Ты знаешь, я давно его не видела таким счастливым. У него была цель в жизни. Такая простая, которая требовала приложить чувства и руки до пота. Он хотел открыть пекарню и печь настоящий хлеб, по старинным рецептам. Просто так, чтобы люди вкус этот не забыли. Он бескорыстный был, хотел только нужность свою почувствовать.
Представляешь, обычно непоследовательный и ленивый, не доведший ни одного дела до конца, Толик сам собрал из заказанных деталей плуг и выписал маленький, но мощный гусеничный вездеход.
Он каждый день со мной обсуждал, когда же, наконец, можно будет сеять зерно снова, раз от раза все больше и больше, хваля климат Гелиоса, который позволял снимать несколько урожаев в год. Но однажды пришел равнодушно-спокойный чиновник из экологического контроля, - женщина раздраженно умолкла.
- Ну и…
- Он сказал, что распашка земли нарушает биологическое равновесие, вызывает эрозию почв. А на такие дела контроль глаза закрывать не будет. Одно дело, если кто-то разводит пшеницу на клумбе вместо цветов, другое, если готовится обработка земли в промышленных масштабах. Сверху видно все… От спутников наблюдения ничто не скроется.
Никогда не забуду, как этот негодяй, просто высказал сомнение в душевном здоровье Толика. Легко так, между делом, заметив, что субстратно - клеточные технологии способны дать больше и лучше…
- Что было дальше?
- Дринк-дринк, буль-буль, - устало и зло сказала Ирина. - Толику нужно было чем-нибудь таким заниматься. Чтобы всего захватило, чтобы было важным, нужным, полезным. Чтобы на виду быть, значимость свою чувствовать. А не работа, - так пьянка.
- А чем-нибудь другим заниматься он не пробовал?
- А что он умел? Нарубил из сухостоя и бурелома уродцев - без слез не взглянешь. Это кто-то ему сказал, что у него неплохо деревянная скульптура получается. Благо Толик не конченый дурак был, небольшое понятие о прекрасном имел. Пустил все на дрова. Да и дрова сейчас никому не нужны…
Пытался камни обрабатывать - но кому это надо, когда машина сделает это лучше и быстрее. Пытался лепить кособокие кувшины, горшки и глиняные свистульки в стиле этно, - не получилось. По образцам так, на троечку с минусом выходило. А когда Толик сам придумывал модели - народ или плевался, или ржал в голос. А Толик, он же такой самолюбивый был…
Короче, не нужен простой, трудолюбивый, не хватающий с неба звезд, мужик оказался.
- Да… - протянул Максим. - Заработал синдром ненужности… Тут его и цапанули ребята в шлемах.
- Максим, ты, конечно, извини, но вы здесь все извращенцы полные. Это вас бы нужно шлемоголовым хватать. В Царьграде люди встречаются на вечеринках и трахаются, даже не спросив имени. Мужчины держат биодроидов для секса, похожих на телеведущих, актрис и даже императрицу. Молодые девчонки не могут уснуть без грезогенератора. И это никого не смущает. А когда мужик… Ладно, проехали. Ты ведь кстати тоже…
- В смысле? - Максим напрягся.
- Святую молитву Господу, которая продлевает дни жизни тел наших и дает бессмертие духа, пускаешь на животное.
- Кто это животное? - недобро поинтересовался Максим. - Ты ври, да не завирайся.
Со шкафа донеслось отчетливо слышимое шипение.
- Я пока ты… Ну, там, в комнате на третьем этаже…
- Ну…
- Я в гостиной видела фотографию. Там Мара совсем старенькая. И дата стоит 20-ти летней давности. Сколько же ей на самом деле?
- Полтора года, - спокойно ответил Максим. - Вы на меня это не повесите.
- Хорошо, Маре полтора года, - согласилась Ирина. - Ты добрый, Макс. Пожалей и меня беспутную.
Женщина уложила голову ему на плечо, а через мгновение спала крепким, здоровым сном.
