– Не встревай, слушай лучше, – недовольно ответил Макс, – так вот, официальная версия – это употребление синтетической пищевой добавки для похудания "Сителюкс", ее изобрели и широко разрекламировали лет пятнадцать назад. Как потом оказалась– действительно жуткая дрянь. Но у этой гипотезы есть одна слабая сторона: доминанты стали появляться по всему миру и даже в тех странах, где до сих пор об этой добавке и слыхом не слыхивали. В общем ерунда получается, – Макс сделал паузу, Берк серьезно и внимательно его слушал. Макс взял со стола стакан с водой и отпил глоток, потом продолжил, – первые доминанты появились восемь лет назад. Сначала их просто считали красивыми сумасшедшими девчонками, но когда количество жертв стало расти в геометрической прогрессии, а самое главное – из любой тюрьмы или психиатрической лечебницы они бежали, вот тут и были проведены специальные исследования, выявившие у них генетическое расхождение с обычными людьми. Был открыт DMT-код. Ну ты наверняка об этом читал, – Берк молча кивнул, – так вот этот ген отвечает за красоту у человека. Точнее за красоту лица. Если взять всех людей и разместить их по шкале красоты, взяв за среднее значение пятьдесят процентов, то основная масса людей на земле разместиться в пределах от сорока до шестидесяти процентов. Национальные предпочтения пока отбросим. Красавицы набирают до восьмидесяти процентов. У доминант этот показатель – девяносто восемь процентов. Недаром их называют прекрасными ангелами. Но повреждение этого DMT-кода несет не только сверхкрасоту, но и патологическое желание убивать. Они просто не могут не убивать. Это их естественная потребность, – Макс снова отпил воды из стакана. Берк воспользовался паузой, чтобы задать вопрос:
– Но ведь дело не только в красоте?
– Ты прав, вот тут находиться главный феномен доминант, – ответил Макс, – некоторые называют это колдовством, некоторые гипнозом, все это ерунда. Дело в том, что человек не может не влюбиться в них что называется с первого взгляда. И влюбиться сильно. Он становиться на ее сторону, даже зная, что она убийца. Именно поэтому они раньше бежали из любых психушек и тюрем. Им тогда помогали охранники или врачи. Правда и награду они получали соответствующую, секс с доминантой не идет в сравнение ни с какими другими сексуальными удовольствиями. Только вот это еще и их излюбленный способ убийства. Знаешь отчего погибает человек? – задал вопрос Макс и сам же на него ответил, – от переизбытка эндоморфинов. Вместе с ними выделяться естественные транквилизаторы организма. Тоже в диком количестве. Мозг в неимоверном кайфе и ничего не контролирует, а все мышцы, в том числе дыхательные и сердечные расслабляются настолько, что просто перестают функционировать. И человек погибает от остановки сердца. Врачи говорят, что это самая сладкая смерть. Как доминанты это делают – мы до сих пор не знаем, да они и сами этого не знают. Убивают вот и все.
– А почему обычные девчонки становятся доминантами в 12-13 лет? И почему только девчонки? – задал вопрос Берк.
