– Сначала ему, – сказал Сафиуллин, кивнув на Пальчикова, сжавшегося в углу. – А то начнёт буянить, когда я отключусь.
Лена со шприцом подошла к Ефиму. Тот стал отползать от неё вдоль стены.
– Пожалуйста, не надо… оставьте меня в покое, – плаксивым голосом заныл он.
– Сиди смирно, – жёстко сказал Сафиуллин.
Ефим с опаской посмотрел на него, потом на неподвижно стоящие на полке книги и, сглотнув, протянул Лене руку.
Лена сделала укол. Глаза Пальчикова почти сразу стали сонно закрываться, и вскоре он обмяк на полу, лишившись чувств.
– Прощайте, Ефим Пальчиков, – прошептала Лена, шмыгнув носом.
– Теперь мне.
Сафиуллин пристроился на полу рядом с телом Юры и, засучив рукав, вытянул руку.
– Ромы не было дома два дня, – невесело хмыкнул он, пока Лена наполняла новый шприц. – Он вернётся – и сразу скандал.
Лена опустилась на колени рядом с ним.
– Спасибо тебе за всё. – Её исполосованное царапинами красивое лицо заливали слёзы. – Я никогда не забуду твою помощь… Ты спас Юру… и всех нас… Я очень тебе благодарна… Прощай…
Сафиуллин молчал, боясь, что голос может его не послушаться. В горле стоял ком, глаза уже защипало.
Но Лена уже воткнула иголку ему в вену, и усыпляющее тепло стало разливаться по его жилам. Веки тяжело опускались, закрывая от него зашедшуюся рыданиями девушку.
Глава 13. Прапраправнук
Сафиуллин очутился в кромешной темноте, в которой то тут, то там вспыхивали непонятные огни и тут же исчезали. Ему было знакомо это место… Ну, конечно! Он бывал здесь почти каждую ночь, проведённую им в мире XXII века.
Сафиуллин посмотрел на свои ладони. Они были больше, чем Ромины. Он ощупал своё лицо, волосы, уши… Это он. В собственном теле. В этом не было никакого сомнения.
Он осмотрел свою одежду. Яркий пиджак, рубашка под стать, прямые тёмные брюки… Такую одежду он носил, когда ему было лет двадцать семь. Как раз в то время родилась его дочь Рита, и он передал ей свои гены вместе с закодированной в них памятью…
Сафиуллин ещё раз огляделся. Существует ли он? Подействовало ли лекарство? Может быть, он уже на полпути к небытию? Или он лишь заснул?
– Здравствуйте, Михаил Робертович.
Сафиуллин вздрогнул. Перед ним возник Роман Ерёмин. Он был одет в лабораторный халат, который был на Сафиуллине, когда он очнулся в будущем.
– Здравствуй, Рома… Где мы?
– В моей голове, – ухмыльнулся Рома. – Как Вы видите, "Мемолин" натворил здесь немало бед.
Он широким жестом обвёл чёрное пространство, в котором, словно звёзды, мигали воспоминания бесчисленного множества людей.
– Но всё уже позади, – отозвался Сафиуллин. – Лекарство вот-вот начнёт действовать, и ты вернёшься в своё тело.
– Лекарство уже действует. Только благодаря нему вы сейчас говорите со мной. Пока большего эффекта от него ждать не приходится.
Сафиуллин сдвинул брови.
– В смысле?
– Использовать это психотропное вещество – хорошая идея, но в чистом виде оно лишь ввело Вас в непродолжительную галлюцинацию, связывающие наши сознания и вот эти воспоминания. – Он снова повёл рукой, указывая на яркие огни.
– То есть… когда оно закончит своё действие, я вновь оживу? – спросил Сафиуллин.
– Именно. Ваша нервная сетка разрослась очень сильно. День или два назад вещество ещё могло сработать, но не сейчас. Сейчас Ваша сетка состоит из двух уровней: внешнего и внутреннего. Лекарство окружило внешний, разрушая его, но до внутреннего ему не добраться: ферменты расщепят его раньше. Ещё несколько дней, и Ваша нейронная сетка начнёт окружать себя третьим уровнем. Тогда места в черепной коробке просто не хватит, и мы оба погибнем от внутреннего кровоизлияния.
