Они шли по чуть намеченной тропке, поднимаясь к месту стоянки. Греков автоматически отмечал знакомые ориентиры, наблюдая, как незнакомец идет впереди, шагая широким шагом. Их соединяла тонкая леска, тянувшаяся изо рта рыбы, которую нес Греков, к удилищу на плече незнакомца. Там, где надо было сворачивать. Греков давал короткие указания.
- Налево, - сказал он в последний раз, и они вышли из кустов к костру и шалашам. Пламя лизало куски мяса, насаженные на вертел. Ковальский молчал, недоуменно переводя взгляд с незнакомца на Грекова и обратно.
- Здесь хорошо, - повторил незнакомец. - К сожалению, нам пора. Нас ждут. Только загасите огонь.
Греков вынул из углубления в почве контейнер с водой и вылил ее на костер. Ковальский затоптал уцелевшие угли.
- Захватите это с собой, - сказал незнакомец, указывая на лежащую на траве серебристую рыбу. Греков повиновался. Ковальский снял с вертела два больших куска недожаренного мяса - остатки лани, убитой из лука. Он вопросительно посмотрел на незнакомца. Тот кивнул.
- Я вам помогу.
Он принял из рук Ковальского один из кусков и зашагал вниз, к морю. Они последовали за ним.
- Я не видел сегодня ни одного корабля, - шепотом сказал Ковальский. - Я наблюдал за морем все утро, но ничего не заметил.
Греков посмотрел на обтянутую курткой широкую спину незнакомца. На миг ему стало жутко: "Кто это такой? Откуда он взялся? Куда он нас ведет?.."
Но потом на него опять нахлынуло безразличие. Какая разница, думал он под ритмичный шорох травы и хруст камней под ногами. Какая разница, откуда они прибыли. Они могли добраться до острова на подводной лодке. Могли пристать к противоположному, невидимому отсюда берегу. Зачем задавать бессмысленные вопросы, ломать голову, думать? Рано или поздно все объяснится само.
Они спустились к устью ручья и шагали теперь по галечному пляжу, направляясь в обход острова. Идти по гальке было неудобно, тяжелая ноша обрывала руку, в ботинках хлюпала вода. Солнце невыносимо жгло. Но Греков шел, глядя мимо спины незнакомца, на линию берега. Он искал силуэт корабля или катера, на котором тот прибыл.
Наконец незнакомец остановился. Берег здесь был пустынный, гальку лизали слабые волны, и тучи мошкары висели над грудами бурых водорослей.
Незнакомец повернулся к морю. Оно тоже было пустынное, гладкое до самого горизонта. Незнакомец задумчиво глядел на бесконечное водное пространство. В его глазах стояло странное выражение. Будто он с чем-то прощался.
- Здесь хорошо, - медленно сказал он. - Отсюда не хочется уходить, но нас ждут. Сюда мы еще вернемся.
Он отвернулся от моря. Греков последовал его примеру, За своей спиной он услышал удивленный возглас Ковальского.
Перед ними в обрыве зияла дыра Туннеля.
- Я забыл представиться, - сказал незнакомец, оборачиваясь. - Моя фамилия Березин.
После минутного замешательства, вызванного этим заявлением, Ковальский спросил:
- Значит, вы тоже прибыли с Гаммы?
- Разумеется, - подтвердил Березин. - Откуда же еще?
- Мы думали, что оказались на Земле, - пояснил Греков.
Березин окинул взглядом бескрайнее море.
- На Земле? - удивленно переспросил он. - Честно говоря, я с детства там не был. Забыл уже, как она выглядит. Но нужно торопиться. Я обещал скоро вернуться, и ребята будут волноваться.
- Значит, вам действительно удалось найти выигрышную стратегию? - спросил Ковальский.
- Объяснения подождут, - сказал Березин. - Двинулись.
Они повернулись к Туннелю и погрузились в мерцающий мрак. Когда они вышли наружу, вокруг была темнота, на них дохнуло ледяным холодом, под ногами заскрипел снег.
- Это Лигурия, - сказал Березин. - Когда я шел за вами, здесь тоже была ночь. Но скорее назад.
На этот раз они вышли на знакомый изумрудный склон, над ними снова было чистое небо с повисшим над горизонтом солнцем. Греков и Ковальский переглянулись.
- Здорово у вас получается, - сказал Ковальский.
Березин ухмыльнулся.
- Сам удивляюсь, - сказал он. - Но быстро в Туннель.
Греков услышал неровное биение своего сердца. "Неужели это возможно? - пронеслась мысль. - Снова Гамма, станция, люди…" Он вместе со своими товарищами шагнул в темный провал.
Но снаружи в его лицо снова повеяло холодом.
- Осечка, - услышал он рядом с собой глухой голос Березина. - Теперь обратно.
Они вышли на морской берег с бурыми грудами водорослей. Ноздри затрепетали, жадно втягивая соленый воздух.
- И это называется выигрышной стратегией? - сказал Ковальский.
- В Туннель! - приказал Березин.
Их оглушили взрывы, ослепил красноватый свет. Они стояли на краю пропасти, по дну которой струилась багровая лава. Откуда-то сбоку послышался грохот, и несколько раскаленных глыб медленно взвилось в воздух. Земля затряслась от их падения. Жаркий ветер ожег лицо Грекова. Он попятился.
На этот раз Березин медлил. Прищурившись, он вглядывался в багровое марево.
- Молодость мира, - медленно сказал он. - Мы еще вернемся сюда. Нам надо торопиться.
Они снова вышли на морской берег.
- В Туннель! - приказал Березин. Греков послушно повернулся.
И опять они вышли в холодную тьму Лигурии.
- В Туннель!
Снова изумрудные поля Альвиона.
- В Туннель!.. - Греков повиновался автоматически, ничего не испытывая.
Снова непроницаемая чернота. Все менялось, как кадры плохо смонтированного кинофильма.
Вновь галечный пляж и синее море.
Арктический мрак Лигурии.
Изумрудная трава Альвиона.
- Может, с третьей попытки? - предположил Березин. - Надоело.
Опять холодная темнота.
И чужой простор Альвиона.
Глаза Грекова, готовые к темноте Лигурии, невольно сощурились от яркого света. Первое, что он увидел на Гамме, было здание станции, перенесенное к самому выходу из Туннеля. Кругом вздымались отвесные стены, вниз уходили крутые повороты ущелья. От здания станции к ним бежали люди.
- Все, - сказал Березин. Около них собиралась толпа. Все что-то кричали, поздравляли с благополучным возвращением, хлопали по плечу. Ковальский стоял рядом с Грековым, растерянно глядя на людей, тоже не веря. Это походило на сон.
Кто-то вскрикнул от боли. Это голавль, которого еще держал Греков, трепыхнулся в его руках и задел кого-то сильным хвостом. Пострадавший согнулся, держась за живот. И только теперь Греков окончательно понял, что они вернулись домой.
- Если признаться честно, то ничего, - сказал Греков.
Он и Березин сидели вместе с другими за раскладным столом в тесном помещении станции. Стол был накрыт по-праздничному. Центральное место на столе занимала рыба, пойманная на крючок из древесной колючки.
- Я ничего не понял, - повторил Греков. - Раньше я слышал о какой-то стратегии, которую вы придумали. Но я помню, как мы возвращались. Мы просто входили в Туннель, а он перебрасывал нас куда вздумается. Но мы все-таки вернулись.
Он замолчал. Березин тоже молчал, рассеянно ковыряя вилкой кусок жареной рыбы. За столом собрались сейчас все обитатели станции. Ковальский сидел неподалеку от Грекова и оживленно беседовал со своими соседями.
- Скорее всего это Земля будущего, - говорил Ковальский. - Иначе мы наткнулись бы на динозавров. Или хотя бы на мамонтов.
- А ведь это мысль, - сказал сосед справа. - Действительно, в будущем не предвидится существенных изменений фауны.
- Я только не понимаю, почему обязательно Земля, - сказал сосед слева. - Есть же похожие планеты.
Видимо, соседи Ковальского успели разделиться на энтузиастов и скептиков. Греков повернулся к Березину.
- Я выслушал от ваших товарищей несколько лекций о каких-то марковских процессах, - сказал он. - Но я плохо разбираюсь в математике и так и не понял, что же вы изобрели.
- Я здесь ни при чем, - сказал наконец Березин. - Это создатели Туннеля устроили его так, что из него всегда можно вернуться.
- Но я читал доклады Комиссии, - запротестовал Греков. - Там написано черным по белому, что Туннель с равной вероятностью переправляет вас на любую из двух соседних планет.
Березин ответил не сразу, и до Грекова снова донесся голос Ковальского.
- Скорее всего людей там вообще нет.
- Это уже идеализм, - возразил скептик. - Вырождение, потеря интереса, гибель цивилизации… Мне это не нравится.
- Ничего подобного я не утверждал, - сказал Ковальский. - Я считаю, что людей нет на Земле. Они просто ушли, разбрелись по Вселенной.
- Это мысль, - сказал сосед справа.
- И при этом забыли родную планету? - не унимался скептик.
- Нет, - сказал Ковальский. - Скорее всего они превратили ее в заповедник.
Греков перестал прислушиваться. Он снова посмотрел на Березина.
- Я не подвергаю сомнению доклады Комиссии, - сказал тот. - Но из них часто делают неправильные выводы. Создатели Туннеля были мудры. Они устроили его так, что он позволяет добраться до любой планеты и вернуться. Единственное, что требуется, - просто входить в Туннель до тех пор, пока вы не достигнете цели. В конце концов вы ее обязательно достигнете. Вам совершенно правильно сообщили, что это однозначно следует из классической задачи одномерных блужданий.
- Вы сами решили эту задачу?
- Я здесь ни при чем. Решению сотни лет. С ним можно ознакомиться в любом учебнике. Но если вы не любите математику, можно поставить маленький эксперимент.
Березин порылся в кармане и положил на стол небольшой металлический предмет - диск с выдавленными на нем изображениями.
- Вы видите перед собой так называемую монету, - сказал он. - Известный с глубокой древности генератор случайных последовательностей. Изображения на сторонах диска разные. Вот это называется "орел", другое - "решка". Если вы подбросите диск, он случайным образом ляжет вверх одной из сторон. Диск сделан так, что вероятность выпадения каждой стороны равна половине. На досуге возьмите лист бумаги и разграфите его горизонтальными параллельными прямыми. Отметьте одну из них - это будет Гамма - и начинайте бросать монету. Выпадание орла соответствует продвижению на один шаг вверх от опорной линии - в направлении Альвион, Лигурия и так далее. Выпадание решки - вниз, в сторону Мирзы и Феникса. Поставив такой эксперимент, вы без всякой математики убедитесь, что полученная ломаная рано или поздно снова пересечется с опорной линией. То есть вы вернетесь на Гамму.
Он замолчал. Греков тоже молчал, глядя на волшебный металлический диск, с помощью которого можно моделировать скитания в Туннеле. Из оцепенения его вывел громкий голос Ковальского.
- Друзья! - сказал Ковальский, встав со своего места. - Я прошу слова. Вы собираетесь изучать миры, объединенные Туннелем. В своих экспедициях вы непременно попадете на планету, на которой мы были. Вероятно, это Земля. Скорее всего Земля отдаленного будущего.
За столом зашумели.
- Не все с этим согласятся, - переждав шум, продолжал Ковальский. - Но следует иметь это в виду, и вот почему. Ведь не исключено, что вы встретитесь с нашими потомками, а это очень большая ответственность.
На этот раз собрание ответило Ковальскому тишиной.
- Но я хотел сказать о другом, - продолжал Ковальский после короткой паузы. - Сейчас, когда мы говорили о строителях Туннеля, мне пришла в голову мысль: а что, если это наши потомки? Вдруг это именно они построили Туннель, чтобы путешествовать по вселенной пешком, без всяких звездолетов?..
Напряженное молчание прервалось, послышались удивленные и одобрительные возгласы.
- Я знал, что вам понравится эта мысль, - сказал Ковальский. - Конечно, это только гипотеза, но все равно я поднимаю бокал за наших потомков, построивших такое замечательное сооружение!..
- И за математику, - тихо добавил Греков.
КАРТИННАЯ ГАЛЕРЕЯ
Небо было пусто. Лега не проползла еще и четверти дневного маршрута, и ее законное место в зените занимала сейчас изогнутая полоска Бетона. Бледный серп естественного спутника Беты очень напоминал бы облачко, если бы не четкость очертаний. Настоящих облаков на небе, как всегда, не было, и ничто там не появлялось, хотя все сроки давно истекли. Подобным дурным приметам следует верить - даже древние узнавали расположение богов по звездам и небесным явлениям.
Другое дело, что глазеть на небеса бессмысленно. Эволюция наделила человека прекрасным зрением, но и слухом она его не обделила. А когда придет "Лунь" - примем как аксиому, что это все-таки случится, - грохот будет стоять такой, что даже камни на вершине Картинной Галереи услышат и, поколебавшись немного, не удержатся и покатятся сюда, вниз…
Павлов перевел взгляд на шершавую поверхность скалы, и вовремя, потому что рейсфедер, провисевший под карнизом почти сутки после вчерашнего ужина, начал изготовление новой ловушки.
Некоторое время Павлов следил, как рейсфедер, аккуратно переставляя волосатые лапы, совершает челночные рейсы по выбранному участку скалы, кое-где оставляя после себя пятна черной смолы, запах которой должен завлекать местную живность на погибель. Конечно, невооруженным глазом Павлов не мог различить ни волосатых ног, ни черных блестящих капель - выручало воображение. Вот через час, когда точки сольются в линии, а линии - в силуэт, надо будет внимательно рассмотреть творение рейсфедера в бинокль и сделать снимки, если это действительно что-то оригинальное. Бесполезно угадывать смысл телеизображения по первым строкам развертки, если всего их несколько тысяч.
Ровная треугольная стена Картинной Галереи уходила в бескислородное небо Беты на добрую сотню метров, почти сплошь покрытая тщательно выполненными рисунками, которые составляли ее единственное отличие от других скал, в беспорядке торчавших из причудливого леса. Рейсфедеры не отличаются общительностью, и ближе чем на километр они друг к другу обычно не приближаются. И как только самцы находят самок в брачный период? Но никто никогда не наблюдал, как рейсфедер покидает насиженную скалу и отправляется в опасное путешествие через мстительные заросли.
А сейчас из леса, напоминающего склад колючей проволоки, появился Сибирин. Он подошел молча и остановился рядом с Павловым, похожий в скафандре на робота.
- Ну как? - спросил Павлов. Он ничего не имел против своего напарника, но иногда его раздражала привычка того молчать; когда от него ждут информации.
- Ничего нового, - ответил Сибирин. - Связи опять не было.
Павлов ничего не сказал. Ракетобус "Лунь" снабжал планетные отряды экспедиции всем необходимым. Если бы он появился с опозданием на одной из центральных планет, где люди ходят в шортах и пьют воду из родников, ничего страшного не произошло бы. Но группа Бета находится, можно сказать, на привилегированном положении.
- Я разговаривал с Базой, - сказал Сибирин. И опять замолчал.
- И что?
- И ничего, - сказал Сибирин. - Вершинин стартовал с Альфы согласно графику. Полет проходил нормально. А потом он не вышел на связь.
- И все?
- Ракетобус исчез уже где-то в нашем районе, - сказал Сибирин. - Радары с Базы обшарили все прилегающее пространство, но безрезультатно. А что они могли увидеть на таком расстоянии?
- И там думают, что "Лунь"… - начал Павлов.
- Нет, - сказал Сибирин. - Возможно, у них поломка двигателя.
- А почему тогда нет связи?
- "Лунь" - фотонный корабль, - объяснил Сибирин. - Отражатель и антенна у него совмещены.
- Ясно, - сказал Павлов. - Хотя постой. Если "Лунь" находится в нашем районе и если у них просто авария двигателя, они могли бы добраться до нас на боте.
- Безусловно, - сказал Сибирин. - Но Вершинин оставил бот на Альфе. Их орбилет стоит на профилактике, и горит программа исследования экзосферы.
- Вершинин добр, - сказал Павлов. Он помолчал. - А что они еще сообщили?
- Они посоветовали нам переходить на режим экономии, - сказал Сибирин. - Они выслали беспилотный грузовик, самый быстрый. Он прибудет через две недели.
- А мы не можем выйти навстречу?
Каждая планетная группа имела в своем распоряжении небольшой четырехместный орбилет, предназначенный для исследования верхних слоев атмосферы. Иногда орбилет использовался для встречи с ракетобусом "Лунь" на низкой орбите. Это происходило обычно при смене состава группы или в случаях, когда посадочный бот "Луня" по каким-либо причинам не функционировал. Например, когда Вершинин оставлял его на Альфе.
- На нашем-то тихоходе? - спросил Сибирин. - А что мы можем? В крайнем случае добраться до Бетона.
- Плохо, - сказал Павлов. - Две недели мы не протянем.
- Что об этом говорить, - сказал Сибирин. - Чему быть, того не миновать. Глядишь, так и войдем в историю. С самого черного хода.
Они замолчали. Человек - великий логик, но в подобных обстоятельствах логика отступает на второй план, уступая место надежде. Возможно, это и к лучшему, подумал Павлов. Сейчас мы пойдем подготавливать материалы для тех, кто придет после нас, оформлять отчеты, излагать на бумаге последние мысли, писать прощальные письма и вообще делать все, что положено. Но поверить в это мы не поверим, пока не кончится кислород.
- Кажется, один из нас уже попал в историю, - сказал Сибирин.
Павлов повернулся. Сибирин стоял, запрокинув голову, и смотрел в бинокль на вершину Картинной Галереи. Рейсфедер под карнизом исполнил примерно треть своего очередного шедевра. Различить что-нибудь на таком расстоянии было, конечно, невозможно.
- Взгляни, - Сибирин протянул бинокль.
На скале, как на фотографии, была изображена груда камней, бесформенных, кроме одного. Этот камень имел правильные полукруглые очертания и представлял собой на самом деле верхнюю часть головы человека в скафандре. Из-под щитка шлема блестели глаза. Иногда в поле зрения попадали волосатые паучьи ноги рейсфедера или его наспинный глаз, похожий на объектив фотокамеры. Рейсфедер входил в рабочий ритм.
- Он начал рисунок, когда ты еще не появился, - сказал Павлов. - Выходит, что это я. Но раньше он никогда не изображал людей. Почему это вдруг взбрело ему в голову?
- Начинать никогда не поздно, - сказал Сибирин. - И не нужно приписывать животным человеческие мотивы поведения. "Что-то" может прийти в голову только человеку.
- Спасибо за объяснение, - улыбнулся Павлов. - Пошли лучше к себе. Надо все привести в порядок. Я наведаюсь сюда сделать снимки попозже.
Некоторое время они шли через лес молча, внимательно следя, чтобы ветви колючих растений не повредили защитную ткань скафандров.
- Мир полон тайн, - заключил Сибирин. - Но мы не умеем их использовать. Например, рейсфедер. Мы определили химическую формулу его смолы и приготовили лучший в мире клей. Не лучше ли было приспособить рейсфедер как своеобразный живой фотоаппарат? Ведь его рисунки необыкновенно точны.
- Верно, но ты не заставишь его рисовать то, что ты хочешь, - сказал Павлов. - А иногда он изображает вещи, которых вообще не существует. Оказывается, у него есть некоторая склонность к абстракции. Сейчас я покажу тебе несколько фотографий.