Поскольку в Галактической Империи в течение тысячелетий дела ведутся достаточно разумно, о том, чтобы грабить ближнего, речи быть не может, разве что в случаях возникновения и подавления бунтов. Это случается довольно нечасто, для того, чтобы правительство могло себя поддерживать - если бы даже это было так, правительство бы долго не продержалось. - Селдон набрал побольше воздуха и продолжал: - Следовательно, деньги можно получить только за счет вымаливания у граждан определенной части их доходов в казну правительства. Скорее всего, если правительство в такой ситуации будет работать с отдачей, граждане предпочтут платить налоги, а не копить деньги на черный день, каждый для себя, как бывает во времена неспокойные и опасные. И тем не менее, хотя подобные требования справедливы, и гражданам логичнее было бы платить налоги в качестве вклада в стабильность правительства, они этого делать не хотят. Для того чтобы преодолеть это нежелание, правительство должно создать у граждан впечатление, что оно не требует от них многого и учитывает права и доходы каждого гражданина. Другими словами, правительство должно снизить процент налога с низких доходов, должно распределять и устанавливать разнообразные льготы и так далее и тому подобное.
Проходит время, и положение с налогами становится все более и более сложным, поскольку различные миры, разные секторы внутри каждого из миров, требуют к себе дифференцированного подхода. В результате аппарат налоговой инспекции в правительстве раздувается и выходит из под контроля. Среднестатистический гражданин перестает понимать, за что с него берут налог, каков механизм сбора, что он может не платить, а чего не может. Да и само правительство и налоговая инспекция зачастую имеют весьма туманное представление на этот счет.
Более того, как бы велика ни была сумма собранных налогов, беспредельно раздутые штаты налоговой инспекции тем более не в силах все эти деньги учесть, уследить за правильностью их уплаты, и в итоге суммы, которые могли бы быть истрачены на нужные и полезные дела, снижаются, несмотря на все старания.
В конце концов положение с налогами становится неуправляемым. Из-за этого возникают недовольство и общественные волнения. В учебниках по истории виновниками подобного положения называются алчные бизнесмены, коррумпированные политики, грубые вояки, амбициозные вице-короли - но они всего-навсего люди, воспользовавшиеся преимуществами, которые им предоставила неразбериха с налогами.
- Что вы пытаетесь мне доказать? - хрипло спросил генерал. - Что наша налоговая система чересчур сложна?
- Если бы она таковой не была, она бы стала единственной в своем роде за всю историю рода человеческого. Если и существует нечто, неизбежность чего явствует из психоистории, так это безудержный рост налогов.
- И что же нам с этим делать?
- Этого я вам сказать не могу. Но именно на эту тему я и хотел бы подготовить отчет для вас, который, как вы говорите, отнимет некоторое время.
- К чертям отчет! Система сбора налогов слишком сложна, так? Вы об этом говорите?
- Вероятно, - осторожно ответил Селдон.
- Чтобы исправить положение, нужно эту систему упростить, то есть упростить до предела?
- Я должен исследовать…
- Ерунда! Противоположностью усложненности является упрощение. Мне не нужен никакой отчет, для того чтобы сделать такой вывод.
- Как вам будет угодно, генерал.
В это мгновение генерал неожиданно посмотрел на дверь - раздался звонок. Генерал сжал кулаки, и секунду спустя в комнате возникли голографические образы полковника Линна и Дорс Венабили.
Селдон, ошеломленный до предела, воскликнул:
- Дорс, что ты здесь делаешь?
Генерал промолчал, но зловеще нахмурился.
17
Генерал плохо спал ночью, а уж про полковника и говорить не приходится. Они смотрели друг на друга в растерянности.
- Повторите мне еще раз, - буркнул генерал, - что сделала эта женщина.
Линн, казалось, был придавлен грузом обстоятельств.
