- Так все думают. - Шискан бросила взгляд в сторону пройденного коридора, но не нервно, а все так же холодно контролируя свои чувства, что делало ее абсолютно непроницаемой для чужих взглядов и здорово раздражало Хета. - Мне придется остаться здесь по меньшей мере до восхода. Если никого из нас тут не увидят, то могут подумать, что Электор тоже ушел отсюда.
Шискан явно ждала, чтобы Хет шагнул за калитку и исчез в темноте. Он же мешкал и наконец спросил:
- Почему ты стоишь за Констанса?
Женщине, однако, вопрос не показался странным.
- У меня есть талант Хранителя, но я нуждаюсь в обучении.
- Риатен говорил, что предлагал тебе в учителя себя самого.
Ее глаза были темны и серьезны, хотя в голосе и прозвучала ирония:
- Я видела, как он "обучал" Илин. Она обладала потенциалом стать могучим Хранителем, но он удерживал ее в таком состоянии, которое было нужно ему. Аристай же позволяет мне идти так далеко, как я смогу, возможно, даже дальше, чем следовало бы. Для нас Сила - это все. За каким бы Мастером мы ни следовали, независимо от того, впадем ли мы в безумие по собственному желанию или будем продолжать цепляться за разум и обманывать себя, хвалясь воображаемой мощью, все равно: Сила - это все! Даже для Илин.
- Но ведь ты не безумна!
- Пока еще нет. - Шискан еще шире приоткрыла калитку и ступила через порог, настороженно вглядываясь в темный и прекрасный сад. Где-то лепетал фонтан, ветер играл листвой. Никаких других звуков не было слышно. - Иди к воротам Цитадели. Тебя впустят.
Хет следовал за ней, зная, что никогда не поймет ее, как бы она ни влекла его как женщина.
- Не помню, чтобы я говорил, будто собираюсь туда. А если они меня впустят, то где гарантия, что выпустят обратно?
Шискан посмотрела на него, подняв бровь.
- Риск - удел всех, кто входит туда. Чем ты, собственна, отличаешься от других?
- Так ведь я могу и уйти, - сказал он.
- Ты можешь.
"Пожалуй, это самое разумное, что она могла придумать, - вести себя со мной так, будто ей наплевать на все", - подумал Хет. Он сидел на стене сада в непроницаемой тени нависшей над ним высокой хурмы. Напротив, через широкую площадь, перед ним возвышались ворота в передней стене Цитадели Ветров.
Даже на близком расстоянии Цитадель казалась прекрасной, хоть и служила тюрьмой. Блоки полированного обсидиана складывались в сложные узоры на высоких стенах, довольно круто наклоненных назад. За ними и над ними вздымался во тьму тяжелый купол самой Цитадели. Ворота были глубоко утоплены в наклонную стену - фантастически изукрашенное сооружение из стали с серебряным орнаментом и огромным изображением жуткой маски демона скал в центре.
Хет надеялся, что Констанс поддастся нетерпению и выйдет к нему из Цитадели. Но ночь уже приближалась к концу, Констанса не было, и до Хета наконец дошло, что ему ничего не остается, кроме как самому войти в Цитадель.
Его одежда еще не просохла, но, правда, не оставляла мокрых следов на посыпанных мелким песком плитах. У убитого ликтора Хет разжился ножом, но оружие порождало в нем лишь ложное чувство защищенности. Хет поежился и выругался шепотом - то ли от злости, то ли от жалости к себе.
В последний раз, когда ему гадали, старуха гадалка предсказала ему предательство - не то он предаст кого-то, не то его предадут, неясно. Первого он уже хлебнул через край, но сейчас ему пришлось серьезно подумать и о втором варианте.
Сонет Риатен вполне заслужил, чтоб его предали и продали, он просто напрашивался на это. Но Гандин Риат - дело другое. Хет, если б мог, обязательно помог бы молодому Хранителю, но он сам оказался недостаточно ловким, чтобы вырваться из когтей наследницы без помощи Шискан. Освободить Гандина он не мог никакими силами. Сотрудничество же с Констансом означало еще и предательство в отношении Илин, а этого Хету никак не хотелось. Однако если он намерен спасать ее от Риатена и Сеула, то идти придется именно по этому пути. Его только беспокоило, простит ли ему это сама Илин.
