* * *
Лейтенанта Козлова несколько коробила нынешнее положение дел: он в тылу, а все на фронте. "Война идет везде, не только на фронтах. А матерей и детей наших кто будет охранять? Думаете, тут работы для Вас не будет? - всегда отвечали ему в призывном пункте, - Вы, лейтенант Козлов, у нас один из немногих специалистов. Поймите, Вы нужны здесь больше. Отправляетесь в отделение подполковника Кожевиной. Выполняйте".
"Попасть после училища в тыл, да еще и под руководство бабы… Вот так да, однокурсники узнают, засмеют. Сейчас уже наверно героями ходят, много западной мрази перебили, а я тут… с детьми да бабами маюсь, бандитов по лесам ловлю. - думал лейтенант, отъезжая от поселка. "Конечно, ее все уважают, целую банду практически в одиночку накрыла, сумела народную дружину собрать из стариков да баб покрепче. Почему меня на фронт не отправили" - лейтенант стукнул рукой по колену - приказ есть приказ, надо выполнять".
- Ты так уж не кручинься, подожди чуток, сам поймешь, что, да как, - обратился к нему водитель, - я ведь тоже на фронт рвался, думаешь, я не понимаю, что ты там себе в голове строишь? На фронт не взяли, отсиживаешься в тылу, да еще под руководством бабы. Так вот я тебе скажу - эта баба поценнее нас с тобой будет. У нее прямо волчье чутье на эту мразь. Я тебе прямо скажу, не было бы ее, был бы сейчас голод.
Лейтенант Козлов молчал. Он все понимал, но самолюбие пока все же мешало мыслить здраво.
Они ехали молча еще три часа. Небо уже было темным, но до места было еще далеко.
Вдруг вдалеке увидел лейтенант черный дым. Он сказал остановить машину, и они вышли. Дым тянулся будто бы из леса. Лейтенант скомандовал водителю оставаться в машине, а взяв двух бойцов, направился в лес, искать причину дыма.
Шли они по лесу долго, казалось, что уже и с дороги сбились, но едкий запах гари вел их прямой дорогой. Через час вышли они на небольшую поляну, спускавшуюся к реке, где чуть ниже по руслу стояла деревня. Лейтенант немедленно скомандовал бойцам пригнуться.
В деревне горели избы, по улице к реке у леса вели жителей шеренгой вурдалаки. Выстроив часть людей напротив реки, шесть вурдалаков скинули автоматы и очередью расстреляли стариков и несколько женщин.
Один из бойцов дернулся, но лейтенант остановил его.
- Нас слишком мало, подождем. Ты, - сказал он бойцу слева, - вернись чуть в лес и передай по рации обстановку, но смотри, чтобы не засекли сигнал.
Боец пополз в сторону леса.
- Пока лежим, - тихо сказал лейтенант, - следи, куда они их поведут.
Боец расположился на небольшой сопке и следил за действиями вурдалаков в бинокль.
Вурдалаки что-то говорили оставшимся людям, угрожали оружием, после чего грубо развернули колонну и направили ее вглубь деревни.
- Тихо за ними, - скомандовал лейтенант второму бойцу, а сам стал ждать радиста.
Боец полз, стараясь не выделяться на фоне не высокой травы. Луна предательски вышла из-за туч, и его стало видно на склоне почти как ладони. Перебравшись на другую точку, ему открылась другая часть деревни. Через некоторое время шеренга показалась, вурдалаки двигали ее к большому сараю. Через некоторое время все остановились, видимо что-то ожидая.
Вернулся радист.
- Корнилов на связь не выходит.
- Ты через защищенный канал пробовал?
- Да. И через незащищенный тоже, глухо.
- Плохо. - Лейтенант задумался: "Расстояние не такое большое, помех вроде тоже не наблюдается".
Его раздумья прервали далекие выстрелы за лесом, там, где стояла машина. Выстрелы повторились, после чего раздался взрыв. Небо озарило на время яркой вспышкой, отчего все уткнулись в траву как можно глубже.
- Вперед, - скомандовал лейтенант. Радист показал знаками второму бойцу, и они поползли в сторону деревни.
