Но это если я выйду. И если у них нет плана на случай информирования прессы. Что-то подсказывает мне, что такой план у них есть.
Прошло около получаса по ощущениям, руки затекли, я расслаблял их, но тогда наручники начинали резать запястья. В общем, ничего хорошего. Я старался отвлечься. Разглядывал кабинет - стол, два крутящихся кабинетных стула, темный монитор, кресло в углу, с подголовником и ремнями, интересно, для чего бы. Наконец дверь открылась, и вошли мои старые приятели - Мюллер и Майер, оба в голубых медицинских костюмах, Майер еще и в круглой врачебной шапочке.
Он подошел и внимательно вгляделся в мое лицо.
- Стыдно, - сказал он наставительно, - просто позорно, Оттерсбах. Мы от вас этого не ожидали.
Я промолчал. Мной уже владело полное безразличие. Интересно только, поймали ли они Граф? Или ей удалось ускользнуть? Может быть, они сейчас ее ловят по всему Ганноверу.
Сейчас они начнут меня спрашивать об Анквилле, об этом другом виде людей - амару. Я, собственно, и рассказать-то могу очень немногое.
- Стыдно, - повторил Мюллер. Майер тем временем отошел и сел за стол, - вы ведь предатель человеческого рода, Оттерсбах.
- Он не просто предатель, - добавил Майер, - он еще и не человек.
Я слегка вздрогнул.
- Мы поговорим с вами, Оттерсбах. Но сначала… - Мюллер повернулся к двери, - я думаю, что следует поднять вам настроение.
И он сделал знак. Дверь открылась, и двое охранников ввели в кабинет перепуганного, встрепанного толстого Нико.
Моего друга усадили в кресло и пристегнули ремнями. Нико и не пытался дергаться, он был заметно напуган. Я молча смотрел на него с острым чувством стыда. Я втянул его во всю эту историю.
Мне не следовало вообще ехать к нему в Ганновер.
- Он ничего не знает, - сказал я, обращаясь к Мюллеру, - он совершенно посторонний человек, не имеющий отношения ко всему этому. Я ничего ему не рассказывал, и он… он не знает.
Нико слегка дернулся в своем кресле.
Майер сделал протестующий жест рукой.
- Ну что вы, отношение он имеет и самое прямое.
- Это здесь ни при чем, - перебил Мюллер, - вы понимаете, Оттерсбах, что от вашей готовности к сотрудничеству теперь полностью зависит судьба вашего друга.
- Да, - сказал я с ненавистью, - понимаю. Я готов сотрудничать.
Глупцы! Что я могу им рассказать? Кто такой Анквилла? А поверят ли они мне? Анквилле далеко за 90. О растворяющихся пулях? О лан-генераторе? Ведь это бред… И что это им даст? А Нико теперь будет все знать о них, и что с ним сделают - отпустят ли вообще когда-нибудь?
- Хорошо, - спокойнее произнес Мюллер и открыл какой-то файл на своем экране, - в таком случае, начинайте. Вы участвовали в расследовании по делу Ханса Шефера.
- Я буду рассказывать, - я переступил с одной затекшей ноги на другую, - если меня отвяжут. В нормальных человеческих условиях, сидя. И я хочу пить.
Мюллер сморщился и кивнул охраннику.
- Выполняйте.
Я с облегчением плюхнулся на стул, потирая запястья. Залпом выпил предложенный мне стакан воды.
- Что вы хотите услышать?
Два года назад я был нанят Жанин Шефер не для расследования убийства ее мужа - этим я не имею права, как частный детектив, заниматься - а для поиска похищенной падчерицы, Лауры Шефер. Жанин Шефер предполагала, что убийцы ее мужа и похитители дочери наняты ее биологической матерью, Алисой Рудиной. Мать Лауры, ныне разведенная с Хайнцем Шефером, была русской и проживала в России, давно была лишена родительских прав и выслана, с дочерью она не виделась восемь лет.
Я не сразу поехал в Россию, а сначала поработал здесь. Это позволило мне установить неопровержимый и страшный факт: отец, приличный человек, директор отделения Дойче банка регулярно насиловал свою дочь-подростка. Поэтому девочка и пыталась бежать и даже покончить с собой - но в конце концов была уведена из дома убийцей ее отца, я составил его предполагаемый фоторобот со слов Жанин.
В убийстве было много не то, что неясного, а мистического - закрытые изнутри двери и окна, растворившиеся в теле, так и не обнаруженные пули. Со всем этим при желании можно ознакомиться в полицейском управлении Хадена.
В России между тем был убит мой помощник, ведущий там расследование.
Я сам поехал в Россию, в город Зеркальск. Там я нашел Алису Рудину. Сначала она отрицала все, но потом признала, что знает о судьбе дочери и намерена вскоре с ней воссоединиться.
Алиса и убийца Шефера были связаны, разумеется. Они же убили и моего помощника - это была самозащита, у того тоже имелся ствол.
Я встретился и с этим убийцей и похитителем девочки…
- Значит, Лаура Шефер все-таки не умерла? - перебил меня на этом месте Мюллер. Я покачал головой.
Лаура Шефер, теперь, наверное, уже вовсе не Шефер, была вывезена в Россию, но не просто в Россию. Где-то там в глубокой Сибири, в труднодоступном месте расположен новый поселок той расы, точнее - того вида людей, к которому принадлежит и Лаура, и этот похитивший ее человек по имени Анквилла.
- Где именно? - быстро спросил Мюллер. Я тщательно подбирал слова. От того, поверит ли он мне, зависит судьба Нико.
- Как вы уже знаете, после возвращения я занимался поисками в Тибете. В Тибете тоже есть такой поселок. Вы будете смеяться, но это - всем известная и никем не найденная Шамбала. Я решил, что будет проще найти невидимую Шамбалу, чем такой же невидимый город в Сибири, о котором даже источников никаких нет. Если бы я знал, где находится этот поселок…
- Хорошо, понятно. Продолжайте рассказ.
- А что именно вас интересует? Я уже рассказал почти все.
- Ну-ну, дорогой, не прибедняйтесь! Вы не рассказали суть. Кто эти люди? Почему считают себя другим видом? Какими ресурсами располагают? Каковы их планы?
Я подумал несколько секунд. Все-таки лучше скрыть все, что можно. Может быть, амару и сволочи. Но не этим с ними бороться, ох, не этим.
- Мне казалось, вы и сами знаете, кто эти люди и почему они - другой вид. Лучше меня.
- Мы кое-что знаем. Расскажите о том, что знаете вы.
Амару - действительно другой вид разумных гоминидов. Не люди - в смысле, не гомо сапиенс. Их предки отделились от общего с другими гоминидами древа миллионы лет назад. Они обрели разум позже, чем родственные виды кроманьонцев и неандертальцев. Чистые амару даже по внешнему виду разительно отличались от привычных нам людей.
По словам Анквиллы, главное отличие этих существ от предков гомо сапиенс - их поведение. Они моногамны, у них почти не выражен половой диморфизм, родительское поведение одинаково у обоих полов, и что особенно важно - они лишены какой-либо иерархии, структура их стай почти изоморфна. Соответственно, и сами амару довольно сильно отличаются от людей по поведению.
Первые следы первобытной культуры амару - не старше 17 тысяч лет до нашей эры. Они преимущественно водились на материке, который позже ушел на дно океана - Атлантиде. Почему погиб этот материк, я лично не знаю.
Но на нем была создана великая цивилизация. Еще в то время, когда гомо сапиенс бегали по Европе и Азии с копьями и ожерельями из звериных зубов. Амару построили города, корабли, самолеты - точнее, какие-то дисколеты, энергостанции, и кажется, начали летать в Космос.
После гибели Атлантиды погибли и города амару на других материках, а сами амару в основном рассеялись среди набирающих силу гомо сапиенс. Лишь немногие из них ушли в скрытые поселения и сохранили свой вид до наших дней.