- Это - Тигрица, генерал, - выдавил он. - Так ее называют. Что-то в ней есть нечеловеческое, честное слово. То ли потрясающе натренированная спортсменка, то ли еще что, да вдобавок жутко самоуверенная, и, я вам откровенно скажу, генерал, это страшный человек.
- Она тебя напугала? Баба?
- Позвольте, генерал, еще раз рассказать вам, что она ухитрилась сделать, и я еще кое-что о ней расскажу. Не знаю, правду ли про нее болтают, но то, что случилось вчера, неправдой не назовешь.
И Линн заново пересказал генералу события вчерашнего дня, а генерал слушал его, и щеки его все больше надувались.
- Плохо, - сказал он. - Что делать?
- Я думаю, все очень просто. Нам нужна психоистория.
- Да, это точно, - подтвердил генерал. - Селдон тут мне толковал насчет налогов. Дескать… ну, это ладно. Об этом потом. Продолжай.
Линн, против обыкновения, с трудом сдерживающий раздражение, продолжил:
- Как я уже говорил, психоистория нам нужна без Селдона. В любом случае, он человек конченый. Чем больше я к нему приглядываюсь, тем больше прихожу к выводу, что это престарелый ученый, живущий прежними заслугами. У него было почти тридцать лет, чтобы добиться успехов в психоистории, но этого ему не удалось. А без него, когда за дело примутся люди новые, помоложе, прогресс может быть достигнут скорее.
- Хорошо, согласен. А с женой его что делать?
- Вот именно. Ее мы не принимали в расчет, потому что она все время держалась в тени. Но теперь я просто уверен в том, что, покуда она жива, будет трудно, почти невозможно убрать Селдона тихо, не засветив участия правительства.
- Ты что, всерьез думаешь, что она может как-то навредить мне и тебе, если мы уберем старика? - с усмешкой спросил генерал.
- Да, я всерьез опасаюсь и этого, и того, что она может затеять смуту. Именно это она пообещала.
- Ты становишься трусом.
- Нет, генерал, я просто проявляю благоразумие. Я не сдаюсь, но этой Тигрицей надо заняться. - Линн немного помолчал и добавил: - На самом деле, верные люди говорили мне о ней, а я, должен честно признаться, не уделил этому вопросу должного внимания.
- И как же ты думаешь, мы можем от нее избавиться?
- Мы - не знаю, - сказал Лини, нахмурился и медленно проговорил: - Но если не. мы, то кто-нибудь еще сумеет.
18
Селдон тоже плохо спал этой ночью. Наступивший день также не сулил ничего хорошего. Он редко сердился на Дорс. Но на этот раз он был очень сердит.
- Какая глупость, какая ужасная глупость! - воскликнул он. - Ну разве мало было того, что мы все остановились в гостинице? Одного этого хватило бы для того, чтобы навести этого параноика, генерала, на мысль о заговоре!
- О каком заговоре, Гэри? Мы были безоружны и создавали впечатление развеселой компании, продолжавшей отмечать твой день рождения. Никакой угрозы от нас не исходило и исходить не могло.
- Да, но потом ты неизвестно зачем осуществила дерзкое вторжение на дворцовую территорию, затем чтобы вмешаться в мою беседу с генералом, в то время как я несколько раз повторял, что я этого не хочу. У меня на этот счет были свои собственные планы, ты же знаешь!
- Твои планы, твои желания, твои распоряжения - все это для меня вещи второго порядка по сравнению с твоей безопасностью. Меня беспокоило только это.
- Мне ничто не угрожало.
- Я не так беспечна, как ты. На твою жизнь покушались дважды. Почему ты так уверен, что не будет третьей попытки?
- Повторяю, оба покушения были предприняты тогда, когда я был премьер-министром. Тогда, может быть, я и вправду был фигурой, которую хотели убрать. Но кому придет в голову убирать старого математика?
- Вот как раз это я и хочу выяснить, - сказала Дорс, - выяснить и предотвратить. А начну с того, что побеседую кое с кем из твоих сотрудников.
