Она и сама плакала, хоть старалась держаться. Такого шторма она не видела за все свои двадцать семь лет; буря казалась ей воплощением всего, что перевернуло ее жизнь, оторвало от родного дома, лишило уютного домашнего очага, чистенькой кухоньки, плиты, на которой она могла готовить, когда захочется и без всякой очереди. Буря была точно грозный лик несчастья, вырвавшего ее из привычной жизни. Ее, как какую-нибудь преступницу, арестовали и, под конвоем двух прокторов, привезли в холодную, глинистую Оклахому.
Да уж не сон ли это? Может ли такое быть на самом деле? Может, она еще не родила своего малыша, а все это - один из дурных снов, как часто бывает при беременности?
Однако дождь был слишком холоден; гром просто оглушал - будь это сном, она непременно проснулась бы. А значит, то, что сказал Старший Поверенный, тоже не может быть сном: она своими глазами видела посадку корабля; яркое пламя, бьющее из дюз, освещало всю округу. Сейчас корабля было почти не видно, но толпа вокруг медленно двигалась вперед - значит, корабль где-то там. Она шла среди последних, и, вероятно, взойдет на борт в последнюю очередь.
Но попасть туда очень нужно: старейшина Заккур Барстоу с глубокой печалью поведал всем, что ожидает тех, кто останется на Земле. Она верила ему, но все же никак не могла смириться с мыслью о том, что на свете существуют закосневшие в ненависти люди, жаждущие крови таких слабых и беспомощных созданий, как она и ее маленький…
Элеонору охватил панический страх. А вдруг на корабле не хватит места для них с малышом? Она еще крепче прижала к себе ребенка и так стиснула его, что он опять заплакал.
Сквозь толпу к ней пробралась одна из женщин:
- Устала? Давай пока я ребенка понесу.
- Нет. Нет, спасибо. Со мной все в порядке.
Сверкнула молния. При ее свете Элеонора узнала женщину - это была старейшина Мэри Сперлинг. Ее негромкий голос привел Элеонору в чувство. Теперь она знала, что делать. Если для нее на корабле не хватит места, она передаст ребенка по рукам, над головами толпы. В этом ей не смогут отказать, неужели же на корабле не найдется места для ее крохи?!
Ее влекло вперед - толпа снова двинулась.
Увидев, что погрузка закончится через несколько минут, Барстоу покинул свой пост у одного из грузовых люков и со всех ног помчался к радиорубке, оскальзываясь на мокрой глине. Форд просил предупредить о готовности к старту - это было необходимым звеном в его плане. С трудом отворив дверь, Барстоу вбежал в рубку, набрал код и нажал кнопку.
Ответили ему сразу же, однако появившееся на экране лицо не было лицом Форда.
- Где Администратор? Мне необходимо с ним переговорить…
И тут Барстоу узнал человека на экране. Лицо его знали почти все - оно принадлежало лидеру оппозиции Борку Вэннингу.
- Вы и говорите с Администратором, - холодно усмехнулся Вэннинг. - С новым Администратором. А кто вы такой? Чего вы хотите?
Барстоу возблагодарил всех нынешних и почивших богов за то, что остался неузнанным, одним ударом прервал связь и вылетел наружу.
Два грузовых люка уже были закрыты; последние беглецы поднимались на борт через два остальных. Барстоу, руганью и проклятьями подгоняя отстающих, забрался в корабль последним и, шатаясь от усталости, кинулся в рубку управления.
- Поднимайте корабль! - крикнул он. - Скорее!
- Чего шумишь? - спросил Лазарь, торопливо закрывая и герметизируя люки. Он включил предупреждающий сигнал, подождал еще десять секунд и запустил двигатели.
Через шесть минут Лазарь, как ни в чем не бывало, сказал:
- Что же, надеюсь, все улеглись. Если нет, значит, кто-то переломал себе кости. Так что ты там говорил?
Барстоу рассказал о том, что вышло из его попытки связаться с Фордом. Лазарь заморгал и просвистел несколько тактов из "Фазана на лугу".
- Да, времени у нас еще меньше, чем я думал. Очень на то похоже.
Он замолчал и сосредоточился на показаниях приборов, одним глазом следя за курсовым компьютером, другим - за кормовым радаром.
7
От управления Лазарь не мог оторваться ни на секунду. Чтобы правильно подойти к "Нью-Фронтирс", требовалось все его мастерство плюс неослабное внимание. Двигатели работали на пределе; корабль выкидывал коленца, которым позавидовал бы жеребенок. И все же Лазарь справлялся. Магнитные якоря легли точно, шлюзы соединились герметичными переборками. По барабанным перепонкам словно щелкнули - давление внутри кораблей уравнялось. Лазарь нырнул в люк на полу, ловко подтянулся на руках к шлюзовой камере и увидел, что с "Нью-Фронтирс" на него смотрит капитан-инженер. Приглядевшись, тот сказал:
- Как, опять вы? Какого дьявола ваша посудина не отвечает на вызовы? Сюда нельзя причаливать без разрешения - здесь частная собственность. Что все это значит?
- Это значит, что вам и вашим парням придется отправиться на Землю чуть раньше. А вот и корабль.
- Что за бред!
- Браток, - сказал Лазарь, в чьей руке вдруг появился бластер, - ты так любезно меня принимал, что не хотелось бы причинять тебе вред. Однако придется, если вы не уберетесь отсюда. И чем скорее, тем лучше.
Инженер не верил своим глазам. За спиной у него собралось несколько его подчиненных, один из них круто развернулся, пытаясь уйти. Лазарь тут же выстрелил ему по ногам, переключив бластер на минимальную мощность. Тот дернулся и затих.
- Придется вам о нем позаботиться, - сказал Лазарь.
Теперь все было решено. По системе внутренней связи инженер созвал своих людей к пассажирскому люку, а Лазарь считал их. Должно быть двадцать девять - это он запомнил во время своего недавнего визита. Он приставил по два человека к каждому из пленных, а сам осмотрел того, в которого стрелял.
- Цел, - наконец констатировал он, - а вы, когда переберетесь на наш кораблик, смажьте ему ноги чем-нибудь от радиации - аптечка в рубке, справа от пульта.
- Да это же пиратство! Вам это так не пройдет!
- Может быть, - согласился Лазарь. - А может, и нет.
Он переключился на высадку беглецов:
- Пошевеливайтесь там! Время не ждет!
"Чили" пустел медленно. Люк был только один; задние вдавливали передних в шлюз, те влетали на борт "Нью-Фронтирс", как пробка из бутылки.
Большинство впервые попали в невесомость, поэтому, оказавшись в просторных коридорах, люди мигом теряли ориентацию. Лазарь старался навести порядок, хватая тех, кто держался поувереннее, и посылая на помощь потерявшим равновесие - их нужно было оттащить подальше от шлюза, чтобы очистить дорогу для многих тысяч оставшихся. Когда помощников набралось около дюжины, из люка показался Заккур Барстоу. Лазарь тут же сцапал его и приставил следить за порядком:
- Делай, что хочешь, - только не давай им тормозить. Я иду на нос, в рубку управления. Увидишь Энди Либби, передай, что он мне нужен.
Из потока людей выбрался человек и подошел к Барстоу:
- Там какой-то корабль хочет приклеиться к нашему. Я в иллюминатор увидел.
- Где? - всполошился Лазарь.
В корабельной терминологии человек был слабоват, но в конце концов Лазарь его понял.
- Я скоро вернусь, - сообщил он Барстоу. - Только следи, чтобы эти не тормозили, а вон те не удрали.
Сунув бластер в кобуру, он сквозь толпу пробился обратно на "Чили".
Третий люк, похоже, и был именно тем, о котором говорил человек. В крышке его имелся забранный бронестеклом иллюминатор. Выглянув в него, Лазарь увидел вместо звезд освещенное пространство. К люку пришвартовался корабль.
Команда его либо еще не пыталась проникнуть на "Чили", либо не знала, как это сделать. Люк изнутри не запирался - в этом не было надобности. Он с легкостью открывался в любую сторону, стоило только уравновеситься давлению с обеих сторон - а датчик возле люка именно это равновесие и показывал.
Лазарь был озадачен.
Оставалось только гадать - что это: патрульный корабль, крейсер, или что-нибудь еще. Во всяком случае, появился он совсем некстати. Но почему же они не откроют люк и не войдут? Лазарь боролся с искушением запереть люк, заблокировать все остальные входы, закончить посадку и попытаться улететь.
Но любопытство, унаследованное от предков-обезьян, пересилило - он просто не мог отвернуться от того, чего не понимал. Лазарь решил пойти на компромисс. Задвинув засов, который теперь не давал открыть люк снаружи, он осторожно заглянул в иллюминатор.
Прямо на него смотрел Слэйтон Форд.
Опешив на секунду, Лазарь отодвинул засов и открыл люк, затаясь сбоку и приготовив бластер и нож.
В корабль вошел человек. Убедившись, что это именно Форд, Лазарь захлопнул люк, задвинул засов и направил на нежданного гостя бластер.
- Какого черта? - спросил он. - Что вас сюда принесло? Кто еще с вами? Патруль?
- Я один.
- Что-о?
- Я хочу лететь с вами… если возьмете.
Лазарь молча смотрел на него. Снова припав к иллюминатору, он стал пристально разглядывать все, что попадало в поле зрения. Форд, кажется, не врал: больше с той стороны никого не было. Но Лазаря поразило не это.
У корабля Форда не было шлюза - только простой люк, позволявший разве что перейти на большой корабль. Перед глазами Лазаря была рубка управления. Похоже… да, верно, это - "Джойбот-Юниор", крошечная стратояхта, пригодная лишь для полетов в стратосфере; самое большее - для визитов на спутники, если там есть чем дозаправиться перед возвращением.
Здесь не было подходящего для яхты топлива. Какой-нибудь суперпилот с молниеносной реакцией, пожалуй, смог бы посадить эту игрушку и уцелеть, если бы сумел постепенно снизить скорость, погружаясь в атмосферу и снова из нее выныривая, да притом внимательно следя за температурой обшивки. Лазарь бы, например, не решился. Он обратился к Форду:
- А если не возьмем? Как вы хотели назад возвращаться?
- А я не собирался возвращаться, - ответил Форд.
- Хм-м-м… Ладно, давайте - что там стряслось? Только скорее; времени нет.
Форд сжег за собой все мосты. Несколько часов назад его отстранили от власти, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: как только вся правда всплывет, его ждет пожизненная ссылка в Ковентри, если до того не разорвет на куски разъяренная толпа или не сделает кретином допрос с пристрастием. Бегство Семей было тем перышком, что сломало шею верблюда: Форд больше не в силах был контролировать ситуацию. Синедрион не стал слушать его объяснений. Форд пробовал выдать бурю и удаление прокторов за попытку сломить дух долгожителей, но это выглядело не слишком правдоподобно. Приказ всем патрульным кораблям не приближаться к "Нью-Фронтирс" никто не додумался связать с Семьями, однако явное отсутствие мотива во всех этих распоряжениях было тут же подмечено оппозицией и обращено против него. Его пытались поймать на чем угодно: один из вопросов, заданных ему на заседании, касался суммы, выплаченной из чрезвычайного фонда некоему капитану Аарону Шеффилду; действительно ли эти деньги были потрачены на благо общества?
Лазарь выпучил глаза:
- То есть за мной был хвост?!
- Ну, не совсем. Иначе бы вас здесь не было. Но все же они были достаточно близко. Вероятно, большинство моих людей им помогало.
- Да уж… Но все-таки мы своего добились; жалеть не о чем. Идемте. Как только последний из наших перейдет на звездолет, мы стартуем.
Лазарь направился к шлюзу.
- Значит, мне можно лететь с вами?
Приостановившись, Лазарь повернулся к Форду:
- Ну, а как же?
Вначале он хотел отправить Форда назад с "Чили". Изменить решение его подвигло не чувство признательности, а элементарное уважение. Едва покинув свой кабинет, Форд помчался в Порт-Хаксли, что к северу от Башни Новака, получил разрешение на вылет к спутнику-курорту "Монте-Карло", но вместо этого полетел на "Нью-Фронтирс". Это понравилось Лазарю. Игра ва-банк требует смелости и твердого характера - качеств, встречающихся не так уж часто. Вперед, без оглядки - и черт с ним, что собаку не выгуливал!
- А как же? - еще раз повторил Лазарь. - Мы с вами - одной крови, Слэйтон.
"Чили" опустел уже больше, чем наполовину, но у шлюза все еще бурлила толпа. Лазарь, торопясь, пробивался на "Нью-Фронтирс", стараясь, однако, не задевать женщин и детей. Форд крепко держался за его пояс. Перейдя на борт звездолета, Лазарь нос к носу столкнулся с Барстоу; тот изумленно вытаращился.
- Да, да, - подтвердил Лазарь, - не обознался. Да не пялься ты так - неудобно. Он летит с нами. Либби где?
- Я здесь. - Либби выбрался из толпы и подобрался к ним с легкостью человека, привычного к невесомости. На запястье его болтался небольшой пакетик.
- Отлично, не пропадай пока. Зак, сколько там еще осталось?
- Черт его знает! Поди сосчитай. Еще на час, наверное.
- Постарайся поскорей. Поставь кого поздоровее у люка - пусть подгоняют. Нам надо закончить быстрее, чем это возможно. Я в рубку; как только все будет готово, сразу меня извести. Энди, Слэйтон, пошли!
- Лазарь…
- Погоди, Энди, в рубке поговорим.
Форда Лазарь прихватил потому, что не знал, как с ним быть, - к тому же его лучше держать подальше от посторонних глаз - до того, как будет изобретена убедительная причина его присутствия. Пока что никто не обратил на него внимания, но едва все утрясется, его немедленно узнают и потребуют объяснений.
От шлюза до рубки было около полумили. Лазарь помнил, что туда ведет движущаяся дорожка, но искать ее времени не было; он просто пошел вперед по первому попавшемуся коридору. Стоило им выбраться из толчеи, скорость заметно возросла, несмотря на то, что Форд, в отличие от своих спутников, к невесомости был непривычен.
Попав в рубку, Лазарь принялся объяснять Либби весьма совершенную, но не совсем обычную систему управления. Либби был восхищен и тут же стал пробовать ее на холостом ходу. Лазарь обратился к Форду:
- Ну, а ты, Слэйтон? Еще один пилот нам не помешает.
Форд покачал головой:
- Я внимательно слушал, но, кажется, никогда этого не освою. Я ведь пилотировать не умею.
- Что-о? А как же ты здесь оказался?
- Ну, лицензия-то у меня есть, но я уже давно не летал… У меня был собственный пилот; мне самому уже много лет не приходилось рассчитывать траекторию.
Лазарь пристально посмотрел на него:
- А как ты смог выйти в точку рандеву? Даже без лишнего горючего?
- Вот… пришлось.
- Да-а-а! Вот так кошки учатся плавать… Ладно, это тоже метод.
Он обернулся было к Либби, но тут по внутренней связи раздался голос Барстоу:
- Лазарь, готовность пять минут! Предупреждаю!
Лазарь схватил микрофон и ответил:
- Ясно, пять минут! Вот же свинство - даже курс выбрать не успел. Энди, как ты думаешь - может, просто рвануть подальше от Земли, стряхнуть "хвосты", а уж после выбрать курс? Слэйтон, как по-твоему? Наверное, уже был приказ по всему флоту?
- Нет, Лазарь, так не пойдет, - возразил Либби.
- Почему?
- Мы должны взять курс прямо на Солнце!
- На Солнце? Бог с тобой; чего это ради?!
- Я еще у шлюза хотел сказать! Тот межзвездный двигатель, над которым ты просил подумать…
- Энди, у нас ведь его нет!
- Как это нет? Вот! - Либби встряхнул пакетик, привязанный к запястью. Лазарь взял его и развернул.
Тщательно осмотрев сляпанную из пестрого набора деталей и похожую скорее на ребячью самоделку штуковину, громко названную Либби "межзвездным двигателем", Лазарь спросил:
- Это что? Модель?
В набитой сложнейшими приборами рубке самоделка выглядела до смешного нелепой и неуместной.
- Да нет же! Это и есть двигатель.
Лазарь сочувственно взглянул на младшего товарища.
- Родной, - ласково спросил он, - ты по дороге головку не ушиб?
- Да нет же, черт тебя побери! - заорал Либби. - Я здоровее тебя! Это - совершенно новый принцип, - потому нам и следует взять курс на Солнце. Если эта штука будет работать, то лучше всего там, где световое давление повыше.
- А если не будет? - спросил Лазарь. - Тогда что? Станем еще одним пятном на Солнце?
- Да нам само Солнце ни к чему. Просто сейчас вылетим в его сторону, а там у меня уже будет достаточно данных, и я дам нужную траекторию. Надо пролететь мимо Солнца по отлогой гиперболе внутри орбиты Меркурия, как можно ближе к солнечной фотосфере. На какое приближение к Солнцу рассчитан звездолет, я не знаю, поэтому пока не могу провести всех нужных расчетов. Потом будут данные, а времени учесть их нам хватит.
Лазарь еще раз посмотрел на неуклюжую самоделку.
- Энди… Если ты уверен, что с головой твоей полный порядок, давай попробуем. Пристегивайтесь.
Он пристегнулся и сам вызвал Барстоу:
- Зак, что там у тебя?
- Готово!
- Держись!
Лазарь прикрыл пальцем лампочку на левой стороне пульта. Раздался вой сирены. Другой рукой он прикрыл вторую лампочку. Экран перед ним стал будто прозрачным; словно кто-то разом вытряс мешок звезд в черное небо. Форд ахнул.
Лазарь внимательно изучал звездное небо. Полусфера экрана почти на двадцать градусов была затенена краем Земли.
- Энди, нам надо свернуть за угол. Придется наращивать ускорение потихоньку.
Он начал с четверти g - вполне достаточно, чтобы дать пассажирам предупредительную встряску, - постепенно довел его до половины, а затем и до единицы. Тень Земли осталась позади.
Внезапно Земля превратилась из черного силуэта в тонкий серебристый полумесяц; из-за края ее появился солнечный диск.
- Счетчик, я хочу оставить ее в тысяче миль, на двух g, - напряженно произнес Лазарь. - Дай-ка курсовой вектор.
Либби на миг задумался и тут же выдал нужную информацию. Лазарь опять включил сирену и увеличил ускорение до двух g. Очень хотелось дать максимум, но с подобными пассажирами лучше не рисковать. Для некоторых даже два g - чересчур, если долго. Значит, любой патрульный корабль, высланный в погоню, может развить куда большую скорость - его тренированный экипаж перенесет перегрузки легко. Впрочем, весь план бегства уже давно держится на чистом везении. Кроме того, у патрульного меньше горючего; он не сможет наращивать скорость слишком долго.
"Нью-Фронтирс" в топливе был не ограничен. Его конвертер тут же превращал в чистую лучевую энергию любое скормленное ему вещество. Годилось что угодно - метеориты, космическая пыль, блуждающие атомы, захваченные силовыми тралами, любые предметы из содержимого корабля: мусор, пыль с палубы, трупы… И каждый грамм вещества превращался в девять сотен миллионов триллионов эргов!
Сверкающий серпик Земли постепенно рос, сползая к левому краю полусферы экрана. Солнце же по-прежнему оставалось в его центре. Минут через двадцать они максимально приблизились к поверхности Земли; серп, к этому времени превратившийся в полукруг, почти ушел из поля зрения. Внезапно ожил коммуникатор:
- "Нью-Фронтирс"! Возвращайтесь на орбиту и гасите скорость! Говорит космическая контрольная служба! "Нью-Фронтирс"!..
Лазарь отключился и жизнерадостно произнес: