После того, как мы врезали "Вечно молодой, вечно пьяный", толпа - а это была уже именно толпа - начала подпевать, а когда сразу после него пошел "Iʼm shipping up to Boston", и вовсе развеселилась.
Iʼm a sailor peg
And I lost my leg!!!
Climbing up the topsails
I lost my leg!!!
Iʼm shipping up to Boston - oh - ah -oh!!!
Iʼm shipping off
To find my wooden leg!!!
Люблю кельтский панк - бессмысленный и беспощадный. Две строчки текста и дикий рев вместо припева - а народ в восторге. Народу, кстати, еще прибыло. Я выловил взглядом в толпе Лену. Она танцевала! Не особо умело и довольно неуклюже, но все равно она выглядела куда лучше, чем сорок минут назад. А мы уже скоро час как играем! Хорошо держимся, кстати, хоть оно все и утомляет. Пожалуй, сбавим темп.
- Время медленных танцев, - объявил я. - В эфире "Разные песни о всяком", не кладите трубку и не переключайте канал, бодрячок вернется после того, как кавалеры пригласят дам, а дамы… хм. А дамы могут делать все что захотят, благо - лето на дворе!
И то правда. Бесконечное лето.
В качестве медляка неплохо пошли Зонне Хагаль и Сол Инвиктус. Продолжил "Домом восходящего солнца", только не за авторством "Энималз" с их дурацкой манерой рычать целые слова, а нормальной версией от Geordie. От песни про знаменитую новоорлеанскую тюрьму мы органично переключились на бэгэшную "Шумелку" - по-моему, никто даже не понял, что это уже было на русском, но прыгали и оттягивались все равно отлично. Потом по настроению отыграл Wild Animals от Mindless Self Indulgence - индастриал-панка эти стены совершенно точно еще не слышали.
Тем временем стемнело, фонари по бокам аллеи помогали мало, а свет со сцены хотя и посвечивал временами в толпу, но что там происходит, было уже малопонятно. Пот с меня лил уже ручьями, язык, казалось, распух и напрочь отказывался повиноваться. На плечо внезапно легла рука. О, Славя. Она протянула мне зеленый пластмассовый термос.
- Холодный чай с лимоном. Мне показалось, что тебе не помешает.
Выдергиваю коричневую потрескавшуюся пробковую затычку, ополовиниваю термос одним глотком, благодарно улыбаюсь, отдаю обратно. Теперь можно и продолжать.
You wear me out and hold me back
I donʼt wanna be tied down
Iʼm not done fighting yet
I know I gotta move on, move on
No, Iʼm not done fighting yet
Что-то тревожное появилось в музыке. Темная толпа за пределами фонарей внимала и переваривала мои слова. Не знаю, как это объяснить, но было полное впечатление, что они понимают этот не сильно грамотный английский, открывая песне свой разум и чувства.
Iʼve been down this road before
Iʼve seen things Iʼve shouldnʼt have seen
Sunk my head in the guillotine
But I wonʼt do it anymore
My broken past, my present pain
It wonʼt make me change
Because the future calls my name
And I will not rest until Iʼve won this game
Because the future calls my name
Наивное впечатление, присущее всем творцам - вот сейчас я выверну перед миром свою душу, распорю свою грудь, вырву свое сердце и отдам вам, и вы проникнетесь, и поймете, и станете лучше. Или хотя бы просто поймете меня.
Ерунда, конечно. Это никогда не работает. Но думать так было приятно.
Теперь по окончании каждой песни все хлопали и кричали "Еще!" Что грело еще сильнее. Нет ничего лучше, чем отклик благодарной аудитории, это вам любой человек творческой профессии скажет.
"Девчонки, "Дети минут".
"Ясно".
Отыгрываем неплохую бутусовскую песню на стихи Цоя. Люди реально слушают! Не орут, не свистят, не пляшут вприсядку. Они действительно слушают те слова, которые я пою. Черт, почему я раньше музыкой не занимался? Был бы сейчас кумиром миллионов.
А еще я хотел бы узнать, почему
Так легко променяли мы море на таз?
Но друзья тут же хором ответили мне:
Ты не с нами, значит, ты против нас.
Но если это проблема, то она так мелка,
Если это задача, то она так легка.