- Нет. Ты только внесешь сумятицу в работу и расстроишь людей. Оставь их в покое.
- Вот этого я сделать не могу. Гэри, мое дело защищать, охранять тебя. Этим я занимаюсь уже двадцать восемь лет, и ты мне не помешаешь.
Глаза ее так сверкали, что Селдон понял - он ничего с ней поделать не сможет: она поступит так, как считает нужным.
Безопасность супруга для Дорс - превыше всего.
19
- Прости, Юго, можно я ненадолго оторву тебя от работы?
- Конечно, Дорс, без вопросов. Чем могу служить? - с веселой улыбкой спросил Юго Амариль.
- Мне нужно кое-что выяснить, Юго, и очень надеюсь, что ты не станешь надо мной смеяться.
- Постараюсь.
- У вас есть некий прибор под названием "Главный Радиант". Я то и дело о нем слышу. И Гэри о нем говорит непрестанно, так что я себе в принципе представляю, как он работает, но в действии никогда не видела. Ты не мог бы мне его показать?
Амариль нахмурился.
- Понимаешь, дело в том, что Главный Радиант относится к разряду засекреченных объектов, и пользоваться им могут только те, у кого есть соответствующий допуск. У тебя такого допуска нет.
- Я знаю, но ведь мы знакомы двадцать восемь лет…
- И ты - жена Гэри. Ну ладно, позволим себе маленькое нарушение. Полноценных Главных Радиантов у нас всего два. Один из них - в кабинете Гэри, второй - здесь. Вот он.
Дорс посмотрела на стоявший на столе матовый черный кубик.
- Вот этот? - недоверчиво спросила она.
- Да. В нем собраны уравнения, описывающие будущее.
- А как на них посмотреть?
Амариль нажал кнопку, в комнате стемнело, но почти сразу же черный кубик распространил молочно-белый свет, в лучах которого в воздухе повисли значки, стрелочки, линии, различные математические знаки. Казалось, они движутся, но когда глаза Дорс немного привыкли, она поняла, что это ей только показалось.
- Так, значит, это и есть будущее? - изумленно спросила Дорс.
- Может быть, - ответил Амариль, выключая прибор. - Я дал полное увеличение, потому ты видела значки и цифры. Без увеличения видны были бы только чередования темных и светлых пятнышек.
- Значит, изучая эти уравнения, вы можете судить, что нас ожидает в будущем?
- Теоретически - да, но есть две сложности.
- Да? И какие же?
- Начнем с того, что эти уравнения выведены, так сказать, не каким-то конкретным человеком. Десятки лет мы закладывали в компьютеры все более сложные программы, а компьютеры сами выводили и хранили уравнения, но мы, безусловно, не знаем, насколько они верны и каково их значение. Тут все зависит от того, насколько верным был сам процесс программирования.
- Значит, уравнения могут быть ошибочными?
- Могут, - кивнул Амариль и устало потер рукой глаза.
"Как же он постарел за последние годы! - с горечью и жалостью подумала Дорс. - Он ведь лет на десять моложе Гэри, а выглядит чуть ли не старше".
- Конечно, - продолжал Амариль усталым голосом, - мы надеемся, что не все уравнения ошибочны, но вот тут-то как раз и возникает вторая сложность. Несмотря на то что и я, и Гэри проверяли, вертели их так и этак столько лет, мы никогда не можем быть на сто процентов уверенными в том, каково значение уравнений. Их вывел компьютер, значит, резонно предположить, что некое значение у них имеется, но какое? Похоже, кое до чего мы начали докапываться. Знаешь, как раз сейчас я корплю над тем, что у нас называется "отрезком А-23", жутко запутанной системой уравнений. Пока мы не сумели приложить эту систему к чему-либо, имеющему место в реальной Вселенной. Однако с каждым годом мы все ближе к цели, и я верю в то, что психоистория в конце концов станет тем, чем мы мечтаем ее увидеть - надежной методикой для прогнозирования будущего.
