- Все предельно просто, и вы это знаете. Сотрудничества. Работы с нашей организацией. Вы ищете вашу фрау Хирнштайн, даете нам ее координаты, даете нам всю - подчеркиваю, всю - информацию о вашем пребывании в России. И уходите от нас обеспеченным человеком или же продолжаете работать с нами и дальше, по желанию. Это вам предстоит, Оттерсбах, и мне не очень понятно, почему вы артачитесь. Вас не просят делать что-то плохое. Наоборот. Вам предлагают спасти человечество. Выродки - эти люди, которые готовят переворот в мировом масштабе. Женщина, которую вы, возможно, пожалели, работала на выродков, она предала все и вся - свою семью, страну, весь мир. Да, с ней поступили жестко - но у всех последующих предателей при виде ее участи включится мозг, и они поймут, как делать нельзя. Вы уже поняли, я уверен в этом.
- Вам что-нибудь дал анализ тканей этой женщины? - я посмотрел на Майера. Тот слегка удивленно пожал плечами.
- Она оказалась человеком.
- Откуда вы знаете, что это - не люди? - поинтересовался я, - уже были такие данные?
Что там Анквилла говорил про гены, какие-то маркеры? К сожалению, я мало что понял в этом.
- Вопросы здесь пока задают вам, - напомнил Мюллер, - вы пока не стали нашим сотрудником, не подписали договор.
Я подумал.
- Знаете, так на работу не устраиваются. Мне нужно все серьезно обдумать. Я должен почитать договор на бумаге. И тогда обсудим, что и как.
- Да пожалуйста, - вальяжно согласился Мюллер, - договор вам сейчас распечатают. Читайте. Можно обсудить условия, например, вознаграждение. Пожалуйста, читайте на здоровье. Но имейте в виду два обстоятельства: во-первых, времени у вас немного. А во-вторых, вы не сможете выйти отсюда, не подписав договор.
Лаккамири. 2010 г. Лориана Рава
Лорин поднялась, когда первые лучи солнца проникли в спальню. Прошла по деревянному полу бесшумно, чтобы не потревожить маму, спящую чутко - пусть и в соседней комнате. Коридор, ванная в двух уровнях, прямо из ванной - узкая кошачья дверка в сад, Лорин еще могла протиснуться в нее.
Роса обожгла босые ноги. Девочка подпрыгнула и наутек пустилась бежать через сад, легко перемахнула низкий кустарник, едва не въехала в крапиву, и наконец выскочила на длинный луг, с обрывом между четвертым и пятым городским уровнями. От бега она уже разогрелась, и пошла тише, стараясь не хрустеть ветками, перекатывая босую ступню с пятки на носок, настороженно приглядываясь к кустарникам.
Как Лорин ни старалась, удар обрушился внезапно. В кустах справа что-то шевельнулось, девочка пригляделась, с облегчением заметила соседскую серую кошку - и тут над головой свистнуло, она мгновенно отскочила, но палка успела скользнуть по плечу, содрав кожу. Лорин уже стояла в боевой стойке, и сумела уйти от второго удара, поднырнув противнику под руку. Это был не кто иной, как Каяри, а хуже него, пожалуй, только Хайлли; юноша отбросил шест - иначе поединок превратился бы в избиение, и они начали быстрый спарринг. Каяри работал осторожно, и Лорин удавалось ускользнуть от него, но они взяли слишком быстрый темп, и через пять минут девочка начала задыхаться.
Каяри сделал сбрасывающий жест руками. Они остановились и совершили ритуальный поклон.
- Ты совсем сдурел? - сердито спросила Лорин, - а если бы голову разбил?
- Но ведь не разбил же, - возразил Каяри. Подошел к ней и взял за плечо, рассматривая ссадину, - ничего. На второй ступени будешь контролировать обстановку.
Они двинулись дальше по лугу, босые, одетые лишь в короткие штаны и таша - запашные открытые рубашки. Навстречу им из утреннего тумана возникли четыре долговязых, тонких фигуры. За спинами у Хайлли и Явана болтались боевые шесты.
