой-то лейтенант, сам того не зная, спас себе только что… Что именно себе спас летеха, Иван даже не стал додумывать. Ему захотелось спать. "Рейдер" покачивало, глаза начали слипаться.
Дальше, когда они доберутся до Элата, дорога станет похуже. Куда похуже, и машину будет уже не покачивать - трясти. Нормальные люди дальше Элата не живут.
Южнее нефть добывают, газ. Службу несут в гарнизонах, друг за другом следят, чтобы, не дай бог, значит, не умыслили пакость и не захватили месторождение. Это называется мирным сосуществованием и даже международным сотрудничеством. Посему коммуникации ремонтируются только от портов к месторождениям. Остальное - от лукавого. Есть еще нефтепровод и газопровод, но они идут восточнее Святой земли, через Ливан.
Иван почти заснул, но тут "Рейдер" снова остановился. На этот раз, судя по разговору, на таможенном посту.
И снова двинулся - таможенники также пропустили сразу.
Вот и славно, пробормотал Иван и заснул.
И проснулся от того, что его кто-то бесцеремонно похлопал по плечу.
- А в лоб? - спросил Иван, не открывая глаз.
- Ой, боюсь-боюсь-боюсь! - заголосил Круль тонким голосом. - Ой, сейчас ударит прямо в лоб. Хорошо устроился, начальник. Весь рейд думаешь проспать?
Иван открыл глаза.
В фургоне было темно, только красные сполохи скользили по потолку.
- Твои орлы устроили привал с пивом и шашлыками, палят костер, - сказал Круль.
- Ябедничать - плохо.
- Я и не ябедничаю. Я сообщаю, что они все равно тебя сейчас придут будить. Потом вы пожрете, потом мы снова поедем… И не сможем поговорить с тобой наедине.
- Пошел в жопу, - сказал Иван и попытался сесть, но получил толчок в грудь и упал.
- Лежи, не дергайся, - посоветовал Круль. - Мне нужно только три минуты твоего времени, чтобы привлечь внимание. На три минуты удержания у меня здоровья хватит. Предлагаю пропустить часть с физическим насилием и перейти к конструктивному диалогу.
- А если я…
- Бог - не фраер, - сказал назидательным тоном Круль. - Я ведь только разговариваю, а ты меня вдруг из пистолета. Господь все увидит, примет меры. Зачем тебе скандал и проблемы, если можно потерпеть всего три минуты, а потом послать меня на фиг. И я даже не обижусь. На обиженных, знаешь ли, черти воду возят. Сам видел.
Иван отпустил рукоять "умиротворителя", расслабился. Пусть говорит. Ладно, пусть говорит. Потом сочтемся.
- Я хотел тебя спросить… - Круль вернулся в кресло и превратился в черный силуэт на фоне задернутой шторки. - Еще возле бара, но решил подождать. Думал, в последнюю минуту вынырнет из темноты святой отец…
- Ты о чем?
- Это ты о чем? В смысле - о чем думал? На тебе три человеческих жизни. Пусть бандитов-заговорщиков, пусть конченых галат, но это все равно грех… в мое время… да и сейчас, насколько я знаю, такие штуки нужно отпускать. А ты совершенно спокойно садишься в "Рейдер", а Токарев тебя совершенно спокойно отпускает на неделю. Без отпущения. Ладно, ты забыл, замотался. Я не могу себе представить такого, но ладно, может быть. Но Токарев… Просто так тебя отпускает… я ведь его знаю - он такого пропустить не может. Что мы имеем?
- Три минуты еще не прошло? - спросил Иван.
- Еще нет. У меня еще есть время.
- Смотри, оно идет.
- Я знаю. Я успею. И я вполне могу предположить, что ты вчера, у Сионских ворот…
- Это не твое дело!
- Не мое? Наверное… Я мог бы тебе предложить выход, но ты…
- Пошел ты…
- Вот именно. Так я и предполагал. И посему решил немного проверить твои карманы.