– Что же делать? Мы не успеем найти новое средство! – Отчаяние захлестнуло Сафиуллина. Он не видел выхода.
– Не нужно ничего искать, – хладнокровно сказал Рома. – Идея хорошая, теперь нужно грамотное оформление. Необходимо защитить часть молекул психотропа оболочкой. Тогда ферменты не смогут добраться до них раньше, чем они прореагируют. Но сделать это надо аккуратно. Оболочки молекул должны лопнуть ровно в тот момент, когда внешний слой нейронов будет полностью разрушен незащищённой частью молекул. Только в этом случае инкапсулированные молекулы смогут уничтожить внутренний слой до собственного разложения.
– Но как добиться такой точности?
– Нанокапсулы. В двадцать первом веке они ещё не вошли в широкое применение. Сконструировать их совсем несложно: они собираются сами. Сложнее будет поместить в них большие молекулы лекарства, но, я думаю, Наташа с этим справится. Только передайте ей то, что я сказал.
Рома замолчал, уставившись на Сафиуллина. Тот ответил ему тем же.
– Ты больше ничего не можешь мне сказать? – не вытерпел Сафиуллин. – Может быть, ты знаешь ещё что-нибудь, что может нам помочь?
– Нет. – Рома сокрушённо покачал головой. – Я рассказал всё, что знаю. Если это не сработает, то я бессилен.
Сафиуллин понадеялся на Рому и не стал больше его расспрашивать. Он вдруг подумал, что должен сам рассказать кое-что своему прапраправнуку, раз уж судьба дала ему такую возможность.
– Тогда я с твоего позволения… Я хотел бы… – Сафиуллин даже не знал, как начать. Рома вежливо молчал, ожидая. – Ты ведь не помнишь всего, что со мной случилось в последние дни?
– Нет.
– Так я и думал. Поэтому я обязан поделиться с тобой кое-какой важной информацией…
Рома опять выжидательно молчал. Похоже, неделя, проведённая здесь, сильно повлияла на него. По словам Наташи, он не затыкался ни на секунду. А может, Рома и не заметил, сколько времени прошло со дня его забвения.
– Так что Вы хотели сказать? – проявил, наконец, интерес Рома.
– Я хотел поговорить о Наташе, – сказал Сафиуллин и заметил изменения в мимике Ромы. Она, казалось, стала более живой.
– Наташа проявила чудеса самоотверженности и доброты. Я никогда не видел такой смелой и умной девушки. Не говоря уже о том, что она готова на всё ради друзей… и ради тебя. К твоему большому счастью, ты ей очень нравишься.
В глазах Ромы что-то вспыхнуло.
– Она сама Вам об этом сказала? – спросил Рома, стараясь держать голос ровным.
Но от его былой невозмутимости не осталось и следа.
– Нет, но я в этом уверен, – ответил Сафиуллин. – Её поведение и поступки более чем говорят об этом.
– Но я… я никогда не слышал от неё ничего, кроме замечаний и укоров, – сказал Рома, явно упав духом.
– К ней просто нужен подход, – улыбнулся Сафиуллин, увидев реакцию прапраправнука. – И тебе, я смотрю, она тоже не безразлична.
– С чего Вы взяли? – покраснев, спросил Рома.
– Я ощутил твои чувства к Наташе несколько часов назад, когда по ней выстрелили из волновой пушки…
– Это не Ваше дело, – тут же ощетинился подросток.
Сафиуллин добродушно рассмеялся. Вот так дерзко отвечала ему и его дочь, когда он расспрашивал её об ухажёрах.
– Ладно, не злись, – сказал Сафиуллин. – Я просто хотел сказать, что Наташа готова нарушить ради тебя любые правила и законы и нарушала их на этой неделе столько, сколько не нарушала, наверно, за всю свою жизнь. И ещё… Она защищала тебя, рискуя своей жизнью… После выстрела она звала тебя… только тебя… всю дорогу до лаборатории… Наташа – очень достойная девушка, и ты будешь дураком, если упустишь её.
Рома, насупившись, смотрел себе под ноги, в такую же чёрную непроглядную тьму, как и везде вокруг них.
– Кстати, хотел попросить у тебя прощение за одно фиаско с твоим отцом и за инцидент с Юлей Егоровой и этим футболистом Стасом Соломиным, – немного сконфузившись, проговорил Сафиуллин.
