Не помню, как добыл гермокостюм. Я бесцельно двигался по разрушенным коридорам. Кругом было только месиво из обломков и замороженных, разорванных трупов. До сих пор их лица с гримасами ужаса, боли, страха стоят перед глазами.
Куда меня несло, было непонятно даже мне, но, судя по всему, я уходил на более-менее уцелевшую сторону станции, инстинктивно направляясь прочь от разрушений.
Я попал в отсеки, граничащие с наружной поверхностью. Там я увидел живого. "Вашбродь", - сказал он мне, - "эланец прямо на нас прет. А в нашей пушке осталось на один выстрел мощности. Подмогни загрузить заряд в камеру. Плюнем в супостата напоследок".
Действительно в накопителях четвертого орудия планетарной батареи осталась энергия. Мы вдвоем начали закидывать в громадную глотку казенника все, что могли найти: штатную картечь, обломки конструкций станции, промороженные холодом космического пространства мертвые тела и осколки раскрошенной брони, оглядываясь на подходящий эланский линкор, схожий своими громадными трубами орудий на органную секцию.
У нас нашлись помощники. Я что-то кричал, размахивал пистолетом, заставляя случайно набредших на нас матросов присоединиться.
Даже в невесомости переместить 60 тонн груза в зарядную камеру без подъемников оказалось очень трудным делом. Мы не смогли загрузить и 2/3 ее объема, когда эланский пушечный линкор, вернее тот обрубок, что от него остался, подошел совсем близко, войдя в простреливаемый сектор.
Огромный корабль шарил парой уцелевших зенитных массометов, готовый подавить очаги сопротивления на корпусе раскуроченной орбитальной станции.
Эланцы выпустили призовую партию на двух лодьях. Они знали, что разбитый корабль не уйдет далеко, и скоро быстрые скауты деметрианцев окончательно их прикончат. Но до того они желали завершить дело, ради которого они пошли на смерть, водрузив на доселе непобедимой деметрианской крепости двухцветную тряпку своего флага с орлом в знак победы. Это было для эланцев делом принципа, воинской чести и утверждением ненапрасности принесенной жертвы.
Погрузку прекратили. Расстояние было совсем небольшим. Эланец был на рейде. На такой дистанции не имела значения ни степень полноты заряда, ни связанное с избытком импульса увеличенное рассеяние убойных элементов.
По указаниям комендора, прячась в черных тенях разорванной батарейной палубы, мы ломами, домкратами и таковской матерью, осторожно навели орудие на цель. Артиллерист, перекрестившись, нажал на кнопку выстрела на переносном пульте. Из поврежденных катушек посыпались искры, но пушка всеже выпустила набитый в зарядную камеру смертоносный груз.
Широкий сноп импровизированной картечи из кусков брони и трупов обрушился на "сучку" и лодьи с десантом. Эланский корабль вдруг подернулся рябью вспышек от попаданий. АБГ полыхнул месивом горящих обломков, которые полетели прямо нам на головы. Тут перед глазами все померкло.
Очнулся я в маленьком, тесном отсеке. Матросы выволокли меня с батареи, на которую рухнули остатки корабля.
Комендора убило, одному человеку пробило гермокостюм, и он задохнулся. Мне опять повезло - осколок ударил в броню шлема по касательной.
Через 2 суток без еды и воды, когда всем приходил конец от углекислого газа в отсеке, нас нашли". Чуть помолчав, Федор подытожил:
- Так вот все закончилось. Наша крепость осталась непобежденной.
- Да уж, - сказал Виктор.
- Ему дали Алмазный Крест. Комендору тому тоже, посмертно.
Мы с Искориным выпили, вспомнили ребят. Он сказал, чтобы я не обижался, мне тоже будет награда. И вручит ее сама великая княжна.
- Это что, сама Александра Данииловна сюда пожалует? - поразился дед.
- Приедет, - слегка покривишись ответил Федор. - Письмо прислала.
- Да ты че, морду-то воротишь? - удивился Виктор. - Это же сама Александра Данииловна. Кто нас от лихоимцев защитил?