– Генетический код DMT активизируется только в этом возрасте, хотя были случаи, когда доминантами становились и в 11 и в 15 лет, – ответил Макс, – а почему только девчонки? – повторил он вопрос Берка, и на секунду задумался, – говорят были случай появления мальчиков-доминант, только никаких фактов на этот счет нет, во всяком случае по Европейскому союзу. Вообще-то теоретически это возможно, вроде читал где-то, что на 100 доминант-девочек, должен приходиться один мальчик-доминанта, но я с этим никогда не сталкивался. Ладно, вернемся к истории доминант. Когда количество жертв первой доминанты перевалило за полтысячи, а остальные не намного отставали от нее – Совет Объединенного Европейского Союза стал разбирать этот вопрос. Пришлось снова вводить смертную казнь, потому, что на улицах начались демонстрации, а в некоторых странах дошло до беспорядков. И тут выяснилась еще одна поразительная вещь – люди не могли убивать доминант. Ведь трудно убить ангела. Палачи в тюрьмах отказывались казнить их. Были правда попытки закрывать доминантам лица, помещать палача в другую комнату. Только пока по всем законам казнят одну доминанту, она еще десять раз убежать успеет и пару сотен человек отправит на тот свет. Тогда самое трудное было – арестовать доминанту, особенно если она была вооружена. Полицейские часто гибли, но не стреляли в ответ. Вот тогда на закрытом совете представителей стран, входящих в Европейский Союз и было принято решение о прямом уничтожении доминант и поручили это Службе безопасности. У них поначалу тоже ничего не выходило, кого только они не привлекали для этого: маньяков-садистов, гомосексуалистов, женщин со специальной психологической подготовкой – все бестолку. Те либо отпускали доминанту, либо погибали сами, либо защищали доминанту, становясь на ее сторону.
– Минуточку, а что "голубые" меняли ориентацию? – спросил без всякой иронии Берк.
– Около тридцати процентов меняло, а вот остальные относились к ним как к очень близкому человеку, например любимой сестре, но сути это не меняло – выстрелить по ним они не могли. Что касается женщин-убииц, – предваряя вопрос Берка, ответил Макс, – то они воспринимали доминанту или как своего ребенка или как младшую сестру.
– Но мозги-то у них были на месте? – возмущенно спросил Берк.
– А у человека на месте мозги, если он безумно влюбляется? – вопросом на вопрос ответил Макс, – один садист-извращенец, до этого изнасиловавший и убивший пятерых девочек, и приговоренный к смерти, дарил доминанте мягкие игрушки и букетики цветов. И перестрелял половину группы захвата, когда те в конце концов накрыли эту парочку. Тоже касалось охранников в тюрьмах и врачей в психбольницах. Нет, некоторые не до конца поддавались их влиянию и не помогали, но и убивать не могли. А положение становилось все хуже и хуже. Количество доминант росло, их жертв соответственно тоже. Вот тогда и появились "невосприимчивые". Говорят если Господь дает людям болезнь, он дает и лекарство. А все началось с того, что в Лондоне одна тринадцатилетняя доминанта напала на своего ровесника с ножом, а у него оказался пистолет и он застрелил ее. Этим случаем заинтересовалась Служба безопасности и в результате выяснилось, что среди детей и подростков есть некоторые, которые не поддаются обаянию доминант, и запросто могущие убивать их. И знаешь, что самое интересное? По количеству их ровно одна десятая от количества самих доминант, статистика уже семь лет ведется. Вот тогда в странах Европейского Союза, Америки и Юго-Восточного Синдиката стали создаваться Отделы Охотников на доминант. Названия конечно у них разные, в Америке такой отдел вообще называется "Служба Х", но суть одна – отстрел доминант, – Макс передохнул.
– Я вот слышал о "добрых" доминантах, которые не убивают людей, но при этом имеют все свойства обычных доминант, – полувопросительно сказал Берк.
– Сказки это все. Не верь, это невозможно, даже теоретически, – покачал головой Макс.
– Часто случаются и невозможные вещи, – пожал плечами Берк, – а их не пытались изолировать как-нибудь?
– Еще как пытались, но что из этого получалось, я уже говорил,были попытки помещать их на необитаемый остров в Тихом океане и сбрасывать еду на парашютах, но там такой ад начался! Доминанты стали убивать друг друга, они же не могут не убивать, а последняя сошла с ума, носилась с криками по острову, а потом покончила с собой. В прессе и по телевидению поднялась шумиха. Вот и решили это дело прекратить, гуманнее сразу пулю в лоб, – энергично жестикулируя объяснил Макс, успокоившись, он добавил, – доминанты почему-то не могут жить без людей, с ума сходят.
– А мы? – коротко спросил Берк.
– Что мы? – не понял Макс.
– А мы не сходим? Почему мы "невосприимчивые"? – уточнил вопрос Берк.
– Генетических отклонений у нас нет, это я точно знаю, – серьезно заметил Макс, потирая переносицу, – а что касается невосприимчивости, то медики говорят, что это чисто психологическая особенность, своеобразная психологическая защита. Мы ведь не маньяки-убийцы. Мы просто делаем ту работу, которую другие не могут сделать. Кроме нас – больше некому. И спасаем между прочим, жизни других. Если у тебя с этим какие-то проблемы, обратись к нашему психологу, – стал раздражаться Макс.
– У меня с этим проблем нет, – твердо ответил Берк.
– Ну и хорошо, – снова принял официальный тон Макс, – поехали дальше. Невосприимчивость сохраняется только до 15-16 лет, потом человек снова становиться обыкновенным.
– А когда она появляется? – безразлично спросил Берк.
– Как и у доминант с 11-12 лет, – так же ответил Макс.
– Все-таки, их не пытались как-нибудь по-другому нейтрализовать? Например заморозить, пока для них не изобретут лекарство, или накачать снотворным, – Берк неопределенно махнул рукой.
– Заморозить их конечно можно, – скептически улыбнулся Макс, – только вот оживить после замораживания вряд ли удастся. Совсем недавно ученые доказали, что к человеку анабиоз неприменим, погибает мозг, так что это как было научной фантастикой, так и осталось. Ты вроде это должен знать, если "Горячие новости" по Интернету смотришь.
– Ну я не каждый же день их смотрю, – пожал плечами Берк.
– А снотворным их и сейчас в специальных клиниках-тюрьмах кормят. Это если доминанту арестовали до того, как она кого-то убила, и не оказала сопротивления при аресте. Однако это хуже смерти. Ты побывай там. На такой "диете" доминанты живут лет пять-шесть, потом организм не выдерживает, – впервые за весь разговор грустно сказал Макс, – но и не кормить их этими психотропными средствами нельзя – тогда будут погибать люди. Так что куда ни кинь – везде клин. Мы стараемся не арестовывать их, пойми это правильно.
– И что нет никакого лекарства? Ученые что его не ищут? – спросил Берк, Макс впервые уловил дрожание в его голосе.
– Ищут, еще как ищут, со времени появления первой доминанты. И средства на это тратятся колоссальные. Одних фондов по Европейскому союзу более сотни. Но пока единственным лекарством является вот это, – Макс вытащил из ящика стола "Беретту" и показал ее Берку.
– Понятно, – без всяких эмоций сказал тот.
– Тогда слушай дальше, – энергично продолжил Макс, – по закону Европейского союза Охотники на доминант вне зависимости от возраста обладают всеми правами сотрудника Службы безопасности: носить и применять оружие, арестовывать людей и так далее. Посмотришь потом в Уставе. Плюс дополнительно ты можешь по своей карточке-удостоверению, получить бесплатно любой алкогольный напиток в любом магазине или барена территории Европейского союза. Но не советую этим увлекаться. Халява она вроде и есть халява, но данные с карточки поступают куратору и начальнику отдела, то есть мне. Так что я буду знать, если ты начнешь пить. А вот насчет курения у нас, как и во всем Евросоюзе можно только с 14 лет. И то не приветствуется. Начнешь раньше – будешь выбирать или курево или работа в Отделе.
– А что это у вас так с курением строго? Пить значит можно, а вот курить – ни-ни? – с издевкой спросил Берк.
– У нас так просто ничего не запрещается. Курение снижает невосприимчивость, ненамного, но снижает, а вот алкоголь иногда помогает пережить стресс. Поэтому и придуманы эти правила. А как, кстати, у тебя с наркотиками, не балуешься? – резко спросил Макс.
– Нет. Наркотики созданы для дураков, – презрительно ответил Берк.
– Хорошо, с этим у нас строго. Вышибаем из отдела за двукратный прием легких, типа анаши, и за однократный – сильных. Что касается денег, то получишь стандартную ставку оперативного работника Службы, деньги будут начисляться на именнойсчет в московском отделении Евробанка. Ну вроде в основном все. У тебя вопросы есть? – перейдя на дружелюбный тон, спросил Макс.
– А как вы моих родителей уговаривать будете? Или вы им ничего не скажете? – с улыбкой спросил Берк.
– А мы их и не будем уговаривать, – Макс выпрямился в кресле и подался вперед, – по закону, нам требуется только твое согласие, а родителей Охотника мы обязаны лишь поставить в известность. Мне кажется, с этим лучше всего справишься ты сам.
– Ты прав, я справлюсь, – уже серьезно ответил Берк, – а со школой как быть, ведь рано или поздно узнают?
– Для тебя это проблема? – задал Макс встречный вопрос, но не стал ждать ответа Берка, – если будут проблемы – перейдешь в другую, только и всего. У тебя девчонка есть?
– А как ты думаешь?
– Думаю, что нет. Вообще это хорошо, потому что Охотник иногда думает, что было бы, если бы его девочка оказалась доминантой, – пояснил Макс, – да чуть не забыл, ты должен пройти Подготовку Охотника, только надо ли тебе это?
Макс открыл папку, которая лежала на столе, и посмотрел в нее.
– Из винтовки ты стреляешь хорошо, в этом я уже убедился, – при этих словах он едва заметно улыбнулся одними уголками губ, – а из пистолета как?
– Нормально, поверишь на слово или хочешь убедиться?
– Я все проверяю и никому не верю, – серьезно ответил Макс, – пойдешь в тир и покажешь на что способен. А где ты учился стрелять из пистолета?
– Я иногда в платный тир хожу.
– Так там "только для совершеннолетних", – делая вид, что ничего не понимает, возразил Макс.
– Я же говорю, что иногда хожу, когда денег накоплю. А сейчас за деньги все можно купить, мы в России в конце концов живем. Дорого только берут сволочи, 50 процентов сверх обычной цены, – возмущенно ответил Берк.
– Не дешевле пушку купить? На Митино вроде выкладываешь двести рублей и "Беретта" или модифицированный ТТ с двумя обоймами твой, – снова откинулся на спинку кресла Макс.
– Двести пятьдесят, – поправил его Берк, – дороговато для меня, и потом куда стрелять ездить? В лес за 100 километров? Нет в тире и дешевле и спокойней.
– Верно, – согласился Макс, снова уставившись в папку, – автомобиль водить ты умеешь, тут все в порядке. Из автомата стрелять научишься, тут большого ума не надо. Тогда у тебя остается только реактивный гранатомет и ручная ракетная установка.
– А ракетная установка зачем? – непритворно удивился Берк.
– А затем, что если доминанта будет удирать от тебя на легком самолете, ты бы смог этот самолет сбить, понятно? – медленно пояснил Макс, – прецеденты уже были, имей в виду.
– Ясно, – ответил Берк, он уже понял, что здесь действительно ничего просто так не делается.
– Тогда вроде все, держи инструкцию, куда идти и что делать там написано. Как закончишь обучение, обычно оно занимает неделю, но тебе, думаю, понадобится не больше двух дней, приходи сюда, но только в два часа. Это у нас начало рабочего дня. Я познакомлю тебя с ребятами. Ну иди, пока, – сказал Макс и потянул Берку два соединенных скрепкой листа. Берк взял их, поднялся и казалось собрался уходить, но вдруг остановился и спросил:
– А что со мной будет потом, когда я перестану быть невосприимчивым?
– Знаешь, если бы ты не задал этот вопрос, я бы посчитал что ошибся в тебе, – задумчиво проговорил Макс, – отвечу правду: потом у каждого свой путь. После потери невосприимчивости Служба берет на себя оплату обучения в любом учебном заведении мира. Но каждый выбирает сам. В Арсенале работает Володя, ты его обязательно встретишь, он выдает оружие. Этот Володя года три назад был Охотником. Он был согласен на любую должность, только бы быть поближе к отделу. Я, скорее всего, перейду в Отдел информации и поступлю учиться в какой-нибудь университет. А слышал о Алексее Фарецком?
– А как же, самый молодой миллионер в России и третий в Евросоюзе, каждый второй продаваемый аудиоплеер – его, – воскликнул Берк.
– Он был одним из первых Охотников, а потом пошел учиться в Оксфорд, дальше начинается его официальная биография, – пояснил Макс. Берк ничего не ответил, молча повернулся и пошел к выходу. "Ну вот и разобрались с "вольным художником", теперь будет полегче", – подумал Макс. Вольный художник действительно исчез, вместо него по коридорам Службы безопасности шел Берк – Охотник на доминант.
Глава 2. Управляемая бомба
Первым делом Берк пошел в тир и показал инструктору, что в его услугах он не нуждается. Тот, посмотрев результат стрельбы лишь хмыкнул и сделал отметку в "листе обучения" Охотника. Весь следующий день Берк провел на полигоне за городом. Вот тут действительно пришлось заучить много нового: на сколько метров бьет гранатомет, на сколько наверняка уничтожит автомобиль, бронированный автомобиль, и так далее. Первый выстрел у него не получился, реактивный снаряд ушел в землю в нескольких метрах от цели и взорвался, к тому же Берк не рассчитал силы отдачи и упал на песок. К нему подошел инструктор:
– С тобой все в порядке?
Берк молча кивнул и отбросил в сторону пустую трубу.
– Запомни пацан, это тебе не пистолет и не автомат. Выстрелить можно только один раз. И с первого раза надо попасть. Целься аккуратнее, поймай момент, когда цель будет в круге и мягко нажимай кнопку. Отдачу вверх пускай, не бери на себя, все равно не выдержишь. Давай, бери следующий.
Со второго раза Берк точно попал в цель, разнеся старенький автомобиль на куски и не упав от отдачи.
– А можно еще раз? – спросил он инструктора, радостно улыбнувшись.
– Не трать заряды парень, – сказал инструктор, ставя свою подпись в "листе обучения", – ты научился, я это сразу вижу, да и списанных "Мерседесов" на вас не напасешься.
С переносной ракетной установкой все было намного проще, несмотря на грозное название внушительный вид. Самое тяжелое, в прямом и переносном смысле, – это ее поднять и примерно навести на цель. Самонаводящаяся ракета сделает все остальное. Тут у Берка проблем не возникло, он с первого раза сбил небольшой беспилотный планер, используемый на полигоне в качестве мишени. Инструктор только молча кивнул и сделал последнюю отметку в его "листе". Теперь оставался только Отдел оборудования, где ему должны были выдать карточку-удостоверение Охотника на доминант и другие необходимые вещи. С утра следующего дня Берк пошел туда.
Отдел оборудования ведал всем техническим оснащением сотрудников Службы безопасности, за исключением оружия. Этот отдел также выдавал или подделывал, в случае необходимости, любые документы. Берк вошел и огляделся. Больше всего Отдел оборудования походил на загроможденную мастерскую, где мастера не убирались по крайней мере год. Его встретил добродушный толстяк средних лет. Берк этому немного удивился, по фильмам специалист-техник представлялся ему этаким суховатым старичком. "Блин, надо же, эти стереотипы и на меня действуют", – подумал он.
– Привет малыш, меня зовут Рудольф Петрович, – весело поздоровался с ним толстяк и протянул, как взрослому, руку. Берк пожал ее, стараясь не показать, что ему не понравилось обращение "малыш".
– Берк, – коротко представился он. Толстяк провел его к единственному чистому столу, хотя чистым его можно было назвать только условно, на нем действительно не было разных железок и электронных плат, как на других столах, но зато он весь был завален разными бумагами. Берк мельком взглянул на них. Тут были и технические инструкции и схемы каких-то электронных устройств, и приказы по Отделу оборудования. "Это, надо понимать, у него такой офис", – ехидно подумал Берк.