- А сколько сотрудников имеют доступ к Главному Радианту?
- В принципе, все математики, занятые в Проекте, но не по собственному желанию. Оформляется запрос, причем заблаговременно, и Главный Радиант настраивается так, чтобы математик получил именно ту часть уравнений, с которой он хочет поработать. Когда сразу несколько человек выражают желание поработать с Главным Радиантом, возникают сложности. Сейчас, правда, особых запросов на работу с ним нет - видимо, народ еще не успел окончательно прийти в себя после юбилея Гэри.
- Скажи, а вы не подумывали сделать еще несколько Главных Радиантов?
- Даже не знаю, как сказать, - выпятив губы, проговорил Амариль. - Вообще-то мы обговаривали вопрос о том, как было бы хорошо установить третий прибор, но нужно кого-то назначить ответственным за него. Главный Радиант - это не компьютер, на котором можно позволить работать каждому. Я предложил Гэри, чтобы Тамвиль Элар - ну, ты же его знаешь…
- Да, знаю.
- Чтобы третий Главный Радиант установить в его кабинете. Разработанные им ахаотичные уравнения в сочетании с электрофокусировщиком выдвинули его на третью позицию в проекте после Гэри и меня. Но Гэри колеблется.
- Почему? Ты знаешь?
- Если Элар получит Главный Радиант, это будет официальным подтверждением того, что он третий человек в Проекте, то есть это поставит его выше других математиков, которые и старше его, и выше по должности. То есть возникнут определенного рода стратегические, так сказать, трудности. Я-то думаю, что нам нечего ломать себе головы над подобными проблемами, но Гэри… ты же знаешь Гэри.
- Да, я знаю Гэри. А допустим, я тебе скажу такую вещь… что, если Линн видел Главный Радиант?
- Линн?
- Полковник Хендер Линн из хунты. Приспешник Теннара, лакей.
- Сильно сомневаюсь, Дорс.
- Понимаешь, он говорил насчет кубков и цепочек, а я сейчас их видела собственными глазами. Не могу отделаться от мысли о том, что он был здесь и видел Радиант в работе.
Амариль покачал головой.
- Нет, не могу себе представить человека из хунты в моем кабинете или в кабинете Гэри.
- Скажи мне, как ты думаешь, кто в Проекте мог бы таким вот образом работать на хунту?
- Никто, - убежденно ответил Амариль. - Это невероятно. Возможно, что Линн не видел Главного Радианта, но ему о нем рассказали.
- Кто ему мог о нем рассказать?
Амариль после недолгого раздумья ответил:
- Никто.
- Ну хорошо, вот ты только что сказал о трудностях, что называется, внутриполитического характера, связанных с вероятностью получения Эларом третьего Главного Радианта. Наверное, в столь многочисленном коллективе, как ваш Проект, где трудятся сотни сотрудников, время от времени возникают какие-то мелкие стычки, ссоры.
- О да. Бедняга Гэри мне все время об этом твердит. Улаживать все это приходится ему, и я представляю, как это ему надоело.
- Скажи, эти ссоры достаточно серьезны, для того чтобы мешать работе над Проектом?
- Да нет, не так уж серьезны.
- Скажи, есть сотрудники, которые скандалят больше других? То есть я хочу спросить, можно ли, к примеру, избавиться от девяноста процентов этих внутренних трений ценой увольнения пяти-шести процентов персонала?
- Неплохая идея, - кивнул Амариль, - но только я не знаю, от кого нужно избавиться. Я ведь в нашу "внутреннюю политику" фактически не вмешиваюсь. Избежать всех этих мелочей невозможно, вот я и стараюсь попросту держаться подальше от всяких дрязг.
- Странно… - покачала головой Дорс. - Получается, что ты, таким образом, отрицаешь надежность психоистории.
- Как это?
- Но как же можно утверждать, что вы добрались до стадии, когда можно предсказывать будущее и управлять им, если вы не можете справиться с такими досадными мелочами внутри самого проекта, от которого это будущее напрямую зависит?