- Ками! - тихонько сказала Лорин, все остальные поздоровались молча и по-своему, вскинув скрещенные руки над головой. Постояли тихонько, глядя друг на друга - будто не расстались только вчера вечером.
- Давайте разминку, - негромко предложила Хайлли. Без лишних слов молодые амару начали заниматься.
Лорин была среди них единственной, кто не вырос в амарском поселении, она попала сюда лишь два года назад. Каяри тоже не родился здесь, но его привезли четырехлетним. Он продвинулся в ятихири - физической культуре амару - дальше других, имел уже вторую ступень и готовился сдать на третью; заглядеться можно на его совершенное тело, танцующие под кожей ровные мышцы, закручивающие парня в невероятные узлы - всего лишь ради разминки.
Не отставала от него и Хай, рожденная в имата, высокая, легкая. Она была одного возраста с Каяри, и тоже собиралась вскоре сдавать экзамен. Темп ее движений был так высок, что невозможно ни отследить, ни повторить. Остальные - плотный медлительный Яван, шустрая тринадцатилетняя малышка Келла, хрупкий Майта - двигались медленнее, но тоже легко и красиво. А разминка Лорин напоминала самую обыкновенную гимнастику.
В прежней жизни это огорчало бы девочку. В прежней жизни она ненавидела уроки спорта, потому что на них была хуже других. Сейчас это не имело значения - хуже-лучше; она наслаждалась движением, кровь разгонялась по жилам, тело весело звенело. Ей удалось сделать стойку на голове и даже немного пройти на руках, о чем она раньше и не мечтала.
После разминки ребята разделились на пары и начали тренировку. Лорин досталась Келла. Девочки не давали друг другу спуску, и два раза Лорин удалось даже задеть Келлу.
Рядом рубились Хай и Каяри, шесты опасно свистели в воздухе.
Наконец спарринги прекратились. Тяжело дыша, айахо поклонились друг другу. Потом рассмеялись и кинулись обниматься, приветствуя друзей, радуясь новому наступившему утру.
Их сверстники, родители еще спали, городок погружен в сонную тишину. Лишь кое-где взлаивали беспокойные псы, да начали крик третьи петухи. Лорин наслаждалась свежестью, мириадами блестящих цветных искр росы на траве, ало-золотым гигантским шаром, всходящим на розовый небосвод.
Можно было, конечно, и не вставать так рано, а спокойно выспаться, выкупаться в подогретой воде и сесть за учебу…
Но Лорин вставала до рассвета всю зиму и бежала заниматься по снегу, во тьме - даже когда термометры опускались до минус пятидесяти. Встать рано весной, когда светло и всходит солнце, прыгать по молодой травке - детская игра для настоящего айахо. Только житель Сибири может по-настоящему оценить счастье тепла и лета.
Это началось у них около года назад.
С Майтой, Яваном и Келлой Лорин подружилась сразу. Еще когда ее звали Лаурой. Ребята приняли ее в компанию - вот и все. Здесь это очень быстро происходит. Келла была внучкой Анквиллы и Инти. Яван, Йанки Вайна, дружил с Каяри. Вообще здесь все относились друг к другу доброжелательно, и границы между ребячьими компаниями были не такие уж строгие - можно с кем угодно сыграть в волейбол, сходить на танцы, в Хранилище или на Аруапу, или попросить помощи в учебных заданиях, или вместе сделать лабораторный проект.
Первый год жизни в имата Лорин привыкала ко всему. Инти - восприемница - дала ей странное и тревожное имя - Лориана Рава, Огненная Заря.
Она привыкала к новому имени, и впервые собственное имя нравилось ей. Потом привыкала к маме, к тому, что мама вообще есть, и к тому, какая она, оказывается, чудесная. Лучше, чем Лаура когда-либо мечтала. Привыкала к нормальным людям вокруг - это было особенно трудно, никак не поверить, что люди здесь все - нормальные. Привыкала к возросшим нагрузкам в учебе. Можно было и меньше напрягаться, но Лорин хотела пройти Янтанью, экзамен зрелости, не позже восемнадцати, в крайнем случае, девятнадцати лет, как все, а значит, следовало поторопиться.