Стараясь сильно шуметь, лейтенант с бойцами вошли в воду и, держа оружие над головой, поплыли в сторону берега. Выйдя на сушу, лейтенант дал команду немного отжать форму, после чего бойцы присев побежали в деревню, стараясь заходить с темной стороны, мимо горящих изб.
Вурдалаки прохаживались по площади, некоторые избивали ногами какого-то мужчину. Они стояли и ждали. Их было человек тридцать, может больше. Лейтенант осмотрелся вокруг, постов не было, часовых не расставили. Это облегчало задачу, сзади никто не подкрадется.
Через некоторое время в деревню влетел автобус, из которого вышли несколько боевиков, один держал отрубленную голову.
- Корнилов, прошептал второй боец и опустил бинокль.
- Не время, - сказал лейтенант.
Боевики о чем-то говорили, после чего двадцать человек село в автобус и тот, зарычав, поехал в сторону шоссе.
Оставшиеся боевики начали медленно поодиночке загонять людей в сарай.
- Воронов, - обратился он к радисту, - видишь избу, твоя точка там, на крыше. Агаев, ты заходишь справа, возле того пепелища. Понятно?
- Да, - ответили бойцы.
- Стрелять на поражение, старайтесь не стрелять в сарай. Стрелять по моей команде. Выполнять.
Бойцы бесшумно расползлись, и через пять минут лейтенант Козлов увидел, что все на своих позициях. Ему открывалась хорошая позиция, все было перед ним, но она же была и самая уязвимая. Расположившись за уцелевшей стеной дома, он ждал.
Один из боевиков что-то выкрикнул, и вурдалаки начали сильнее загонять людей в сарай. Несколько боевиков подкатили бочки, другие начали обливать крышу из канистр бензином.
Лейтенант достал сигнальный пистолет, прицелился в несшего канистру к сараю вурдалака, и выстрелил. Солдаты открыли огонь.
Василиса проснулась от непонятного гула. Гул был далеко, это была большая машина. Она встала и начала одеваться. "Козлов не мог уже вернуться - думала она - может, решил Корнилова за мной послать, но ведь рано еще". Василиса оделась, подумала, но оставила кобуру на столе. Она вышла из дома, тихо закрыла дверь и направилась в сторону шума.
Тем временем в некоторых домах уже зажегся свет, женщины, кутаясь в плед, начали осторожно выглядывать из дверей.
На площадь с ревом ворвался автобус. Из него выскочили вурдалаки вооруженные автоматами. Василиса дернулась было обратно к дому за оружием, но получила очередь в спину, и упала в траву лицом.
"Даша! - в голове Даши возник голос Василисы, голос слабый, затухающий. - Даша проснись!". Даша открыла глаза и сквозь пелену сна увидела, что Василисы рядом нет. Мама спала тревожным сном, периодически вздрагивая во сне. Даша посмотрела в окно и увидела приближающихся к их дому вооруженных людей.
- Мама, мама, проснись! - начала она будить мать. Алена посмотрела на дочь невидящим взглядом человека, который спит, но тотчас проснулась, когда их дверь начали выбивать.
Ворвавшись в избу, вурдалаки увидели Алену, стоящую у окна.
Алена, не раздумывая, выхватила пистолет из кобуры и открыла огонь. Острая жгучая боль пронзила ее в живот, потом еще и еще. Алена перестала стрелять и начала терять сознание от боли и слабости. Сквозь пелену она увидела два трупа на полу, и третьего вурдалака, который пару раз выстрелил в нее из-за двери. Новый поток боли сбил Алену с ног, и она упала.
Даша забилась в угол возле печи, где ее не было видно. Большие от ужаса глаза смотрели на маму, которая умирала. К Алене подошел вурдалак, пнул ее ногой, забрал пистолет и прицелился ей в голову. Алена что-то шептала губами дочери, но Даше не было видно. Даша не могла пошевелиться, все тело оцепенело от страха. Вурдалак отошел чуть подальше от двери, вновь прицелился, и тут в голове Даши вновь возник, а точнее прокричал голос Василисы, голос громкий, из последних сил: "Беги! Беги!".
Даша выскочила из-за угла и побежала в лес. За спиной у нее раздался выстрел пистолета, потом еще выстрелы, очередь просвистела прямо над ее ухом, отчего пошла кровь, но Даша этого не заметила, она бежала, бежала что есть сил в лес, в лес. Он был для нее сейчас единственным спасением, она увидела сейчас то, что шептала ей мать, она шептала ей: "Беги, доченька, беги, беги!".
Деревня уже давно скрылась из виду, неслышно уже было и выстрелов позади, лес становился все гуще, Даша бежала. Лес расступался перед ней, закрывая ее густыми лапами деревьев от преследователей.
Даша бежала.
Лейтенант Козлов осторожно выглядывал из-за стены, пытаясь в дыме разглядеть обстановку. Пуля в левой ноге жгла острой болью, глаза застилала стена холодного пота. Лейтенант посмотрел на чердак, оттуда Воронов знаками показывал Агаеву, что площадь пуста.
Лейтенант показал Агаеву, чтобы тот осторожно двинулся к сараю, сам же направился в обход, чтобы прикрыть Агаева слева. Волоча ногу, лейтенант периодически посматривал на огонь, который горел возле закрытого сарая, откуда уже давно перестали доноситься крики. Еще чуть-чуть, и сарай мог бы загореться. Площадь была усеяна трупами вурдалаков, часть из них подорвалась на собственных гранатах, раскидав себя повсюду.
С трудом переступая трупы, Агаев медленно двигался к сараю. Дверь у сарая не была закрыта, но оттуда никто не выходил. Подойдя вплотную к стене сарая, он начал осторожно двигаться в сторону двери. Вдруг Воронов свистнул, Агаев и лейтенант остановились.
Дверь сарая распахнулась, и оттуда начали выходить люди, взявшись за руки. Сзади них шил четверо вурдалаков, ведя перед собой в качестве живого щита детей.
Лейтенант дал рукой команду не стрелять, Воронов передал команду Агаеву.
Люди вышли, вурдалаки окружили себя людьми и встали кругом.
"Этому нас не учили" - подумал лейтенант.
- Бросайте оружие, или мы перестреляем их всех! - крикнул один из вурдалаков.
Лейтенант повторил команду не стрелять.
- Бросьте оружие к нам - приказал вурдалак.
Агаев показал, что может снять одного, Воронов все закрывали люди. Лейтенант крикнул:
- Почему мы должны тебе верить? Ты же не отпустишь людей!
- Тут командую я! Бросай оружие, или все тут ляжем и эти тоже, - вурдалак пинком выбил вперед одного ребенка, так, что тот упал, не удержавшись на ногах. - Я сейчас пристрелю его, бросай оружие.
Лейтенант опустил автомат и бросил его в сторону живого кольца людей. Он знаками дал понять Агаеву, что он должен бросить оружие. Тот замешкался, но бросил свой автомат. В тот же момент он получил очередь в ноги и упал на землю.
Лейтенант дал знак Воронову не высовываться.
- Что дальше, - спросил лейтенант.
- Дальше мы уйдем, - сказал боевик.
- Отпусти хотя бы детей, мы без оружия.
- Я не знаю, сколько вас, но мы отпустим детей, когда будем в безопасности.
Живое кольцо начало смещаться в сторону небольшого автобуса, как вдруг Воронов из-за угла дома знаком показал лейтенанту на крыши. Везде, сколько хватало глаз, на крышах стояли волки. Их серебристая шкура отливала в лунном свете, и они казались сделанными из стали.
Через секунду бесшумно в центр живого кольца бросилось с крыш четыре волка. Не раздалось ни одного выстрела, никто в кольце не шелохнулся, нахлынувшую внезапно тишину разбивал только хруст перегрызаемой плоти.
Волки разбили кольцо остолбеневших людей и двое направились к лейтенанту. Воронов прицелился в них, но лейтенант дал рукой знак опустить оружие.