- Ну что вот с ней делать, - сказал Максим кошке.
Та легко спрыгнула со шкафа, пробежала по полу и устроилась на свое законное место - на подушке возле хозяина…"
… В дверь вежливо, но решительно постучали.
- Федор Андреевич, - вам пора капельницу делать, донесся из-за двери голос медсестры.
- Сейчас открою, - отозвался Конечников, раздраженно буркнув. - Почитать не дадут спокойно.
Конец 14 главы.
Глава 15
СИЛА 12 СЛОВ
- "Вот это да", - непрерывно звучало у Конечникова в голове. - "Эти мантры делали бессмертными даже кошек".
Федор решил, что когда узнает заклинание вечной жизни, то непременно вылечит своего деда, чтобы тот снова стал молодым и здоровым. И сам будет читать эту мантру, какие бы кошмары не приходилось при этом терпеть. Главное длить и длить себя тысячи лет, наполняясь знаниями и мудростью, наблюдая, как встают и рассыпаются прахом города, как брошенные зерна идей, слов и действий дают всходы.
Тут Конечникову стало стыдно. Когда-то строй кровавого тирана лишил жизни и разлучил в круговороте инкарнаций его и Лару. Ради торжества этой самой мантры и одурманенных ею болванчиков.
Мысли перешли на кровавые завалы из трупов противников античеловеческих режимов, о которых говорилось в учебниках. Тут Конечников словно споткнулся. Что было при Навуходоносоре или Сталине - Бог знает… Но он сам прочел в этой книге, что во времена Князя Князей семейные пары получали от государства оплачиваемый отпуск на пять лет для рождения ребенка. При этом денег хватало, чтобы облететь все Обитаемое Пространство и жить ни в чем себе не отказывая. И далеко не каждая женщина могла получить разрешение продолжить род людской.
Это означало, что человек был большой ценностью, которую нельзя было губить просто так, без серьезнейших на то оснований.
А ужасы джиханского строя были, по меньшей мере, преувеличены.
Конечников пытался найти в себе силы отказаться от поиска мантры и прекратить чтение. Он вспомнил страшилки, которые были описаны в тексте.
Федору была не очень понятна суть претензий Ирины к вечности, оттого сопли беспутной тетки по этому поводу его не слишком впечатлили. Напротив, вся жизнь, проведенная на действительной воинской, стертая, истраченная на служение государству, которое он ненавидел, требовала этой мантры. Бесцельно прожитые, украденные империей годы нельзя было вернуть, но можно было продлить свое время, чтобы отнятое стало лишь ничтожной его частью.
Медсестра закончила. Федор, рассеяно поблагодарил девушку. Заперев за ней дверь, он продолжил чтение этой невозможной книги, имея целью найти полный текст когда-то известной всем и каждому, а ныне отошедшей в забвение мантры бессмертия.
"Оранжево- красные лучи утреннего Солнца, теплые, ласковые, лились в дом через громадное, во всю стену окно. Если не смотреть на заваленный снегом лес и белые шапки на елях и соснах, можно было бы решить, что наступило лето.
На кухне, несмотря на включенную вентиляцию, было тепло. Максим не любил с утра прохладу, его не проснувшийся организм требовал расслабленной неги. Однако рассеянного состояния, наполненного мыслями ни о чем, не получилось.
Едва появилась Ирина, Мара преувеличено энергично начала тереться об ноги хозяина, требуя завтрак. Обычно она так не делала, с достоинством ожидая, когда Максим приготовит ей еду.
Гостья Максима стала соревноваться с кошкой, выцарапывая свою долю внимания. Она без зазрения совести отвлекала его на всякие глупые затеи, видимо считая это вполне заслуженным после нескольких половых актов и ночного разговора "за жизнь".
Младший научный сотрудник впервые не знал, что ему делать.