Выбора не было. Разве что развернуться и уйти.
Если Пекло - это все, что останется от мира после того, как Обитатели Запада расправятся с ним еще раз, то какое ему в общем-то дело до этого? Он может жить даже в Пекле, если оно распространится вширь, уничтожив и Последнее море, и города Низкой пустыни. И если то, что он подозревает, верно, то причины, по которым Хранители не могут читать в его душе, а Обитатель Запада не сумел распластать его разум, как распластал разум Гандина, лежат в том, что маги - создатели крисов - именно так и задумали. Конечно, Обитатели Запада наверняка нападут и на Анклав, но и это его тоже никак не колышет.
Хет, сдаваясь, тяжело вздохнул. "Ты просто не умеешь врать самому себе. Другим - умеешь, себе - нет". Он соскочил со стены, вытер потные ладони подолом рубахи и перешел на другую сторону площади.
Наклонные стены образовывали коридор - ворота были глубоко утоплены в них и поднимались вверх чуть ли не до половины высоты стен. Они не распахнулись сами собой, когда он подошел, так, как это делали ворота в тех сказках, которые он читал: безмозглый герой подходил к ним, дабы его там и зарезали.
Хет стукнул по металлической панели, и через несколько мгновений правая половина ворот отошла внутрь. За воротами не было никого, что вполне соответствовало сказкам, но то, что створка ворот двигалась рывками, говорило о наличии какой-то механической системы, что было вполне естественно, особенно учитывая огромный вес ворот.
Усилие, которое потребовалось от него, чтобы войти в Цитадель, поразило самого Хета.
Двор, лежавший за воротами, был начисто лишен растительности; он был выложен темной плиткой и имел два длинных мелких бассейна, меж которых шла прямая, как стрела, дорога к Цитадели. Несмотря на декоративные бассейны, дневная жара должна была превратить двор в кусок Пекла, но зато ночью бассейны охлаждали его и дарили прохладу и спокойствие. На фасаде здания не было ни росписи, ни резьбы, но то, как тщательно были уложены каменные блоки, чистота линий и четкость углов вертикальных ребристых полос придавали фасаду суровую холодную красоту, свойственную только ему и ничему больше. Окна прикрывались каменными решетками, несколько оживляя фасад, а дверь была обрамлена полудюжиной стрельчатых арок.
Хет ощутил какое-то движение у себя за спиной и увидел, что ворота закрываются. Голос разума говорил ему, что отсюда надо бежать без оглядки, но вместо этого он повернулся и зашагал к главному входу в Цитадель.
Циклопические двери стояли настежь открытыми, и Хет переступил порог. Вестибюль полностью соответствовал по стилю всему остальному - такой же гигантский и суровый; из него открывалось несколько коридоров, уходивших в разные стороны. Освещался он немногочисленными бронзовыми висячими лампами яркие пятна в суровом сумраке; холодный сквозняк пронизывал до костей.
Сначала помещение показалось Хету совсем безлюдным, но затем какие-то неясные абрисы появились из тьмы, материализуясь в виде одетых в черные мантии фигур - объявленных вне закона безумных Хранителей Констанса.
Хет ждал, чтобы его прижали к стене, обыскали и отняли оружие, но никто из них даже пальцем не пошевелил, чтобы сделать это. Хет сложил руки на груди.
- Ну, так где же ваш главный?
Последовало некоторое шевеление, возможно, выражавшее удивление.
- Сюда.
Одна из теней отделилась от группы и пошла в черную глубину зала.