Желтые глаза волка смотрели прямо на Козлова. Он знал, что смотреть в глаза зверю нельзя, но сейчас он повиновался призыву и, из глаза встретились. Минуту они смотрели друг на друга, сколько потом Воронов и Агаев не пытались узнать у него, что он увидел, Козлов не мог ничего ответить.
Он жестом подозвал Воронова и скомандовал:
- Следую за ними, оружие не применять.
- Но товарищ лейтенант?
- Воронов, выполнять приказ, на месте все поймешь.
Воронов сдал автомат лейтенанту, поправил ремень и двинулся за двумя волками в сторону леса. Остальные волки мощными скачками спрыгнули с крыш и бросились в разные стороны прочь из деревни.
Лейтенант кое-как доковылял до Агаева, осмотрел рану, перевязал и попытался подняться вместе с ним. Нога подкосилась, они вместе рухнули обратно на землю. Им помогли встать, и они кое-как доковыляли до ближайшего дома.
Воронов, давя в себе первобытный страх, двигался бегом за волками. Волки неслись не разбирая дороги, не сбавляя скорости. Лишь иногда один из них посматривал на человека и рыком подгонял его вперед. Воронов старался не отставать, перепрыгивая через кочки, увертываясь от размашистых лап елей и острых суков столетних дубов. Чаща леса все сгущалась, уже перестало быть видно ночное небо. Их отряд не один раз прочесывали этот район, но подобной глуши не встречали. Он попытался представить себе, где находится, но бросил это занятие, так как размышления сбивали его с бешеного темпа гонки.
Ворвавшись в гущу толстых еловых лап, они выбежали на поляну, освещенную ярким лунным светом. Насколько хватало глаз, вся поляна была наводнена волками. У Воронова сжалось сердце от страха, при нем был только пистолет с одной обоймой, да охотничий нож. Но волки не нападали на него, как раз наоборот, они старались не мешать его проходу. Привыкнув к свету, он разглядел на небольшом возвышении белую ткань, он подошел поближе и тут же бросился вперед к сопке - на ней лежала девочка лет десяти в белой ночной рубашке. Возле нее лежало несколько волков, видимо пытаясь согреть ее. Девочка будто спала, лучный свет подчеркивал сильную бледность лица.
Воронов дотронулся до нее, она была холодная. Он попробовал прощупать пульс - пульс был! Стянув с себя куртку, он укрыл ее и прижал к себе. Девочка вздохнула и попыталась открыть глаза. Он достал флягу с ремня и влил несколько глотков в рот девочке.
Даша сильно закашлялась от крепкого алкоголя, во рту все горело, горло саднило. Через некоторое время тело начало наполняться приятным теплом, и она снова провалилась в сон.
Часть вторая
Виталий шел не торопясь, спешить было некуда, времени было предостаточно, да и полуденный зной не добавлял сил. Каждый день он совершал этот маршрут, но каждый раз сердце его радовалось, что ему удалось вновь вырваться от унылой рутины дел домой. Домой! Как сладостно звучало это слово, а ведь раньше он никогда не придавал значения простым вещам, таким как кровать, стол на кухне, открытые магазины, чистые, ухоженные улицы, солнце, которое не затмевал дым пожарищ - все вокруг теперь было другое, новое.
Во уже как четыре года как закончилась война. Закончились бессонные ночи, закончились бесчисленные облавы, голод, холод, тьма. Виталий не мог точно сказать, когда он смог осознать, что войны больше нет. Когда передали, что был заключен мир, часть буквально взревела радостными криками, люди бросили работу, стали радоваться, обнимать друг друга, плакать. Даже самые суровые бойцы его отделения, да что там говорить, даже Руслан Агеев разрыдался, как мальчишка. Виталий помнил все, он вспоминал часто этот момент, но каждый следующий день он один знал, что война не закончилась, не для них, не для них. Каждую ночь у него были перед глазами лица его товарищей, которых уже не было с ним - Васи Воронова, Коли Зацепина, Ивана, Артема, Артура… Он помнил их всех. Сколько же народу полегло на войне и в тылу, в тылу была своя война. Казалось, что нет конца этому кошмару. Снилась ему и Василиса, но сны эти были всегда странные, всегда, когда он сомневался, не мог решиться на то, что следовало сделать, пускай даже это было жестоко, но на войне нет места жалости, нет места человечности - или ты или тебя. Они разговаривали во снах. Утром он знал точно, не было сомнений, не было страха.
