Подумав, майор пододвинул к себе наши пропуска и аккуратно расписался на каждом.
- Ну что ж, спасибо. - Он вышел из-за стола и пожал нам руки - сначала мне, потом Грише. - Лишняя проверка, знаете, никогда не повредит. Правильно сделали, что пришли…
Отдавая Грише его пропуск, он обратил внимание на прикрытый челочкой желвак.
- А это что у вас?
- Производственная травма, - поспешил вмешаться я.
- Понимаю… - Майор сочувственно покивал.
- Забрать или пускай здесь остается? - спросил я, с ненавистью глядя на ярко-оранжевый пистолет.
Они переглянулись.
- Да нет, зачем же, - мягко сказал майор. - Конечно, заберите. Вещица неопасная, вдобавок сломанная… Отдайте пацану, пусть играет.
Я запихнул пистолет в сумку, и мы с Гришей пошли к двери.
- Михаил Алексеевич!
Я обернулся - резко, с надеждой. Верни он меня, посади опять в это кресло, спроси, прищурясь: "А если честно, Михаил Алексеевич? Что все-таки произошло у вас с этой штуковиной?" - клянусь, рассказал бы!..
- Вы у меня на столе спички забыли, Михаил Алексеевич…
ГЛАВА 12
Как это все называется? А очень просто. Струсил Минька Бударин! Никогда ничего не боялся, а вот сумасшедшим прослыть - духу не хватило.
Выйдя из здания, мы пересекли трамвайную линию и углубились в парк. Шли молча. В левой руке у меня была сумка, в правой - спичечный коробок. Потом я швырнул все это на первую подвернувшуюся скамейку и сгреб Гришу за отвороты куртки.
- Твоя работа?
- Ты что, Минька? Ты о чем?
- О пистолете, - процедил я. - Какой там внутри детали не хватает?
- Да я же к нему не прикасался! - закричал Гриша, и я, подумав, отпустил его. Ведь в самом деле не прикасался…
- Ладно, извини, - буркнул я. - Давай тогда перекурим, что ли…
Мы присели на скамейку. Поодаль галдели пацаны и серебрилась беседка, сделанная в виде богатырского шлема.
- Ты не расстраивайся, - сказал Гриша, глядя на меня чуть ли не с жалостью. - В каком-то смысле там действительно не хватало одной детали. Самой главной.
Я не донес сигарету до рта.
- А что за деталь?
- Коллектор, - сказал Гриша. - Не хватало камеры коллектора. Пистолет
- он как антенна, понимаешь? Ну вот представь: человек не имеет понятия о радио, а в руки ему попала антенна от твоего транзистора. Что он о ней подумает? Игрушка. Раздвижная металлическая трубочка…
- Погоди-ка! - Я наконец сообразил. - Так это, выходит, у них на корабле авария?
На какое-то мгновение мне показалось, что все еще поправимо. Я почти видел этот застрявший где-нибудь возле отвала в щебкарьере корабль.
- Все гораздо проще, - вздохнул Гриша. - Они улетели. И пистолет этот, как ты его называешь, теперь в самом деле не больше чем игрушка.
- Улетели? - встрепенулся я. - Совсем?
Гриша молчал. В том конце парка, утопленное на треть в серебристо-зеленую листву тополей, ожило "чертово колесо". Ярко-желтая кабинка всплыла над кронами и, очертив неторопливый полукруг, снова ушла из виду.
- Гриш… А это устройство, которое ты ликвидировал… От него хоть что-нибудь осталось?
- Нет, Минька, - виновато сказал он. - Ничего…
Вот так. Ни доказательств, ни свидетелей…
- А ну-ка покажи, как ты там чего нажимал! В механизме этом… ликвидации…
Гриша нацарапал прутиком на асфальте квадрат и разделил его на четыре части. Четыре квадратные кнопки впритык друг к другу. Левую верхнюю - раз, правую нижнюю - два раза, правую верхнюю и левую нижнюю - одновременно, и еще раз - левую верхнюю. Система…
- А откуда узнал, как нажимать надо?
- Там было указано…
- Гриша! - с угрозой проговорил я. - Ох, Гриша!..
