- Я продолжаю, - невозмутимо заявил Гендибаль. - Тревайз летит вместе со спутником. Это некто… - Гендибаль на мгновение умолк, чтобы вспомнить и лучше выговорить имя, - Джен Пелорат, довольно-таки безвредный кабинетный учёный-историк, посвятивший всю свою жизнь изучению мифов и легенд о Земле.
- Надо же, как много вы о нём знаете! Эта информация тоже из вашего тайного источника? - спросила Деларми, взявшая на себя роль прокурора и очень уютно себя в ней чувствовавшая.
- Да, я многое о нём знаю, - твёрдо ответил Гендибаль. - Несколько месяцев назад Мэр Терминуса, женщина энергичная и влиятельная, без видимой причины выказала большой интерес к этому ученому, и я вследствие этого также не оставил его без внимания. Но имеющиеся у меня данные я не держал при себе. Всё, что я знал, было передано Первому Оратору.
- Не отрицаю, - согласился Первый Оратор.
Один пожилой Оратор спросил:
- А что такое эта… Земля? Неужели тот самый мир - прародина человечества, о котором пишется в сказках? Тот, о котором было столько болтовни во времена Империи?
Гендибаль кивнул:
- В сказочках Матушки-Кометушки, как сказала бы Оратор Деларми. Полагаю, что мечтой Пелората было посетить Трентор, Галактическую Библиотеку, чтобы получить дополнительные сведения о Земле, которые на Терминусе ему доступны не были.
Покинув Терминус вместе с Тревайзом, он, следовательно, должен был мечтать о скорейшем осуществлении своей давней мечты. Естественно, мы ждали их обоих и рассчитывали на возможность их обоих обследовать не без пользы для себя. Теперь же получается, как мы все знаем, что они сюда не попадут. Они движутся в неизвестном направлении с целью, которая нам не ясна.
Физиономия Деларми при следующем вопросе была прямо-таки ангельской.
- Но почему это должно нас волновать, не понимаю? Нам нисколько не хуже из-за их отсутствия, верно? Ведь если они так легко отказались от путешествия на Трентор, резонно сделать вывод: Первая Академия не знает об истинной природе Трентора, и мы можем только ещё раз поаплодировать гению Прима Пальвера.
Гендибаль сохранял спокойствие.
- Если так думать, то что ж - вывод удобный, спору нет. Но если предположить совсем другое - что, если изменение курса вовсе не было связано с неучетом важности Трентора? Разве не могли они полететь в другом направлении из-за того, что захотели увидеть нечто более важное, чем Трентор? Вдруг всё это вообще произошло для того, чтобы Вторая Академия осознала, как важна Земля?
Стол впал в замешательство.
- Всякий, кому вздумается, - холодно сказала Деларми, - может фабриковать убедительно звучащие предположения и облекать их в форму красивых фраз. Но имеют ли они смысл, вот вопрос. Кому какое дело, что мы здесь, во Второй Академии, думаем о Земле? Будь она чем угодно - истинной прародиной человечества, мифом, не существуй она вообще - этот вопрос может интересовать только историков, антропологов да собирателей народных преданий, таких, как этот ваш Пелорат. Мы-то тут при чем?
- Вот именно, при чем тут мы? - с издевкой проговорил Гендибаль. - Настолько ни при чем, что теперь в Библиотеке вообще нет никакой информации о Земле.
Впервые с начала процесса в атмосфере почувствовалось что-то кроме всеобщей враждебности.
- Правда? Никаких? - спросила Деларми.
Гендибаль спокойно ответил:
- Когда я впервые узнал о том, что целью прибытия сюда Тревайза и Пелората может быть поиск сведений о Земле, я, естественно, поработал на библиотечном компьютере. Я дал ему команду выдать мне перечень документов, такую информацию содержащих. Я был просто поражён, когда он мне не выдал ровным счётом ничего. Ладно бы - мало. Но - ничего!..