В наши дни из каких-то соображений, о которых я ничего не знаю, эти люди решили собрать свой вид заново. Сейчас среди людей живет небольшое количество не чистых амару, конечно, но носителей их генов. Амару хотят вычленить этих носителей, и по возможности собрать их в свои скрытые города. По словам Анквиллы, они не имеют агрессивных намерений. Просто их мало, и они хотят найти своих.
- Их технологии? - перебил меня Мюллер, - что вы скажете об этом?
- Я мало что могу сказать, - я пожал плечами, - у них есть какой-то генератор невидимости. Поэтому невозможно найти их города. Саморастворяющиеся материалы, например, те же пули. Биотехнологии, медицина, все это развито значительно лучше, чем у нас. И живут они дольше. Намного дольше, - добавил я.
- Еще что?
- Не знаю, - признался я честно, - я виделся с этим человеком всего один раз. Он же не мог прочитать мне лекцию о технологиях! Да я и не понял бы ничего, не специалист.
- Да, не густо, - Мюллер скептически взглянул на меня, - совсем не густо. И больше вы ничем не собираетесь нам помочь?
- А чем я могу вам помочь?
- А вы подумайте, Оттерсбах. Подумайте как следует, - Мюллер заглянул мне в глаза, - вы знаете, современная психология умеет многое. После точки невозврата человек перестает испытывать жалость и сострадание даже в следовых количествах.
Не знаю почему, но при этих словах по моей спине пробежал ледяной холод.
- Вы сейчас отдохнете. И подумайте, чем вы еще можете быть нам полезны. Поймите, Оттерсбах, вы не нужны нам. Мы - вам нужны. Это должно стать вашей мантрой. Иначе… Это вопрос не только вашего дальнейшего выживания.
В этой палате - или камере - было две койки. Нико, в пижаме с серыми полоскам и напуганный, повалился задом на одну из них. Я сел на другую.
- Шайсе! - сказал Нико.
- Да, - согласился я, - ты прав.
Он уставился на меня расширенными светлыми глазками.
- Что все это значит?
- Извини, - сказал я устало, - я ничего не мог сделать. Они меня все время вот так шантажировали. Не втянул бы тебя - убили бы другого человека. Я надеялся, что ты только покажешь мне Граф, и на этом твое участие закончится. Собственно, я предупредил ее. Не хотел, чтобы они ее взяли. Тебя-то они скорее всего потом выпустят, а ее - нет. Да и потом, они уже знали, что я связывался с тобой, и тебя все равно бы нашли. Я сначала искал Граф для себя, не для них.
- Это же чушь, что ты мне рассказывал про нее? Влюбленный бизнесмен…
- Конечно. Она тоже из этого вида, амару. Эти… ловят амару по всему миру. Война, Нико. Жуткая война - межвидовая.
Нико досадливо махнул рукой.
- Ты-то хоть не нес бы этот бред. Это же невозможно просто, Клаус! Биологически невозможно.
- В смысле? - насторожился я, - что невозможно?
- Существование - в наше время! - двух видов людей! Это бред, какие-то жулики… или секта.
Нико встал, подошел к столу, налил воды из графинчика в стакан. Стакан почему-то только один, но мы, наверное, не подеремся.
- Ну-ка, объясни, - потребовал я, забираясь на койку с ногами. Мельком подумал, что нас, конечно, прослушивают. Для того и поместили в одну камеру. Ну пусть - это им будет полезно узнать.
Нико залпом выпил целый стакан воды, сел на койку, обхватив колени руками и начал вещать академическим голосом.
- То, что ты там изложил - это классическая ситуация разделения и обратного слияния одного вида. То есть у нас был некий один вид, предок. Он жил на одной территории, скрещивался и давал плодовитое потомство. Потом по какой-то причине между двумя частями этого вида возник популяционный барьер. Это может быть наводнение, разделившее племена, уход какой-то части племени на новое место. То есть в любом случае изначально у нас получится один вид, разделенный территориально. С этого момента эволюция каждой ветви пошла по своей дороге. Одной, предположим, в Африке, а другой - в Атлантиде. У каждого из этих видов стали накапливаться в генотипе мутации. Например, у одних обезьян возникло моногамное поведение, у других - полигамное. Потом после некоторого времени по какой-то причине популяционный барьер исчез. В нашем случае - Атлантида погибла, группа Б стала жить рядом с группой А и свободно скрещиваться. Тут может быть одно из двух: либо за это время мутации их так изменили, что они скрещиваться не могут. Территориальный барьер дал начало барьеру физиологическому - ну то есть, например, половые органы перестали подходить… количество хромосом изменилось.
