Конечникову было грустно и немного страшно. Он хоть и был уверен в успехе, побаивался своей затеи, боялся, что военные просто не станут говорить с деревенским парнем. Или того хуже, отправят домой, придя к выводу, что он молодой мечтатель учился не тому, не по тем учебникам и, вообще, в армии князя-императора такие не нужны.
- Зачем тебе все это? - горько сказала она. - Есть ты, есть я, есть наш дом. Есть река, есть лес вокруг и наши пашни. Чего же тебе кроме этого надо?
Конечников, погруженный в свои мысли, не ответил. Тогда Алена повернулась к нему, настойчиво вглядываясь в его глаза.
- Я хочу увидеть своими глазами, что там, по ту сторону звезд, - наконец ответил он, возвращаясь в реальность. - Я хочу лететь в пространстве на громадном корабле, способном перепрыгивать между светилами. Я хочу видеть своими глазами другие миры, о которых читал в книгах.
- Это сделает тебя счастливее, чем сейчас? - спросила Алена. - Или ты думаешь найти эту свою Дарью Дремину?
- Причем здесь Дарья? - разозлился он, отстраняясь от нее.
- А вот причем, - ответила она. - Я живая и настоящая. Я здесь, рядом. И я люблю тебя.
Девушка вдруг дернула шнуровку на плече, и грубая домотканая материя платья сползла к ее ногам. Конечников не отрывая глаз от сияющей белизны кожи, сделал шаг навстречу…
… - Ты останешься? - спросила она после.
Он долго не отвечал, глядя в сияющую огнями черноту.
- Нет. Моя судьба там, - ответил он.
- А я? - растеряно спросила Алена.
- Я вернусь, дождись меня, - ответил Конечников.
- Что б ты сгнил, дурак, там, среди звезд, - зло выкрикнула Алена, лихорадочно вскакивая и приводя в порядок одежду. Она побежала, смеясь, злым заливистым смехом и крича: - Я не буду тебя ждать, книжник придурошный. Я за Гуньку замуж выйду.
Издалека, подтверждая ее слова, донесся волчий вой.
Конечников был ошарашен и оглушен новыми ощущениями. Какая-то часть его кричала, чтобы он немедленно бежал за девушкой, извинялся, говорил, что он не может без нее жить, что он, конечно же, останется на Амальгаме, выбросив из головы мечты о боевых кораблях и полетах в космосе.
Другая же его часть, более мудрая и зрелая, которая не жила и чувствовала, а лишь наблюдала за ходом жизни, подсказывала ему, что таких Ален у него будет много. А платой за нехитрые удовольствия будет серое, бескрылое ползание по земле. Именно так прожили свои жизни многие поколения его предков.
Он много раз на протяжении службы прокручивал в голове эту сцену, но сейчас, в госпитале, распятого на растяжках Конечникова охватывало страстное желание изменить прошлое, вернуться в тот летний вечер, чтобы выбрать другое.
Он долго истязал себя этими воспоминаниями, пока не позволил себе принять все произошедшее. В конце - концов, кто-то должен был исполнить мечту десятков поколений жителей Амальгамы, - отомстить за их изуродованную планету и сотни лет голодной, полной лишений жизни в подземельях.
Конец 11 главы
Глава 12
ПО КЛАССУ "ЛЮКС"
Конечников постучал по металлическим кожухам аппаратов на ногах. Ему вдруг подумалось, что он совершенно напрасно плачется, жалуясь на судьбу. Особенно после прошлой ночи, когда добрая медсестра Вика доказала ему, что он выздоравливающий раненый, а отнюдь не живая развалина, до конца дней обреченная ковылять на костылях, справлять нужду в утку и наживать пролежни на койке.
Выздоровление было почти чудом. Он имел возможность прочесть, что было написано в его истории болезни. После этого он высказывал неудовольствие врачам лишь для поддержания образа строгого и своенравного барина.