Затем же вы все настояли, чтобы процесс состоялся только через два дня, а моё любопытство одновременно подхлестнуло сообщение о том, что представители Первой Академии на Трентор не прибудут вообще. Нужно же мне было как-то развлечься. Словом, пока остальные занимались, как говорится в пословице, потягиванием вина в то время, когда дом вот-вот рухнет, я просмотрел кое-какие книжки по истории из собственной библиотечки. И наткнулся там на целые параграфы, исключительно и непосредственно посвященные исследованиям в области "Вопроса о Происхождении" в дни Империи времени упадка. Там было полно ссылок, цитат из определённых документов, как печатных, так и микрофильморованных. Я опять наведался в Библиотеку и запросил там эти документы. Уверяю вас, их там нет.
Деларми упорствовала:
- Даже если это так, что в этом удивительного? В конце концов, если Земля действительно - миф…
- Тогда я отыскал бы интересующие меня первоисточники в картотеках литературы по мифологии, - не дал ей договорить Гендибаль. - Если бы это была сказка из сборника "Матушки-Кометушки", я бы нашёл её в этом самом сборнике. Если бы это было исчадием больного разума, я бы нашёл информацию в картотеке литературы по психопатологии. Факт таков: все вы что-то знаете о Земле - иначе как хотя бы кто-то мог вспомнить, что она где-то упоминается как прародина человечества? Почему же тогда в Библиотеке напрочь отсутствуют какие бы то ни было документы, где бы упоминалась Земля?
Деларми не нашлась что сказать. Вместо неё в разговор вступил другой Оратор. Это был Леонис Чень, низкорослый толстячок, обладавший энциклопедическими познаниями в области тонкостей Плана Селдона и отличавшийся потрясающе близоруким отношением к тому, что творилось в Галактике наяву. Говоря, он часто-часто моргал.
- Хорошо известно, - сказал он, - что в последние годы своего существования Империя изо всех сил старалась создать нечто вроде мифа об Империи за счёт педалирования интереса к доимперским временам.
Гендибаль кивнул:
- Попали в точку, Оратор Чень. За счёт педалирования. Однако это - не эквивалент уничтожения свидетельств. И именно вам лучше, чем кому-либо другому, должно быть известно ещё кое-что, характерное для периода упадка Империи: внезапная вспышка интереса к прошедшим и, вероятно, лучшим временам. Я только что упомянул об увлечении "Вопросом о Происхождении" во времена Селдона.
Чень громко откашлялся.
- Это мне прекрасно известно, молодой человек. Я знаю о социальных проблемах периода упадка Империи гораздо больше, чем вам кажется. Процесс "империализации" поставил точку на дилетантских спекуляциях о Земле. При Клеоне Втором, когда была предпринята последняя попытка возродить Империю, то есть через два века после Селдона, процесс империализации достиг своего пика, на всякие измышления о существовании Земли было наложено вето. То есть вышла в свет соответствующая директива, где интерес к подобным вопросам описывался (надеюсь, я сумею верно процитировать) как "бесплодные и устаревшие взгляды, провоцирующие падение уровня всенародного преклонения перед императорским троном".
Гендибаль не смог сдержать улыбки:
- Следовательно, вы полагаете, что все упоминания о Земле были уничтожены во времена Клеона Второго, Оратор Чень?
- Я не делаю выводов. Я сказал то, что сказал.
- Жаль, что вы не делаете выводов. Во времена Клеона Второго, что бы ни творилось в Империи, Библиотека как минимум была в наших руках - точнее, в руках наших предшественников. Абсолютно исключена возможность исчезновения каких-либо материалов из Библиотеки без ведома Ораторов Второй Академии. А такое задание могло быть поручено только Ораторам, хотя в Империи никто ни сном ни духом не ведал, кому оно было поручено - если это на самом деле произошло. - Гендибаль умолк. Чень, не говоря ни слова, смотрел в одну точку выше головы Гендибаля. Выдержав короткую паузу, Гендибаль продолжил: - Получается, следовательно, что во времена Селдона эти материалы не могли исчезнуть из Библиотеки, поскольку "Вопрос о Происхождении" был тогда в полном ходу. Не могли они исчезнуть и во времена Клеона Второго, поскольку тогда не дремала Вторая Академия. И всё-таки на сегодняшний день в Библиотеке их нет. Что же это значит?