– А что случилось?
– Э-э… Пусть тебе лучше девчонки расскажут.
Теперь уже Рома засмеялся от вида замявшегося прапрапрадеда.
– Но вот насчёт твоего отца… – сказал Сафиуллин, и Рома в миг посерьёзнел. – Ты просто будь поспокойнее и не давай себя в обиду, хорошо?
Парень кивнул.
– Ну, вот, наверное, и всё, что я хотел тебе сказать…
Белоснежный туман как раз стал заволакивать всё вокруг, пробираясь к Сафиуллину и Роме. Они огляделись: вспышки воспоминаний тонули в дыму.
– Хотя нет! Не всё! – крикнул Сафиуллин, потому что уши наполнял какой-то звон. – Я очень горжусь тобой, Ром! Ты станешь великим химиком! Только будь понастойчивее! И всегда держись друзей! Они у тебя замечательные! Удачи!
И благодарно улыбающееся лицо Ромы заслонила от него белая непроницаемая пелена…
Глава 14. Возвращение во тьму
– … должна была меня позвать!
– Да пойми, Наташ, он сам не хотел… Ему было тяжело…
– А ничего, что тяжело теперь мне?! Я хотела с ним попрощаться!
– Наташа… Лена…
Первое, что Сафиуллин услышал, были голоса девушек. Он открыл глаза и увидел их перед собой. Он всё ещё сидел на полу, всё ещё в теле Ромы. Значит, Рома оказался прав: лекарство не сработало. Рядом с ним без сознания лежал Пальчиков. Лекарство на него, скорее всего, тоже не подействовало.
– Рома? – неуверенно спросила Лена.
Наташа глядела на него с непонятным чувством.
– Нет, это я, Сафиуллин. – Он поднялся. Голова раскалывалась от боли. – Лекарство не помогло.
Девушки подозрительно уставились на него.
– Кончай шутить, Ерёмин! – жёстко сказала Наташа. Такой неприязни по отношению к себе он от неё ещё не слышал.
– Это, правда, я, Наташ! Помнишь, мы отделали с тобой Соломина? А как отвезли Юлю в больницу?
– Что?! – Лена изумлённо посмотрела на Наташу, но та, просияв, уже кинулась Сафиуллину на шею.
– Но почему лекарство не подействовало? – Наташа, совладав с собой и изрядно покраснев, выпустила его из объятий.
Сафиуллин пересказал им весь разговор с Ромой, вырезав часть, не касающуюся лекарства. Когда он закончил, девушки переглянулись.
– А ты уверен, что это не обычная галлюцинация? – осторожно спросила Лена, словно спрашивала у душевнобольного.
– Уверен. Всё было слишком реалистично, – твёрдо ответил Сафиуллин.
– Но психотропные вещества такой силы на то и рассчитаны, чтобы галлюцинация была похожа на жизнь, – сказала Наташа. – В Роминой книге так и написано…
– Нет! Это не галлюцинация! Это точно!.. Я уже бывал в том месте… в своих снах! – горячо говорил Сафиуллин.
Этот аргумент, казалось, ввёл девушек в ещё большие сомнения. Тогда Сафиуллин решил вести атаку с другой стороны.
– Послушайте, а возможно ли, чтобы нейронная сетка стала окружать себя вторым слоем?
– Теоретически, да, – медленно промолвила Наташа, и Сафиуллин возликовал. – Но это не было доказано ни одной биологической лабораторией! – тут же уточнила она.
– Но никто до вас ведь не пробовал действовать на рост нейронов "Мемолином"? – ответил ей на это Сафиуллин. – Тем более, у нас ведь нет других идей, правильно?
Девушки в нерешительности молчали.
– По словам Ромы, у нас осталось совсем мало времени, – напомнил им Сафиуллин.
– Ну, хорошо! Поверим твоей галлюцинации, – с явной неохотой сказала Наташа. – У нас действительно нет других зацепок.
– Ты сможешь синтезировать эти нанокапсулы? – спросил Сафиуллин.
– Да, но мне нужно много времени…
– Тогда приступай, как можно быстрее, – попросил он. – А мы, Лен…
В этот момент на полу пошевелился Пальчиков, и все взгляды выжидательно устремились к нему.