- Что? - испуганно отозвался он.
- Я же их видел вчера, Гриша! Я с ними дрался вчера, понимаешь? И дурачками ты мне их тут не изображай! Ангелы небесные - техника у них без охраны… Ты себя вспомни - каким ты был, когда от ангелов этих сбежал! Сам после смены с ног валится, а морда - счастливая!..
Невесело усмехаясь, Гриша смотрел куда-то поверх деревьев.
- Физическая усталость… - выговорил он чуть ли не с нежностью. - Это еще не самое страшное, Минька. Здесь хотя бы никто у тебя не спрашивает, о чем ты думаешь в данный момент…
- А там?
- А там спрашивают, - тихо ответил он, и опять неизвестно откуда взявшийся знобящий сквознячок заставил меня поежиться.
* * *
Поначалу я даже не мог понять, о чем он говорит. Грише то и дело не хватало наших слов, и он либо заменял их своими, либо переводил так, что запутывал все окончательно. Голова у меня гудела и шла кругом. Мерещились, например, какие-то огромные соты типа осиных, и в каждой - по Грише Прахову. Потом в соты эти ни с того ни с сего вдвинулся вдруг самый обыкновенный коридор, в котором Гриша встречался с каким-то человеком и почему-то тайно…
Потом вроде бы мало-помалу кое-что начало проясняться. Насчет закона, правда, который Гришка нарушал, я так ничего и не понял. И не пойму, наверное. А вот насчет наказания… Страшноватая штука, честно говоря: что-то вроде бойкота. Ни тюрем, ни лагерей - ничего… Просто разговаривать с тобой никто не станет. Вернее, как… На служебные темы - пожалуйста, сколько угодно. А начнешь с кем-нибудь, ну, скажем, о погоде - он идет и тут же тебя закладывает…
- Погоди… А… с матерью, например?
Гриша вздохнул.
- Видишь ли… Боюсь, что это будет трудно объяснить… Словом, я не знаю, кто мои родители. Это вообще запрещено знать… Иначе нарушается принцип равенства…
- Что… серьезно?..
Гриша не ответил.
- Да, - сказал я. - Житуха… Ну ладно, давай дальше…
Дальше - проще. Несмотря на все запреты, нашелся человек, с которым Гришка мог болтать о чем угодно. Она…
- Стоп! - снова перебил я. - Кто "она"?
- Человек…
- О ч-черт!.. - только и смог выговорить я. - Так это, значит, она, а не он?
Выяснилось, что она. Ангелок с изъяном - все черные, а эта рыжая… Рыжая?
- Гриша, - позвал я. - А что, Люська сильно на нее похожа?
- Нет, - помолчав, отозвался он. - Но сначала показалось, что сильно…
О знакомстве своем Гриша тоже рассказывал путано. Я, например, так понял, что влюбился он в эту Рыжую… А выплыви все наружу - быть бы и ей в особо опасных… Да тут еще вот какая штука: в любое время - хоть посреди ночи - пиликнул сигнальчик - и будь любезен на контроль: докладывайся, где был, что делал. Даже думал о чем. О Рыжей Гришка, понятно, молчал - врал как мог, выкручивался по-всякому. А выкручиваться становилось все труднее и труднее…
Была суббота, парк помаленьку заполнялся народом, и на нашу скамейку уже дважды нацеливались присесть. Но я каждый раз встречал заходящего на посадку таким взглядом, что он вздрагивал и шел дальше.
А Гриша все говорил и говорил. К концу рассказа лицо у него осунулось, побледнело, шевелились одни губы.
- А потом я узнал… - уже совсем умирая, закончил он, - что она ко мне…
- Равнодушна? - спросил я.
- Приставлена, - сказал Гриша.
Я медленно повернулся к нему.
- Стучала, что ли? - изумленно вырвалось у меня.
И не просто стучала. Оказывается, это их обычный ангельский прием. Особо опасные, в какой их оборот ни бери, обязательно что-нибудь да скрывают. Исповедуются, но не до конца. И вот чтобы не упускать их из-под контроля да и чтобы окружающих от них уберечь, приставляют к ним кого-нибудь вроде этой Рыжей. И некоторых таким образом даже перевоспитывают.