- Конечниковы, - серьезно ответил Федор. - А вообще, Александра молодая девчонка. Но хитро - замудреная, крученая, будто канат швартовочный. Будут у нас проблемы.
- Да ты что? Всерьез? - удивился брат. - Только хорошее от нее видели.
- Она кое-что забрать хочет. Одну цацку повесит на шею, а другую заберет.
Конечников кивнул на деда, который инстинктивно потрогал золотой медальон на груди.
- А это что, ее? - спросил Виктор.
- Ее.
- Ну, отдадим, раз ее, - со вздохом сказал дед. - Попользовались, и будя.
- А что в этой висюльке такого ценного, кроме золота? - поинтересовался Виктор.
- А ты не понял? - вполголоса, быстро, чтобы дед не расслышал, сказал Конечников. - Заметил, - дед лет десять скинул?
- Отдам ей, внучок. Ценная, видать, вещица, - сказал дед Арсений. - А то ведь осерчает, детишкам достанется. А мне ведь главное, чтобы они жили.
- Ладно, не будем умирать прежде смерти, - сказал Конечников.
- Это правильно, братуха, - вставил Виктор. - Эх, налил бы самогоновки, но теперь на ее проклятую смотреть не могу.
- А вот это правильно, - заметил дед. - Уж больно ты ей увлекался.
- А как не увлечься, - ответил Виктор. - Когда такое непотребство на глазах творится.
- Давно пора было Тому гнать. Зарвалась баба. Вона стройка как развернулась. Будут теперь забулдыги в окна дышать.
- А я так мыслю, - сказал Виктор. - Продам я все это добро. Цену возьму хорошую, таперя много богатых у нас в Хованке, кто до этого места охоч. Да хоть эта змея подколодная, Тома, выкупит. Ей место это нужно до зарезу. Не буду препятствовать, зачем. Подадимся в леса, подальше отсель, от остального народу. Вон Федька баить, рудник тута будеть по соседству. Станут из земли руду как-то особу тянуть.
- Правда ли? - спросил дед Арсений.
- Правда, деда. Такой руды во всем Обитаемом Пространстве нет. Без нее ни брони, ни реакторов, ни пушек не сделать. Оттого-то вцепились в планету нашу мертвой хваткой. Кстати. Тут скоро строителей привезут и горных рабочих. Поселок расширят. Город будет шахтерский.
- О, как, - горько удивился дед. - И что все эти инопланетники будут нашу землю топтать и поганить?
- Да, - кивнул головой Конечников. - Слышал я, что будут набирать полицию, чтобы за порядком следить. Принимать будут нашенских. На месте подучат, а может, пошлют на курсы куда - нибудь. Витьку вон, прочат в начальники.
- Так вот зачем они нам деньги дали… - дед с досады плюнул на пол и качая головой растер плевок сыромятной чуней. - А я думал, добрая у нас правительница…
- Да, не без дальнего прицела, - ответил Конечников. - С нами или без нас, они бы это сделали. А так у них есть народ, который за княжну глотку перегрызет. И за порядком досмотрит лучше чем наброда, которая сегодня здесь, а завтра поминай как звали.
- Да ну вас, - усмехнулся Виктор. - Пяссемисты - нытики. И так вам плохо, и сяк. Я в полицию с удовольствием пойду. Будут пришлые по одной половице у меня ходить. По нужде в лес не сбегают. Будут в своих космонаутских бараках под себя делать и нюхать.
- Я верю, - грустно заметил Федор. - На то и было рассчитано.
- Да ну тебя, - засмеялся брат. - Пусть меня беруть. Обороню я землю нашу. Ты от эланских гадов в космоси доблестно стражалси, а тут тоже… наброде не дам поганить и баловать. Будя и от меня польза.
- Э-ээх, - с укором сказал дед.
- Ладно, хорош, - сказал Виктор, демонстративно потягиваясь. - Пойду я в свой, личный дом спать. Без бабы, но хоть не в бардаке.
Виктор ушел.
- Да уж, - заметил Конечников, проводив глазами брата. - Полицмейстер, едрена вошь.
- Горе у Витюни, - сказал дед. - Любил он Алену больше жизни. Сказал как-то, что все отдал бы, чтобы вернуть ее.
- Ну, это дело такое, - ответил Конечников. - Сегодня что случилось?
- Да самое простое дело. Томку тут один герой из космонаутов за мягкое место схватил, а та только взвизгнула и рассмеялась. А Витька увидел. Этому парню всю морду разбил, убить хотел. Слава Богу, не дали. Пошел к Томке, ей все высказал, бланшей наставил, и в чем была, на улицу вытолкал. Потом правда пришли товарки и вещи забрали. Внучок не препятствовал. Даже экран отдал. И, слава Богу, чужого нам не надо.
- Да все к тому и шло, - размышляя, покачал головой Федор. - Завтра суббота, поспать можно подольше. Если только в гарнизоне опять что-нибудь не устроят.
- Поспи, внучок, поспи, - согласился дед.
- Ты как на работу пошел, опять хромать стал. Надо видать, тебе отдыхать больше. Первое время не мог к тебе привыкнуть. Как не посмотрю - глазам не верил. Прилетел такой молодой, словно только годочков пять - шесть прошло. Теперь так в глаза не бросается. Полечил бы ногу. Ведь у фельдшера под боком целый день.
- Эх, деда, ты не представляешь, чем мне ее только не лечили, - заметил Федор. - От ноги одно название было. А что, я изменился?
- Делом занялся, - сказал старик. - Я уж думал ты запьешь по черному. Или с ума сойдешь. Бормотал что-то день-деньской, аж жутко делалось.
- Эх, деда, - вздохнул Конечников. - Ничего ты не понимаешь. Самому скоро бормотать придется. Как медальон отдашь.
- Зачем это? - удивился старик.
- Ты думаешь, это тебе фельдшер помог? - спросил Конечников.
- А ты думаешь эта железяка?
- Не думаю, знаю. Но ты не расстраивайся. Научу я тебя словам. Словам тайным, заветным, верным. Переживешь тогда и стариков, и молодых. Да и мне надо мантру больше читать, может нога поправится.
- Опять ты за свое… Зачем? - почти испугался дед. - Не по-людски это.
- Будешь, будешь. Чтобы чувствовать себя хорошо и молодеть день ото дня. Скоро на девок потянет, новых детей себе народишь.
- Зачем это я тебе буду дорогу перебегать? - возмутился старик. - Это нынче твое дело род Конечниковых продолжить. В Хованке, понятное дело, ты не останешься. Но хоть где-нибудь то осядь, семью заведи, правнучат мне роди, чтобы я радовался, что не только у Виктора наследники есть, но и у тебя. Ты же мой самый любимый внучок, хоть и пошел по дорожке космонаутской.
- Ай ладно, деда. На конька своего любимого сел. Давай лучше, коль время есть, записи посмотрим.
- Какие записи, Федечка?
- Ну те… С накопителя, который у нас в сенях валяется. Узнаем, что было. Может, что новое будет.
- Отчего же не поглядеть. Это завсегда полезно, - сказал старик. - Это наша история от самых корней может оказаться.
- Или какие-то древние программы, которые без старых компов не запустишь.
Конечников принес из сеней накопитель, утратившие за века сходство с компьютерным оборудованием, стер с него пыль и плесень, проверил и подчистил надфилем контакты.
Дед с сомнением глядел на его приготовления.
- Ты думаешь, будет работать? - спросил он. - Уж больно грязен. Его и в воде мочили… И дверь ими припирали. И заместо противовеса в кузне подвешивали.
- Должен. Сейчас узнаем…
Конечников пошарил в карманах и вытащил источник питания. При помощи отвертки выковырял мертвую микросотовую батарею из накопителя. Вставил новый элемент питания и закрыл отсек. На торце накопителя загорелся зеленый огонечек.
- Федя, чего это? - спросил дед.
- Работает, деда… Работает! - почти прокричал Конечников. - Кабель где?
- Какой кабель? - не понял тот.
- Что я в лавке взял, когда инспекцию делал.
- А почем я знаю внучок, - ответил старик. - Где клал, там, поди, и лежит.
- Давай вспоминать. Я был с Витькой. Отдал ему, сказал тебе передать, - Федор задумался. - Похоже у Витьки и остался. Не пропал бы. Ехать за новым не хочется. А то и не будет. Штука редкая. Когда я был курсантом, остатки этих блоков на помойку выносили… Подожди…
Он накинул куртку и выскочил во двор.
- То давай, то подожди, - огорчился дед. - Все у космонаутов перенял.
Конечников рысью пробежал через двор, не обращая внимания на лай Крайта, выскочившего на шум из будки и забарабанил в дверь нового дома.
- Витька открывай, - закричал он.
- Кого там блин нелегкая несет? - раздалось из сеней.
- Я это, я. Дело есть.
- Ну чего тебе Федька? Детей разбудишь, - сказал брат, появляясь в проеме.
- Помнишь, кабель тебе давал? Провода с фишками пластмассовыми. Я сказал тебе его деду отдать.
- Не, не очень. Мы бухие были сильно. Но вроде не выбрасывал и не выкладывал.
- Ну, тогда найди… Ты в старом тулупе был. Может так и лежит в карманах, если не выпал.
- А… - вспомнил Виктор. - Тулуп в сарай к скотине отнесли. Пригодится телятам подстилать.
Федор, матерясь, кинулся в сарай. Пес, привлеченный топотом, выскочил из будки, залаял, вдруг смолк, завыл и поджав хвост убрался обратно в свое убежище.
Конечников удивился, но не придал этому значения. Он влетел в сарай и вдруг увидел ту, которую не ждал встретить. Лара белесым, полупрозрачным облаком парила в темноте.
- Здравствуй, милый, - сказала она, ласково и внимательно глядя на него.
- Здравствуй, - сказал Конечников. Он вдруг понял как рад встрече со своей призрачной возлюбленной. - Как хорошо, что ты пришла. Посмотрим вместе.
- Не думаю, что стоит, - ответила она, грустно качая головой.
- Да ладно, - оборвал ее Федор. - Сама все увидишь…
- Не забывай, я же мертвая, - сказала она. - Я знаю, что было и что будет. Лучше подожду тебя снаружи. Когда ты выбежишь, крича и плача, мечтая прервать свою бренную жизнь.
Конечникову вдруг стало страшно. Он дернул со стены старый тулуп, молясь, чтобы кабель оказался на месте. Тот лежал в глубине левого кармана. Конечников выдернул его и опрометью бросился в дом.
- Вы, живые, так торопливы, - покачав головой, сказала ему вслед Лара. - Вы делаете то, что не хотите, о чем будете потом жалеть. Вы знаете правду и давите в себе, в угоду каким-то сиюминутным интересам. Добро бы собственным…….
Дома его ждали. Пришел Виктор. Любопытство пересилило желание поспать. Дед, который клевал до этого носом, с нетерпением ждал, чем все закончится.
- Нашел? - спросил его брат.
- Ага, - ответил Федор, нетерпеливо стягивая сапоги и бушлат. - Сейчас мы все узнаем.
Руки тряслись. Конечников сделал пару глубоких вдохов, подавляя волнение. Он быстро, но аккуратно прочистил контактную колодку и воткнул клемму в гнездо. К облегчению Конечникова, все сработало с первого раза.
Памятуя о преклонном возрасте прибора, он скачал все содержимое на свой комп, благоговейно глядя, как файлы почти тысячелетней давности ложатся в надежную память проверенного и мощного устройства.
Процесс копирования занял довольно много времени.
Наконец, данные были переписаны.
- Ну, вот и все, - произнес Федор, обращаясь к изрядно заскучавшим родственникам.
- Запускай, коли все, - раздраженно сказал Виктор.
Дед Арсений промолчал, но его взгляд выдал чувства старика лучше слов.
Конечников выбрал самую последнюю запись и включил воспроизведение.
На экране появился верхний пост горы Хованка. За бронеблистерами наблюдательного пункта висел серый сумрак. Утробно, равномерно, не затихая ни на секунду, выл ветер. Снежинки таранили стены и стекла, добавляя в вой низкое шипение.
