- Я тут почти не бываю, а у автоматики навести порядок не получается, - попыталась оправдаться она.
- Ну, еще бы. Тут работы на роту андроидов, - заметил Максим.
- Пойдем на террасу, - предложила хозяйка.
- Пойдем, - согласился он. - Только вот оденусь.
- Какая разница, - сказала Ирина. - В округе на десятки километров никого нет. А глайдеры с людьми почти не появляются. За все время это случилось раза три - четыре.
- Хорошо. Сольемся с природой, погреем свои косточки после холодов.
- У вас там сейчас зима, правда? - спросила Ирина.
- Ты ведь про другое хотела узнать?
- Да, - потупив глаза, ответила она.
- Ждет ли меня кто-нибудь во Владимире?
- Да, - согласилась Ирина, отвернув лицо.
- Скорее всего, да, - признался Максим. - Обычная история.
В его сознании мелькнули быстрые картинки постельных баталий с Ксенией, секс ради секса, маленькое дозированное безумие ради здоровья и душевного спокойствия. Потом в голову пришло, что Мара, хоть и не умеет выражать свои мысли словами, чувствует больше душевной привязанности к своему хозяину, чем его партнерша.
- Ничего другого я и не ожидала, - сказала Ирина, взяв себя в руки. - Пойдем, перекусим.
- Вообще-то это моя кошка, - пояснил Максим. - Хотя и подруга есть тоже.
- А, - только и сказала Ирина.
Больше к этому вопросу она не возвращалась.
На террасе они удобно строились и шезлонгах и принялись глядеть на закат. Страсть была удовлетворена, а новое желание пока не возникло. Чтобы избавиться от неловкости, мужчина и женщина обильно угостились коньяком.
Вдали мерно рокотали волны прибоя, разбиваясь о береговые скалы, шумел лес, мягко налетал ветерок. Местное светило, звезда Эпсилон Короны Бореалис, более красная, чем земное Солнце заливала все вокруг густым, нереальным, оранжевым светом. Колдовской свет и действие алкоголя сделали свое дело.
Внимательные, просящие глаза и смешные попытки новой знакомой понравиться, снова показались Максиму привлекательными. Он даже стал ловить себя на мысли, что с удовольствием занял бы ее большой рот с пухлыми губками делом прямо здесь, под темнеющим небом, горящим невероятно огромным заревом заката.
- Ты ведь - охотник? - спросила Ирина, раскидывая руки и выгибаясь, впитывая в себя плотные, осязаемые оранжевые лучи.
Максиму показалось на мгновение, что он спит или бредит, словно это когда-то было в его жизни. А раз так, ему нет необходимости снова влезать в эту ловушку, раз урок получен и усвоен.
- Да, я сотрудник отдела визуализации. Мне не нравится, когда меня называют охотником.
Максим почувствовал, что ведет разговор не туда, в сторону от использования манящего сочными губками рта Ирины. Но почему-то чувствовал необходимость противоречить, словно упрямый школьник.
- Извини, - ответила ему Ирина. - Но это ведь так похоже. Вычислить, отыскать, уговорить отдать.
- Мы не забираем, - возразил Максим.
- Охотник должен так расположить к себе человека, чтобы у него возникло желание поделиться своими воспоминаниями.
- А что в это такого? - удивился историк.
Он просто делал свою работу, совершенно об этом не задумываясь. А по словам Ирины выходило, что индуктор - носитель воспоминаний отрывал от себя нечто ценное, с болью расставаясь с частью себя самого.
- Понимаешь, как это тяжело… Вспоминать…
- Отчего? - возразил Максим как можно более убедительно. - Когда мне делают сканирование, я не просто любуюсь картинками из прошлого. Я наблюдаю причины своих поступков, учусь понимать себя, духовно росту.