Деларми нетерпеливо вмешалась:
- Хватит решать дилеммы, Гендибаль. Нам всё ясно. Какой вы предлагаете сделать вывод? Может быть, вы сами изъяли эти документы?
- Вы, как обычно, зрите в корень, Оратор Деларми, - отвесив учтивый поклон, съязвил Гендибаль. Деларми слегка приоткрыла рот. - Один из возможных выводов таков: документы изъяты кем-то из Ораторов - тем, кто знал, каким образом поработать с библиотекарями-хранителями, не оставив в их сознании и следа воспоминаний, и с библиотечными компьютерами, чтобы в их памяти не осталось ни капли информации.
Первый Оратор густо покраснел.
- Странный и нелепый вывод, Оратор Гендибаль. Просто невозможно представить себе Оратора за таким занятием. Каковы могли быть мотивы? Даже если допустить такое, как мог кто-то из Ораторов сохранить это в тайне от остальных членов Стола? К чему рисковать собственной карьерой, запятнав свою репутацию в Библиотеке, когда шансы обнаружения такого деяния столь велики? Кроме того, я уверен, что ни один, даже самый умелый Оратор не смог бы совершить такого, не оставив никаких следов.
- Должен ли я заключить, Первый Оратор, что вы не согласны с Оратором Деларми относительно того, что это - моих рук дело?
- Конечно, не согласен. Порой ваши суждения вызывают у меня сомнения, но безумцем я вас никогда не считал.
- Значит, то, что случилось, не должно было случиться никогда, Первый Оратор. Материалы о Земле до сих пор должны быть в Библиотеке. Мы исключили все возможные причины их исчезновения. И тем не менее их там нет.
Деларми с подчеркнутой усталостью в голосе сказала:
- Ну, ну, давайте покончим с этим. Какой же вы всё-таки предлагаете сделать вывод? Уверена, он у вас заготовлен.
- Ну, если уверены вы, Оратор, безусловно, мы все должны быть уверены не меньше. Вывод мой таков: Библиотека была ограблена кем-то, кто находится под влиянием тайных сил за пределами Второй Академии. Кража прошла незамеченной потому, что именно эти самые силы за этим проследили.
Деларми злорадно расхохоталась:
- Ну да, пока вы этого не заметили! Вы один такой неконтролируемый, не подверженный никакому влиянию! Если эти таинственные силы существовали на самом деле, как же они могли допустить, чтобы вы узнали об исчезновении материалов из Библиотеки?
Гендибаль сурово, укоризненно проговорил:
- Это не повод для смеха, Оратор. Они не хуже нас могут понимать, что всякие попытки контроля надо держать на минимуме. Несколько дней назад моя жизнь была в опасности, и меня гораздо сильнее волновала проблема отказа от вмешательства в сознание думлян, чем самозащита. Может быть, эти, другие, почувствовав себя в безопасности, прекратили держать меня под контролем. Сам факт того, что я смог понять, что произошло, может означать, что им более не интересно, чем я занимаюсь. Им всё равно - значит, они считают, что победа у них в кармане. А мы продолжаем толочь воду в ступе!
- Но с какой целью они могли делать всё это? С какой разумной целью? - вопросила Деларми, положив ногу на ногу и нервно покусывая губы. Она прекрасно чувствовала, что власть её слабеет. Атмосфера Заседания менялась не в её пользу.
Гендибаль спокойно ответил:
- Смотрите: Первая Академия, располагая колоссальным арсеналом технического могущества, ведёт поиски Земли. Они делают вид, будто отправили двух граждан в ссылку, надеясь, что мы примем эту версию. Но стали ли бы они давать ссыльным корабль невероятной мощи, корабль, способный одолеть расстояние в десять тысяч парсеков меньше чем за час, будь они в действительности теми, за кого их хотят выдать?.. Что же до Второй Академии, мы никогда не искали Землю, и теперь совершенно очевидно, что без нашего ведения у нас отняли всякую информацию о ней. Первая Академия теперь так близка к тому, чтобы отыскать Землю, а мы так далеки от этой возможности, что…
Гендибаль замолчал. Деларми ехидно поторопила его:
- Ну? Досказывайте свою сказочку. Знаете вы её конец или нет?