Пальчиков устало промычал что-то и, открыв глаза, оглядел друзей странным осмысленным взглядом.
– Лена! – воскликнул он, остановившись глазами на ней, и та подпрыгнула.
– Ю… Юра? – ошеломлённо спросила Лена.
Парень вскочил с пола и сгрёб девушку в сокрушительные объятия. Лена, мгновенно залившись слезами, горячо поцеловала его в губы.
Это был Юра.
– Но как?.. Как? – Наташа была поражена до глубины души.
Поцелуй распался, но Юра и Лена всё ещё сжимали друг друга в объятиях. Парень, светящимися от счастья глазами, взглянул на Наташу.
– Что как? – спросил он.
– Как… ты вернулся?
– С помощью вашего лекарства, как же ещё? – недоумённо ответил Юра.
– Но оно не действует, – сказал Сафиуллин.
Юра проницательно посмотрел на него. Серые глаза, казалось, просвечивали его насквозь.
– Вы не Рома. Кто Вы? – Он отстранил от себя Лену и подошёл поближе к Сафиуллину.
– Я Михаил Робертович Сафиуллин.
– Что произошло? – спросил Юра, повернувшись к девушкам. – Вы вводили ему лекарство?
– Мне некогда. Лена, расскажи ему обо всём сама, – сказала Наташа и, взяв Сафиуллина за руку, потащила его в первую лабораторию. – А мы пока пойдём готовить новый препарат.
Сафиуллин предчувствовал что-то неладное и оказался прав. Оставшись с ним наедине, Наташа устроила ему разнос за то, что он собирался уйти из жизни, не попрощавшись с ней. Сафиуллин пытался вставлять слабые оправдания в перерывах, когда она переводила дыхание, но она его не слушала, и он, махнув рукой, просто пообещал в конце тирады, что такого больше не произойдёт.
– Конечно, – согласилась Наташа. – Ведь теперь синтез провожу я, так что тебе не отвертеться!
И она отвернулась к вытяжному шкафу.
* * *
Через два часа к ним ворвались Лена и Юра.
– Я поняла! Поняла! – кричала Лена, потрясая в воздухе старой объёмистой книгой.
– Что? – хором спросили Сафиуллин и Наташа.
– А что здесь произошло? – окинув руины лаборатории взглядом, спросил Юра. Лена явно не рассказала ему про буйства Пальчикова.
– Я поняла, почему на Юру лекарство подействовало! – И, не обращая внимания на Юрин вопрос, она хлопнула ветхой книгой по столу так, что склянки на нём возмущённо зазвенели. – Смотрите, – Лена полистала книгу и остановилась, читая: – "Биоморф, как и его производные, значительно замедляют метаболизм, вводя пациента в управляемую кому". Понимаете? – радостно просияла она, взглянув на друзей.
Сафиуллин и Наташа вопросительно подняли брови.
– Да что с вами! – расстроилась Лена. – Мы держали Юру… ну, то есть Пальчикова под наркозом, помните? Под биоморфным наркозом!
– А-а-а! – Сафиуллин понял, к чему она клонит. – Метаболизм в Юрином организме замедлился, а следовательно, замедлились и все биологические процессы, включая и рост нейронов!
– Поэтому, – подхватила Наташа, – нейронная сетка Пальчикова росла медленно и не успела окружить себя вторым слоем!
– И лекарство сработало! – широко улыбаясь, закончил Юра.
– Фантастика! Об этом можно написать столько научных работ… – Наташа вдруг помрачнела. – То есть можно было бы, если мы могли бы рассказать об этом хоть кому-нибудь.
– Ничего, хватит ещё на ваш век работы! – сказал Сафиуллин, подтягивая себе книгу, которую принесла Лена: хотел прочесть про биоморф всю статью.
Вдруг в дверь лаборатории постучали. Все четверо замолчали и замерли, уставившись на дверь.
Сафиуллин только что заметил, что в обеих лабораториях горит свет. Видимо, девушки включили его, когда Сафиуллин был без сознания. Он взглянул на Наташу и прочитал в её испуганных глазах свою мысль: "Патруль".
Снова постучали, уже настойчивей.