Максим опять противоречил, осознавая, что причина, заставляющая его это делать - обыкновенный страх. Он боялся начать смотреть на мир так же, как она. И пусть женщина говорила это, чтобы получить немного элементарной жалости в виде дополнительного сеанса наполнения ее "чихательных и пихательных" отверстий, вред, наносимый этой теткой позиции спокойного, ровного созерцания жизни был налицо.
- Я не об этом, - возразила Ирина. - Видеть свои давно прошедшие дни, близких людей, заново осознавать потери… Раз забыто - значит так надо. По крайней мере, мне. А на общественную пользу я плевать хотела. К тому же это, наверное, похоже на медицинское обследование - дышите - не дышите, смотрите - не смотрите.
- Да нет, что ты, - возразил Максим. - Скорее на фотосессию.
- А не хотел бы ты попробовать это со мной? Раз уж удостоил такой честью даже Толика… - задорно улыбнувшись вымученной улыбкой, предложила она.
- Охотно, - согласился он, надеясь отделаться от нее, сосредоточась на выполнении отработанного до автоматизма сеанса сканирования глубинной памяти.
Максим, пьяно раскачиваясь, спустился вниз и извлек объемистую машинку меморидера. Аппарат сразу добавил ему уверенности.
- Я готова, Макс, - сказала Ирина, когда историк снова появился на террасе. - Что я должна делать? Двигаться?
Женщина пошла на него походкой подиумной дивы, скрестно ставя ноги, подняв руки к волосам, пронзая любовника пристальным недобрым взглядом.
- Или может мне лечь? - предложила она, опускаясь на пол.
- Достаточно просто сидеть и ни о чем не думать. Главное - надо закрыть глаза и не открывать, пока все не кончится, - сказал Максим.
- Хорошо, - ответила Ирина.
Она опустилась в шезлонг и закрыла глаза. Пальцы Максима забегали по клавиатуре меморидера, выводя его в рабочий режим. Из темной линзы объектива появился луч света и уперся в переносицу женщины, придав лицу неживой зеленоватый оттенок.
Через некоторое время сканер показал, что нужный участок памяти найден. Воспоминания не хранились в мозге, однако, легче всего было добраться до них, имея непосредственный контакт считывающего луча с телом. Машинка, конечно, сильно врала из-за высокого уровня помех, но для первичной оценки материала, получаемых ей картинок было вполне достаточно.
Максим иногда и сам видел, что происходит в сознании обрабатываемых им людей, но тут, к своему стыду поймал только световые пятна, невнятный гул и обрывки раздраженных мыслей. Женщина сидела спокойно, лишь пару раз она смахнула слезу, которая некстати набежала на ресницы.
- Ну, как, все получилось? - спросила она, когда все закончилось.
- Отлично, - ответил ей Максим. - Модуль памяти полный.
- Ты сам видел что-нибудь? - с напряженным вниманием спросила Ирина.
- Так, почти ничего. Воспоминания становятся доступными после обработки на компьютере размером с этот остров.
- Значит, ты ничего не понял из того, что я тебе показала? - разочарованно спросила она.
- Да, - неизвестно чего застыдившись, ответил Максим. - Потом это можно будет смотреть как визию.
- А мои мысли и чувства? Ты тоже их испытаешь?
- Компьютер эти данные преобразует. Интенсивность отображается на специальных шкалах в виде символов, мысленный диалог озвучивается, - Максим вдруг почувствовал себя полным ничтожеством.
- Ну-ну, - неопределенно сказала Ирина, гадливо поморщилась, отвернулась, подошла к столику и хлебнула добрый глоток коньяку прямо из бутылки. Я ему всю душу, а он… Пошел вон, бесчувственное животное…"
….. "Однако", - подумал он, закрыв книгу… - "Похоже, в те времена люди только и занимались тем, что выясняли отношения, болтались без дела, трахались с кем попало, и выполняли странные, ненужные действия".
Все, что Конечников прочел было очень похоже на развернутую иллюстрацию краткого курса истории. Всесильные правители жестоко подавляли инакомыслие среди своих подданных. Придавленные невыносимым гнетом люди сходили с ума, прятались от реальности в работу, пьянку или распутство.