Для глаз Хранителей помещение, должно быть, казалось вполне достаточно освещенным, Хету же оно представлялось темным и таинственным. Из вестибюля они попали в центральный зал Источника, полный звуков и звенящей воды. Широкие лестничные ступени поднимались спиралью вокруг мощной колонны из темного камня, а вода стекала по этой колонне звонкими ручьями, собираясь в бассейн у подножия. Проводник Хета стал взбираться по ступеням, и Хет последовал за ним, стараясь соблюдать определенную дистанцию. Он чувствовал, что сейчас боится гораздо меньше, чем следовало бы. Возможно, он просто отупел. "Слишком глуп, - думал он. - Я не могу поверить, что вы сумели построить такое. И вообще не надо было лезть сюда; впрочем, теперь жалеть об этом уже поздно".
На столь близком расстоянии Хету хорошо было видно, что вся колонна украшена резьбой, изображающей многие тысячи лиц, из открытых глаз и ртов которых бежала вода. В этом тусклом свете понять мысль художника было непросто, но общий эффект был ужасен. Прохладный воздух, как и вода, поступал откуда-то сверху. Наверняка там, наверху, было что-то вроде "ветровой башни", откуда воздух попадал внутрь колонны, чтобы охладиться текучей водой. Они шли по лестнице, минуя множество площадок и величественных темных залов, которые уходили в мрачные глубины здания. Где-то вдалеке раздавались голоса; иногда доносившиеся звуки свидетельствовали о жарких спорах и распрях.
Наконец на одной из лестничных площадок проводник Хета свернул в один из проходов. Там, в круге света, падавшего от лампы, ожидали трое имперских ликторов с нагрудными цепями, говорившими об их высоком звании, и еще двое мужчин в раззолоченных одеяниях высших дворцовых чинов.
Когда Хет поравнялся с ними, один из ликторов быстро выступил вперед и крепко схватил его руку повыше локтя. Хету за последние сутки ни разу не удалось выспаться, к тому же он слишком нервничал, чтобы позволить себе медлительность. Ликтор так и замер, обнаружив острие ножа у самого своего подбородка. Хранитель, хмурясь, обернулся. Хет впервые сумел хоть как-то рассмотреть его при свете лампы. Это был молодой человек, без чадры, с темной кожей и чертами лица, говорящими о принадлежности к патрицианской семье. Он выглядел ничуть не более безумным, нежели остальные люди в этом коридоре.
- Господа, оставьте его в покое. Мой Мастер вряд ли будет доволен, если вы затеете ссору в его доме, - сказал он.
Ликтор рванулся, и Хет его отпустил, тут же отступив на шаг назад, медленно вкладывая нож в самодельные ножны. Ликтор был человек пожилой, со множеством морщин вокруг глаз, его кожа даже при этом плохом освещении казалась совсем серой. Он носил на шее знак архикоммандора; это был наивысший чин, который Хету доводилось когда-либо видеть, если только он не ошибался в оценке нагрудного знака. Ликтор возмутился:
- Да кто он такой? И что он тут делает?
Хранитель бросил лишь:
- Я здесь не для того, чтобы отвечать на твои вопросы, - повернулся и пошел по коридору.
Хет последовал за ним, продолжая настороженно оглядывать других патрициев.
Высокая дверь открылась в обширную комнату, большая часть которой была погружена во мрак. Три лампы свисали с высокого, покрытого лепниной потолка в самом центре комнаты. В их мерцающем свете Хет мог видеть низкий стол, заваленный бумагами и множеством других предметов, и бронзовые шкафы с книгами у стены справа. Три больших окна, прорезанные в дальней стене, смотрели сверху на поблескивающие огоньки других патрицианских владений. А еще дальше возвышался высокий светящийся столб самого дворца Электора. Над каждым окном было укреплено изображение демона скал в натуральную величину. Узкие глаза демонов горели необоримой ненавистью, а свернутые рудиментарные крылья и оскаленные зубы казались страшными и живыми в теплом свете висячих ламп.
Аристай Констанс стоял у одного из окон, его черная мантия выглядела еще более поношенной и похожей на старую тряпку, чем когда-либо. Каменные когти демона скал над головой Констанса намертво вцепились в проем окна, колеблющийся свет бросал яркие блики на длинные зубы чудовища.