Конечников вытянул сигарету, достал с тумбочки зажигалку. Золотой медальон на цепочке толкнулся ему в бицепс. Он взял в руки теплый желтый диск, украшенный драгоценными камнями и расписанный древними непонятными символами. "Неужели все дело в этой штуке?" - подумал Конечников.
В свете маленького пламени зажигалки, камни заиграли внутренним огнем, точно были гранеными сгустками света, зашевелились тени в глубоких бороздах, которые делили медальон на сегменты.
Подарок Дарьи Дреминой, вернее княгини Александры - Федор сам запутался, кто есть кто, - был не просто знаком власти.
"Как бы там не было, живой мешок с костями, которым я был, скоро сможет ходить на своих двоих", - решил он. - "За что только такие почести?".
Конечников не был таким наивным, чтобы предположить, будто странная княжна таким способом выражает свою благодарность. Глубоко внутри противно звякнул колокольчик тревоги. Что потребует от него взамен бессмертная?
"Однако зачем лечить, чтобы потом убить", - решил он. - "А маневры изобретать - не самая плохая перспектива".
Чтобы не изводить себя напрасно переживаниями о том, что он не в состоянии изменить, Конечников сосредоточился на процессе втягивания дыма. Его мысли снова выскользнули из настоящего.
… С момента, когда дела его пошли на поправку, выслуживающийся перед ним полковник СБ, заменил пожилых медсестер молодыми, сексапильными девочками. Конечников первое время даже требовал, чтобы вернули прежний обслуживающий персонал. Однако очень скоро он понял, что ему гораздо приятнее смотреть на молодые, свежие лица красивых и веселых девчонок, чем на унылые протокольные морды, несомненно, более опытных, но старых и непривлекательных медработниц.
Девушки носили короткие обтягивающие одеяния, слегка напоминающие одежду остального медперсонала, которые не скрывали их женские прелести. Поначалу Конечников не знал, куда девать глаза, когда в вырезе халата склонившейся над ним медсестры, открывалась крепкая, свежая грудь или когда вдруг короткий, едва достающий до колен подол, уезжал вверх, показывая длинные ноги.
Но скоро ему стало нравиться подчеркнутое уважение и ненавязчивое предложение себя, исходящее от девушек. Все это будило инстинкты, напоминало, что он не умер окончательно и в его существовании будут моменты, ради которых стоит жить.
Вскоре Конечников окреп настолько, что смог питаться сам. Кости понемногу срастались. Гравитацию плавно увеличили до 1,1 g, доведя ее до стандартного ускорения на поверхности Алой. Меры против мышечной дистрофии превратили его из высохшей мумии с переломанными костями в крепкого и сильного, если не считать бездействующих ног мужчину.
На ноги пришелся основной удар и крошево из осколков, едва скрепленных крайне медленно образующейся костной мозолью, было скрыто под цилиндрами регенерационных аппаратов.
Но сегодня он убедился, что даже это не мешает наслаждаться жизнью и новыми возможностями, была бы рядом покорная и чувственная девушка, которая ставит его удовольствие выше собственного.
Конечников почему-то вдруг вспомнил, как старательно изображала Вика удовольствие, глотая его сперму, хотя в глазах стояли отвращение и страх, что ее стошнит.
Это воспоминание его возбудило, и он представил, как все его медсестры занимаются с ним оральным сексом, смиренно дожидаясь своей очереди и возбуждая себя руками, но так, чтобы строгий господин, не заметил этой вольности. Конечников с сожалением подумал, что Вики ждать целых два дня. Хотя, если бы он только позволил себе, любая из его медсестер, наверняка оказала бы ему те же услуги, стоило лишь намекнуть о своем желании.
Конечников тяжело вздохнул - полуприбитым Управителем Жизни, он больше котируется у теткок, чем здоровым и сильным капитаном звездного флота.
На самом деле он прекрасно понимал, что эти девушки такие же агенты СБ, как и старые, толстые грымзы, которые дежурили в палате раньше.