Последние слова Гриша договаривал с трудом. Кто-кто, а уж я-то его мог понять.
- Да все они такие, Гришк…
Гриша слепо смотрел поверх деревьев, туда, где ужасающе медленно проворачивалось "чертово колесо".
- Не знаю… - сказал он. - Кажется, нет…
- Ну ладно, - хмурясь, бросил я. - Дальше давай.
- Дальше… Дальше я решил бежать.
- Так сразу?
- Да, - сказал он. - Сразу. Теперь-то я понимаю, что застал их врасплох. Задумайся я на минуту - и меня бы перехватили… Но так совпало, что я оказался возле исследовательского центра. Ну, это такое… - Гриша беспомощно посмотрел вверх, и я представил увеличенное раз в пять здание заводской лаборатории. - Словом, я вошел туда…
- И не задержали?
- А некому было задерживать, Минька. Исследования свернуты, нигде никого… Да и потом кому бы пришло в голову, что кто-то может шагнуть за знак! Это же все равно, что из окна шагнуть. Или сквозь стену…
- Ну, ясно, ясно, - проворчал я. - Газон перебежать, короче.
- Да, - сказал Гриша. - Газон.
Он помолчал, потом поднял на меня темные усталые глаза.
- Вот, собственно, и все…
- Как все? - всполошился я. - А документы? А язык?
- Язык? - безразлично переспросил он. - Да что язык… Там это просто, Минька: надел шлем, нажал кнопку… Главное - решиться…
Из какого же сволочного рая ты вырвался, Гриша, если сидишь вот так, сгорбясь, с остановившимися глазами, и ничего перед собой не видишь: ни людей, ни пыльного летнего парка!
- Ну и что? - постепенно наливаясь злостью, проговорил я. - Ну не повезло! Ну не сработала эта машинка, черт ее дери! Мне вон всю жизнь не везет - так что ж теперь, повеситься?!
Я вскочил. И в тот же самый момент пришла мысль. Вот всегда так со мной. Стоит разозлиться - и уже ясно, что делать дальше.
- Слушай, - сказал я. - Ну а, допустим, прилетает за тобой еще один корабль… Он тоже с этим… с коллектором?
- Насколько я знаю, все корабли с коллекторами.
- Все корабли с коллекторами… И что будет с этим… - я потыкал пальцем в сумку, - …с пистолетом?
- Видимо, заработает.
- Заработает? - И я почувствовал, как по лицу моему расползается глупейшая блаженная улыбка.
- Гриша! - сказал я. - Так какого же мы с тобой черта?.. Надо просто проверять эту машинку каждый день. Все время ее проверять! И как только заработает - все бросать и бегом к майору!.. Ангелы, да? Охотиться за вами, да? Ну, давайте-давайте… Вы - за нами, а мы - за вами!..
Я уже был крепко взвинчен и расхаживал перед скамейкой, говоря без остановки.
- Брось, Гриша! - убеждал я его. - Чтобы два таких мужика - да не выкрутились? Со мной, Гриша, не пропадешь! Ты, главное, Гриша, не робей!
* * *
Домой мы вернулись часам к пяти.
- Да! - вспоминал я перед самой калиткой. - Ключ-то забери. И не оставляй больше…
Слова мои поразили Гришу Прахова. Он взял у меня ключ от своего шкафчика, стиснул его в кулаке, а кулак прижал и груди.
- Минька, - сказал он. - Можно, я задам тебе один вопрос?
- Ну, задай.
- Зачем я вам нужен?
Ничего себе вопросец!
- А черт его знает, - честно ответил я. - Вроде привыкли уже к тебе…
* * *
Дома нас ждал сюрприз. Заходим мы с Гришей в большую комнату, а на диванчике - рядышком и чуть ли не за руки ваявшись - сидят мать и Люська, обе заплаканные.
Увидев Гришу, Люська вскочила, вскрикнула и кинулась к нему. Я, конечно, посторонился - того и гляди затопчут.
- Я так и знала, я так и знала!.. - всхлипывала Люська, вцепившись в бедного Гришу. - Я же чувствовала - что-то случится!..