Проводник Хета исчез. Сквозняк, гуляющий по огромной комнате, заставлял лампы мигать, будто это не помещение в патрицианском дворце, а какая-то гигантская подземная пещера. Кто-то должен был первым нарушить тишину. Поэтому Хет сказал:
- Я здесь. Ну и что - ты счастлив?
Констанс, стоя у окна, обернулся.
- Всегда приятно знать, что твои предсказания оправдались. Но я не стал бы говорить о себе как о счастливчике. Нет.
В его голосе звучала насмешка, но Хет не мог видеть в полусумраке выражения лица Констанса.
- Почему ты послал за мной? - спросил Хет.
- А почему ты пришел, когда я позвал тебя? - ответил вопросом на вопрос Констанс.
"Ты хочешь спросить, почему я пришел сюда и отдался на твою милость?" подумал Хет и ответил:
- Ты все время пытался остановить Риатена. Вот почему тебе нужна была книга.
- А может, она мне требовалась потому, что я сам мечтал открыть Врата Запада?
В горле Хета все пересохло от такого ответа, но подобную возможность он и сам рассматривал, пока сидел на стене напротив Цитадели. Он ответил:
- А зачем, когда все, что тебе надо было сделать, это немного подождать?
Констанс не ответил. Он шагнул вперед, оказавшись в более ярком круге света от висевшей над столом лампы. Хет преодолел страстное желание попятиться, хотя между ними все еще оставалось добрых пятнадцать футов. Констанс вложил сложенный лист бумаги в кожаный футляр для гонцов. Хет подумал: может ли Аристай читать при свете одних звезд? Хранитель спросил:
- Ты видел Обитателя?
Невольно Хет бросил взгляд на окна, открытые ночи и горячему ветру.
- Нет, сюда он не посмеет прийти. Во всяком случае, пока.
Это была достаточная причина, не хуже других, чтобы продолжить завязавшийся разговор на условиях, предложенных Констансом. Хет ответил:
- В доме предсказателя будущего, в Академии и во дворце наследницы. Он поколебался. - И еще в пустыне, той ночью. Там был дух воздуха. Но ведь это тоже он?
- Да, и он действовал как шпион наследницы. - Констанс швырнул футляр с бумагой на стол. - Риатен уже показал тогда ей пластинку с кристалликами, надеясь уговорить ее поддержать его в дальнейших поисках.
Папка с письмом упала среди других бумаг рядом со старой железной жаровней и чашей, полной пепла и каких-то белых кусочков. Увидев ее, Хет невольно отступил назад. "Ты забыл об этом, верно?" - сказал он себе. Нетрудно догадаться, что произойдет, если Констанс в конце концов решит, будто ему помощь Хета больше не нужна.
То ли Констанс все же умел читать в душе Хета, невзирая на то, что тот крис, то ли Хранитель просто хорошо разбирался в выражении лиц.
- Это? - сказал Хранитель, поднимая одну бровь. - Это тщательно охраняемый секрет, но кости, которые дают наилучший результат при чтении будущего, - кости Хранителей. - Он улыбнулся. - Я ничего не применяю, кроме этого товара.
- О!
"Стараешься меня успокоить?" - подумал Хет, но все же сердце перестало стучать в ребра с той силой, с какой билось только что. Эта новость была столь странной, что могла оказаться и правдой.
Констанс отвернулся от стола и принялся лениво расхаживать взад и вперед по сумрачной комнате. Хет никак не мог понять: дают ли ему время успокоиться или пожилой Хранитель просто никуда не торопится? "Ну а я тороплюсь", - подумал Хет и спросил:
- А как давно ты знаешь про Обитателя?
Он не ожидал, что Констанс ответит ему, но, когда тот все же заговорил, голос Хранителя звучал странно деловито:
- С тех пор как наследница обнаружила его, прошло около двух лет. Я, однако, за много лет до этого уловил все более усиливающееся ощущение его присутствия, однако не понимал, что тварь подбирается ко мне. - Констанс говорил так, будто располагал массой времени. - Обстоятельства, при которых наследница заключила с ним свои жалкий договор, до сих пор неясны, но она, бесспорно, его заключила. Тогда Обитатель был еще слаб и нуждался в ее помощи. Риатен всегда говорил, что из наследницы получился бы великолепный Хранитель. Таков уж этот Риатен! - Он помолчал, отвернувшись от Хета. - У него сейчас есть все, что ему необходимо, не так ли?
