– Я же сказал: никаких проблем, – просиял толстяк. – Специальная система слежения, расположенная вокруг ресторана, заранее оповестит нас о приближении патруля, и мы просто выключим свет. Патруль пролетит, ничего не заметив. Вы, главное, потом не проболтайтесь где-нибудь ненароком, что укрывались в этом ресторане… И тогда мы всегда готовы к взаимовыгодному сотрудничеству…
– Мы не преступники! – мгновенно ощетинилась Наташа. – И комендантский час никогда не нарушаем! А что касается вашей забегаловки…
– Мы ищем одного человека, – поспешил перебить её Сафиуллин. – Вы помогаете – мы покупаем… что-нибудь не очень дорогое, на что хватит денег. Идёт?
– Конечно-конечно, – с готовностью согласился администратор, как будто это было обычным для него делом. – Что за человек?
– Подросток… примерно нашего возраста… короткие тёмно-русые волосы… крепкого телосложения… – начал описывать Юру Сафиуллин и запнулся: больше он ничего не мог сказать.
– Серые глаза, прямой нос, уши слегка квадратные, под левым родинка, одет в чёрную кожаную куртку, – помогла ему Лена, слегка заговариваясь от волнения.
– Да-да, был такой, – задумчиво почесав все три подбородка, сказал толстяк. – Он ещё заказал у меня водку. Когда он выпил полторы бутылки, я попросил его заплатить, и у него, представляете, не оказалось денег!
– И что? – испуганно спросила Лена.
– И я вышвырнул его вон, конечно! – равнодушно сказал администратор.
– Как Вы могли?! Там дождь! Там патрули! – закричала на него Лена, чуть не плача.
– У него не было денег! Что же Вы прикажете, поить его бесплатно? Скажите спасибо, что я не вызвал милицию! – изумлённо глядя на неё, сказал толстяк.
– Только потому, что боялись за свою шкуру. Ведь он несовершеннолетний, а Вы дали ему спиртное! Вас бы лишили лицензии! – надрывалась Лена.
Толстяк уже не пытался выглядеть добрым и гостеприимным. Он зло посмотрел на ребят, нахмурив густые брови.
– Делайте заказ или полетите вслед за своим дружком! – пригрозил он. – И раз уж пошёл разговор, вы оплатите и его заказ!
– Не старайтесь, мы уходим, – ледяным тоном сказал Сафиуллин.
Лена хотела ещё что-то сказать администратору, но Сафиуллин, взяв её за руку, потащил её к выходу. Наташа не отставала ни на шаг.
– Он мог пойти, куда угодно! – закричала в отчаянии Лена, перекрывая шум дождя. – Где нам его теперь искать?
– Будем искать, пока не найдём! – крикнул в ответ Сафиуллин и добавил про себя: "Или пока нас не найдут".
Он наугад свернул в какой-то переулок, девушки пошли за ним. Сафиуллин не представлял, где мог оказаться Пальчиков. Он пьян – значит, далеко уйти не мог. Может, просто обшарить всю территорию вокруг ресторана? В такой ливень поди, что-нибудь разгляди! Пустая трата времени, на это может уйти вся ночь. Тем более, Пальчиков мог уже попасться пролетающему мимо патрулю. Да и они сами, может быть, недалеки от этого…
Сафиуллин снова свернул. Бесполезно! Все улицы кажутся одинаково пустыми. Даже если бы где-нибудь здесь лежал Пальчиков, они бы его не увидели.
Вдруг в конце переулка забрезжил свет, расплываясь и дрожа от падающей воды. Друзья замерли по щиколотку в луже. В эту секунду всё вокруг осветил длинный зигзаг молнии, и Сафиуллин увидел в конце дороги зависший над ней тёмно-синий птеромобиль с кроваво-красным гербом на капоте и с чем-то вроде прожектора, приделанным ниже.
Патруль.
– Бежим! – крикнул Сафиуллин, но девушки, не дожидаясь его указаний, уже рванули что было сил в противоположную от птеромобиля сторону.
Птеромобиль понёсся следом за друзьями, пытаясь поймать их лучом прожектора. В этот момент дождь, мешавший патрулю разглядеть их, показался Сафиуллину божьей благодатью.