В небе с громадной скоростью неслись облака, образуя призрачную, едва угадывающуюся во тьме перевернутую равнину. На ней, то появлялись холмы, то разверзались громадные пропасти. Временами край облаков опускался, накрывая верхушку горы, и все тонуло в молочно-белом тумане плотной облачной материи.
На фоне всей этой фантасмагории, сидел старик, устало глядя на зрителей.
"- Это последняя запись, - сказал он. - При всем удобстве такого способа хранения данных мы должны думать о том, что нам предстоит. Прошло 33 года с момента катастрофы. Техника изношена, принтеры приходят в негодность, кончаются запасы расходных материалов: чернил, бумаги, носителей данных. Понемногу отказывают микросотовые батареи. Подумать только - маленькие цилиндрики с пористым стеклом, которые всегда были в избытке, стали редкостью. Теперь каждая батарея на учете. Они будут использоваться только в обогревателях, ружьях, переносных фонарях и рациях.
У меня есть пара-тройка неучтенных источников питания, которые я мог бы пустить на нужды своей аппаратуры. Впрочем, и так ясно, что погоды они не сделают. Если кто и посмотрит записи, так это те, кто найдет нас, какая-нибудь спасательная экспедиция.
Оптимизм здесь неуместен. Вряд - ли это случится при моей жизни или жизни моих детей. Никто не захочет, отвечать за банальное головотяпство. Поэтому сначала подождут, пока умрут все свидетели этой трагедии, потом их дети и внуки.
Расчетливые генералы звездного флота трижды по три раза дадут пройти срокам автономности поста наблюдения.
Подумать только, какая мелочь решила наши судьбы…
Пусть прошло много лет, но этот день стоит перед глазами, точно это было вчера. Утро испытаний выдалось на удивление ясным. Дождь, который много дней поливал джунгли прекратился, облака разошлись. Стояло прекрасное субботнее утро. Я с тоской следил за ходом времени. Минуты длинных 30 часовых суток Амальгамы тянулись невозможно медленно.
Мне очень хотелось взять Арину с Павликом, как договаривались, и отправиться на пляж, купаться и загорать, пользуясь хорошей погодой. Кто мог знать, какими смешными окажутся мои разочарования той поры.
Ничего не обещало событий, которые случились под конец смены.
Ариша никак не могла дождаться меня с работы. Зная мою привычку засиживаться сверх положенного по любому поводу, взяла наш глайдер и прилетела прямо на пост вместе с Джеком и Павликом.
Она захватила купальные полотенца, ужин для нас, детское питание сыну и коробку корма для собаки, все, что по ее мнению могло потребоваться нам в течение 4–5 часов до заката.
В этот день на работе была назначена корпоративная вечеринка на природе и многие сотрудники, вызвонили жен и детей прямо на станцию, чтобы не терять времени на сборы.
Джек тут же затеял возню с Альфой, собакой Вики. Павлик полез трогать все тумблеры, до которых смог дотянуться. Сын, пользуясь тем, что стал всеобщим центром внимания, что-то лопотал на своем детском языке, разражался восторженными возгласами и негодующим ревом, если ему что не удавалось. Даже техники группы военной связи бросили свои дела, любуясь на малыша.
Тем временем, звездолетчики из группы охраны, которым надоело валяться кверху пузом у Синь - Озера за поселком геологов, затеяли учения по маневрированию "Святогора" на предельно низких орбитах.
"Святогор", экспериментальный линкор, с самого начала вызывал у меня сомнения, слишком уж несуразным он казался. Больше всего он походил на плоский, немного вздутый посередине лист с парными надстройками на носу в корме, в которые была упрятана корабельная артиллерия.
Когда четыре тяжелых крейсера 59-ого проекта были заменены этим монстром, это вызвало у меня нехорошее предчувствие. Правда тогда казалось, что один, пусть большой и хорошо вооруженный корабль, не сможет обеспечить надежную охрану планеты.
Потом, после ходовых испытаний и стрельб на орбите Крионы, сомнения в силе экспериментального линкора отпали.
В конце - концов, новый, пусть даже не слишком эстетично выглядящий боевой звездолет, должен где-то проходить испытания, набирая материал по эксплуатации в различных условиях.