- Что? - Иван сел на спальнике.
- Карманы проверить, - хладнокровно повторил Круль.
- Да я…
- Сможешь кому-нибудь объяснить, откуда это у тебя? - спросил Круль.
Что-то упало на колени Ивану. Легкое, словно горсть зерен.
Иван взял четки и спрятал их в карман.
- Откуда это у тебя?
- Четки? - вполне натурально удивился Иван. - В лавочке купил, для туристов. А что?
- Ты мне не подскажешь, где такая лавочка находится? - театральным шепотом спросил Круль.
- Ну… не помню… Да и какого хрена я должен перед тобой отчитываться?
- Не должен. А вот перед Объединенной Инквизицией - обязан. Сколько зерен на твоих четках?
Иван двинул было руку к карману, но остановился.
- Твое дело какое? Сколько нужно.
- Молодец, шустрый мальчик. Там на четках у тебя две детали. Вернее, одна деталь и одно отсутствие детали. С чего начать?
Иван промолчал.
- Хорошо, начну с отсутствия. На четках у тебя нет крестика. Правда странно?
- Ну и что? - Иван стал лихорадочно припоминать все четки, которые попадались ему на глаза. - Ну нет креста… Оторвался, может быть. Сегодня, в перестрелке.
- Хорошо. Зачтем этот странный ответ. Тогда о детали. О присутствующей детали. У тебя ровно тридцать шесть зерен на четках.
Круль сделал паузу, словно давая Ивану самому осознать всю глубину и значимость происшедшего. Словно и вправду ожидал, что Иван сейчас переполошится, вскинется и станет лихорадочно пересчитывать зернышки на четках. Или осознает всю глубину своего падения и горько зарыдает.
Но Иван на заявление предавшегося не отреагировал.
Нет, в голове шевельнулось легкое удивление, при чем здесь количество зерен? Иван был честно уверен, что в четках может быть сколько угодно шариков. Готов был поклясться, что видел у монахов и паломников маленькие четки, шариков на десять, и длиннейшие гирлянды штук на сто пятьдесят. Тридцать шесть? И что?
- Та-ак… - протянул Круль разочарованно. - Не знал, что все настолько плохо. Ты, оплот и защита христианства в борьбе с происками Дьявола, и не знаешь элементарных вещей. Нас в Службе дрючат, чтобы мы, значит, знали все подробности учения, избранные места заучиваем на память, чтобы в спонтанно вспыхнувшей дискуссии суметь срезать святошу, а вас, значит, не напрягают…
Иван попытался придумать ответ на прямое оскорбление, но в голову ничего не пришло. Так оно и было, в общем. Служба, пьянка с расслаблением, отпущение, и снова служба, и снова расслабление…
- Ладно, блиц-курс, - Круль отодвинул шторку, на лицо упал красный отсвет костра. - Твои орлы все никак не справятся с огнем на ветру, время есть…
Время закончилось, хотел отрезать Иван, но смолчал. Чертов предавшийся что-то знал. Пусть не о подробностях смерти Фомы, пусть только о найденных четках… Все равно нужно было когда-то выяснять их происхождение. Не к Шестикрылому же обращаться.
- Значит, слушай и постарайся запомнить, - сказал Круль. - На обычных христианских четках бывает разное количество зерен. От десяти до ста пятидесяти. Двадцать, тридцать, тридцать три, сорок, пятьдесят, сто, сто двадцать, сто пятьдесят… Количество завязано на конкретные моменты учения: сорок дней Великого поста, Пятидесятницу, сто пятьдесят псалмов в православии, ну и так далее и тому подобное…
- Мне не нравится твой тон…
- Хорошо-хорошо, не нервничай, - Круль не давил, не пытался уязвить или оскорбить - он просто рассказывал. Информировал. - Так вот, у тебя на четках тридцать шесть зерен. В вышеизложенный список не вмещается. И что это значит?