Требования к выпускнику амарской школы куда выше, чем к какому-то немецкому абитуриенту.
Но Лорин всегда нравилось учиться. И странно было видеть, что она не одна такая, что здесь ценится знание, можно поговорить с кем угодно на "заумные" темы, и все с удовольствием учатся.
В прошлом году, в светлый и длинный июльский вечер пятеро ребят собрались на двенадцатом уровне, в небольшой березовой роще. Они расселись на корявом покореженном стволе старого дерева, вокруг оглушительно звенели цикады, молодая черно-белая лайка Явана, с русской кличкой Муха, плескалась на мелководье Верхнего потока, охотясь на мальков.
- Дело серьезно, илас, - сказал Каяри, - вы помните, какой год на дворе.
Лорин поежилась. Эта мысль серьезно отравляла ей счастье. Во всем мире уже начали подшучивать и снимать дурацкие фильмы-катастрофы по поводу "предсказания майя". Здесь, в имата, знали все точно. Дело не в туманном искаженном предсказании, содержашем лишь намек на истину. Дело в расчетах, и до начала расчетного срока - совсем немного. Единственное, что утешало: 2012-й - это лишь начало опасного промежутка, очередной конец света наступит где-то на протяжении семи лет.
А может быть, и не наступит… мало ли, что могло случиться с тем автоматом. И ведь пока еще астрономы амару не отмечают ничего страшного. Так Лорин утешала себя. Слишком жутко думать о том, что скоро это зеленое, теплое, звенящее счастье будет взорвано - навсегда.
- Пугаешь, - заметила Келла, - мы-то что можем сделать? Мы еще дети.
Каяри перевел на нее взгляд.
- С автоматом Чужих - ничего. Суть того, что я хочу сказать - теперь наступление хальтаяты уже не туманное будущее. Это - почти настоящее. Уже почти завтра нам придется выйти в мир. В мир урку.
Лорин вздрогнула. Стоящий рядом Майта немедленно обнял ее за плечи.
Эта поразительная, непривычная чуткость амару друг к другу.
- Нам придется выдержать серьезное противостояние. И у нас не будет многих лет, чтобы подготовиться к нему, - продолжал Каяри, - вы знаете, что будет война. Кто из нас готов к войне - не абстрактно, а всерьез? Даже чисто физически?
- У нас есть ятихири, - заметил Яван.
- Янтанья - серьезный экзамен. Но этого мало! Нормой для совершеннолетнего считается первая ступень ятихири! А что она дает? Только здоровое сильное тело. Настоящих айахо среди нас мало.
Ребята потупились. Они все собирались сдавать Янтанью через три или четыре года - и знали, что смогут рассчитывать только на первую ступень ятихири. Даже чтобы добиться второй - нужно тренироваться на порядок больше. Лорин же сомневалась, что сможет сдать хотя бы на первую…
Они-то занимались ятихири с раннего детства! Мало того, они родились и выросли в имата, никогда не болели, всегда много двигались на воздухе.
- Брось, Кай, - возразил Яван, - кому сейчас нужна ятихири? Как говорят урку, Бог создал людей, а полковник Кольт сделал их равными. Имея нормальное современное оружие, можно обойтись без всякого рукомашества и дрыгоножества.
- Ну вообще-то стрелять тоже надо еще учиться, - самокритично вставила Келла, - а нас даже этому толком не учат.
Каяри соскочил с березы. Встал перед ними, словно собираясь выступить с докладом. Медленно обвел их взглядом. И заговорил.
- Вы думаете, мы превосходим урку во всем. Да, мы умны, да, мы создали земную цивилизацию и развили ее. Это основная, коренная наша ошибка - думать так и недооценивать урку. А ведь мы вовсе не сверхлюди, мы - обычные люди, наш интеллект ничем не выше урканского.
Лайка Муха выбралась из воды, прочапала наверх и уселась рядом с Каяри, преданно глядя на него и внимая его речи. Мимолетная улыбка скользнула по лицу мальчика.
- Нас на социалке учат управлять урку. Заранее. Мы привыкли видеть наших, поселковых урку, и думать, что все они примерно такие, и что мы легко с ними справимся. А это глубокое заблуждение. Есть вещи, в которых урку значительно сильнее нас. Ведь не случайно именно они завладели миром. Один на один, без техники, отдельный урку легко одолеет одиночного амару. Знаете, в чем сила урку?
- В нахальстве, - предположила Келла. Ребята зафыркали.
- Правильно, - спокойно согласился Каяри, - в нахальстве. Уверенности в своей непобедимости. В воле. Обычный урку с детства сражается за место в иерархии. В цивилизованных странах он делает это цивилизованно - учится, пишет резюме, устраивается на хорошую работу, подсиживает коллег, делает карьеру. Но как бы он это ни делал, он четко знает одно: жизнь - борьба, к цели можно и нужно идти по трупам, надо беспощадно давить соперников…
- Ellbogengesellschaft, - вырвалось у Лорин по-немецки.
- Jawohl, - фыркнул Каяри, - так вот. Урку уже в детском саду дерутся за место в иерархии. А мы? Мы живем в тепличных условиях. Любовь, понимание, нежность, уступаем друг другу, поддерживаем друг друга - сплошной психологический комфорт. Те гормоны, что заставляют урку сражаться - дают ему волю и жесткость, а мы чувствительны и изнеженны…
- Ты неправ! - возразила Лорин, - я видела этих… жестких. Это они изнежены. Телевизор, диван, шоколад. Им все условия создают, лишь бы они не перетрудились.
- У них есть другое преимущество - шкура толще, - ответил Каяри, - надо отдать себе отчет: средний амару лишен воли к борьбе. Нам это не нужно. Мы - ученые, поэты, интеллектуалы. Несмотря на ятихири, в которой мало кто продвигается дальше первой ступени. В реальной схватке любой из нас проиграет урку, для которого борьба против врага-человека - норма. Посмотрите, какие фильмы они любят. Посмотрите на всю историю человечества! Эта воля одновременно делает их безжалостными и бессовестными - ради достижения своей цели они готовы мучить и убивать, а для нас это невероятно трудно. Кто из нас на такое способен? Спросите себя честно. Они имеют это преимущество перед нами. Поймите - это противник, с которым мы еще не сталкивались! И я не говорю о нашем поселке - урку ведь очень разные. В нашей Марке живут лузеры этого мира, низшие в иерархии, которые видят в нас, амару, высших. А в мире есть президенты, генералы, спецназ, бандиты, военные, банкиры, политики - и все они, почти все - урку. Настоящих урку, победителей, мы еще даже не видели.
- Я видела, - тихо сказала Лорин. Ее голубые глаза потемнели.
Каяри прав - она вела себя недостойно тогда. Надо было сделать что-то другое. Драться, убежать… Правда, она пыталась бежать. Но на самом деле она смирилась с тем, что ей навязали. Была жертвой.
Каяри растерянно молчал, глядя на нее. Лорин встала.
- Я видела их. Ты прав. Нам нужно стать другими. Так - мы не сможем им противостоять.
Темная волна захлестнула ее. Она вспомнила все - удушающий запах пота. Острую невыносимую боль. Навалившуюся сверху гору. Этого скота, который именовался ее отцом Собственный крик, и ладонь, зажавшую ей рот, удушье. Унижение. Особенно нестерпимо то, что ему нужно ведь было что-то отвечать. Говорить. Он требовал от нее ответов, и она что-то говорила, да, папа, хорошо, папа, я согласна, папа, и еще какую-то чушь. Почему она вела себя так? Почему не выпрямилась, не крикнула ему в лицо "подонок", не подняла вопль на всю улицу, не обратилась в полицию?
Ее никто не осуждал, все жалели. Инти все поняла, Инти научила ее не стыдиться себя, и почти забыть те страшные годы…
Но Каяри прав - если им снова придется столкнуться с урку?
Ты видишь в этом подонке - человека, такого же, как ты. Она еще видела в нем и отца, да ведь он и есть ее биологический отец. И ты не можешь поверить, что человек может вести себя так. Не можешь увидеть в нем врага, объект, который нужно убрать и обезвредить.
Этому нужно специально учиться. Ятихири ни на одной ступени не учит этому.
- Если мы хотим быть настоящими хальту, - четко и звонко сказала Лорин, - мы должны научиться этому. Мы должны стать сильными! Сильными и безжалостными. Хальтаята - наш путь, и все мы будем хальту. Только ведь и хальту не учатся видеть урку такими, какие они есть на самом деле. Гуманизм - это слабость. Мы должны научиться не жалеть ни себя, ни других. Это для нас - вопрос выживания.
- Ты хорошо сказала, - тихо подытожил Каяри, - мы будем этому учиться. Я уже пробовал говорить со взрослыми - они не хотят понять. Мы разработаем собственную программу.
Он обвел взглядом остальных притихших ребят. Поднял руку над головой в знаке хальту - косого креста.
- Кто с нами?
Лорин тоже вскинула руки крестом, и вслед за ней жест повторили все остальные.
Группа назвала себя "Чикка Хальту", истинные хальту. До осени тренировались впятером, а там присоединилась еще Хайлли, соседка Явана, гибкая, сильная красавица Хайлли - Песня.
Общество держали в полутайне от взрослых, говорили "тренируемся", но подробностей никому не раскрывали.
Да взрослые и не очень интересовались - мало ли, во что играют подростки.
Они и так занимались ятихири четыре-пять раз в неделю, в школе - теперь к этому добавилась еще одна тренировка, в воскресенье, и еще по небольшой тренировке каждое утро. Это было бы тяжело, если бы их не поддерживала дружба и тайна.
Кроме того, они собирались три или четыре раза в неделю по вечерам и работали по своей собственной, общими усилиями составленной программе.
Они учились стрелять. У многих взрослых в имата было оружие, принести пистолет или даже автомат на занятие несложно. Инструктором уговорили стать студентку военной группы - из тех, кто готовился к внедрению в урканские армии. Рита - эта девушка, выросшая в Лаккамири, решила взять русское имя - с удовольствием показывала им, как обращаться с оружием, собирать-разбирать, чистить; как целиться, выхватывать пистолет, стрелять из разных положений.
Изучали урканскую технику, раздобыли старый бензиновый автомобиль "Лада" и освоили езду на нем.
Занимались скалолазанием на ближайших скалах, прыгали с высоты в воду - что от Лорин потребовало почти героического преодоления себя. Ночевали в тайге. Все это тоже ятихири, но усложненная, экстремальная, выходящая далеко за первую ступень.
Главное, на что была направлена программа "Чикка хальту" - воспитание воли. Воля и дисциплина - единственное, что может противопоставить амару воинствующим безудержным урку.
И раз природа не дала этого предкам амару, значит, амару-люди должны воспитать это в себе сознательно.
Школа в Лаккамири была устроена сложным образом. Можно даже сказать, что никакой школы не было.
У Лорин была наставница - Кета, опекавшая еще два десятка подростков. Все, что требовалось - подготовить ребят, одного за другим, к выпускному экзамену, Янтанье. Во всех областях умственного знания и духовных навыков, кроме ятихири и социальных навыков, для которых существовали другие инструктора и наставники.
Каждый работал по индивидуальному расписанию, самостоятельно. Дома, с помощью одного лишь экранчика киты, или же в Хранилище.
Программа - с дидактически расположенными блоками материала, задачами, дополнительным чтением и практическими заданиями - была выверена многими поколениями, дополнена современными знаниями и едина для каждого молодого амару. Учиться было не то, что легко - но интересно, и получалось гораздо эффективнее, чем в гимназии. Не надо было тратить время на дурацкие "групповые проекты", дискуссии, просмотр фильмов, беседы о дисциплине в классе, организаторские моменты, никому не нужные поделки из бумаги или бессмысленные сочинения, ожидание, пока даже отстающие справятся с заданием, отвлеченную болтовню, моральные проповеди, словом - то, на что в обычной школе уходит 90 % времени.