Это дети минут ломают дверь,
Не заметив, что на ней нет замка.
Дети минут никогда не поймут
Круговорота часов.
И придут на порог, и сломают дверь,
И расколют чаши весов.
Они не верят в победы добра над злом,
Как в победы зла над добром.
Они знают, что у них есть только серый день.
И они хотят жить этим днем.
Дети минут.
Полтора часа. Некоторые думают, что это легко - петь и играть. "А чего там, языком молотить, да рукой махать по струнам!" Настоятельно рекомендую связно проговорить на заданную тему хотя бы минут сорок. Помню, я устным переводчиком работал, четыре часа без перерыва, обед, и еще три часа - каждый день. Так мне после работы больше всего хотелось всю оставшуюся жизнь молчать и жить в пещере святым отшельником.
- Не становитесь детьми минут, друзья, - сообщаю я в темноту за сценой. - Не ломайте двери, в которые можете просто войти. Следите за собой и будьте осторожны.
Концерт продолжается.
C тайным умыслом пускаю "Скоро кончится лето", где в проигрыш мастерски леплю основную тему "Кукушки". Экий я талант!
За окном идет стройка - работает кран,
И закрыт пятый год за углом ресторан.
А на столе стоит банка,
А в банке тюльпан, а на окне - стакан.
И так уйдут за годом год, так и жизнь пройдет,
И в сотый раз маслом вниз упадет бутерброд.
Но может будет хоть день,
Может, будет хоть час, когда нам повезет!
Оборачиваюсь. Алиса прыгает в такт припеву, Ульянка крутит палочки над головой, Мику раскачивается над синтезатором.
"Ну как?"
"Здорово!"
"Лучший концерт в моей жизни!!!"
"Ружичка! Ты…"
Где-то на краю освещенного участка толпы замечаю три высоких силуэта. Если помните, в старом мультике про Черного Плаща была такая организация В.А.О.Н. - Всемирная Ассоциация Отпетых Негодяев, всегда появляющаяся на экране в виде трех мрачных черных фигур. Вот примерно так и выглядели наши уважаемые Петр Иванович, Ольга Дмитриевна и Виола с ее неизвестным батюшкой.
Едем дальше.
- Старая лирическая песня про гороховые зерна - объявляю я. Кормильцев, конечно, редиска, нехороший человек был, зато стихи писал отличные.
Из нас выращивают смену
Для того, чтоб бить об стену,
Вас отваривали в супе
Съели вас - теперь вы трупы
Кто сказал, что бесполезно
Биться головой о стену?
Хлоп - на лоб глаза полезли,
Лоб становится кременным.
Зерна отольются в пули,
Пули отольются в гири,
Таким ударным инструментом
Мы пробьем все стены в мире.
"Мы классные? Мы крутые?"
"Мы самые классные! Мы пробьем все стены!"
"Ура-ура-ура!"
"У меня уже нет слов, правда-правда!"
"Ребят, я понимаю, что это все очень захватывающе, но может, вас заинтересует, что последние полчаса мы общаемся, не открывая рта?"
Славя как всегда бьет в точку - телепатия налицо. А я и не заметил как-то. Да и в общем, сейчас это уже не имеет значения, так просто удобнее.
"Мама, мы все тяжело больны. Мама, я знаю, мы все сошли с ума."
Надо бы для разнообразия что-нибудь медленное. Что-то часто я стал оборачиваться в последнее время. И это никак не связано с необходимостью смотреть на Алису, конечно же. Типичное совпадение. Кстати, как там она?
А она, кстати, отлично - поставила ногу на одну из колонок и подтягивает струну на гитаре. Чудесное зрелище. То-то я смотрю у нас успех небывалый сегодня. Я, дурень, думал, это из-за моих отличных вокально-инструментальных данных. А на самом деле тут в другом собака порылась. Романтическое что-то нужно сыграть, вот что.
Мысленно отдаю Мику необходимые указания, после чего стартую "Одинокую птицу". На припеве Алиса начинает подпевать, что удивляет: она же не должна помнить эту песню. Или должна? Или она попала в лагерь не так давно?
Одинокая птица,
Ты летаешь высоко,
И лишь безумец
Был способен так влюбиться,
За тобою вслед подняться.