- Кто-то из ваших сделал? Для осквернения?
- Забавная версия, - засмеялся Круль. - Действительно забавная. И что осквернять таким образом? Или ты о черной мессе, молитвах наоборот и прочей ерунде?
Ты серьезно хочешь сказать, что вы даже об этом не знаете? Все настолько плохо в Датском королевстве? Хотя о Гамлете тебя тоже лучше не спрашивать…
- Пошел ты в жопу, умник, - сказал Иван.
- Не сквернословь, раб Божий! - Настроение Круля еще улучшилось, голос звучал звонко и непринужденно. - Читал ты Шекспира, читал, верю… или кино смотрел. Но я не об этом, я о том, что у тебя в кармане сейчас не четки - суббах.
- Что?
- Суббах, тасбих, тисба, диспе… - пояснил Круль. - Все это происходит от одного корня, который обозначает "молиться, восхвалять Бога"…
- И что здесь неправильного? Тебе не нравится хвала Богу?
- Не нравится, - ответил Круль и, словно спохватившись, зачастил: - Но это, понятно, не мое дело, я не стал бы вообще затрагивать этот вопрос, но при помощи суббах, тасбих и прочего восхваляют не просто Бога - восхваляют Аллаха. Мусульмане. Знаешь такие слова?
Такие слова Иван знал. Легче, правда, от этого не становилось. И понятнее - тоже.
- Так где, ты говоришь, находится та сувенирная лавочка, где ты суббах купил?
Иван достал из кармана четки, в темноте, на ощупь, пересчитал зерна. Тридцать шесть.
- Там еще есть такая продолговатая косточка, символизирующая одно из основных положений учения пророка Мухаммеда. Где ты взял подобную редкость, Иван? Мы с тобой оба понимаем, что вещица не древняя, сделана не до Возвращения… Сам делал? Зачем? Неужто пытаешься возродить ислам прямо тут, в Святом городе? - Теперь в голосе звучала насмешка.
Парни снаружи захохотали, Юрасик что-то неразборчиво крикнул. Неясно, что там у них с костром, но пива они уже явно приняли.
Иван спрятал четки в карман, вытер руку о полу куртки.
Ислам… Его не было на Земле вот уже почти семьдесят лет. С момента Возвращения. Собственно, с отделения истинно верующих от всех остальных Возвращение и началось.
Во всех учебниках, во всех книгах о Возвращении, в стихах и поэмах, посвященных этому событию, говорилось об изгнании иноверцев и безбожников. Явился Господь своим верным, а иные исчезли в лучах славы Его… Иван заучивал текст еще в пятом классе, к годовщине Возвращения. Большую часть помнил до сих пор.
В учебниках истории рассказывалось о коварных и жестоких мусульманах, захвативших вместе с иудеями Святую землю, вырезавших христиан, надругавшихся над святынями и посеявших в сердцах людей ложь.
Фильмы о Крестовых походах, о мусульманских завоеваниях, крови, жестокостях и насилии все расставляли по полочкам - благородные, жертвенные христиане, проповедовавшие мир, и коварные, жестокие сторонники Аллаха… Террористы, поставившие мир на край бездны перед самым Возвращением.
Рассказывали, что проклюнулась даже какая-то секта, учившая, что именно для противостояния проискам исламистов и произошло Возвращение. Секту признали еретической, кто-то даже пострадал, отправился в монастыри, а то и на тот свет - во время Смуты особо не церемонились с еретиками. Этого в школьных учебниках, естественно, не было, но в рамках спецкурса курсантам это читали. На случай встречи.
О современных мусульманах нигде и никогда не сообщалось. Хотя Иван и остальные опера знали об их существовании. В Темном доме время от времени. И мусульман, и иудеев. И было это тайной. Во всяком случае, нигде официально не говорилось о том, что в самом центре Вселенной, на Святой земле, в Святом Городе, появляются странные люди, принадлежащие - это себе трудно даже представить - к иной вере.