Они наверняка знают, как должен вести себя тот, кто за много веков пресытился этой трусливой, добровольно-принудительной любовью. Ну, если не знают девчонки-медсестры, то их начальник, полковник Службы Безопасности Борис Терских имеет об этом ясное представление.
Поэтому Конечников равнодушно шлепал по заду всех своих "девочек", давал им деньги на мелкие презенты и допускал Викторию, симпатичную блондинку, до "кормушки", когда у него было настроение получить немного невнятного, стертого неважным самочувствием удовольствия.
За дверью послышалась какая-то возня, сдавленное пыхтение, потом раздалось легкое гудение. Конечников насторожился, взялся за поручни и уселся на кровати, осторожно подтянув недействующие ноги.
В палату деликатно постучали. Так о себе извещал лишь один человек, полковник СБ, начальник первого отдела госпиталя.
- Войдите, - разрешил Конечников.
- Здравствуйте, господин капитан, - сияя, как полная луна от распирающего изнутри восторга, произнес полковник.
- Здравствуйте, - приветствовал его Конечников. - Вы сегодня припозднились…
- Так точно, - ответил полковник. - Готовил вам сюрприз.
- Сюрприз? - недоверчиво поинтересовался Конечников. - Надеюсь приятный…
- Не сомневайтесь, Федор Андреевич. Заноси, - скомандовал полковник.
Сервоприводы на дверях взвыли, втягивая обе створки в стены. В проходе показалось транспортное кресло, крайне дорогая, самоходная конструкция на нереактивной тяге, призванная облегчить жизнь инвалидам. По бокам аппарата шли техники из службы обеспечения госпиталя, за ним двигались люди, неся части машины и тома инструкций по применению. Позади всех, счастливо улыбаясь, шли Марина, медсестра, которая должна была дежурить сегодня и Виктория.
Конечников подумал, не переигрывает ли эта статная блондинка, заботливо подсунутая ему отцом - командиром из первого отдела.
Вика, сдав смену, должна была бы писать докладную записку или просто ехать домой, но никак не изображать запредельную радость, оттого что ее подопечный сможет двигаться без посторонней помощи. Все это шествие напоминало крестный ход.
Или парадную процессию на празднике воинской части, когда торжественно выволакивают знамя, - древнюю полуистлевшую, пыльную тряпку и окислившиеся, почерневшие награды, данные правителями от которых в истории остался лишь порядковый номер за давно забытые сражения.
- Однако, - сказал Конечников, внимательно разглядывая аппарат. - Вот и тележка на воздушном ходу…
- Я рад, Федор Андреевич, что вы оценили. Врач рекомендует вам гулять, а это лучшее средство для прогулок.
- Вы имеете в виду - в "вашем положении"? - поинтересовался Конечников, пристально вглядываясь в глаза "особиста".
Полковник смутился.
- Доктор говорит, что прогноз положительный. Надо набраться терпения.
- Я в этом не сомневаюсь. Иначе и быть не может, - с улыбкой, от которой полковника охватил озноб, произнес Конечников.
- Так точно, господин, - ответил "эсбешник".
Конечников по поручням перебрался в инвалидное кресло. Потом он долго, основательно устраивался на мягком сиденье и выбирал оптимальный угол наклона спинки. Он делал это до тех пор пока розы на лице полковника не сменились обычным, напряженно-внимательным выражением. Тогда, поняв, что достаточно заставил людей ждать, Конечников просунул руку в блок мануального управления.
"Особист" встрепенулся, на лице явственно проступили беспокойство и испуг.
- Федор Андреевич, - произнес он, - подавляя желание немедленно выключить аппарат. - Людям, не имеющим практики или после долгого перерыва, лучше воспользоваться рычажным манипулятором.
Но было поздно. Конечников привычно двинул рукой, расчерченной световой сеткой из лучей. Аппарат пришел в движение, резво ускоряясь по команде бывшего оператора-наводчика.
Конечников сделал жест остановки, но кресло продолжило движение, протаранив кровать и опрокинув объемистый блок биометрического монитора.