Интересное дело, вяло подумал я. Мать - чувствовала, Люська - чувствовала… Один я ничего не чувствовал.
- Я его посажу! - всхлипывала Люська. - Я его посажу!..
- Кого? - спросил я.
- Бехтеря, кого же еще! - ответила за нее мать. Тоже всхлипывая.
- Какой Бехтерь, чего вы плетете? - сказал я. - Бехтерь к нему и близко не подходил.
Люська уставилась на меня бешеными зелеными глазами.
- Не подходил? А лоб почему разбит?
- Так это не Бехтерь, - объяснил я. - Это я ему рейкой заехал.
- Как? - в один голос сказали мать и Люська.
- Случайно, - буркнул я и пошел спать, хотя солнце только еще собиралось садиться. Пусть сами как хотят, так и разбираются.
Добравшись до койки, сел и долго смотрел на шнурки кроссовок - не было сил нагнуться и развязать… Но Люська-то, а? Ишь как вскинулась! Это потому, Люсенька, что у тебя никогда никого не отнимали… Надо же - сама прибежала!..
* * *
Мне снилось вчерашнее сражение в старом сквере. Вернее, даже не само сражение - всего один момент: я сижу в проломе, стискивая штакетину, а они уходят - два ангела и Гриша между ними, - и серый полусвет льется им навстречу, и это уже не люди, а три плоских колеблющихся силуэта… Я заставляю себя броситься за ними - и не могу. Вот ведь какая штука: наяву не испугался - во сне боюсь…
Я просыпался и подолгу лежал, глядя в потолок и понимая с облегчением, что Гришу я все-таки отбил. Потом запускал руку под подушку, доставал пистолет и брал на прицел спичечный коробок. Нажимал на спуск, вздыхал, запихивал мертвую машину обратно и снова оказывался в проломе со штакетиной в руках…
ГЛАВА 13
- Гринь, - сказал Сталевар с умильной улыбкой, отчего сразу стал похож на старого китайца, - пока смена не началась, слетал бы за газировкой…
Все подождали, когда Гриша с чайником отойдет подальше, а потом повернулись ко мне.
- Ну и что он? - уже без улыбки спросил Сталевар. - Уезжать не раздумал?
Я взглянул на их озабоченные лица и вдруг понял, что должен был чувствовать Гриша в первые дни. Разные? Да по сравнению с ними мы - дворняжки! Мы - беспородные переулочные шавки, и каждая скроена на свой манер! А эти - на подбор, в рост, в масть, как доберманы-пинчеры на собачьей выставке!..
- Может, он недоволен чем? - прямо спросил бригадир. - Если разрядом
- будет у него скоро хороший разряд… Ну нельзя его отпускать, Минька! Ты ж первый резчик - сам понимать должен. Сунут опять в бригаду кого попало! Или - тоже весело - впятером тыкаться!..
- Ты… это… - немедленно взволновался Старый Петр. - Ты, Валерка, знаешь… того… Впятером - не впятером… Чего ему уезжать? Ну ладно бы еще в техникум или учиться… А то ведь просто так, по дурости…
- Что у него там с первой женой? - спросил Валерка.
- Чего? - сказал я.
- Ну, жена его из дому выгоняла или не выгоняла?
- Не выгоняла, - ответил за меня Сталевар. - Он, говорят, сам от нее ушел. А теперь вот, видишь, родственники ее грозить приехали…
Я только очумело переводил глаза с Валерки на Сталевара и обратно.
- Да шалопай он, ваш Аркашка! - рассердился вдруг Старый Петр. - Откуда Аркашке про Гриньку знать? И ты тоже, Илья… - заворчал он на Сталевара. - Голова уж седая, а Аркашку слушаешь…
- Родственники… - презрительно пробасил Вася-штангист. - Какие там родственники? Тут в Бехтере дело. В раздевалке Гриньку без каски видели? Шишмарь у него на лбу видели? Чего вы суетитесь? Все уже улажено. Встретил я вчера Бехтеря, поговорил…
Все посмотрели на Васю. Бедный Бехтерь…
- Ну так как же все-таки? - снова спросил меня Сталевар. - Уезжает?