Бывшая любовница Толика свалилась ему как снег на голову, не имея за душой ни единого кредита, потратив все на перелет от Эпсилона Короны до Солнца. Дисплей показывал, что за стенами дома стоит мороз в 45 градусов. Утро в лесу под Владимиром выдалось солнечным и особенно холодным. Максим с неудовольствием понимал, что тетка в своей негреющей шубейке на тараканьем меху и декоративной обуви, сегодня на улице просто даст дуба.
А ее нужно было довести хотя бы до института, а там можно было бы спихнуть на руки начальства, пусть думают, куда ее определить.
Оставить Ирину у себя, означало бы плюнуть в душу Ксении, совсем неплохой девчонке, вызвать неудовольствие Мары, а главное, поставить с ног на уши весь налаженный быт.
Однако не использовать гостью в программе "Город" и отправить обратно из-за проблем морального порядка, означало не только лишить ВИИР бесценных данных, но и погубить Ирину, которую наверняка взяли под постоянное наблюдение ребята из Теневого корпуса.
Это и смутное чувство жалости к неглупой, но совершенно запутавшейся тетке, заставило Максима предложить ей обновить гардероб, выбрав что-то подходящее для здешнего климата.
Услышав это, Мара скользнула по лицу хозяина насмешливым взглядом. Ирина, забыв обо всем, самозабвенно занялась покупками.
"Главное - довезти", - повторял Максим, глядя, как она роется в каталогах магазина, листая клавишами просмотра страницы. Из одежды на любовнице Толика были одни маленькие, едва прикрывающие "причинное место" трусики, позволяющие рассмотреть ее всю. Много лет заботы о собственном совершенстве сделали Ирину неотразимо привлекательной. И она вовсю этим пользовалась. Движения были подчеркнуто гибкими, пронзительно, первобытно сексуальными.
Они будили что-то глубоко скрытое в подсознании. Максим ловил себя на мысли, что снова готов наброситься на свою гостью, плюнув на то, что они тогда точно опоздают.
Однако ей не по силам было обмануть врача-психиатра с многолетним стажем. На экране плыли модели, которые придирчивая покупательница с негодованием отвергала. Через неравные промежутки времени, но с какой-то закономерностью, Ирина останавливала просмотр и одевала своего виртуального двойника в каталожную модель. Она долго придирчиво разглядывала результат, двигая руками и ногами, отчего экранная модель с лицом и телом Ирины совершала на экране те же движения.
При этом Ирина отвлекала Максима, который наконец-то устроился перекусить на скорую руку и Мару, которая, брезгливо косилась на каждый возглас непрошенной гостьи, поневоле отрываясь от совершения сложного ритуала принятия пищи.
- Котик, ты думаешь, мне это подойдет? - спросила она, наверное, в сотый раз.
При этом Ирина покосилась на брошенную на столе сервисную карту Максима, которой она собиралась сделать легкое кровопускание.
- Не знаю, как тебе, а мне понравилось все, что ты померила. Выбирай сама. Если ты не остановишь свой выбор на чем-то конкретном, я опоздаю на работу.
- А что, у вас за этим следят? - удивилась Ирина. - Когда я работала в редакции, у нас отсутствия просто не замечали.
- ВИИР - режимный институт, - объяснил историк.
- А сколько ждать заказа? - поинтересовалась она.
- Для верхней одежды - полчаса… Остальное - гораздо быстрее… - ответил Максим. - Центральная планета Обитаемого Пространства все-таки.
- А до работы сколько добираться?
- Чистого времени, от порога до порога - 20 минут. Это с прогревом глайдера.
- Макс, я закончила, - сказала Ирина, - Введи, пожалуйста, свой код, милый.
Сумма была изрядной. Максим совершенно не беспокоился о том, сколько съест эта тетка. Он снабжался по третьему имущественному классу, но при этом тратил всего лишь десятую часть кредитования. Значительные суммы кредитных баллов ежегодно сгорали по прошествии стандартного срока в 13 лет.
- Вот оборжутся операторы в магазине, когда увидят, что Максим Величко, солидный человек, историк, накупил лифчиков и заказал доставку домой, - с усмешкой сказал Максим.
- А что, у вас женщины сами себя обеспечивают? - удивилась Ирина. - На Гелиосе никого не удивляло, что толстый, пузатый мужик шестьдесят восьмого размера заказывает тоненькие женские маечки и кружевные трусики, которые ему и на нос не налезут.
- А Бог его знает, - признался Максим. - Десять миллионов человек на одной планете - солидное количество. Всякое может быть.
- Целых десять миллионов, - мечтательно сказала она. - Трудно даже представить… Но в доисторические времена столько жило только в одном только Мертвом Городе.
- А теперь там развалины и заросли дрянка. В центре поменьше, на окраинах побольше.
- А дрянк это что?
- Милое местное растение… Кустарник с шипами, как у терновника, иглами кактуса, обжигающими листьями и ядовитой пыльцой. Иногда его называют терновой или тернавью.
- Откуда же такая пакость взялась? - поразилась женщина.
- Бог его знает… - ответил Максим. - Говорят - мутация. На развалинах долго ничего не росло. Потом появилось оно. Кто-то придумал красивую легенду, что это из земли вышло древнее зло. На раскопах приходится эту пакость выжигать огнеметами, а самим, как космонавтам, залезать в защитные костюмы с ультрафильтрующими респираторами. Но, я думаю, ты скоро все сама увидишь.
- Ты возьмешь меня в место, где все началось? Спасибо, милый.
Скоро по трубе контейнерной доставки для Ирины пришло 7 объемистых тюков. Времени оставалось совсем мало.
Максим отправился готовить машину к взлету. Он строго предупредил Ирину, что долго ждать ее не станет. Но это было пустой угрозой. Историк никогда бы не оставил свою кошку и свой дом в распоряжение этой ненормальной.
Максим завел глайдер и вышел на мороз, полюбоваться чистым, нетронутым снегом и пронзительно голубым небом.
Он стоял так довольно долго, пока не почувствовал настоятельную необходимость подвигаться. Максим стал энергично ходить взад и вперед. Клубы пара от дыхания намерзали на ресницах, делая их холодным и тяжелыми.
Мороз начал щипать щеки. Историк хотел было вызвать свою гостью по телефону, но тут она показалась в дверях.
Ирина оделась весьма добротно, по крайней мере, сверху. Максим оценил теплую шубу, меховую шапку и сапоги на меху. Все было по погоде, удобно, элегантно и очень шло Ирине, делая ее красавицей древних, былинных времен.
Яркое солнце играло в каждом волоске меха, светилось в чистых, пронзительно зеленых глазах. Несмотря на непривычную одежду, она двигалась с грацией дикой кошки, точно выросла и всю жизнь прожила в холодном краю. Только загорелое лицо напоминало о том, что она - жительница жарких миров.
Ирина со счастливой улыбкой, показывая ровные, белоснежные зубы, подошла к Максиму, повернулась, давая посмотреть на обновки, обняла и крепко поцеловала.
Максиму очень хотелось узнать, что надето на ней под шубой, чтобы не краснеть на работе за свою спутницу. Однако, он не стал проверять, чтобы его подопечная не посчитала это требованием заняться с ним любовью прямо в машине.
На стоянку ВИИРа, глайдер младшего научного сотрудника приземлился без двадцати двенадцать.
Идя по коридору к своему кабинету, Максим отметил, что позади раскрылась дверь. Какая-то девчонка из секретариата, у которых на всех была одна наружность: - черные, крашеные волосы и непременные темные очки с удлиненными линзами "под кошку", ойкнув от изумления, с открытым ртом уставилась вслед спутнице Максима.
Едва историк вошел в кабинет, как зазвучал зуммер вызова. Величко нажал кнопку ответа. На экране появился Дмитрий Абакумов, его непосредственный начальник.
"Микрошеф" хотел что-то сказать, но, увидев, что Максим не один, отключился. Историк заметил, как вытянулось лицо начальника.
- Ну, сейчас начнется, - покачивая головой, сказал Максим.
- Что?
- Воспитательная работа, - ответил он.
- Мне уйти? - спросила Ирина.
- Нет, оставайся. Посиди на диванчике. Авось пронесет.
Максим помог спутнице снять шубу и просто оторопел. Под ней обнаружилась короткая, кожаная юбка темно-коричневого цвета, открывающая стройные ноги Ирины и трикотажная, зеленая блузка с меховыми вставками. Блузка была бы очень теплой, если бы не громадный вырез, в котором нахально красовалась большая часть высокой, крепкой груди Ирины.
Дело довершали сапоги выше колена, которые, больше бы подошли для танцовщицы стриптиза.
- Атас, - сказал Максим.
- Что - нибудь не так?
- Нет, ничего, просто у нас так не ходят.
- А разве плохо? - обеспокоенно спросила она. - У меня туфли есть.
Ирина наклоняясь, и балансируя на одной ноге, стала стягивать сапог, отчего Максим смог рассмотреть всю ее грудь и даже увидеть пупок. Женщина быстро поменяла обувь, надев туфли на высоченных шпильках.
- Как я тебе? - спросила она, поглядев в глаза Максиму, потом опустила взгляд ниже, туда, где из штанов рвался его детородный орган.
Она подошла своей модельной походкой к историку и протянула руку к этому самому месту, наслаждаясь его упругостью и готовностью к действию.
В этот момент дверь распахнулась, по всей видимости, от пинка ногой. На пороге стоял руководитель восьмого отдела, старший научный сотрудник, доктор исторических наук Дмитрий Иванович Абакумов.
Увидев, как проводит время его подчиненный, Дмитрий Иванович растерялся.
- Это черт знает что такое, - пробормотал он, быстро захлопывая дверь.
Через некоторое время начальник снова постучался, деликатно спросив:
- Если вы закончили, то могу я войти? - спросил он.
- Входите, Дмитрий Иванович, - пригласил его Максим.
Начальник вошел. Ирина к этому времени сидела на диване, эффектно положив ногу на ногу и листая журнальчик с ангельски-невинным выражением на лице. Максим нажал на кнопку, и задняя часть кабинета утонула в дымке маскировочного поля.
Он жестом пригласил начальника садиться, прервав его ступорообразное состояние. Дмитрий Иванович с трудом оторвал взгляд от места, где только была женщина.
- Максим Александрович, потрудись объяснить, что это такое, - потребовал микрошеф, протягивая планшет, на котором светился лист рапорта начальника регионального отдела Теневого Корпуса. - Кроме того, ты вчера монопольно израсходовал 4 часа машинного времени. Я понимаю, что другие пользователи отсутствовали, но выполнение плановых работ было сорвано. А все из-за того, что, пользуясь отсутствием контроля, ты объявил первый приоритет для своих расчетов.
- Дмитрий Иванович, взгляни, - Максим повернул монитор компьютера и запустил расшифрованный видеоряд.
- Мне не говорили, что ты задействовал вчера вечером большой считыватель, - сказал начальник, едва на экране появились первые кадры.
- Это всего лишь стандартная обзорная программа. Я бы хотел это сделать сегодня. А все, кто претендует на вычислительные ресурсы, могут пойти домой отдохнуть.
Абакумов не отвечал. Он, не отрываясь, глядел в экран. Было слышно лишь его взволнованное дыхание.
- Где носитель? - отрывисто спросил он. - Боже мой, это что… она?
Дмитрий Иванович кивнул головой в сторону маскировочного поля.
- Да.
- Я уж подумал, что ты дроида на работу привел, - сказал начальник. - Главный компьютер в твоем полном распоряжении. Тебе нужна помощь? Сам справишься? Хочешь, сканирование и обработку сделает Алевтина?
- Спасибо, нет, - раздался голос невидимой за полевой завесой женщины. - Я буду работать только с Максимом.