Раздался грохот, Виктория взвизгнула. Кое-кто из техников захихикал. Полковник схватился за голову и невнятно выругался. Он первый подскочил к вывалившемуся из кресла пациенту.
- Не ушиблись, господин? - почтительно заглядывая ему в глаза, поинтересовался он. - Мануальный блок управления требует определенного навыка. Пользуйтесь, пожалуйста, джойстиком. На панели с левой стороны есть кнопки экстренного торможения и аварийного включения компенсаторных полей.
- На аппарате есть противоперегрузочная система?
- Так точно. Постоянно она не задействована, чтобы не вызывать неприятных ощущений. Но при необходимости ее можно активировать. Также, есть любопытная опция автоматического уклонения и курсопрокладчик, который позволяет выбирать один из 200 предварительно заложенных маршрутов.
Конечникова со всеми предосторожностями вернули на место, тщательно проверили состояние его ног.
- Федор Андреевич, полагаю, что вам потребуется консультация техника по поводу управления вашим транспортным средством. Он покажет основные блоки и клавиши, объяснит, как включать его режимы.
- Хорошо, - сказал Конечников, зная, что в этом случае со сверхзаботливым полковником спорить бесполезно.
"Особист" ушел. За ним косяком потянулись техники и монтажники. Напоследок полковник кинул внимательный взгляд, проверив, стоят ли медсестры по обе стороны от пациента и достаточно ли показного, напряженного внимания в глазах женщин обращенных на раненого.
Конечников немного послушал специалиста из отдела, потом отпустил его, сказав, что все понял.
Техник с удовольствием испарился. Марина деликатно занялась проверкой аппаратуры в каморке медпоста, оставив Конечникова наедине с Викторией.
- Мне не терпится совершить прогулку, - сказал он.
- Может быть, ты зря так торопишься? - поинтересовалась она. - Я думаю, что ты напрасно отпустил Виталия. Опять ведь грохнешься.
- Возможно, - согласился Конечников. - Для меня это было неожиданностью. Такое чувство, что система управления на аппарате тормозит самым беспардонным образом.
- Ну что вы, господин, - с легкой иронией возразила Виктория. - Даже генералы старенькие, и те справлялись. Наверное, пальцы не слушаются после болезни.
- Нет, не в этом дело.
- А дело в том, - сказала Виктория, - что новичкам мануальное управление дается трудно. Вот Борис Николаевич решил дать тебе возможность немного попрактиковаться.
- Какой же я новичок? - удивился Конечников.
Виктория лишь улыбнулась в ответ.
- Я договорилась с Мариной, - сказала она. - Ночью снова дежурю я. Ты рад?
- В высшей степени, - изобразил радость Конечников.
- Обещай мне, что не будешь строить из себя пакадура.
- Хорошо, киса моя, - заверил ее он.
Виктория неожиданно страстно поцеловала его и выпорхнула из палаты.
- Вы закончили, господин? - почтительно спросила дежурная медсестра. - Позвольте начать процедуры.
- О, - с притворным ужасом произнес Конечников. - Мариночка, а может не стоит? Вы мне все вены этими вливаниями попортили.
- Никак нельзя, Федор Андреевич, - серьезно ответила девушка, готовя капельницу. - Доктор говорит, что организму нужен кальций для сращивания костей…
- Сколько можно? Во мне этого кальция больше чем в побелке.
- Ну не вредничайте, Федор Андреевич, - попросила медсестра, закрепляя блок инъектора на предплечье.
Конечников закрыл глаза.
Он нырнул от неприятных лечебных манипуляций в свои мысли. Конечникова поразила позорная неудача в управлении воздушной тележкой. Мануалка была его коньком. Именно благодаря ней он и оказался в армии.
Конечников вспомнил, как это было.
Ненастным осенний вечером он, тогда еще 17 летний подросток, житель дикой и заброшенной планеты, пришел к воротам космопорта с твердым намерением, во что бы то ни стало, стать звездолетчиком. С неба моросил редкий дождик, поливая печальные голые деревья.
Космопортом называлось большое поле, огороженное колючкой, натянутой на плохо обтесанные столбы, росшие в прошлой жизни на расчищенной территории. На поле были установлен десяток легких маскировочных навесов, похожих издали на громадные кучи веток, оставшиеся после расчистки.
Под навесами прятались знакомые Конечникову корабли. Часть подразделения несла боевое дежурство на орбите, а свободные экипажи отдыхали на поверхности.
Размещались они в несуразном, бревенчатом строении за колючкой. Эта постройка, называемая блокгаузом, состояла из 2 длинных бараков, соединенных посередине крытым переходом и увенчанная парой приземистых башенок.
Это сооружение небрежно сляпали мужики из поселка, согнанные прикладами на принудительные работы. С тех пор хованцы люто ненавидели долгожданных "защитников", прохаживаясь тихим недобрым словом по вечно пьяным космолетчикам и их дырявому жилищу.
Конечников постоял, поглядел на осклизлые, промокшие вышки, на которых торчали сонные часовые в пятнистых плащ-накидках, на темные окна башни контроля, на сиротливо мокнущие купола гиперсвязи, тихонько позванивающие под каплями дождя.
Потом вздохнул и решительно двинулся к воротам.
- Стой, кто идет? - окликнул его сонный голос постового.
- Конечников Федор, - ответил он, продолжая движение.
- Пацан стой, стрелять буду! - вяло сказал часовой.
Чувствовалось, что ему очень не хочется выползать на дождь из-за странного парня, которому вздумалось посетить вечером Базу.
- Стою, - ответил Конечников, делая шаг. - Я хочу поговорить с начальником космопорта или командиром боевого подразделения.
- А тебе зачем? - с подозрением поинтересовался часовой. - Ходят тут всякие…
- Я доброволец. Я хочу на службу! Я хочу летать!
- Иди, проспись, пацан, - буркнул охранник. - Счастья своего ты не понимаешь…
- Я хочу на службу, - упрямо повторил Конечников. - Когда ваш командир узнает, что вы меня не пускали, вас накажут.
- Парень, иди домой, Христом Богом прошу, - ответил часовой, делая отчаянные попытки удержать приятное сонное состояние. - А если и вправду говна в жопе загорелись, приходи завтра с утра. Их благородия отужинали и отдыхают.
- Мне некуда пойти, я сирота, - закричал Конечников. - Я знаю, что на космодроме приземлился почтовый транспорт. Завтра он пойдет обратно. Завтра вашим командирам будет не до меня, а в училищах скоро заканчивается набор. Пустите, это для меня очень важно.
- Не уйдешь - стрельну. А завтра с утра разберемся, кто ты есть. Может ты шпион. Мне за тебя медаль дадут.
- Шпион, говоришь? - с усмешкой сказал Конечников. - Ну, будь по-твоему.
Он достал из кармана заранее приготовленный на такой вариант развития событий эланский сигнальный передатчик и нажал клавишу включения. Какое-то время ничего не происходило, потом в окнах стал загораться свет, и замелькали силуэты судорожно натягивающих на себя одежду людей.
Какое-то время сборы проходили в тишине, потом запоздало заревела сирена. В будке постового замигала лампочка, и зазвучал зуммер.
- Етить твою мать змееныш, - злобно выругался часовой, выскакивая с оружием наизготовку под дождь. - Руки вверх! Лечь на землю! Стрелять буду!
Над головой провыли заряды. Конечников счел за лучшее плюхнуться лицом в мокрую траву.
Над полем космодрома пронеслись глайдеры, шаря остронаправленными прожекторами. Одна из машин тяжело приземлилась на дороге позади поста. Из глайдера стали выпрыгивать десантники.
- Михайлов, эланец где? - прокричал командир.
- Да здесь! - ответил часовой. - Перед тобой лежит.
- Этот пацан?! - удивился десантник. - Встать!
И не дожидаясь, пока тот поднимется сам, дернул его за шиворот, ставя на ноги.
- Вася, проверь - приказал десантник одному из своих.