За тобою вслед подняться,
Чтобы вместе с тобой
Разбиться
С тобою вместе…
Вот только мы не разобьемся. Не можем. Нет у нас такого права. Я оглядываю поле боя. Девчонки держатся молодцом, но уже явно устали, хотя и счастливы до невозможности. Пора заканчивать, пожалуй. Не сразу, но постепенно.
- Дорогие друзья, - обращаюсь я в микрофон. - Спасибо за вашу поддержку и высокую оценку нашего скромного таланта. Но время уже, в общем, позднее, да и мы, собственно, слегка выдохлись. Поэтому есть мнение, что пора закругляться.
Аудитория не согласна с такой постановкой вопроса и высказывается в том смысле, что время детское, и вообще - требуют продолжение банкета. По крайней мере, именно такой смысл я извлекаю из общего рева, криков и прочего "давай еще!"
Извиняющееся качая головой, отступаю вглубь сцены и отворачиваюсь. Толпа начинает скандировать "бис! бис! бис!" Вот, правильный подход. Другое же дело совсем!
"Родина" - транслирую девчонкам. Отличный вариант в этом случае, кстати.
На просторах небесной страны нас встречает могильный покой.
Мы пытались увидеть рассвет к восходящему солнцу спиной,
Ожидая, пока не сгниёт между нами железная дверь,
Но мы с тобой, это наша весна! Наша родина - СССР!
Пустота разведёт, словно пыль, отголоски от наших теней,
Нашей жизни не будет конца - мы забыли, что знали о ней.
И огонь, порождающий мир, будет рваться как раненный зверь,
Но мы с тобой, это наша весна! Наша родина - СССР!
И неправильно думать, что есть чьим-то богом обещанный рай.
Сон и смерть, пустота и покой. Наше солнце, гори - не сгорай!
И не важно, что всё позади и неправда, но кто мы теперь?
Мы с тобой, это наша весна! Наша родина - СССР!
И мы знали, что можно уйти, но забыли дорогу домой
Путь на родину - это война. Каждый шаг - это выигранный бой.
Если ты не умеешь понять, то попробуй, хотя бы, поверь:
Мы живые пока мы идём, наша родина - СССР!
Наша родина - СССР!
- Помните свою родину, друзья… - на выдохе посоветовал я, роняя руки со струн. Чего-то я уже совсем утомился. Наверно, и правда пора заканчивать. А чем заканчивать-то, кстати? Я вроде больше ничего не планировал петь. Увлекся понятно чем, замотался известно где, и в результате даже не подумал над гвоздем программы. Вот этой, предыдущей можно было бы закончить, но это все не то, не совсем то… Не проймет. Народ не одобрит такого конца.
А народу, кстати, нравилось. Народ, говоря по-простому, перся как слон. Музыка качала, свет мерцал, красивые девчонки прыгали на сцене. Худой, смуглый парень умело кривлялся с гитарой. Атмосфера радости, счастья, готовности жить и менять этот мир…
Я думал.
Секунду.
"Вопрос личного выбора и ответственности. Разве тебе нравится нынешний мир, то, чем он стал в последнее время?"
Две.
Всеобщее счастье? И зачем? Да просто счастливые люди лучше работают.
Три.
Мне не нравится то направление, куда в итоге свернула наша цивилизация. Нищета и несправедливость, распад и зло, подлость и цинизм - везде и повсюду. Был бы я религиозен, решил бы, что последние дни наступают.
"Это не совсем конец света. Но отсюда его уже видно".
На лагерь упала полная тишина. Даже сверчки замолкли.
А на чем должен стоять любой мир? Да ведь на дружбе и любви, остолопина!
- В последнее время я слышал много странных вещей, - сказал я в зал. - О том, что счастье - это заработать побольше денег. Что счастье - это накупить больше барахла себе в шкаф. Что счастье - это не друзья и родные, а карьера и счет в банке. Нас постоянно пробуют на прочность. На наличие мозгов. Нам предлагают отступить. Нас убеждают сдаться, говоря, что все, что не касается шмоток и кошельков - ерунда, что все потеряно, что битва проиграна, и что поднять руки вверх - самое разумное решение.
Знаете, что мне хочется сказать в ответ?
Тишина звенела.