Друзья бежали, поскальзываясь в грязных лужах и спотыкаясь об скрытые в воде преграды, а милицейский птеромобиль неумолимо приближался к ним на огромной скорости, и скоро даже дождь не помешает ему разглядеть нарушителей порядка. Решение пришло к Сафиуллину само: он сосредоточился, представив летящий за его спиной птеромобиль, и с мыслью, что защитить прапраправнука и его друзей – это его естественная и самая желанная цель, применил телекинез.
Луч прожектора, наконец, поймавший их в круг света, резко скользнул от них вправо, на серую стену здания, что возвестило о том, что у Сафиуллина получилось отклонить курс птеромобиля и немного задержать патруль. Наташа оглянулась на машину и, поняв, что произошло, крикнула Сафиуллину:
– Ты с ума зашёл?! Они могли разбиться!
– Ничего страшного, выживут!.. Высота небольшая! – ответил Сафиуллин, задыхаясь.
В боку у него сильно кололо, но он продолжал бежать, уверенный, что выиграл совсем немного времени.
Они оторвались от преследования и, петляя в переулках, остановились под подъездным козырьком жилого дома перевести дух.
– Ты… применил… силу… к патрулю… – тяжело дыша, сказала Наташа.
– Лучше бы они нас поймали, да? – рассердился Сафиуллин, нервы у которого были на пределе.
– Я… не о… том… – сказала Наташа. – В случае… сопротивления… патруль… имеет право… применить… оружие…
Сафиуллина окатила ледяная волна страха. Неужели они будут стрелять по людям только за то, что они в неположенное время вышли из дома? Он хотел уточнить это у Наташи, но Лена сказала:
– Это слизняк администратор вызвал патруль… я уверена!.. Я ему ещё покажу!.. Ладно, нужно идти, иначе они нас выследят… У них радары, помните?
И они снова припустили по улице, по возможности разглядывая её: друзья ещё не теряли надежды найти Ефима, хотя с появлением патруля она таяла на глазах.
И вот, пробежав мимо поворота, Сафиуллин заметил высокую сгорбленную фигуру в кожаной куртке, держащуюся одной рукой за стену.
– Вон он! – заорал Сафиуллин, бросаясь к Пальчикову.
Девушки, круто развернувшись, побежали за ним.
Рука Пальчикова соскользнула с мокрой гладкой стены, и он упал бы, но Сафиуллин вовремя его подхватил. Ефим, сильно опершись на него, выпрямился и попытался сфокусировать взгляд на лице спасителя.
– Эт-то ты, п-парниша? – промямлил он, еле ворочая языком и обдавая Сафиуллина запахом алкоголя.
– Где мы сейчас? – крикнул Сафиуллин подоспевшим девушкам. – Далеко до лаборатории?
Наташа вгляделась в табличку на ближайшем доме.
– "Бутлерова, 16", – прочитала она. – Нет, совсем недалеко! По улице прямо, через два дома направо и до конца!
– Отлично! Бежим скорее!
Лена и Сафиуллин, поддерживая еле стоящего на ногах Пальчикова, снова пустились в бег. Наташа бежала в хвосте, постоянно оглядываясь.
Небо пересекла ещё одна на редкость большая извилистая молния, и могучий гром сотряс город. Друзья уже миновали один дом. Теперь им приходилось двигаться медленнее: Пальчиков не мог так быстро переставлять ноги, спотыкался и вис на шее Сафиуллина и Лены. Приходилось буквально волочь его по светящемуся покрытию.
Вдруг Наташа панически взвизгнула. Сафиуллин обернулся и увидел, как тёмно-синий птеромобиль бесшумно выскользнул из-за угла и устремился к ним. Тут же Сафиуллин и Лена побежали со всей силы, не обращая внимания на вяло протестующего Пальчикова.
Прогремел взрыв, и в трёх метрах позади них взметнулся фонтан воды, накрыв друзей волной брызг. Сафиуллин догадался: патруль использует оружие.
Птеромобиль опять пытался осветить беглецов прожектором, чтобы стрелять на поражение, но Наташа телекинезом то отражала луч света прямо в лобовое стекло машины, ослепляя преследователей, то рассеивала его, отчего в воздухе вокруг них то и дело мелькали разноцветные лучи радуги. Фонтаны воды периодически взмывали вверх в каком-то метре от ребят.
