- Он, родимый, - почти ласково сказал тот, тыча раструбом противно пищащего прибора в Конечникова. - Что, допрыгался, ступида элана виркоко?
- От тупого петуха и слышу, - ответил Конечников. - Глаза разуй, какой я тебе эланец? Я доброволец, я послужить хочу империи, великому князю-императору.
Пеленгаторщик замахнулся, чтобы его ударить, но командир десантников остановил подчиненного.
- Не тронь… Не видишь - чокнутый…
Допрос длился второй час. Мерно падала с потолка вода, со звоном барабаня в поставленные под течь жестяные коробки, гулко плюхая в плотную, матовую пленку, которой были накрыты кровати и приборы.
В центральном закутке, выполнявшего роль столовой или комнаты для совещаний, на грубо сколоченном, пахнущем смолой предмете, отдаленно напоминавшем стол, были разложены вещи Конечникова.
Там помещались: портативный компьютер, аварийно-спасательной передатчик, снимок Дарьи Дреминой, нательный крест, кожаный мешочек с взятой на родном подворье землей, красивый полупрозрачный камешек с Гремячки, моток веревки, огниво, самодельный нож, шматок сала, несколько сухарей, емкость с водой, пара запасных портянок.
Конечников с тревогой наблюдал, как водяные капли, все ближе ложатся к его электронному другу. Федор ерзал на грубо сколоченном, самодельном, сыром стуле, пробуя крепость наручников. Из-за импровизированной пленочной перегородки доносился гул, в котором различались сигналы вызовов и обрывки разговоров.
По тому, как притихал общий гомон после вопросов майора, он догадывался, что всех крайне интересует правда, которую пытается добиться от пришельца из леса их командир.
- … Мне очень понравилась та трогательная сказочка, которую вы тут рассказываете. Но извольте снова выслушать, что вижу я.
Итак, мы имеем: современный компьютер, который просто не мог оказаться у жителя планеты, которую 900 лет не посещали корабли из Обитаемого Пространства. Тем более эланского производства. Одним этим вы себя с головой выдаете…
Потом передатчик. Сие означает, что после выполнения задания вас должен был подобрать корабль. Изображение девушки… Я полагаю, что это снимок агента, с которым вы должны вступить в контакт. Оружие… Эланцы, я знаю, большие любители колюще-режущих игрушек. Не смогли расстаться с любимой железячкой? Понимаю… И в заключение - пробы земли и воды…
Вот так вот, юноша. Поймите вы, наконец, ваша песенка спета. Радуйтесь, что "особиста" у нас пока нет. Давно бы кровавые сопли по репе размазывал. Молодой человек, очень вас прошу, - пожилой майор с летными нашивками наклонился к Конечникову. - Время позднее, всем спать хочется. Признайтесь, - и в камеру. Чистосердечное признание смягчает вину. А то ведь мы вас бить начнем.
- Если бы вы меня шпионом считали, давно бы били, - ответил Конечников, исподлобья разглядывая вспыхивающие разноцветными огоньками приборы.
- Пацан, скажи, где взял, домой отпустим. Родные, поди, с ума сходят, - майор вопросительно посмотрел на Конечникова. Мать, отец…
- Нет у меня ни отца, ни матери, - ответил он. - И не хочу я домой. Не для того я к вам пришел.
- Ты сам подумай, что я в рапорте напишу? Явился дикий человек из леса и попросился служить на флот. Без документов, неизвестного рода и племени. С эланским барахлом, изобличающим его как шпиона.
- Как это без роду-племени? - удивился он. - Я Конечников Федор, сын Андрея Арсеньевича Конечникова и Марии Алексеевны Шаповаловой, внук Арсения Викторовича Конечникова. Живу я в поселке. А про компьютер я вам говорил…
- Шпарит как по писанному… Ну, не было такого корабля, не было лейтенанта медицинской службы Дреминой, не было экспериментального полета к Глюкранде.
В компьютере учебники, инструкции и боевые уставы деметрианской армии, имитатор блока мануального управления для нового секретного оружия. Все, чтобы закосить под своего.