- Мужики! - сказал я. - Куда он от нас денется?
Перед тем как включить пресс, открыл инструментальный шкафчик, залез в него по пояс и, достав из-за пазухи ярко-оранжевый пистолет, проверил. Молчит пока…
После обеда, когда возвращались из столовой, меня окликнула Люська. Что-то, видно, случилось. Невеста наша была вне себя - аж зеленые искры из глаз сыплются. Позади нее с потерянным видом жался Гриша Прахов. И с чего это я взял, что они похожи? Так, слегка, может быть…
- Минька! - бросила Люська, глядя мне прямо в глаза. - С кем вы вчера дрались в сквере?
Я посмотрел на Гришу. Гриша Прахов ответил мне унылым взглядом и слабо развел руками.
- А друг с другом, - спокойно отозвался я. - Разве не понятно?
- Я серьезно! - сказала она.
Да уж вижу, что серьезно… Серьезней некуда. Надо понимать, проболтался Григорий.
- Я все рассказал Людмиле, Минька, - виновато пояснил он.
- А все - это как?
- Н-ну… в общих чертах…
- С кем вы вчера дрались? - еле сдерживалась, повторила она.
- С инопланетянами, Люся, - сказал я. - Тут, понимаешь, за Гришей с его планеты прилетели… А что ты на меня так смотришь? Сама спросила…
- Минька! - голос у Люськи дрогнул от бешенства. - Мне твои шуточки еще с такого вот возраста надоели! С вот такого вот…
И она показала рукой, с какого возраста ей надоели мои шуточки. Потом резко обернулась к Грише.
- А ты учись у него! - зловеще посоветовала она. - Учись, он тебя много чему научит! Вместе шутить будете! Но только не со мной, понятно?!
Брызнула напоследок зелеными искрами - и пошла. Гриша дернулся было вслед, остановился и беспомощно поглядел на меня.
- Кто тебя за язык тянул? - сказал я. - Ну беги теперь, догоняй… Скажи: извиняюсь, мол, за глупую шутку, попал под дурное влияние Миньки Бударина.
- Но…
- Иди-иди. - Я развернул его и подтолкнул в спину. - А то перерыв кончится…
Да, вразумил меня жировичок, хорошо вразумил… Спасибо ему. Не попадись он нам тогда перед дверью кабинета - я бы ведь на рожон полез, я бы майора за грудки тряс, я бы до самого их высшего начальства дошел… Чтобы все поняли как следует - психи пришли: один - буйный, другой - тихий…
* * *
Подходя к прессу, я еще издали заметил, что вся наша бригада столпилась возле инструментального шкафчика. Почуяв неладное, я ускорил шаг. Тут они чуть расступились, и в руках Валерки мелькнуло что-то оранжевое.
Увидев меня, бригадир лихо осклабился и, быстро прицелясь, сказал: "Бах!"
Не раздумывая, я бросился на пол. У Валерки отвисла челюсть. В такой позиции он меня еще не видел. Да и остальные тоже… Я поднялся, кряхтя от стыда, и, подойдя к бригадиру, отобрал у него пистолет.
- Тебя кто учил без спросу хватать?
- А чего ж ты его в шкафчик сунул? - растерялся Валерка. - Сталевар за ветошкой полез, а он как раз под ветошкой лежал…
- Говорил ведь шалопаям: не ваше, не трогайте… - забрюзжал Старый Петр. - Вот народ…
- А это что ж такое? - опомнившись от изумления, спросил Сталевар.
- Игрушка! - бросил я. - Племяннику купил…
- А с каких это пор у тебя племянники появились?
- Ну не племяннику… У знакомой одной пацан - вот ему…
- А-а… - На меня поглядели с пониманием.
- Дорогая, небось?
- Дорогая.
- Погоди, - все еще во мог сообразить Сталевар. - А чего ж ты тогда залег?
- Поскользнулся! - буркнул я.
Домой со смены нарочно пошел через сквер - посмотреть, как там, после сражения. Накрапывал дождик. Чистые пятна от выстрелов исчезли, на пропажу скамейки и урны никто не обращал внимания. Наверное, один только я и помнил, что здесь стояла скамейка…