- Понятно.
- Но судя по твоему рассказу никакого физиологического барьера не возникло.
- Как я понял, все-таки возник. Потомство амару и урку… словом, у них дети реже рождаются, с трудом.
- Ну незначительный, значит, барьер. Но в природе если две популяции сливаются по территории и начинают активно скрещиваться, они превращаются в одну популяцию. Видишь ли, генетическая информация - это такая штука, она тасуется просто как попало, постоянно рекомбинируется. Уже бы за эти тысячи лет так все перемешалось, что никаких следов первоначального вида бы не осталось.
- Гм, - я задумался. Лег на койку, попробовал закинуть руки за голову, но поморщился от боли. Аккуратно уложил руки вдоль туловища.
- Это интересно, - сказал я наконец, - но теперь смотри - ведь в имата… ну в этих скрытых городах. В Шамбале - там сохранился первоначальный вид амару. Они-то ни с кем не смешивались. У них полная 100 % концентрация генов амару. Поэтому два вида все-таки существуют…
- Ну и много их там, в Шамбале этой…
- Не знаю, - признался я, - но какая разница, пусть немного… ведь теоретически это так - это другой вид!
- Ты их видел сам? - спросил Нико, - этот Анквилла…
Я же еще не сказал им, кто такой Анквилла… да и не стоит.
- Он обычный человек, как мы. Но есть и другие, те, что там жили всегда. По рассказам.
- Ну хорошо, но если они из нашего мира забирают просто людей… эти люди - вовсе не амару. Они - просто люди.
- Подожди-подожди! - запротестовал я, - а как же, например, в генах европейцев нашли 3–4 % неандертальских генов? То есть выходит, их можно отследить как-то?
- А-а, популяционная генетика. Да, определенные маркеры есть. Ну не знаю! Я не специалист вообще-то, - признался Нико, - я ведь врач, а не генетик.
Я подумал вдруг, как нелепа эта ситуация. Мы сидим тут в камере, нас ожидает что-то страшное, может быть, смерть, может быть, хуже смерти, и рассуждаем о каких-то мировых проблемах, о генетике…
- Но, - добавил Нико, - неандертальские гены никак не влияют на поведение. Вообще никак. А маркеры - это бессмысленные последовательности. Что, конечно, не исключает, что определенные участки генокода действительно унаследованы от неандертальцев. Но они не связаны с поведением.
- А гены амару, может быть, и связаны!
- Ну-у… это слишком примитивно, золотце! А почему ты так уверен, что существуют эти разные виды в самом деле?
- Да потому что Анквилла… и эта женщина, Алиса… они правда другие. Другие совсем, чем все, кого я видел.
- Может, все-таки секта, - пробурчал Нико и тоже улегся на свою койку. Через некоторое время он сказал совсем другим голосом.
- Что же теперь с нами-то будет?
Лаккамри, июнь 2011 года, Лориана Рава
Увидев девочек, Лорин сразу поняла - не повезло.
Две девочки-урку были примерно такими, как она ожидала - сидя на лавочке у школы, мутузили друг друга, пихались и хихикали, но когда Лорин приблизилась, постарались сделать вид примерных умниц, начали оправлять подолы платьиц. Зато третья! Третья девица была выше Лорин на голову и толще раза в два. Подростки обычно стесняются полноты, но эту вряд ли что-то могло смутить. Пшеничные волосы забраны в хвост, глаза - как два наэлектризованных сгустка энергии, синие джинсы (редкие среди женщин Марки), белая рубаха навыпуск. Она сидела поодаль от товарок, закинув правую ногу за левую и скрестив руки на груди. Даже не шевельнулась при появлении Лорин.
