- Ну, а радуга - символ надежды. Если вы помните Ветхий Завет, это знак Божий избранному народу.
Пискатор взглянул на нее с любопытством.
Джил помолчала, стараясь подавить охвативший ее благоговейный страх, в тайной надежде, что он останется незамеченным для окружающих. Затем она твердым тоном распорядилась:
- Я войду туда. Вы, Пискатор, останетесь здесь. Когда я окажусь в конце прохода, то подам сигнал, и вы направитесь ко мне - если я не обнаружу ничего опасного. В противном случае вы с людьми вернетесь на корабль и улетите. Это приказ, Пискатор. Я оставляю вас капитаном. Коппенейм - славный малый, но он неопытен, да и характер у вас потверже.
Пискатор улыбнулся.
- Файбрас не давал нам разрешения садиться - и тем не менее вы на это пошли. Могу ли я бросить вас в опасности?
- А я не могу подвергать опасности судно и жизнь ста человек.
- Что ж, понимаю вас. Я буду действовать сообразно обстоятельствам. Согласитесь, что это разумно. И не забудьте, у нас еще есть Торн.
- Ну, проблемы надо решать по очереди.
Джил повернулась и пошла к входной арке. В проходе за ней замерцал слабый свет.
После некоторого замешательства она двинулась дальше. Когда Джил шагнула в коридор, яркая вспышка света осветила ее с ног до головы.
59
Джил остановилась. Пискатор окликнул ее.
- Что там за свет?
Она повернулась к нему.
- Не знаю. Непонятно, откуда он падает… смотрите, у меня нет тени!
- В чем же дело? Вы…
- Ничего не понимаю. Как будто я окунулась в густое месиво. Дышать не могу… и нет сил сдвинуться с места.
Наклонившись вперед, словно преодолевая невидимый барьер, она с трудом сделала три шага и замерла как вкопанная.
- Должно быть, это какое-то силовое поле. Ничего ощутимого и видимого нет, но я чувствую себя мухой, попавшей в паутину.
- Возможно, поле действует на металлические застежки?
- Не думаю, они бы разомкнулись. Но сейчас я попробую…
Ощущая неловкость под взглядами толпы мужчин, она расстегнула кнопки и одежда свалилась к ногам. В воздухе было морозно. Передергиваясь от холода, стуча зубами, Джил вновь попыталась продолжить путь, но не смогла преодолеть невидимую преграду. Она нагнулась, чтобы поднять платье, удивившись, как легко ей далось это движение. По-видимому, неведомая сила действовала лишь в горизонтальном направлении. Джил отошла на пару шагов и набросила одежду. Затем начала отступать - медленно, осторожно, пока снова не миновала арку, у которой столпились люди.
Она повернулась к Пискатору.
- Попробуйте теперь вы.
- Думаете, мне больше повезет? Ну, что же, попытаюсь.
Японец скинул одежду и нагим вступил в проход. Джил с удивлением заметила, что поле не действует на него - по крайней мере на ближнем участке. Он почти добрался до поворота и крикнул, что ощущает какое-то противодействие; теперь он шагал медленней, лоб его покрылся каплями пота. Наконец, Пискатор дошел до поворота и остановился, переводя дыхание.
- Я вижу открытый подъемник - сообщил он. - Коридор кончается у него.
- Вы можете пройти туда? - спросила Джил.
- Кажется, да…
Двигаясь, как актер в кадрах замедленного фильма, он с трудом шагнул вперед и скрылся за поворотом.
Прошла минута, две. Джил стремительно бросилась под арку.
- Пискатор! Пискатор!
Ее голос звучал незнакомо и странно, будто внутри коридора действовали неведомые законы акустики. Ответа не было.
Там, за поворотом, он мог ее не услышать, но Джил продолжала кричать. Вокруг царило молчание, невидимый барьер сдавливал грудь. Ей оставалось одно - вернуться к своим спутникам и предложить им попытать счастья.
Мужчины пошли парами. Одни продвигались быстрее, другие - с трудом; до поворота никто не смог добраться.
Включив портативный передатчик, Джил приказала оставшимся на судне покинуть "Парсефаль" и подойти к полусфере. Полсотни человек потерпели неудачу; но, может быть, повезет одному из сорока двух, идущих им на смену.
Сейчас ее люди столпились у входа, похожие на призраков в густом тумане. Джил смотрела на них, ощущая свою отстраненность, полное одиночество - может быть, самое мучительное в ее жизни, хотя ей довелось изведать немало часов отчаяния и скорби. Туман оседал на лице ледяной маской, перед глазами стояла картина погребального костра с телами Обреновой, Метцинга и других. А Пискатор, исчезнувший в этом странном коридоре - где он? Что с ним? В силах ли он вернуться или продолжить путь? Для нее и остальных возвращение оказалось нетрудным. Так почему же он не возвращается? Впрочем, она и представить себе не могла, с чем столкнулся он там - за поворотом.
Она пробормотала строку Вергилия - "Не труден доступ к Аверну…" Как там дальше? После стольких лет трудно припомнить. Если бы в этом мире существовали книги! Вдруг стихи всплыли в ее памяти:
"Не труден доступ к Аверну; Ночи раскрыты и дни ворота черного Дита; Но шаги обратить и на вышний вырваться воздух - Это есть труд, - это подвиг".
Да, есть одно существенное расхождение с реальностью: войти туда трудно всем, кроме одного; но выбраться удалось всем, и лишь одному - не под силу.
Она вызвала по рации Сирано.
- Капитан на связи.
- Слушаю, мой капитан…
- Сирано, вы плачете?
- Да, да! Я нежно любил Файбраса и не стыжусь своих слез. Ведь я не бесстрастный англосакс!
- Выбросьте все из головы и возьмите себя в руки. Нам нужно заниматься делом.
Сирано всхлипнул.
- Я понимаю вас и готов работать. Каковы ваши приказания?
- Пусть вас подменит Никитин. Я хочу, чтобы вы доставили сюда двадцать пять килограммов взрывчатки.
- Слушаюсь. Вы собираетесь подорвать Башню?
- Только вход.
Прошло полчаса. Люди с судна должны были вот-вот подойти. Они спускались по одному, соблюдая строгую очередность. Если сорок два человека покинут судно одновременно, оно взмоет вверх. Джил вглядывалась в туман; наконец, она увидела свет фонарей и услышала голоса. Окликнув людей из новой смены, она коротко ввела их в курс дела.
Ни один не отказался повторить попытку первой группы; аэронавты дружно направились к арке, но пройти по коридору не смог никто.
- Ладно, ничего не поделаешь, - решила Джил.
Взрывчатку заложили у купола с противоположной стороны от входа - Джил боялась, что взрыв повредит подъемник и может погубить Пискатора.
Все отошли к дирижаблю, и техник нажал кнопку взрывного устройства. Раздался оглушительный грохот. Задыхаясь и кашляя от едкого дыма, люди бросились вперед. Когда темная пелена рассеялась, Джил с тревогой взглянула на купол. Он был невредим.
- Этого следовало ожидать, - пробормотала она.
Джил снова принялась звать Пискатора; ни звука в ответ. В ней еще тлела слабая надежда, что японец жив. Она вновь вошла под арку, но, как и в первый раз, далеко продвинуться не удалось.
Если бы у них был перископ, чтобы с его помощью осмотреть участок коридора за поворотом! Возможно, это решило бы дело. Но в их судовом хозяйстве ничего подобного не имелось. Джил, однако, не хотела сдаваться. На "Парсефале" имелась маленькая мастерская. Если собрать тележку и установить на ней фотокамеру с дистанционным управлением, то они получат хотя бы снимки… Не слишком много, но лучше, чем ничего. Главный механик полагал, что он сумеет за час соорудить такое устройство. Она отослала его на корабль и распорядилась, чтобы три человека заняли пост у входа в купол.
- Радируйте мне, если появится Пискатор.
Возвратившись на судно, она позвонила в мастерскую.
- Вы сможете работать в полете? Даже при сильном ветре?
- Без сомнения, мэм. Будет чуть трудней, но это неважно.
Отвязать судно и подняться в воздух - это заняло не больше пятнадцати минут. Никитин пролетел над Башней, потом опустился к ее подножью - туда, где дрейфовал похищенный вертолет. Море было неспокойно, мелкие, но сильные волны бились о подножье Великой Чаши. Вероятно, вертолет ударился о стену. На первый взгляд, если судить по экрану локатора, машина почти не пострадала.
Аукусо продолжал вызывать Торна по радио, но безуспешно.
Приблизиться к вертолету они не рискнули - дирижабль мог удариться о стену. Никитин держал судно на небольшой высоте, направляя его против ветра. Был открыт нижний люк, и на воду спустили надувную лодку с подвесным мотором; ее экипаж состоял из трех человек.
Лодка двинулась к Башне. Минут через десять Бойнтон, старший в команде, доложил:
- Мы рядом с вертолетом. Он врезался в стену, но понтоны предохранили аппарат. Лопасти винта целы. Сами понтоны тоже не пострадали. Подождите… Сейчас мы справимся с этой чертовой качкой и осмотрим кабину.
Через пару минут вновь раздался его голос:
- Пропп и я перешли в вертолет. Торн здесь! Он весь в крови. Похоже, получил пулю в грудь… Лицо тоже задето. Но он жив!
- Есть ли там что-нибудь похожее на вход?
- Сейчас, нужно зажечь фонарь. Он, правда, слабоват… Нет, ничего не видно, сплошной металл.
- Интересно, почему он опустился там? - Джил повернулась к Сирано.
- Нам остается только гадать. Возможно, торопился… боялся умереть.
- Куда же он летел?
- Да, сплошные загадки… И ответы мы получим только применив самые жесткие методы допроса.
- Пытка?
Длинное смуглое лицо Сирано посуровело.
- Да, хоть это бесчеловечно. Цель никогда не оправдывает средства… ложный, но соблазнительный тезис, который лишь помогает уйти от ответственности… Знаете, мне никого не приходилось пытать - и, дай Бог, не придется. Может быть, Торн даст добровольные показания, когда поймет, что у него нет другого выхода. Но я сомневаюсь. Этот тип выглядит весьма неподатливым.
Вновь зазвучал голос Бойнтона.
- С вашего разрешения, мисс Галбира, я подниму вертолет. С ним все в порядке. Мы доставим Торна в дирижабль.
- Действуйте, Бойнтон, - ответила Джил. - Если вертолет в рабочем состоянии, поднимитесь потом к вершине Башни. Мы будем там чуть позже.
Через десять минут оператор радарной установки доложил, что вертолет в воздухе. По словам Бойнтона, все шло нормально.
Оставив Коппенейма в рулевой рубке, Джил направилась в грузовой отсек. Торн, закутанный в полотнища, был уже на борту, но еще не пришел в сознание. Она пошла вслед за людьми, которые несли раненого в медицинский отсек, где им сразу занялся доктор Грейвс.
- Он в шоке, но думаю, что я его приведу в чувство, - сказал врач. Потом он бросил острый взгляд на Джил. - Однако учтите, сразу допрашивать его нельзя.
Джил оставила у двери двух охранников и вернулась в рубку управления. Дирижабль уже набирал высоту, направляясь к вершине Башни. Через полчаса "Парсефаль", лениво вращая пропеллерами, вновь завис над посадочной площадкой в двухстах ярдах от купола. Механики выкатили из мастерской сооруженную ими тележку. Ее спустили вниз, прикрепили к ручкам стержни-удлинители и протолкнули в коридор до поворота. Быстро сделав шесть снимков, аэронавты вытянули тележку назад.
Джил схватила снимки, проявленные аппаратом в момент съемки; руки ее дрожали.
- Его там нет!
Она протянула снимки Сирано.
- А это что? Небольшое возвышение и дверь в конце прохода… Похоже на подъемник, но без кабины и тросов.
- Не думаю, чтобы Они нуждались в таких примитивных устройствах, - заметила Джил. - Очевидно, Пискатор преодолел силовое поле и вошел в лифт.
- Но почему он не вернулся? Он же знает, как мы беспокоимся.
Сирано сделал паузу и добавил:
- Он так же знает, что мы не можем оставаться здесь вечно.
Теперь перед ними стояла другая задача.
60
Джил вновь приказала поднять дирижабль вверх и распорядилась, чтобы команду собрали в грузовом отсеке, самом большом на корабле. Затем она прошла туда сама, и коротко обрисовала людям ситуацию. Фотографии переходили из рук в руки.
- Мы останемся здесь на неделю, затем улетаем. По своей воле Пискатор не пробудет там так долго. Если он не вернется через… скажем, двенадцать часов, будем считать, что он в плену. Или произошел несчастный случай, и Пискатор ранен или погиб. Мы не можем выяснить, в чем дело. Единственное, что в наших силах, - ждать.
Ни у кого из членов экипажа не возникло мысли бросить Пискатора на произвол судьбы. Но Джил почувствовала напряжение; людей пугала необходимость провести еще семь дней в этом зловещем и мрачном месте, в преддверии адских врат.
Однако впереди было немало дел. Вертолет Файбраса уже чуть дымился; из него вынесли тела погибших, затем механики приступили к осмотру машины, чтобы установить причину взрыва. Другая группа извлекла пули из пробоин в корпусе второго вертолета. Трое часовых продолжали дежурить у входа в Башню.
Перед тем, как уйти в кают-компанию, Джил переговорила с доктором Грейвсом.
- Торн начинает приходить в себя, ему явно лучше, - сообщил врач. Он в раздумье потер лоб длинными пальцами и произнес: - Вот что еще… Я сделал вскрытие и осмотрел мозг Файбраса… вернее, то, что он него осталось. Хотя осмотр был чисто внешним, мне удалось обнаружить небольшой черный шарик, вживленный в лобные доли. Сначала я принял его за осколок, попавший в голову Файбраса при взрыве… но он совершенно гладкий, и механики говорят, что в машине не было ничего подобного.
- Вы полагаете, что шарик хирургическим путем имплантирован в его мозг?
- Возможно… Но пока я не осмотрю другие тела, ничего определенного сказать не могу. Для этого требуется время, а я не должен спускать глаз с Торна.
Сдерживая дрожь в голосе, Джил спросила:
- Значит, вы все-таки допускаете возможность имплантации?
- Мне надо еще поразмыслить. Я не могу понять, что бы это значило, хотя сознаю всю серьезность находки. Знаете, Джил, за многие годы я сделал массу вскрытий, но ни разу не обнаружил ничего необычного. И вот что еще я хочу сказать - теперь мне ясно, почему Файбрас хотел сделать всей команде рентгеновские снимки черепа: он искал эти шарики. Кстати, помните Штерна? Он велел бросить его тело в Реку, потому что знал - у Штерна в мозгу тоже такой шарик. Как говорила Алиса - "Все страньше и страньше", верно?
Ее сердце судорожно забилось, дыхание перехватило от ужаса. В полном смятении она взглянула на доктора.
Итак, Файбрас был одним из Них.
Через долгую, бесконечную минуту Джил вновь пришла в себя, и голос начал ей повиноваться.
- Файбрас обещал объяснить нам, почему он настаивает на рентгеновских снимках. Но мне, во всяком случае, он ничего не говорил. А вам?
- Нет. Я спрашивал его, но он отшутился.
- Сейчас мы не знаем, есть ли у Торна этот шарик. Но, если он умрет, нужно сделать вскрытие, док.
- Обязательно. Я проведу исследования в любом случае, но не сейчас. Ему нужно набраться сил.
- А это не убьет его? Я знаю, что при таких операциях удаляют макушку черепа, чтобы добраться до мозга.
- Я сделаю все возможное.
Прошли сутки. Джил старалась занять команду делом, но сейчас они могли лишь прибираться в отсеках, есть да спать. Она жалела, что не догадалась прихватить из Пароландо кинопроектор и несколько фильмов - они лучше бы отвлекали людей, чем болтовня, шахматы, карточная игра и метание стрел в мишень.
С каждым часом темнота и холод все больше угнетали путешественников. В нервном напряжении держала и мысль о том, что внизу, под ними, притаились создавшие этот мир таинственные существа. Что они замышляют? Почему не показываются людям? А главное - где же Пискатор?
Сирано пребывал в совершеннейшем потрясении. Он молчал, замкнулся; по-видимому, мысли о гибели Файбраса преследовали его. Но Джил казалось, что у француза есть и какой-то другой повод для волнений.
Доктор Грейвс попросил ее зайти к нему. Когда она шагнула в медицинский отсек, врач сидел на краю стола, покачивая ногой. Не говоря ни слова, он протянул Джил ладонь: на ней лежал крошечный черный шарик.
- Они все так страшно обгорели, что при осмотре мне было трудно их идентифицировать. Но Обренову я не мог спутать ни с кем. Ее мозг я исследовал первым и обнаружил вот это. Но прежде, чем вызвать вас, я вскрыл все трупы.
- Шарик был лишь у нее?
- Нет, еще у двоих.
- Та-ак! Теперь меня интересует Торн.
Джил тяжело опустилась на стул, взяла трясущимися руками сигарету.
- Послушайте, - обратился к ней Грейвс, - у меня в шкафчике есть медицинский спирт. Вам сейчас просто необходимо подкрепиться.
Пока доктор доставал бутылку, Джил рассказала ему о споре между Обреновой и Торном. Грейвс плеснул в кружку пахучей жидкости.
- Не связано ли это с ее отказом работать вместе с Торном?
- Не думаю. Но истинная причина совершенно непонятна.
- А кому она понятна? Кроме Торна, разумеется. Ну, будьте здоровы!
Она выпила обжигающую жидкость.
- Мы не найдем ничего подозрительного в спорах между Файбрасом, Торном и Обреновой. Чаще всего они касались работы, - Джил помолчала. - Но есть одно обстоятельство, которое сначала не привлекло моего внимания… Я, знаете ли, как Шерлок Холмс, который вдруг вспомнил, что собака-то не лаяла. Дело в том, что в каюте Торна не нашли его чашу. Я велела обыскать весь вертолет - тоже ничего. Вы сказали, он пришел в себя. Можно с ним поговорить?
- Не слишком долго, хотя я посоветовал бы еще подождать. Он очень слаб и, если не захочет отвечать, может притвориться потерявшим сознание.
Зазвонил внутренний телефон. Грейвс нажал кнопку.
- Доктор, это Когсвел. Можно поговорить с капитаном?
- Я слушаю, - отозвалась Джил.
- Капитан, во втором вертолете мы обнаружили бомбу. Около четырех фунтов на вид, взрыватель подсоединен к рации. Расположена возле оружейного ящика.
- До моего прихода ничего не предпринимайте. Я хочу взглянуть на нее.
Джил поднялась.
- Вряд ли стоит сомневаться, что Торн подложил бомбу и в вертолет Файбраса. Инженеры еще не определили причину взрыва, но их старший считает, что, скорее всего, это была бомба.
- Та-ак! - протянул Грейвс. - Весь вопрос в том, зачем ему это понадобилось.
Джил шагнула к двери, но вдруг остановилась.
- Мой Бог! Если Торн заминировал оба вертолета, то он мог начинить бомбами и весь дирижабль! Мы не нашли передатчика в его каюте - наверняка, он спрятан где-то в другом месте!
Она приказала объявить тревогу. Пока Коппенейм формировал поисковые группы и давал им задание, Джил прошла в ангар. Да, взрывное устройство было там, где его обнаружил Когсвел. Она опустилась на колени и, направив на серую массу луч ручного фонарика, внимательно ее осмотрела. Пластиковая взрывчатка! Покинув кабину вертолета, она приказала старшему группы:
- Немедленно удалите взрыватель и отключите приемник. И вызовите радиоинженера - пусть выяснит на какую волну он настроен. Впрочем, нет! Я поговорю с ним сама.