Поворот был совсем недалеко, а за ним прямая дорога в лабораторию. Так патруль проследит за ними до самого укрытия! Нужно что-то делать…
Сильнейший удар в спину швырнул Сафиуллина на дорогу, и он сильно ударился лицом о светящееся покрытие. Громкий хруст перекрыл даже шум дождя. Из сломанного носа хлынула кровь, смешиваясь с грязной лужей, в которой он лежал. Голова загудела, на несколько мгновений Сафиуллин перестал понимать, что происходит.
– Лена, бери Пальчикова и беги!!! – заорала Наташа.
Рядом с ним из лужи кто-то поднялся. Сафиуллин услышал, как по воде потащили что-то тяжёлое.
– Вставай, Сафиуллин! ВСТАВАЙ!!!
Взрывы раздавались так часто, что казались одним сплошным долгим грохотом, будто рядом проносился бесконечный локомотив. Видимо, патруль, разглядев-таки преступников, стал нещадно палить по ним.
Сафиуллин тяжело поднялся, накрываемый волной за волною. Но вдруг взрывы прекратились.
Сафиуллин поднял голову и обомлел.
Наташа неподвижно стояла перед ним с раскинутыми в сторону руками. Она защищала его. А перед ней навстречу надвигающемуся птеромобилю медленно поднималась с дороги исполинская волна. Патруль резко остановился и выстрелил по надвигающейся угрозе. Что-то невидимое пронеслось от птеромобиля до волны, разбивая по пути струи дождя. Но воде, поднятой с земли огромной силой Наташи, оружие нисколько не повредило. Волна продолжала расти и быстро сокращала расстояние до машины…
С грохотом низвергающегося водопада вода обрушилась на крошечный по сравнению с ней птеромобиль, и его отбросило назад. Он ударился о землю и, подскочив словно мячик, снова повис над дорогой, слегка покачиваясь. С треском отломившийся прожектор покатился по лужам.
Настала минута бездействия. Патруль больше не пытался атаковать, видимо, приходя в себя после встряски, Наташа, не шелохнувшись, стояла в том же положении, а Сафиуллин смотрел на неё с благоговейным страхом.
Наташа обернулась, опуская руки, но не поворачиваясь полностью.
– Беги за Леной и Пальчиковым! – приказала она. – Я отвяжусь от патруля и приду!
– Нет! Бежим вместе!
– Они полетят за нами! Только и ждут, чтобы я повернулась к ним спиной! Беги один, сейчас же!
– Нет! – твёрдо ответил Сафиуллин.
– Беги, дурак! Я справлюсь! – кричала разъярённая девушка.
Раздался выстрел, и что-то большое и невидимое рассекло ночной воздух между птеромобилем и Наташей и ударило её в грудь. Девушку оторвало от земли, и она, полетев на Сафиуллина спиной вперёд, сбила его с ног.
Сафиуллин выбрался из-под Наташи и с ужасом посмотрел на неё. Она без сознания или… Он ощупал её горло и под трясущимися холодными пальцами ощутил слабый пульс. Облегчение затопило его одновременно с гневом… который принадлежал не только ему…
Сафиуллин почувствовал себя так же, как в тот день, когда говорил с отцом Ромы. Из глубокого чёрного омута в нём поднималась ярость испуганного шестнадцатилетнего мальчика, которому Наташа была очень дорога. Сафиуллин не хотел и не смог бы при желании остановить Рому в этот раз и поэтому всеми силами пытался поддержать его.
Вода под птеромобилем забурлила и стала подниматься вертикально вверх, завиваясь по спирали, словно смерч. Столб воды рос, расширяясь к верху и приближаясь к патрулю. Вода отхлынула от домов, стекаясь в огромный тайфун.
Водяной вихрь подхватил птеромобиль и завертел в своей спирали, как ветер опавший осенний листок. Патруль принялся бомбить по всему, до чего дотягивало их оружие, в надежде задеть могущественного противника, но все старания были тщетны. От постоянных выстрелов трескалась обмелевшая дорога, лопались стекла в окнах квартир, вылетали камни и щебень, выщербленные из серых домов. Наконец, тайфун неестественно изогнулся, словно гибкая резиновая рука, и ударил несчастную машину о стену ближайшего здания. Птеромобиль, страшно смявшись, рикошетом отскочил на дорогу и остался лежать, слабо дрожа и попыхивая, но больше не взлетая, а водяной смерч лопнул, окатив всех огромной волной.