- Здравствуйте, - Лорин старалась говорить погромче. Ей казалось, что она почти кричит. Ну что ж - на нее по крайней мере отреагировали. Две малышки в платьицах вразнобой поздоровались с легким почтением, словно она была учительницей, девица в джинсах лениво кивнула.
"Они ведь понимают, что я амару?" - вдруг испугалась Лорин. Да, конечно, понимают. Лорин была одета в обычную для имата летнюю одежду из мягкой блестящей ткани сота - таша и легкие штаны с бахромой в швах, на руке - браслет связи, на поясе - "Оса" и электрошокер. Не спутаешь с урку при всем желании. Они не посмеют сделать ей ничего плохого! Нападение на амару для них - табу.
С чего же начать? Лорин в панике метнулась мыслями к урокам Максима и широко, напряженно улыбнулась.
- Меня зовут Лорин. А вас как?
Девочка в красном платье сообщила, что ее зовут Ксюша, вторую, в голубом, звали Тоня. Девица в джинсах перекинула теперь левую ногу через правую и ничего не сказала. Лорин обратилась к ней, стараясь смотреть прямо в глаза - это было невероятно трудно. Сердце Лорин колотилось, как во время силовой тренировки.
- Я Лорин. А тебя как зовут?
- Диана, - буркнула девица.
- Вы пойдете со мной, - Лорин с облегчением отвела взгляд, - у нас задание. Идемте!
К счастью, девочки послушались ее. Хоть какое-то начало, поздравила себя Лорин. С другой стороны… еще даже не подошли к крыльцу школы, а таша уже промокла от пота. Проклятые кроманьонцы! Лучше бы я в одиночку вымыла весь этот зал…
И еще эта Диана! Вот с Ксюшей и Тоней мы бы справились быстро и хорошо.
Кстати, это идея… может, ее куда-нибудь отправить? Или вообще отпустить?
Но что тогда скажет Максим? Получится, что с заданием она не справилась! Нет, конечно, ничего страшного, не поставят же ей оценку за это. Но она должна приложить все усилия, действительно - все. Ни к чему облегчать себе жизнь, решила Лорин. Эта Диана тоже должна слушаться.
И все пошло вроде бы неплохо. Они поднялись на крыльцо, прошли по коридору. Нюра с Тоней уже опять начали хихикать, Диана на них прикрикнула. Лорин шла впереди, выпрямив спину и подняв подбородок, как учили на ятихири. До чего же все-таки они глупы, просто удивительно. Над чем они вот сейчас хихикают? А вдруг надо мной, кольнуло тревогой. Лорин с трудом подавила желание оглянуться.
Вошли в малый актовый зал, который только что разгружала от барахла группа мальчишек-урку под командованием Пеллку. Здесь будет проводиться день открытых дверей для малышей-урку и их родителей, школу надо подготовить. Группе Лорин предстояло вымыть и вычистить зал.
Лорин уже не раз случалось бывать маллку - руководителем рабочей группы. Так принято у амару с незапамятных времен - смена руководителей. У них ведь никогда не менялись общественные формации, не было ни монархий, ни рабовладения, ни феодального строя, ни капитализма, ни парламентской демократии. Как в пещерные времена, амару для выполнения конкретной задачи набирали рабочую группу, и ею руководил кто-то выбранный либо назначенный по жребию - маллку.
Детей в школе всех заставляли бывать маллку по очереди, это необходимый социальный навык. Но с друзьями-амару не было никаких проблем, и Лорин даже не замечала, что она "руководит". Все происходило само собой, все были заинтересованы в том, чтобы сделать дело, выполнить задание. Лорин нужно было только оптимальным образом все организовать.
Здесь - совсем другое дело.
Она огляделась вокруг и сказала, стараясь звучать громко и уверенно.
- Нам нужно вымыть этот зал. Окна, двери и пол. Тут три окна… Каждая из вас возьмет по одному, я пока займусь остальным… Где в этой школе тряпки и ведра?