Амариль хихикнул. Это было совсем не похоже на него, ведь с юмором у него, как правило, было туговато, и он почти никогда не смеялся.
- Извини, Дорс. Видишь ли, ты зацепила проблему, которую мы разрешили. Мы об этом тоже думали. Сам Гэри разработал уравнения, описывающие вот эти самые межличностные трения, а в прошлом году я их довел до ума. Я обнаружил, что существуют способы видоизменения этих уравнений таким образом, чтобы свести трения к минимуму. Но в каждом конкретном случае выходит так, что за счет нивелирования трения в одном месте оно неизбежно усиливается в другом. Совершенно ликвидировать подобные неурядицы невозможно в условиях работы и общения людей в замкнутом коллективе - кто-то уходит, кто-то приходит - ну, вроде того как притираются новые детали, пока не встанут на место. Мне с помощью ахаотичных уравнений Элара удалось доказать, что тут ничего поделать нельзя, какие бы усилия ни предпринимались. Гэри называет это "законом консервации личных проблем".
В итоге возникло такое мнение, что у социальной динамики существуют такие же законы консервации или, лучше сказать, торможения, как в физике, и на самом деле именно эти законы могут стать для нас наилучшим руководством для решения самых затруднительных проблем психоистории.
- Впечатляюще, - усмехнулась Дорс, - но какой толк из всего этого, если в конце концов окажется, что абсолютно ничего изменить нельзя, что все плохое накапливается и что для того, чтобы уберечь Империю от разрушения, нужно разрушить еще что-нибудь?
- Некоторые именно так и думают, но я - нет.
- Хорошо. Вернемся к реальности. Скажи, есть что-нибудь такое во всех этих внутренних трениях, что угрожало бы Гэри. Физически угрожало, я имею в виду.
- Угрожало Гэри? Нет, конечно же, нет, Как тебе такое в голову пришло?
- Может быть, есть кто-то, кто хотел бы занять его место - какой-нибудь сверхамбициозный, агрессивный человек, жаждущий пожать все лавры? Может быть, кто-то думает, что Селдон засиделся на должности руководителя Проекта?
- Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь сказал подобное о Гэри.
Похоже, Дорс не удовлетворил его ответ.
- Нечего ждать, что кто-нибудь скажет такое вслух, это понятно. Ну, спасибо тебе, Юго, ты мне все-таки помог. Извини, что оторвала тебя на столько времени от работы.
Амариль долго смотрел ей вслед. Он немного встревожился, но окунувшись в работу, быстро позабыл о разговоре с Дорс.
20
Одной из причин время от времени отрываться от работы (а причин таких было крайне мало) были визиты к Рейчу, семейство которого обитало неподалеку от университетского кампуса. Когда Селдон шел туда, сердце его всякий раз наполнялось любовью к приемному сыну. Рейча нельзя было не любить - доброго, веселого, преданного, смышленого Рейча, обладающего удивительной способностью вселять любовь к себе в души людей, с которыми встречался.
Это его обаяние поразило Селдона еще тогда, когда Рейчу было всего двенадцать - тогда он был биллиботтонским беспризорником, грязным бродяжкой, но ухитрился-таки тронуть сердца Гэри и Дорс. Не забыл Селдон и о том, каким искренним чувством к Рейчу прониклась когда-то Рейчел, тогдашняя мэр Сэтчема. Помнил он и то, как Рейч втерся в доверие к Джорануму, что в итоге привело Джоранума к гибели. Как его пасынок сумел завоевать сердце красавицы Манеллы. Гэри не мог дать себе отчет в том, как именно удается Рейчу быть таким обаятельным, но не вдаваясь в размышления, он попросту наслаждался всяким случаем, когда ему удавалось встретиться с сыном.
- Все хорошо? - по обыкновению поинтересовался Селдон, войдя в дом Рейча.