Он выбросил грустные мысли из головы, и прибавил шагу, дома его ждала дочь, стол уже накрыт, а дочурка, наверное, высматривает уже отца в окошко.
Он подошел к небольшой пятиэтажке, помахал веселым кудряшкам, которые высовывались из окна четвертого этажа, и вошел в подъезд.
Как только он поднялся, дверь тут же открылась, и улыбающаяся кудрявая девушка бросилась ему на шею. Она буквально втянула его в дом и властным жестом указала на ванную, Виталий послушно пошел мыть руки.
Когда он зашел на кухню, на столе уже дымились две тарелки супа, Виталий не любил есть один, сказывались военные привычки.
Даша смотрела на него большими карими глазами. За эти годы она повзрослела, из озорной девчонки она превратилась в настоящую красавицу, да, как время летит. А ведь и Виталий был не так уж и стар, что там, тридцать с небольшим, но женится он так и не стал, может и не везло, да просто времени не было.
Посмотрев на нее, он нахмурился и наигранной строгостью спросил:
- Что в школе сегодня произошло?
- Да ничего особенного.
- Даша, мне звонил завуч, сказала, что ты опять терроризируешь мальчишек. Что ты к ним пристала?
- Папа, не я к ним, а они ко мне. Мне надоело, что меня все дразнят волчицей, разве я похожа? Почему меня дразнят?
Виталий промолчал. Уже не раз на родительских собраниях он выслушивал этот религиозный бред от бледных мамаш, что они не хотят, чтобы их дети учились с той, кто с волками бегает.
- Ну, хорошо, я же просил тебя не обращать на это внимание, они тебе просто завидуют.
- Но я старалась, - тихо ответила Даша. Виталий не смог больше держать строгий вид и рассмеялся.
- Как же ты этого балбеса поборола то, он же вдвое больше тебя?
- Не знаю, - ответила Даша и, вспомнив, расхохоталась.
- Ладно, давай есть, а то у меня осталось не более получаса.
- Папа, я буду послушной!
- Я это уже слышал, - ответил Виталий и ложкой легонько стукнул Даше в нос.
"Пора бы ей все рассказать, уже почти взрослая стала" - подумал Виталий, глядя на нее. Не то чтобы он боялся этих разговоров, нет. Даша знала, что он ее усыновил, но сразу стала называть его папой, хотя он этого не просил. Рассказывать о том, что случилось в поселке, было рано, он ждал, когда она повзрослеет. Он доел суп и с удовольствием принялся за второе.
Бледный как смерть Воронов вышел из леса. На руках он нес спящую девочку, закутанную в его куртку, испачканную кровью. Воронов еле шел, силы были на исходе. Лейтенант как мог подбежал к нему и взял девочку на руки. Воронов сел на землю и обхватил лицо руками. Спрашивать его было сейчас бесполезно.
Доковыляв до машины, лейтенант положил ее на заднее сиденье. Приказал водителю немедленно отвезти ее в госпиталь, ее и Агеева, который упирался и хотел уступить место командиру.
Доктор Рабинович по приезду сразу же определил ее в свой кабинет, подальше от тяжелобольных, а других и не было. В кабинет вкатили койку, вынесли стол доктора в коридор. Несколько дней она лежала под капельницами, и никто не мог ее разбудить.
На третий день Даша открыла глаза и громко закричала: "Мама!". Девочка ничего не помнила, не знала, как здесь очутилась, что с ней было. Но она знала, как ее зовут. Она не могла сказать, кто ее отец и мать, и где они. Родственников найти не удалось.
Виталий часто заезжал в госпиталь и проведывал ее. Он разговаривал с ней, пытался разными способами расшевелить ее память, но на двери висел тяжелый замок.
Он знал, что произошло в деревне, то, что обнаружили его бойцы, до сих пор облетает легендами по всем деревням, болтают много люди.