Сафиуллин снова был самим собой в чужом теле. Рома исчез, как и его творение, оставив Сафиуллина вместе с Наташей лежать в луже на дороге. Учёный с ужасом оглянулся на искорёженную машину. Он от души надеялся, что милиционеры живы, хотя он и не представлял, как можно выжить после такого удара.
И тут, опровергая его опасения, с мерзким скрипом откинулась изломанная крыша птеромобиля, и двое патрульных в тёмно-синих одеждах, до смерти напуганные, но целые и невредимые, выскочили из поверженной машины и понеслись прочь с поля боя.
Дождь начинал утихать и за пару минут вовсе прекратился. Реки воды с шумом стекали в канализацию.
Сафиуллин встал на колени и приподнял голову и плечи Наташи с земли. Она понемногу приходила в себя, откашливаясь от воды.
– Ро… кхо-кхо… Рома… кхо-кхо…
– Ещё нет, Наташенька, ещё нет, – мягко сказал Сафиуллин, убирая мокрые локоны с её лица. – Но скоро он будет с тобой… очень скоро…
– Михаил Робертович! Наташа!
К ним, спотыкаясь, мчалась на всех парах Лена.
– Всё хорошо, Наташенька, ты просто умница! – Сафиуллин поднял её на руки и пошёл навстречу Лене.
Глава 12. Лекарство
Лена влетела в разбитую лабораторию и спешно поставила перевёрнутую кушетку на ноги. Сафиуллин с Наташей на руках вошёл следом и опустил девушку на кушетку. Лена сразу же принялась хлопотать над нею, что было довольно сложно без света, который они не включали, чтобы их не нашёл патруль.
– Она ведь поправится, правда? – озабоченно спросил Сафиуллин.
– Да, конечно, – рассеяно ответила Лена, меряя пульс и давление. – Конечно, поправится.
– Чем они стреляли? Я так ничего и не увидел, – сказал Сафиуллин, вспоминая взрывы в воде, вызванные попаданием неведомого заряда.
– Волновая пушка, – ответила Лена. – Воздух под огромным давлением сжимается в специальном аппарате и с силой выбрасывается в определённом направлении. Это не смертельно даже при прямом попадании. Но оглушить ненадолго пушка способна.
– А где Пальчиков? – Сафиуллин огляделся: Ефима не было.
– Он в соседней лаборатории, – сказала Лена, и тут же из смежной комнаты послышались звук бьющегося стекла и глухие стуки. – Иди успокой его. Лаборатория мне ещё пригодится, когда я буду готовить для вас лекарство. А потом приходи ко мне: осмотрю твой нос.
Лена принялась стягивать с Наташи мокрую одежду, а Сафиуллин прошёл в другое помещение.
Эта лаборатория по размерам была такая же, как первая, но, в отличие от неё, она была заполнена более громоздкими приборами, среди которых был и большой вытяжной шкаф. Эту комнату погром затронул в меньшей степени, но Пальчиков прилагал все усилия, чтобы это исправить. Быстро отрезвев от пережитого, он бил и опрокидывал всё, до чего дотягивался.
– Перестань! – приказал Сафиуллин, но Пальчиков остался глух. – Хватит!
– Освободите меня, бесы окаянные! – закричал Ефим. – Выпустите меня!
– Мы хотим тебе помочь, а ты не понимаешь, дубина! – крикнул в ответ Сафиуллин. – Если посидишь тихо пару часов, уже сегодня отправишься домой!
Это была правда. Лекарство почти готово, Лене осталось лишь очистить его с помощью несложных химических манипуляций. И тогда Ефим Пальчиков навсегда канет в Лету, откуда он был поднят неумелым экспериментом шестнадцатилетних подростков. Он умрёт, как умрёт и сам Сафиуллин…
Сафиуллин опять было предался мрачным мыслям, но летящая прямо ему в лицо стеклянная колба вернула его к реальности. Рука привычным движением взмыла вперёд, и сосуд резко остановился, повиснув в воздухе. Наташа была права: Ромино тело очень хорошо помнит механизм телекинеза, сам Сафиуллин как будто бы и не принимал в этом участия.
– Вы чёртово отродье! Прислужники дьявола! Сатанисты! – истерически завизжал Пальчиков, глядя, как колба сама собой скользнула в сторону и опустилась на стол.