- Мы никогда не сдадимся, - устало сказал я в темноту. - Мы - это наши друзья. Мы - это наша семья. Мы - это наша любовь. И мы не бросим их. Мы никогда не перестанем понимать, что главное в жизни. Мы никогда не оставим свое.
Рядом со мной встала Алиса. Глаза ее золотые мерцали неизвестным светом. На лице блуждала странная усмешка.
Слева появилась Мику. Такое впечатление, что она готовилась к схватке с непонятным противником.
"Начинается развертывание системы ‚Звезда‘.
‚Синхронизация лучевых агрегатов запущена‘.
Скрипнул табурет, отодвинутый встающей Славей. Я прислушался к голосам в голове. А потом тронул струны простеньким перебором с ‚до-минор‘.
Как-то мне сегодня душно и хмуро
Сердце ноет, не находит покоя
Ночью снилось мне кровавое утро
И сгоревшее широкое поле.
Свет, похоже, перестал работать как следует. Все прожекторы зачем-то сосредоточились на пространстве перед сценой. Господи, откуда тут столько людей, их же сотни, настоящее людское море.
Там дети воют, собираются в стаи,
Смотрят в небо как забитые птицы,
Ждут ответа, почему умирают,
Ищут в панике знакомые лица.
В ушах начинается какой-то звон. Доигрался, сейчас очередной приступ получу. Ничего, еще немного. Море перед сценой бушует.
Мы не оставим города свои!
Мы обязательно дойдём!
Нас крепко держат руки нашей земли!
Мы свои песни допоём!
Вроде вокруг как-то посветлело. Да откуда здесь свет-то, ночь на дворе. А люди подпевают! И ощущение теплых приятных волн вокруг, в которые хочется броситься и нырнуть. Это эмоции. Это их отклик. Ну-ка, поднажмем еще!
Всюду пляшет запах страха и власти -
Запах зверя всем известной породы
Он всех сжигает без разбора по масти,
Кровью капая в днепровские воды.
И точно, позади музыки и моего голоса начинает прорезаться непонятный гул. Причем, полное впечатление, идет он из-под земли. Что бы это значило?
Вместо сердца - смесь огня и железа
Вместо воли - пожелания ада,
Но мы себя вернём на прежнее место,
Для нашей веры и любви не преграда.
Толпа ревет. Я реву вместе с ними. Гитары выдают резкие, хриплые звуки. Кажется, они играют сами, без вмешательства с нашей стороны. Мышцы резко сокращаются, меня внезапно выгибает в дугу.
‚Объект ‚Пегас‘ включен в систему".
"Объект ‚Небо‘ включен".
Откуда-то над лагерем встает солнце, заливая все вокруг ослепительным светом.
"Объект ‚Песня‘ включен в систему. Система работает на 60% от штатной мощности."
"Объект ‚Печаль‘ включен".
На лагерь, вращаясь, с грохотом опускается огромное сверкающее кольцо. Навстречу ему ломаной линией рвется белый от напряжения поток… энергии? Энергии, способной все-таки изменить этот мир? Наверное.
"Объект ‚Цвет‘ включен в систему".
Я почти вырубаюсь. Почти - потому что успеваю еще услышать: "Система ‚Звезда‘ вышла на рабочую мощность - сто один процент".
После чего сознание гаснет.
***
Не знаю, сколько я был в отключке. Наверное, пару часов. Очнувшись, я обнаружил, что валяюсь у самой сцены, темной и пустой, зрителей поблизости нет, я рядом со мной без сознания лежит только Алиса. Вокруг темнота, на небе ни звезды, все затянуто облаками. Ближе к полуночи, судя по ощущениям. Час Быка.
"Провидению препоручаю вас, дети мои, и заклинаю: остерегайтесь выходить на болота в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно."
Алиса открывает глаза. Некоторое время она бессмысленно смотрит на меня, потом хмурится и садится.
- Саш… чего это было?
- Вот бы узнать, - соглашаюсь я. Алиса массирует виски и морщит лоб.
- Нас что, всех одновременно вырубило? Прямо посреди выступления? С ума сойти…
Я непонимающе смотрю на нее.
- Ну мы налажали так налажали, - поясняет Алиса. - Запороли все от души. Утром позорища не оберемся.
До меня доходит.
- Алиска… да ведь… нет… Нет!