- Нет, мне все это Дарья дала, чтобы я готовился к экзамену в военное училище.
- Ну вот видишь, ты и не скрываешь, что хотел внедриться… Расскажи подробнее об этой Дарье Дреминой.
- Пожалуйста.
- Для начала скажи, откуда ты узнал, как ее зовут.
- Она показала мне удостоверение личности офицера. Написано в нем было: Департамент здравоохранения Деметрианской империи. Главное Управление медицинской службы Военно-Космических Сил. База ВКС "Крокус-3" Второй лейтенант Дарья Дремина, врач. Код допуска А2…". Когда она прикладывала палец к контактной зоне, пластинка окрашивалась в зеленый цвет.
Майор присвистнул.
"Ох, и ни хуя ж себе!" - сказал кто-то за импровизированной перегородкой.
- Вот это да, - набравшись смелости, отозвался офицер в чине капитана, протискиваясь за занавесь. - Удостоверения с сенсорным блоком - до сих пор экзотика. Иван Михайлович, - продолжил второй, - а наши, какие коды? Е-16?
- Е-14. И это несмотря на то, что данные о малых крейсерах - разведчиках до сих пор специальном доступе, а наша миссия известна только очень немногим. Что же такого запретного было в полетном задании этого корабля?
- Первое Управление многое может себе позволить, - майор, сказав это, сделал над собой усилие и продолжил казенным тоном, обращаясь к Конечникову. - Теперь я понимаю, насколько хорошо вы подготовлены. Кто же вы, признайтесь…
- Да Федор я, Федор Конечников.
- Хватит врать, - заорал майор, треснув кулаком по столу.
- Михалыч, не ори, - осадил его второй офицер. - Толку от крика мало. Давай лучше поразмышляем. По словам мальца, корабль приземлился?
- Да.
- Какие-нибудь материальные свидетельства этого остались?
- Да вот же, полный стол, - не выдержал Конечников.
- Помолчи, - приказал ему офицер. - Следы от опор, сооружения на поверхности, записи датчиков наблюдения?
- А, - с досады махнул рукой майор, - следы от опор наверняка заплыли, записей нет, все орбитальные спутники давно стали металлоломом. А этих сооружений - пруд пруди. В основном обломки и руины, замытые песком и заросшие лесами. Поди, разберись.
- Нет, подожди, ведь была же передача маяка 9 лет назад…
- Информация, имеет гриф секретности "А". Прибор изъяли "особисты". Нас не пустили. Рожей, типа, не вышли. Кто сейчас с уверенностью может сказать, наш он был, а может эланский или древний, допотопный. Бог знает. Вот, - майор с досады развел руками. - Замкнутый круг.
- Постой, - предложил капитан. - По словам парня, там канонира похоронили на месте посадки.
- Да, на пригорке. И обелиск из броневой плиты поставили с фото, - сказал Конечников.
- В темноте найти сможешь? - спросил майор.
- А зачем искать? - удивился Федор. - В учебных заданиях было упражнение по определению географических координат. Я и определил.
Он почесал затылок и продиктовал две группы цифр.
- Это что, получается квадрат 500х500 метров?
- Да, что-то около того. Большей точности в наших условиях добиться невозможно. Есть ориентир - отдельно стоящая на пригорке сосна.
- Ага, все бросим и сейчас пойдем сосны искать, - угрюмо произнес майор.
- Иван Михайлович, не забывай там кусок брони примерно метр на два. Локатор засечет цель на раз…
- Вот сам и лети. Возьми глайдер и десяток десантников.
- А кто закончит настройку комплекса объемного контроля?
- Ладно, оставайся. Семен, - обратился майор к кому-то невидимому за пологом, - сгоняй…
Было слышно, как тот поднялся и ушел. За стенами блокгауза началась перебранка, затопали по металлу кованые ботинки, потом что-то тяжело прошелестело, удаляясь на восток.
- Михалыч, - предложил капитан. - Место освободилось, пусть парень блеснет.
- Ну, а мы молодой человек, пока поиграем, - отреагировал майор. - Пока место на имитаторе свободно.
- Во что? - подозрительно спросил Конечников.
- По вашим словам, молодой человек, вы неплохо летаете. Ну вот и продемонстрируйте нам что вы умеете.
- Показывайте, что нужно делать.
- Имитатор в дальнем углу, подключайте, - равнодушно сказал майор, снимая с Конечникова наручники. - Если с чем не справитесь, спрашивайте Петра Ивановича.
Офицер сделал кивок в сторону капитана.
- Есть, - ответил Конечников, чувствуя, как от ужаса холодеют ноги.
Капитан почти силком затолкнул его в отсек, где стоял десяток аппаратов, как и все остальное в блокгаузе по случаю дождя накрытых пленкой.
У пультов управления сидели молодые ребята с погонами вторых и третьих лейтенантов, усердно производя какие-то манипуляции.
В первый момент Конечников растерялся. Корпуса имитаторов никогда не показывались в учебном курсе с этого ракурса. К счастью, все обошлось. Он вспомнил, где на картинке у имитатора была нарисована кнопка включения. Он нажал, и установка заработала. По монитору поползли строчки самопроверки, экран замер в положении "готово".
- Почему не включился мануальный блок?
- А тебе зачем? - спросил офицер. - Штурвал, педали есть - летай. Вон ребята летают, не жалуются.
- Мне нужна мануалка…
- Так летай, не выпендривайся…
- А я это, я не умею без мануального управления…
- Плохому танцору всегда что-то мешает, - буркнул капитан. - Михалыч, он говорит, что не умеет!
- Неправда! - с этим криком Конечников бросился к майору, продираясь через холодную мокреть листового пластика. - Он мне специально не включает мануального управления!
- Юноша, уверяю вас это гораздо сложнее, не справитесь.
- Я только так могу. Ну откуда у меня на компьютере руль и педали?
Майор покачал в сомнении головой, потом, кивнул.
- Включи, Петя, раз юноша хочет.
Когда Конечников резким, сноровистым движением воткнул ладони в перекрестье лучей, офицеры переглянулись.
- К выполнению задания готов! - отрапортовал Конечников.
- Поехали, - ответил капитан.
На объемном экране стали возникать мишени. Имитировалась стрельба на различные дистанции: от предельных, когда боевые машины противника видны, как далекие, неяркие звезды, до коротких, когда нужно попасть в определенную точку на вращающейся цели.
Промахов не было. Силуэты кораблей разлетались сочными брызгами пламени и осколков. Занятый делом, Конечников не обращал внимания на собравшуюся вокруг толпу, которая встречала каждое попадание одобрительными возгласами.
Конечников заметил, что темп появления мишеней сильно ускорился. Проверялась способность претендента к скоростному отражению атак. Наконец, цели стали летать также быстро, как и его ракеты, хитро, изворотливо маневрируя, пытаясь пройти рубеж обороны. Конечников умудрился не пропустить ни одной.
- Силен бродяга, - сказал майор. - Посмотрим, так ли юноша хорош, если ему отключить стабилизаторы курса.
- А я и не включал, - признался капитан.
- Мухлюешь, Петр Иванович? Всех своих пакадуров попробовал?
- Так точно…
- Представь, если на "Эстреко" заведется хотя бы пара-тройка таких наводчиков.
- Я не знаю, кто этот парнишка такой, откуда его принесло, но стреляет он как бог. Такого можно и с Амальгамы притащить.
- Я могу считать себя принятым? - не отрывая глаз от объемного поля прибора, спросил Конечников.
- Ладно, хватит, побаловались, и будет. Экипажи - в казарму. Пить кефир, и спать. Петр Иванович, отключите монитор нашего гостя.
Чернота, ярко расцвеченная звездами и туманностями, снова стала плоской.
- А как быть со мной? - осторожно поинтересовался Федор.
Ответом на его слова был тяжелый вздох приземлившегося глайдера.
- Малец, побудь здесь, - предложил майор. - А ты, Петр Иванович, постереги на всякий случай. Оружие вытащи из кобуры. Помнишь, душа технарская, как надо стрелять?
- Так точно, - ответил капитан.
Майор ушел и довольно долго отсутствовал. Снаружи доносились громкие голоса, приправленные солеными междометиями, в которых тонули остальные слова.
- Что же ты не сказал, дурья твоя башка, что был знаком с Борькой Луговским? - с ходу начал майор, возвратясь с улицы. - Петр Иванович с ним вместе учился на Алой.
- Я не был с ним знаком, - ответил Конечников. - Я был на его похоронах.
- Жалко… Ты знаешь, парень, вот так же как ты, ракеты умел наводить только он… Я так думаю, что крестьян на Амальгаме и без тебя хватит…
Медсестра выдернула иглу из вены и приложила ватку к месту укола. Конечников вернулся из своих воспоминаний.
- Федор Андреевич, сожмите, пожалуйста, ручку.
- Да, конечно, Мариночка. Если тебя не затруднит, подай, пожалуйста, инструкцию по управлению тележкой том второй.
Очень скоро Конечников разобрался, отчего средством передвижения уверенно управляли дрожащие генеральские ручки, и не справился он, боевой оператор-наводчик.
Он добросовестно выставил все параметры управления под себя, и прямо через окно стартовал к облакам, закладывая крутые виражи, разгоняясь, тормозясь, делая бочки и мертвые петли.
Где-то внизу в раскрытом окне с выражением ужаса на лице осталась медсестра Марина. Она показывала рукой и, по-видимому, что-то кричала.
Окно быстро уменьшилось в размерах, став одним из многих в шестидесятиэтажной башне больничного корпуса А.
Конечников не успел в полной мере насладиться чувством свободного полета, как вдруг содержимое желудка попросилось наружу.
Ориентиры пропали. Мир внутри головы стал вертеться вне зависимости от реального положения летательного аппарата. На глаза наползла темная пелена. В перерывах между попытками организма вывернуться наизнанку, Конечников со спокойствием идиота пытался припомнить с какой стороны, справа или слева, сверху или снизу должно быть Солнце. Он даже не понимал, движется лицом или спиной вперед.
Конечников с трудом сообразил сбросить скорость. Воздушная тележка замедлилась до 20 метров в секунду. Только тогда к нему вернулось чувство верха и низа. Он выровнял кресло, вывел его в горизонтальный полет, потихоньку снижая высоту.
Через пару минут, которые показались ему вечностью, аппарат коснулся земли. Поскольку Конечников не сообразил сбросить при этом до нуля горизонтальную скорость, кресло развернуло и опрокинуло некомпенсированными силами инерции. Лишь поля антиускорительной системы не дали ему размазаться по газону.
На остатках сознания Конечников поднял воздушную тележку над землей, выровнялся и совершил нормальную посадку под вой сирен.
Он отдался подоспевшим медикам, которые потянули к нему провода диагностической аппаратуры, сделали инъекции стимулирующие сердечную и мозговую активность, покалывали иголочками и постукивали молоточками.
Внезапно Конечников понял, что кто-то трясет его за плечо и называет по имени.
- … Федечка! Федечка, милый! Ты меня слышишь!?
Эта была Виктория. Она с яростью растолкала врачей и теперь напрягала все силы, чтобы Конечников ей ответил.
- Я тебя слышу, Вика, - ответил он. - Успокойся, все в порядке.
Девушка повалилась на него, сотрясаясь от рыданий.
Врач хотел было насильно убрать мешающую работе медсестру, но был остановлен "особистом", который внимательно наблюдал за этой сценой.
Глубокой ночью, полковник заглянул в палату к своему беспокойному пациенту. Он тихо и деликатно постучал, потом открыл дверь своим ключом. Конечников проснулся, но вида не подал, что не спит. Вика, стараясь не шуметь, встала, с постели. Под взглядом начальника, не стесняясь, набросила на голое тело халатик, и тихонько, на цыпочках подошла к полковнику.
- Как он? - спросил "особист", протиснувшись в узкий проем входа застекленного медицинского поста.
- Спит, Борис Николаевич, - ответила она, присаживаясь рядом и захлопывая дверь закутка. Вакуумный стеклокерамический пакет полностью глушил звуки, но Конечников все равно продолжал слышать разговор.
- А здоровье?
- Здоровье? - переспросила Виктория и сладко потянулась. - Нормально. Просто у него слабый вестибулярный аппарат. Полететь - полетел, но не рассчитал. При падении не разбился, даже не испугался.
- Вот ведь Виктория, какой могучий человечище. Явно ведь, невооруженным глазом видно, что, никогда мануалкой не пользовался, да и летал, судя по всему, только пассажиром. Однако 2 часа, - и пошел так, что даже я поверил, что он всю жизнь наводил ракеты и крутил виражи на крейсере. Но не все предусмотрел… - удовлетворенно сказал Терских. - Но готов поспорить, что он и это преодолеет.
- Борис Николаевич! - решительно сказала Виктория. - Он ведь разобьется. Ему скучно, надо чем-нибудь себя занять.
- Тебе - то, что за беда. Неужели ты думаешь, что он ни о чем не догадывается? Это ведь Управитель.
- Нет, Боря, он хороший, добрый.
- Кому и добрый… - желчно сказал полковник. - А на меня глядит как удав на кролика. Ему все равно, он привык ко всему, этому "капитану" не в диковинку сладкая велеречивость подчиненных. Ты подумай, ему даже не интересно меня слушать, но вот формальность должна быть соблюдена. Вот и глядит… А глаз острый, наметанный. Чуть что не так, он где-то у себя внутри отмечает - "сфальшивил "полкан", дело плохо знает".
- Да ладно, успокойся. Он всегда о тебе хорошо отзывается.
- Небось, считает глупым хлопотуном. Какая жалость, что он не разбился.
- Борис, ну нельзя же так. Надо его занять чем-нибудь.
- А мы его и займем, - усмехнулся он. - Что у нас тут самое лучшее?
Виктория сердито взглянула на полковника.
- Скажешь тоже, Борис Николаевич. Я ей глаза выцарапаю.
- Тихо, тихо, киса. Не ревнуй… Есть у нас невинные развлечения, от которых не откажется ни один бессмертный…Но у меня к тебе будет просьба… - произнес "особист", слегка касаясь руки Виктории.
- Чего ты хочешь? - игриво поинтересовалась она.
- Я закрою на все глаза, на нарушения инструкций, лечебного режима, секретности… Окажу любую помощь с моей стороны. Только с одним условием…
- Каким? - серьезно спросила девушка.
- Ты скажешь эти 12 слов и мне.
Конец 12 главы
Глава 13
ПРИЗРАЧНЫЙ СЛЕД ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ
За окном роняло слезы низкое, серое небо. Рассеянный свет плотно закрытого дождевыми облаками солнца едва проникал в палату. Из приоткрытого окна порывами налетали влажные сквозняки. "Особист" маячил перед глазами, словно заноза. Конечников глядел на него и никак мог понять, знает ли начальник Службы Безопасности про то, что он не Управитель.
После обычного разговора о здоровье и обслуживании, полковник перешел на подчеркнуто официальный тон:
- Федор Андреевич, до полного восстановления функций головного мозга, прошу Вас впредь воздержаться от полетов на транспортном кресле выше 50 сантиметров от поверхности и скорости больше 2 метров в секунду.
- Ну, что ж, я понимаю, что это решение продиктовано заботой о моей безопасности и готов подчиниться. Однако мне нужно как-то тренироваться.
"Особист" задумался, потом сказал:
- Упражнения на имитаторе в вечерние или утренние часы вас устроит?
- А отчего нельзя заниматься в нормальное время?
Полковник схватился за платок, промакивая моментально покрывшееся потом лицо.
- Поймите, Федор Андреевич, загрузка установки очень плотная. Чтобы обеспечить условия для Вас, придется сильно уменьшить поток обычных пользователей. Отдельный блок, охрана. Ну, вы понимаете…