Сам Иван их не видел. Не доводилось. И оно, наверное, к лучшему. Дежурить возле Игольного Ушка, сопровождать членов посольств к Темному дому, охранять и обеспечивать их безопасность - увольте. Тут нужны люди особые. Никто из оперов не знал, кто именно работает возле Игольного Ушка. Вообще, вслух сам термин "Игольное Ушко" не произносился.
Послы прибывали, следовали в Темный дом, там с ними проходили переговоры, потом посольства отбывали обратно.
Фома, насколько знал Иван, возле Игольного Ушка не появлялся.
- Еще раз повторю свой вопрос - откуда четки?
- Пошел ты на хрен, - сказал Иван. - Не твое дело. Нашел. Шел по улице и нашел.
- И не сообщил начальству?
- О чем? О четках? Так я думал, что это обычные. Это ж только сейчас ты мне глаза открыл на вопиющий факт. А до этого я ни сном ни духом… вернемся из рейда, я, конечно, все отдам начальству, сообщу… факт, ясное дело, вопиющий, профилактические меры принимать нужно… - Иван замолчал сам, Крулю не пришлось ни перебивать, ни смеяться.
Молчание предавшегося было очень выразительным.
- Короче, - чуть помолчав, сказал Иван. - Ты идешь в жопу, я иду наружу, погонять личный состав и пожрать чего-нибудь. Если ты не возражаешь…
- Не возражаю, чего мне возражать? Я, с твоего разрешения, останусь здесь, подремлю. Вчера у меня выдался день тяжелый, ночь также не спал, а с утра меня вызвали к начальству и погнали в Конюшню, - Круль потянулся и зевнул.
Иван прошел мимо него, открыл дверь, в машину ворвался свист ветра, песок и холод.
- Твою мать, - пробормотал Иван, достал из кармана куртки шапочку и натянул по самые брови. - Не май месяц…
- Чуть не забыл, - сказал ему вдогонку Круль. - Согласно вашим сводкам и нашим, в прошлом месяце имелись случаи нападения грабителей на машины в пустыне. Не в этом районе, но все-таки… Будешь выпившего на пост ставить или сам заступишь?
Иван выпрыгнул наружу, песок заскрипел под ногами. А через секунду и на зубах. Холодный ветер хлестнул по лицу, быстренько проверил надежность застежек и холодными струйками пролез под одежду.
Парни жгли костер с подветренной стороны "Рейдера".
- А я ей и говорю, - проорал Юрасик в тот момент, когда Иван вышел из-за машины. - Смотри, говорю, какую ценность я передаю в твои руки…
- И вкладываю в уста, - подхватил Марко.
Опера снова засмеялись, все, кроме Квятковского. Тот стоял чуть в стороне, подняв воротник и засунув руки в карманы. Автомат болтался на его плече. Оружие остальных лежало на ящике из-под пива. На пустом ящике, заметил Иван.
- Ваня, - заметив старшего, крикнул Юрасик. - Пивка?
Иван молча подошел к мангалу, посмотрел на мясо, вдохнул вкусный запах и подумал что глупость сейчас, конечно, сделает, что ребята ему этого не простят очень долго, но проклятый Круль прав - бардак зашел слишком далеко.
Он пнул мангал. Железный ящик качнулся, Иван пнул еще раз, и мангал медленно опрокинулся на бок. Шампуры воткнулись в песок, багровые угли рассыпались, вспыхивая при порывах ветра желто-голубым огнем.
- Ты чего? - Юрасик подскочил к мангалу, стал подхватывать шампуры, размахивать ими, стряхивая песок. - Совсем с ума сошел?
Юрасик все еще думал, что Иван шутит так неудачно. Просто хотел попугать, но не рассчитал силу.
- Кто разрешил остановку? - тихо спросил Иван.