Его слова подкинули Сафиуллину идею.
– Нет, Ефим, наоборот. Мы ангелы, – сказал он, стараясь сохранить серьёзную мину на лице. – Я же говорил тебе: ты здесь, чтобы искупить свои грехи, а мы – чтобы помочь тебе в этом. Но ты не хочешь исправляться, ты пьянствуешь и буянишь… Бог гневается на тебя…
Стеклянная посуда на столе задребезжала, приковав к себе испуганный взгляд Пальчикова. Ящики стола стали открываться и закрываться с громким стуком. Ефим отпрыгнул подальше, его полные ужаса глаза вылезли из орбит. Осколки стеклянной посуды, которую он разбил, поползли к нему, прижимая его к стене. Книги слетели с полки над письменным столом и закружились прямо над головой, словно стая стервятников.
– Прости меня, Господи, прости! – падая на колени и прикрывая голову руками, взвыл Ефим. – Прости меня! Я исправлюсь, клянусь! Пощади меня, Господи! Я больше никогда не буду пить! Больше никогда ничего не украду! Пощади!
– Что здесь происходит?! – Перепуганная воплями Пальчикова, в лабораторию вбежала Лена и застыла, уставившись на парящие предметы.
Сафиуллин решил, что произведённого эффекта вполне хватит, чтобы Пальчиков сидел спокойно ещё пару часов. Книги полетели обратно на полку и замерли, всё остальное тоже застыло.
– На этот раз ты прощён, Пальчиков, – наполняя свой голос мистикой, сказал Сафиуллин. – Но знай, что в следующий раз тебе не избежать божьего гнева!
Пальчиков с пола кинул на него затравленный взгляд. Лена с удивлением посмотрела на Сафиуллина.
– Хорошо придумано, – сказала она, когда они вдвоём вышли в первую лабораторию, оставив притихшего Ефима наедине с самим собой.
Лена старалась придать своему голосу нейтральность, но нотки осуждения всё равно слышались в её голосе. Всё-таки вид любимого человека, сжавшегося на полу от страха, заметно расстроил её.
– Как Наташа? – поспешил сменить тему пристыженный Сафиуллин.
– Всё хорошо. Рёбра целы. Я очень боялась, что воздушная волна раздробит кости, но они, к счастью, в порядке. Она, кстати, пришла в сознание.
Наташа стояла у треснутого зеркала, рассматривая себя в Ленином свитере, который был ей маловат. Резко повернувшись к ним, она поморщилась от боли и схватилась за рёбра.
– Я же сказала: двигаться осторожно! У тебя обширная гематома! – сердито сказала Лена. – Ложись обратно!
– Нет, я в норме. – Наташа натянула на лицо улыбку, которая походила на гримасу страдания. – Пойдём готовить лекарство.
– Я сама приготовлю, – категорично заявила Лена. – Осталось совсем чуть-чуть… Вот осмотрю Михаила Робертовича и пойду.
Лена долго колдовала над ним и, сделав всё, что в её силах, посоветовала потом обязательно сходить к врачу.
– Мне-то зачем это говорить? Роме и скажешь, – с лёгкой досадой сказал Сафиуллин и сразу же улыбнулся, поймав на себе пронзительный взгляд Наташиных карих глаз.
Лена зашла во вторую лабораторию: в ней готовить лекарство удобнее, ведь она не разрушена Пальчиковым. Сафиуллин, не желая в такой момент оставаться с Наташей наедине, пошёл следом. Наташа в одиночестве принялась устранять последствия крушений.
Через час лекарство было готово. В маленькой склянке на полке вытяжного шкафа уютно расположилась бесцветная жидкость – спасение Ромы и Юры.
– Пойду, позову Наташу, – сказала Лена, направляясь к двери.
– Постой, – остановил её Сафиуллин. – Не надо её звать…
– Почему? – нахмурилась Лена.
– Я… не зови… – мямлил Сафиуллин. Грудь у него наливалась свинцовой тяжестью. – Вводи лекарство…
– Но Наташа захочет попрощаться…
– Я не хочу, – отрезал он.
Лена с пониманием и жалостью взглянула на него и кивнула.
– Хорошо… Она убьёт меня!
Лена, засунув в склянку иглу шприца, наполовину опустошила её.