– Эй! Открывайте! Милиция! – раздалось за дверью.
Наташа закрыла спиной вытяжной шкаф, в котором стояла колба с почти готовыми нанокапсулами, и кивнула Сафиуллину. Тот подошёл к двери и открыл её.
В лабораторию вошли двое милиционеров. Вид у них был очень усталый, одежда мятая, один прихрамывал. У Сафиуллина внутри всё оборвалось: он узнал патрульных, бежавших из разбитого птеромобиля.
– Здравия жела… – начал было один, но осёкся, увидев бедлам, царивший в помещении. – Что здесь произошло?
– Ничего особенного. Неудавшийся химический эксперимент, – не придумав ничего лучше, сказал Сафиуллин.
– Все живы? – спросил милиционер, оглядев четвёрку подростков. Все кивнули. – Хорошо. Выходите отсюда.
– П… простите, – подала голос Лена. – А зачем вы прилетели?
– Нам позвонил парень, который работает над вами, сказал, что слышит под полом какие-то крики… как будто кого-то пытают, – ответил низким голосом второй патрульный. – Странно… про взрыв он ничего не говорил…
– Да это Сашка Цветиков, – сказал Юра. – Он вообще странный. И про пытки напридумывал! Вот ведь фантазия у человека! Это нас просто взрывной волной отбросило, вот мы и кричали!
"Он бы не говорил так уверенно, если бы слышал крики Пальчикова, несколько часов назад вылетавшие из его собственного рта, – подумал Сафиуллин. – Со стороны вполне могло показаться, что кого-то пытают".
– Да, наверное, – согласился второй патрульный. – Извините, что так поздно прилетели. У нас тут такое…
Первый патрульный ткнул его локтём в рёбра, и тот замолчал.
– У нас были небольшие проблемы, – закончил он за напарника. – Ладно, давайте выходите, а мы пока осмотрим здание – вдруг ещё кто-нибудь остался. Надо всех эвакуировать и вызывать спецгруппу.
– О нет! – вдруг вскрикнул трагическим голосом Юра, смотря на настенные часы, и все испуганно посмотрели на него. – Смотрите, что показывает бамшлямометр!
Все подняли глаза на часы, а потом изумлённо вытаращились на Юру.
– На что смотреть? – не понимающе спросил первый милиционер. – Какой ещё бам…метр?
– Да вот же! – Юра очень искренне удивился и указал на часы.
Сафиуллин понял: у него есть план.
– Кошмар! – поддержал Юру Сафиуллин.
Девушки и патрульные тупо глядели на парней не в силах понять, на что они смотрят.
– Я вижу только часы. На них половина шестого, – опешил милиционер.
– Нет! Это бамшлямометр! Он измеряет концентрацию ядовитых взрывных газов в воздухе! – Юра очень правдоподобно изобразил ужас. – Когда маленькая стрелка окажется на шести, концентрация станет смертельной!
Первый патрульный нахмурился, не понимая: шутка это или нет. Зато второй оказался более доверчивым.
– Быстрее уходите отсюда! – крикнул он подросткам. – Бегите!
– Нет, мы остановим утечку, а вы улетайте и вызывайте спецгруппу, – сказал Юра. – Если мы не останемся, то может отравиться весь город! Быстрее бегите! Здесь смертельно опасные яды!
Второй патрульный, махнув рукой на благородство, вылетел в коридор. Первый раскрыл рот от растерянности.
– Не дышите! – приказал Сафиуллин. – Каждый вдох отнимает у Вас пять лет жизни!
Тут уж и первый милиционер поддался панике и выскочил за дверь. Когда его шаги стихли в конце коридора, друзья рассмеялись.
– Бамшлямометр? – смеялась Лена.
– Надо же было что-нибудь придумать! – хохотал Юра.
Наташа резко перестала смеяться, будто подавилась.
– Они же сейчас вызовут спецгруппу! Они здесь всё уничтожат! Мне нужно срочно доделать лекарство!
Через двадцать минут лекарство в нанокапсулах было готово. Наташа набрала его в шприц и одним движением руки бесцеремонно смахнула со стола всё, что на нём было, уничтожая улики.
– Вот и всё, – сказала она, смотря на шприц. – Поторопимся.
Лена поняла её и первая подошла к Сафиуллину.