Хет недолго колебался.
- Да, - ответил он.
- Как бы там ни было, - не торопясь продолжал Констанс, - Риатен не понимает, что он всего лишь пешка в руках наследницы. Он ослеплен неутолимой жаждой знания и эфемерной Силы. Таков же, по правде говоря, и Сеул Кайтен. Я правильно сужу, а?
Но Хета мотивы их действий волновали мало. Он постарался взять себя в руки и задал еще один вопрос:
- А почему ты ни о чем не рассказал Риатену?
- О Сеуле? Я понял, что спокойного обсуждения все равно не получится, еще тогда, когда Сеул только-только вляпался в эту историю. Неужели ты думаешь, что Риатен поверил бы мне?
Тут он был прав, хотя Хету очень хотелось бы, чтобы причиной всех несчастий оказались поступки именно Сеула. Он предпочел промолчать.
Констанс тоже помолчал, а потом сказал:
- С самого начала наследница использовала Обитателя для своих целей. Прежде всего как невидимого и бесплотного шпиона среди придворных патрициев. Ее защита против чтения собственных мыслей просто великолепна, впрочем, как и у самого Электора; я подозреваю, это у них семейная черта. Так что никто так и не понял, какие именно цели она преследует. Когда же та тварь сделалась сильнее, наследница стала пользоваться ею для физического уничтожения врагов и соперников. Недаром нам пришлось отправить из города ее сводных сестер и брата.
Хет припомнил, что Риатен упоминал в разговоре с ним об отправке детей Электора от второй жены в другой город.
- А потом Обитатель стал еще сильнее и начал предъявлять ей свои требования, - продолжал Констанс, возобновив свое хождение по комнате. - По его наущению она организовала кражу древностей. Затем, не зная, кто та патрицианка, которая их наняла, воры обманули ее и распродали всю добычу, вызвав на свои головы мщение наследницы. Но тогда еще силы Обитателя не достигли своей вершины, и он не мог заставить наследницу выполнять свои требования. Однако, по-видимому, она ощутила опасность, ибо завербовала Кайтена Сеула, чтобы тот помог ей управиться с Обитателем. Но дней через десять после этого сила последнего возросла в сотни раз. Теперь он мог на некоторое время даже маскироваться под человека.
- Это я знаю. - По телу Хета пробежала дрожь. Рост могущества Обитателя был очевиден даже за краткий срок знакомства Хета с ним. В доме Раду он еще не сумел догнать их с Илин, когда они бежали оттуда, но днем позже, в Академии, он легко нагнал их. А во дворце… Хет спросил: - А она понимает, что он такое?
- Она просто не может оценить всю величину опасности. - Констанс остановился возле центрального окна и оперся о подоконник, глядя на освещенный дворец. - Она никогда не видала никого более могущественного, чем Хранители, а потому думает, будто Хранители могут обуздать Обитателей. Видишь ли, она полагает, что Сеул управляет Обитателем, но это всего лишь смехотворное заблуждение. Просто эта тварь позволяет ей… и ему… так считать.
За спиной Хета раздался глухой удар. Он чуть до потолка не подскочил от неожиданности и, обернувшись, увидел, что дверь широко распахнулась. Человек в придворной одежде и с короткой чадрой патриция высокого ранга уверенно вдвинулся в круг света лампы. За ним шел тот самый архикоммандор ликторов, который попытался остановить Хета в коридоре. Последним был Хранитель в черной одежде. Патриций произнес отдуваясь:
- Я, во всяком случае, больше ждать не намерен. Что ты собираешься делать, Констанс?..
Констанс вернулся к столу и поглядел на них с нескрываемым неудовольствием.
- А что, дело не может быть отложено ненадолго?
Напускное спокойствие его тона было явно обманчиво, но патриций зло ответил: