Рыцарь-послушник передал тревожный сигнал начальнику стражи - как известно, временно эти обязанности приходится исполнять мне. Я вывел тревожный отряд, состоящий из старших кадетов и рыцарей-послушников. Никаких признаков вторжения, диверсии и прочих нештатных ситуаций на территории Крепости замечено не было. Но у подножия Полуденной Глаз-башни было обнаружено тело кадета Ван-Ая без признаков жизни. Наружный осмотр при свете факелов не выявил следов борьбы, хотя в правой руке кадет держал обнажённый меч. Более того, часть меча, около вершка, была обломана, но при самом тщательном поиске фрагмент не был найден. Сразу отмечу, что повторный поиск, проведённый уже после восхода солнца с использованием магниторезонансной аппаратуры, любезно предоставленной доблестным рыцарем Фоминым, также не дал результатов. Рядом с телом кадета была обнаружена субстанция в виде порошка чёрного цвета в крайне незначительном количестве. Я собрал эту субстанцию, по-видимому, крайне способную к сублимации, в герметический контейнер для передачи досточтимому рыцарю Манарову.
Все посмотрели на биохимика. Тот наклонил голову, подтверждая сказанное, но не желая прерывать.
- Вход на Полуденную Глаз-башню был, как и положено, опечатан начальником наблюдательной группы рыцарем-послушником Барком. Разумеется, сведущий человек мог бы открыть вход, но незамеченным это действие не осталось бы. Впрочем, никаких, совершенно никаких признаков проникновения постороннего не было. На самом наблюдательном посту никаких вещей и следов, свидетельствующих о наличии посторонних или постороннего, не было. Узел связи работал штатно.
Мы перешли к Глаз-башне Восхода. Вход в Глаз-башню также оставался запечатанным. Я поднялся наверх и обнаружил кадета Дор-Си без видимых признаков жизни. Во всяком случае, ни дыхания, ни сердцебиения уловить не удалось, тело производило впечатление остывшего, хотя замеров температуры не проводилось.
Обстановка на смотровой площадке Глаз-башни Восхода была в образцовом порядке, никаких следов постороннего присутствия не обнаружено.
Тела обоих кадетов были доставлены в лазарет, где ими и занимается наш достопочтенный медикус. Тем временем мы провели - и проводим сейчас - самый детальный осмотр Крепости и окрестностей.
- Что вы надеетесь найти? - спросил Командор.
- Маленьких зелёных человечков. Зловещего типа в чёрном плаще и с клыками, обагрёнными кровью. Гипноизлучатель "НВЧС". Простите, Командор, я не знаю, что мы должны найти. Что-нибудь. Боюсь, не найдём ничего. Пройдём мимо, не обратив внимания. Или уже прошли.
- Я рад, что вы не возлагаете больших надежд на поиски, но тем не менее ищите. Ищите!
- Ищем.
- А третий кадет? - Эконом Крепости Панин был человеком практичным и потому предпочитал методы простые, проверенные.
- Кадет Мен-Се жив, здоров и готов предстать перед рыцарским собранием, - отозвался Картье.
Старшина - ещё из Первой Деревни, один из немногих уцелевших крестьян после Первого набега лесовиков - ввёл кадета. Вид у того был хмурый, но спокойный.
- Кадет Мен-Се с чистым сердцем пришёл на Совет Рыцарей!
- Расскажи-ка, дружок, что ты видел во время дежурства? - спросил эконом. Ласково спросил, но кадет не смутился.
- В секторе, доверенном мне, не случилось ничего необычного, угрожающего, заслуживающего специального упоминания. Даже сейчас, зная о происшествии с кадетами Ван-Аем и Дор-Си, я не могу сказать, что чувствовал, видел или слышал приближение опасности.
- Вы говорите о своём секторе, кадет. Но, может быть, в других секторах?..
- Тут я не могу сказать наверное, доблестный рыцарь. Во время дежурства отвлекаться нельзя. Но если бы случилось что-нибудь, я бы услышал. Ночь была тихая. Очень тихая. Только…
- Да?
- Меня беспокоит не то, что я слышал, а то, чего не слышал. Я не слышал шума падения кадета Ван-Ая.
- Но между Тёмной Глаз-башней, где находились вы, и Полуденной - весьма значительное расстояние, к тому же занятое постройками.
- Да, и днём я бы, конечно, не мог ничего услышать. Но ночью, особенно этой ночью…
- Эта ночь была особенной?
- Тихой. Даже степные шакалы молчали. Я слышал плеск панцирников с излучины реки, а это куда дальше, нежели Полуденная Глаз-башня. Нет, я должен был услышать падение.
- Но не услышали.
- Да. И это меня беспокоит.
- Больше ничего?
- Сейчас мне думается, нет.
- Если вспомните что-нибудь, каким бы пустяком это ни казалось, - обращайтесь сразу к своему наставнику или к любому рыцарю.
- Я так и поступлю, доблестные рыцари!
Кадет покинул зал.
Фомин посмотрел ему вслед. Ушёл, а загадку оставил.
- Позвольте, и я внесу свою долю, - сказал он.
- Долю чего? - вздохнул-спросил Картье.
- Непоняток.
- Я надеялся, что уж вы-то скажете что-нибудь положительное, прочное, надёжное.
- Рад бы, но… Мне был предоставлен меч кадета Ван-Ая. Скажу сразу - никаких следов биологического характера на клинке не было, за исключением обычных представителей микрофлоры.
- Что вы имеете в виду?
- Как ни старайся держать оружие в чистоте, всегда к клинку прилипают споры, бактерии, частицы пыли. Я сделал смывы и передал их доблестному рыцарю Манарову - биохимия ближе ему, чем мне, и, возможно, он извлечёт больше сведений, нежели удалось мне. Меня беспокоит другое. Меч, типичный булат Сур-Альской работы, является чрезвычайно крепким инструментом. Для того чтобы его переломить, требуется большое усилие. Очень большое. Практически недостижимое в условиях боя. Но меч и не был сломан - структура поверхности такова, словно отсутствующая часть просто исчезла.
- Исчезла? Срезана плазменным лучом?
- Нет. При контакте с плазмой, каким бы кратковременным он ни был, остаются специфические изменения. Здесь же - ничего. Совершенно ничего. Просто исчезла часть - и всё. Как это могло случиться, я не знаю. С позиций науки это немыслимо.
- Значит, немыслимо. Был клинок - и нет клинка. Растворился.
- Не растворился, Картье. Если бы растворился, я бы так и сказал. Исчез.
- Утешили. Клинок исчез. Кадеты мертвы. Никаких следов. Что прикажете делать?
- Доблестный рыцарь Нарейка, - возгласил старшина.
Фомин с облегчением сел. Всё, теперь пусть Нарейка скажет что-нибудь положительное, прочное, надёжное.
Доктор пришёл в костюме биологической защиты.
- Простите, но слишком много времени уходит на асептические процедуры. Работы выше головы. Проще поменять костюм. Если кому-либо интересно, могу сообщить - кадет Дор-Си в состоянии парабиоза.
- Простите, чего? - подчёркнуто вежливо вопросил Картье.
- Другими словами, Дор-Си застыл на грани жизни и смерти. Биохимические процессы протекают по анаэробному типу, то есть организм не нуждается в кислороде. Но скорость процессов чрезвычайно низка. Больше всего это напоминает спячку, но спячку глубочайшую. Что-то подобное пытались достигнуть по проекту "Гибернация" для глубинных полётов, но на момент нашего отлёта дальше опытов над головастиками дело не продвинулось.
- Вы можете разбудить кадета? - спросил эконом.
- Нет.
- А пытались?
- Я не уверен, что это следует делать наугад. Напротив, любая непродуманная активность может привести к катастрофическим результатам. К смерти. Или чему-нибудь похуже.
- Так что же вам удалось сделать, доктор Нарейка?
- Поместить кадета в саркофаг. Надеюсь, что броня его будет достаточно крепка.
- У вас есть для этого причины?
- Мозг кадета излучает омега-волны. Подобное мы наблюдали лишь дважды - в случае с Волкогоновым и… - Он осёкся. Редкое состояния для доктора.
- И в моём случае, не так ли? - проскрежетал голос из рупора.
- Да, Командор. У нас нет данных, являются ли омега-волны свидетельством перестройки организма или это просто второстепенный, малозначащий признак. Два случая - ещё не статистика.
- Теперь их три. Но оставим. Другой кадет, Ван-Ай, он мёртв?
- Да. Но не оттого, что упал с Глаз-башни.
- Нет?
- Высота Глаз-башни такова, что при падении с неё проявились бы несомненные признаки: вколоченные переломы, например. Ничего этого нет. Кости и внутренние opганы совершенно целы. Если падение и имело место, то с высоты самой небольшой, не выше человеческого роста. Лёгкие ссадины на коже, вот и всё.
- Но от чего же тогда он умер?
- Обширный инфаркт миокарда. Практически тотальный. Для молодого юноши это необычно, но не невероятно.
- Невероятно тут другое, - задумчиво проговорил Картье. - Как можно упасть с этакой высоты и не разбиться?
- Не знаю. Я при падении не присутствовал. Но если доблестный рыцарь сомневается, тело Ван-Ая всё ещё находится в секционной. Прошу…
- Я совершенно уверен в справедливости ваших выводов, доктор Нарейка. Просто я в недоумении.
- Боюсь, моё сообщение только усилит это чувство, доблестный рыцарь. - Казалось, деликатный Манаров не хотел расстраивать Картье.
- Давайте, чего уж там. Разбился контейнер?
- Нет, не разбился. Контейнер хороший, рассчитан на двести атмосфер, ещё с корабельных запасов. Когда мне его доставили, я заметил, что внутри располагается тёмная полупрозрачная субстанция. Чёрный Туман, если вы позволите. - Манаров баловался поэзией, и читать его отчёты рвался не каждый. - Как раз в это время проходила заключительная часть синтеза средства Аргента. Исключительно интересное вещество: метаколлоидное серебро в мю-связи с…
- Гм, - кашлянул Картье.
- Простите, я отвлёкся. Но вернуться к контейнеру удалось только через три склянки. Увы, к этому времени он был пуст.
- Как - пуст? Его кто-то раскрыл?
- Нет, он оставался герметически закрытым - да я его запер в сейфе. Привычка, знаете ли.
- Тогда куда же делось содержимое?
- Не только содержимое, доблестный рыцарь. Контейнер был пуст буквально.
- Что вы хотите этим сказать?
- Доблестный рыцарь Фомин уже упомянул о недостижимости чистоты: пыль, споры, микроорганизмы всегда присутствуют вокруг нас. Контейнер, хочу напомнить, представляет собою пустую прозрачную ёмкость. Не совсем пустую, остаточное давление десять в минус двенадцатой атмосферы остаётся, но для наших нужд этого обыкновенно достаточно. В глубоком космосе мы применяем другие контейнеры, с гораздо более высокой степенью вакуума, потому что…
- Гм, - во второй раз кашлянул Картье.
- Простите, я опять отвлёкся. Так вот, для сбора материала открывается вентиль, и внутрь контейнера проникает та или иная субстанция, пятьдесят миллилитров, после чего контейнер опять герметически закрывается. Повторно открыть его можно, лишь сломав предохранитель. Сделано это во избежание контаминации материала.
Когда я поместил контейнер в аналитическую камеру и присоединил его к специальному резервуару, также с вакуумом десять в минус двенадцатой, то выяснилось, что содержимого в контейнере нет. Более того, давление понизилось ещё больше. Напрашивается объяснение - я перепутал контейнеры. Но это просто невозможно.
- Более невозможно, нежели таинственное исчезновение содержимого?
- Именно так. Я потом посчитал - давление в контейнере снизилось до десяти в минус двадцатой. Возможно, даже больше, но это предел чувствительности моей аппаратуры. Такими контейнерами мы не располагаем.
- Но вы говорили, что для глубокого космоса есть какие-то особые контейнеры.
- Их спутать невозможно. Они иные и по виду, и по размеру. Не спутаешь же кошку с драконом. К тому же те контейнеры остались на "Королёве", здесь в них просто нет нужды.
- Прекрасно. - Картье, похоже, и в самом деле почувствовал уверенность в себе. - Подытоживая, можно отметить: причины гибели кадета Ван-Ая и странного состояния кадета Дор-Си неизвестны. Отчего сломался меч Ван-Ая и куда исчез фрагмент - опять неизвестно. Чем являлась тёмная субстанция, обнаруженная рядом с телом, - в третий раз неизвестно. Куда она делась из герметичного контейнера, да ещё прихватив с собою всё до последней молекулы, - в который раз неизвестно. Задача с очень многими неизвестными. Именно то, что нам сейчас и необходимо. Маленький подвиг ко дню годовщины Отлёта.
- Вы напрасно иронизируете, друг Картье, - поднялся доселе молчавший Гречко, - могло быть гораздо хуже.
- Например?
- Например, банальная вражда, ссора между кадетами, приведшая к смерти.
- Вы думаете, что подобное было бы худшим событием?
- Безусловно. Сегодня кадеты начнут смертоубийство, завтра послушники, послезавтра мы сами. Нет, я предпочитаю иметь дело с неведомой угрозой, сколь бы велика она ни была. Одолев врага внутреннего, всё равно станешь слабее. Одолев же внешнего…
- А если - не одолев?
- Мы ведь отчего полетели к Маленькому Муку? Отчего не остались у Небесов? Отчего, наконец, не стали вассалами Императора? Потому, что хотели чего-то большего, нежели покой. Вот мы и получаем желанное. Встречу с магией.
- Вы так считаете?
- И вы тоже, друг Картье. Да и каждый из присутствующих.
Фомин медленно кивнул. Конечно, это магия. Или, если уж очень хочется остаться на материалистическом фундаменте, пока ещё не познанные природные явления.
- Хорошо, допустим, вы правы. Магия. Что дальше? Среди нас магов нет. Обычные инженеры, космогаторы и прочие представители эры Межпотопья. Я б и рад переучиться в мага, да талантом обделён.
- Скорее, доблестный рыцарь Картье, мы обделены хромосомой Икс-три.
- Чего нет, того нет, доктор. Впрочем, если дело только в хромосоме, то это поправимо. Породниться с Домом Магов и растить детей.
- Об этом мы не раз говорили прежде, поговорим, если будет на то желание, и в будущем, но сейчас, боюсь, это пустая трата времени. - Эконом торопился. В Крепости всегда много дел, а сейчас их ещё больше, дел, требующих непосредственного участия эконома.
- Не совсем, доблестный рыцарь Панин. Я не могу утверждать наверное, но у обоих кадетов, Ван-Ая и Дор-Си, были признаки наличия хромосомы Икс-три, - сказал доктор.
- Но разве все кадеты при поступлении не подвергаются хромосомной проверке?
- Проверяются. И в родительских Домах их самым тщательным образом обследуют маги. Никто не хочет упустить гадкого утёнка. Но чёткая дифференциация хромосомы Икс-три происходит с годами, иногда и в тридцать, и в сорок лет. Минимальными же магическими способностями обладают многие, но совсем не каждый может стать настоящим магом.
- Но эти двое…
- Возможно, у них было больше шансов. Но только возможно.
- Значит, магия… - протянул Картье. Случись пожар, авария, нашествие, эпидемия - он бы знал, что делать. Службы Крепости были достаточно гибкими, чтобы решить практически любую проблему. Но вот магия…
- Я думаю, лучше всего поручить это дело Фомину. Пардон, доблестному рыцарю Кор-Фо-Мину, - проскрежетал голос из рупора. Как всегда, в критической обстановке Командор брал управление на себя. - Его бесценный опыт, полученный в Замке Т'Вер, выделяет доблестного рыцаря среди остальных. В его распоряжении все ресурсы Крепости, каждый рыцарь Крепости должен оказывать ему всемерное содействие.
- Но… - попробовал было возразить Фомин.
- Это приказ.
Теперь и пробовать нечего.
- Готов служить, - ответил он.
- Мы на вас надеемся, - пожал ему руку Картье.
Остальные, покидая Рыцарский зал, пожимали десницу молча. Что тут говорить? Назвали груздем, да и сунули в кузов. Ничего, не теряйся. Чем сможем, поможем. И обязательно помогут, если будет чем.
Вот и снова в крепости есть специалист по магии. О судьбе прежнего, Волкогонова, лучше бы и не вспоминать.
- Зайдите ко мне, рыцарь, - позвал его голос из рупора.
Как же, не вспоминать!
Фомин пошёл к дальней, неприметной двери, ведущей в командорский покой. Старшина постарался опередить его, раскрыл дверь и пошёл впереди по коридорчику.
Пахло озоном - кварцевые лампы сеяли стерильность. Излишняя предосторожность, но Нарейке так было спокойнее.
- Заходи,заходи.
Он и зашёл.
Командор лежал в ванне, вернее, в маленьком бассейне. Со времени прошлого визита, три года тому назад, он почти не изменился. Седина так даже отступила. Трудно противостоять лысине, да и ни к чему. А мышц стало ещё больше, видно, тренажёр, что висел над ванной, не простаивал.
- Я ведь нарочно тебя позвал. Догадываешься зачем?
- Догадываюсь.
- Вот и ладно. Думай и действуй, действуй и думай. Ищи союзников. А впрочем, моим советам цена невелика. Иди работай.
- Всего доброго, командор.
- Иди, иди…
Старшина довёл Фомина до выхода и поспешил назад, к хозяину.
Конечно, не ради совета позвал его Командор. Просто - себя показать. Это лучше всякого совета - видеть, что может сделать с тобою магия. Девять лет назад на Крепость ополчился одержимый маг Ин-Ста. Огненные дожди, едкий туман, полчища мертвецов - в общем, всё по полной программе. Волкогонов и Командор выследили мага и ликвидировали его. Неделю спустя скелет обоих начал растворяться, терять прочность, кости замещались хрящами, гибкими, податливыми. Через месяц они могли только лежать - или ползать. Волкогонов позаимствовал у Манарова старый и верный цианистый калий - с тех пор химик не оставляет ничего без присмотра. Командор решил жить - и живёт. С помощью биохимии и упражнений нарастил мышечный экзоскелет, живёт, по его собственным словам, жизнью настоящего барина-лежебоки. Ухаживал за ним старшина, которого Командор когда-то вырвал из рук лесовиков.
Доктор был убеждён, что Командор и Волкогонов заболели. Делал сотни и тысячи анализов и выделил-таки с помощью Манарова какой-то особенный белок, который мог пережить не только кипящую воду, но даже и огонь. Пережить - не совсем верное слово, по всем понятиям белок уже был мёртвым. Но размножался безо всяких ДНК.
Биохимик, доблестный рыцарь Манаров, считал, что если этот белок не есть магия, то что тогда нет и химии тоже.
Никто, кроме Волкогонова и Командора, больше не заразился - это при том, что первые дни после победы над магом Ин-Ста их несчётно обнимали, целовали и пили с ними (по крайней мере с Волкогоновым) на брудершафт. Тем не менее Командор сам настоял на строгом карантине. Он и сейчас разговаривал с Фоминым из-за прозрачной, но непроницаемой плёнки. Многоступенчатая фильтрация воздуха и воды, прочие хитрости, которые по указке доктора делал Фомин, вспомнив основную специальность - бортмеханик.
Бортмеханик, посол по особым поручениям. А вот теперь - специалист по магии. Нет способностей? Ничего. Охотник на уток не обязан уметь летать, а рыбак - метать икру. Будем думать и действовать то поврозь, а то и одновременно.
Он шёл по Крепости, гадая, с чего начать. О чём думать-то? Кадеты постигали премудрости сабельного боя, эконом выговаривал садовнику за небрежно постриженные кусты, рыцарь-послушник Ор-Ок возился со щенками шакалов, надеясь если и не одомашнить их, то закрепостить, каменщики строили новый амбар. Крепость росла, росло и хозяйство. Жизнь прошла мимо смерти и стремилась уйти как можно дальше.