Ему стало неприятно. Он подумал, что ковыряется в идеологически выдержанном дерьме писак времен Первой империи, которые валяли в грязи и выставляли идиотами простых, честных людей. Он решил было убрать роман с глаз долой, но упоминание хранителя о сокрытых в древних книгах заклинаниях вечной жизни, заставило Федора возобновить чтение.
Он пропустил немного текста, полагая, что мантра бессмертия не встретится среди описания разборок между героями после случки и перелета на допотопном звездолете с окраины Империи на центральную планету.
"… Здание института исторической реконструкции - огромный черный куб высотой в двадцать этажей располагался в густом, темном лесу недалеко от Владимира. Раньше тут проходила дорога на Мертвый Город. Но теперь от нее почти ничего не осталось, лишь при особой удаче можно было раскопать остатки покрытия.
Место было уединенное и глухое, защищенное давним страхом перед недобрыми соседями, которые когда-то выползали по ночам из подземных туннелей и добирались, движимые жаждой крови, до Покрова и Киржача.
С верхних этажей ВИИРа были видны редкие огоньки в центральной части города, да выхваченный лучами из кромешной тьмы золотой купол храма над Клязьмой.
Кабинет Максима был освещен лишь монитором и включенной вполнакала настольной лампой. Историк, сидя на столе, любовался далекой искоркой за окном, чудом, построенным в незапамятные времена, сочной желтой звездой в океане ночи, с удовольствием вдыхая холодный воздух, веющий от раскрытого окна.
На терминале медленно двигался вправо столбик датчика выполнения работы, показывая ход расшифровки данных суперкомпьютером института. Степень загрузки огромной машины при выполнении таких операций была предельной, поэтому сотрудникам разрешалось переносить эти работы на вечерние часы, для рационального использования вычислительных ресурсов.
Сегодня данные конвертировались довольно быстро, что говорило о том, что историк один во всем комплексе. Компьютер пока не требовал вмешательства.
Максим перепрыгнул в кресло и, сильно оттолкнувшись ногами, доехал на нем до дивана. Историк перебрался туда, устроился поудобней, разглядывая весь свой кабинет.
Помещение недотягивало до стандарта принятого для средних чиновников, однако в нем было все необходимое.
Как было заведено во всех офисах Империи, кроме 3 персоналок, батареи ридеров, письменных и рабочих столов, стеллажей для книг, сейфа повышенной надежности, чайника и микроволновой печки, на рабочем месте, в качестве обязательных атрибутов присутствовали: диван, санузел с душем и пара тренажеров для поддержания телесной формы сотрудника.
В этом сравнительно небольшом, уютном, отделанном кожей и дубом закутке, размером 9 на 14,5 метров, можно было бы жить, благо, подведенная транспортная линия позволяла получать весь ассортимент распределительной сети.
Правда, это совсем не приветствовалось. Сегодня ему стоило больших трудов уговорить микрошефа разрешить ему остаться до половины восьмого вечера. Начальники отделов следили за тем, чтобы сотрудники приходили на работу не раньше 11, а в 15 часов заканчивали свои дела и отправлялись восвояси. Рабочее рвение совсем не приветствовалось, считалось, что человек должен иметь помимо работы и другие увлечения.
Обычно, сотрудники, веселой гурьбой выскочив из здания, грузились на свои летающие машины и разбегались, кто куда: учиться, кататься на лыжах, в гости. Или ехали домой: медитировать, плавать в бассейне, валяться на диване с ридером.
Кое-кто летел на станцию, чтобы через 2 часа быть в набитом ресторанами и дискотеками "стольном граде Джихановске", начиная "отрываться" прямо в вагоне магнето.
Обычно в Царьград летали поодиночке, чтобы вволю насладиться полной свободой от запретов маленького городка, где все знали друг друга. Народ, в общем-то, не стеснялся, любовные истории и просто связи были обычным делом.
Но во избежание неразберихи издавна было принято разделять будни и отвязное, безбашенное веселье.
Раздался мелодичный звук, кто-то просился на связь. Максим нажал клавишу ответа на пульте.
- Вот ты где, - сказала девушка на экране. - Работаешь?
- Да, Ксюша.
- Совсем комиссия по рабочему времени за тобой не смотрит, - шутливо сказала она. - Макс, будешь напрягаться - заболеешь.
- Да уж, - поддержал ее Максим. - Мне бы наш "супер" домой.
- А чем так плохо? Зарядил, пошел домой… Утром придешь, а там все готово.
- Так интересно же… - ответил историк. - Потом, ты знаешь, ручная коррекция диапазона расчетов до 10 раз уменьшает объем вычислений.
- Максим, после того, как ты вернулся с Гелиоса, я тебя не узнаю…
- В смысле? - поинтересовался историк.
- Ты целую неделю здесь, а мы ни разу не встретились. Что-нибудь случилось?
- В общем-то…, да, - ответил Величко. - Совершенно случайно пересекся со своим приятелем, а его "шлемоголовые" поволокли. Я их остановил, попросил отсрочки на 2 недели, а теперь вот пытаюсь выловить из взятого у него материала хоть что-нибудь ценное. А там - один мусор. Скорее всего, дальнейшее сканирование бессмысленно. Микрошеф никогда не подпишет запрос на передачу его нам. Если он не отчистился чтением мантры - кончат его ребята из Корпуса Теней.
- Макс, ты с ума сошел, - ужаснулась Ксения. - Как же так можно?!
- Он был моим другом.
- А я?
- Потерпи немного, девочка. Я скоро закончу.
Максим, конечно, немного соврал. Данные своего школьного приятеля он обработал и признал совершенно непригодными пару дней назад. Теперь, на очереди была любовница Анатолия Копылова, которая по всем параметрам должна была дать хоть немного данных. Историк торопился - это был козырь на случай возникновения неприятностей из-за его самоуправства.
- Макс, - сказала девушка, - я конечно не должна этого говорить по панели, но я просто не могу молчать. Я была в центре планирования семьи. Мне разрешили иметь ребенка.
- В самом деле? - удивленно, почти зло ответил Максим. - И от кого? Кто этот счастливец?
- Глупый, - засмеялась девушка. - Конечно же, это ты… Мы смогли бы пожениться, получить отпуск лет на пять, поездить за счет джихана по Обитаемому Пространству, побывать в разных мирах.
- А работа? - вдруг спросил Максим. - Как же моя диссертация?
- Родить человека тоже большая, почетная и нелегкая работа, - ответила девушка. - Я вижу ты не рад…
- Это так неожиданно. Мне нужно подумать…
- Конечно, - поникнув, сказала Ксения. - Извини меня, о таких вещах нельзя говорить через экран.
Она отключилась.
Компьютер пискнул, сигнализируя о конце работы. Максим уселся за терминал, изучая полученные результаты. Декодирование и сортировка дали несколько больших блоков информации. Первое, что бросилось в глаза историку - это коэффициент ее структурированности.
Практически все данные, из тех, что были приняты в обзорной сессии, содержали легко читаемую информацию, относящуюся к Мертвому Городу в период предшествующий старинной катастрофе перенаселения.
На экране замелькали картинки давно прошедшей жизни: улицы и площади, здания и тротуары, столбы, деревья, крыши, интерьеры квартир и общественных помещений. Историк даже подумал, что данные сняты большим считывателем, таким четким было изображение, практически без неизбежного в этом случае тумана, скрадывающего контуры предметов и мелкие детали.
Даже при беглом просмотре стало ясно, что Максим случайно вытянул счастливый билет в лотерее ВИИРовских охотников, найдя потрясающе богатый источник воспоминаний.
Его удача звалась Ирина. Она воплощалась там 4 раза за 2 последних столетия жизни Мертвого Города. К тому же она была в одной из инкарнаций маститым архитектором, а в другой художницей, которая специализировалась по городским пейзажам.
Ее профессиональная зрительная память обладала такой цепкостью, что пережила прежние тела и досталась в наследство новой личности.
Отказаться от такого подарка судьбы было нельзя, принять - тоже. Максим понимал, что помойная любовница Толика при всей ее красоте и сексуальности, просто несчастная, больная на всю голову женщина. Помимо своих психомедицинских диагнозов, она просто была истерична, взбалмошна и настроена портить жизнь мужчинам в лучших традициях городских столичных пролетарок последнего века доисторического периода. Теперь, после того, как Максим имел неосторожность с ней переспать, она заставит заплатить по самой дорогой цене за каждую картинку из прошлого…
Максим засобирался домой, думая, что скажет Маре о причине сверхурочных посиделок на работе. Он совершенно не беспокоился, что кошка останется голодной, автоматика дома работала нормально. Максима мучила совесть. Его любимица чувствовала себя совсем заброшенной в связи с участившимися командировками хозяина.
Историк выключил компьютеры и дезактивировал связь с суперкомпом института, думая о вечере в своем большом, теплом доме в обществе грациозной серой красавицы.
Максим опустился вниз, отметил карточку доступа и погрузился в застывший на морозе "Корсар".
Он разместился в тесноватом салоне, ограниченном спереди сборкой из 4 реакторов повышенной мощности, а сзади маршевыми моторами от армейского десантного люггера.
Именно на этой новомодной машине, способной развить 20 скоростей звука в стратосфере и совершать недолгие переходы в открытом космосе, Максим пару раз в неделю наведывался к своей любовнице на побережье Флориды, занимаясь по 4–5 часов постельной акробатикой.
Коллеги находили этот аппарат непрактичным, предпочитая иметь лодьи с большим салоном, куда грузили кучи всякого нужного и ненужного. У некоторых были даже колесные мобили - средство передвижения оригиналов и маразматиков.
Максиму приходило в голову, что и его самого считают мальчишкой, пижоном, стремящимся выделиться любой ценой.
Размышляя о том, как ему следует поступить с выпавшим шансом, Максим автоматически начал готовить глайдер к взлету. Поставленные в нейтральный режим двигатели быстро прогрелись. Все было готово.
Максим выбрал маршрут полета, дал энергию на моторы вертикальной тяги и включил ходовые. Глайдер бесшумно ушел по параболе в небо, повинуясь записанной в автопилот программе.
До жилища Максиму нужно было лететь минут десять. Его дом находился в непроезжей глухомани к югу от Владимира.
Летом туда можно было пробраться на гусеничном вездеходе, но вот зимой наземного пути просто не существовало - снег скрывал мелкий кустарник, стволы поваленных деревьев, пни и глубокие овраги, которые легко могли стать причиной аварии.
Он гордился тем, что живет в медвежьем углу, не слыша никакого шума и не видя человеческих лиц.
Максим подумал, что вступив в законный брак с девицей Ксенией, он вынужден будет расстаться со своим лесным бунгало и переехать поближе к цивилизации, - обязанности родителя требовали иметь дом с поликлиникой, магазином и детским садиком по соседству. Максим вдруг с ужасом подумал, что будет, если у них родится такой же, какими были они с Ксенией - человек, живущий первую жизнь, неразумный младенец, которого придется всему учить?
Он даже помотал головой, отгоняя саму возможность такого.
Обычно, люди появлялись на свет в полном сознании, с памятью о прошедших жизнях. Забота об отпрыске в этом случае сводилась к минимуму - 2–3 года, которые необходимы, чтобы дух освоился в новом теле. А потом еще несколько лет, пока возрожденный человек не подтвердит возможность самостоятельной жизни.
За этими размышлениями Максим не заметил, как подлетел к цели. На браслете коммуникатора вдруг замигал сигнал тревоги. Кто-то ломился в его дом, пытался разбить стекла на террасе.