- Нет, Оратор, не знаю. Я ещё не успел погрязнуть в паутине, которая оплела всех нас, но точно знаю, что паутина есть. Я не знаю, каково значение поиска Земли, но твёрдо уверен: Вторая Академия, будущее Плана Селдона и всего человечества - в ужасной опасности.
Деларми встала. Она больше не улыбалась. Говорила она нервно, но изо всех сил старалась держать себя в руках:
- Чушь! Первый Оратор, извольте прекратить это! На повестке дня вопрос о преступном поведении. Всё, что он нам тут рассказывает, - не просто ребяческая дребедень, но не имеет никакого отношения к делу. Ему не удастся оправдать своего поведения за счёт изложения туманных теорий, которые имеют смысл только в его воображении. Я предлагаю провести голосование: единогласное голосование за осуждение.
- Подождите! - резко вступил Гендибаль. - Мне была предоставлена возможность сколь угодно долго высказываться в свою защиту. У меня остался один вопрос, который я намерен вам изложить. Как только я расскажу об этом, можете переходить к голосованию, и с моей стороны не будет никаких возражений.
Первый Оратор устало потёр руки.
- Можете продолжать, Оратор Гендибаль. Позвольте напомнить Уважаемым Ораторам, что обвинение подвергаемого импичменту Оратора - дело столь тяжкое и беспрецедентное, что мы никак не смеем предъявить обвинение, не дав Оратору высказаться полностью. Помните и о том, что даже тогда, когда нам покажется, что вынесенный приговор удовлетворит нас, он может не удовлетворить тех, кто придёт за нами. Не могу поверить, что любой сотрудник Второй Академии, особенно же члены Стола Ораторов не учитывали исторической перспективы такого события. Давайте же действовать так, чтобы не было стыдно перед Ораторами, которые сменят нас в будущие века.
Деларми язвительно прокомментировала:
- Наши потомки, Первый Оратор, скорее всего, посмеются над нами из-за того, что мы столько времени бьемся над решением столь очевидного вопроса. Учтите: продолжение защиты - ваше решение.
Гендибаль глубоко вздохнул.
- Итак, в соответствии с вашим решением, Первый Оратор, я хотел бы пригласить свидетельницу - молодую женщину, с которой я познакомился несколько дней назад и без помощи которой я не только не смог бы попасть на Заседание, но и вообще не остался бы в живых.
- Женщина, о которой вы говорите, Оратор, знакома членам Стола? - спросил Первый Оратор.
- Нет, Первый Оратор. Она уроженка этой планеты.
Деларми выпучила глаза:
- Дум-лян-ка?!
- Да. Именно так.
- Но о чём с ней можно говорить? Их свидетельства не могут быть приняты во внимание. Они… пустое место, их просто не существует!
Губы Гендибаля дрогнули - но нет, это не была улыбка. Резко, жестко он сказал:
- Физически думляне существуют. Они люди, и им отведена роль в Плане Селдона. Косвенно прикрывая Вторую Академию, роль они играют важнейшую. Я бы хотел сразу отмежеваться от негуманного отношения к местным жителям, высказанного Оратором Деларми. Надеюсь, её реплика будет внесена в протокол и в дальнейшем рассмотрена при решении вопроса о её несоответствии посту Оратора. Но, может быть, остальные Ораторы согласны с замечанием Оратора Деларми и готовы отказать мне в возможности представить мою свидетельницу?
Первый Оратор сказал:
- Пригласите вашу свидетельницу, Оратор.
Выражение лица Гендибаля стало более спокойным - так выглядел бы любой человек на суде. Сознание его держало оборону, но за линией заграждения он ощущал, что опасность позади - он выиграл, он победил.
34
Сура Нови заметно нервничала - глаза её были широко открыты, нижняя губа слегка дрожала. Время от времени она сжимала и разжимала пальцы, грудь её вздымалась от неровного дыхания. Волосы её были зачесаны назад и собраны в пучок. Руки теребили складки длинной юбки. Она обвела торопливым, испуганным взглядом всех собравшихся, и глаза её наполнились страхом.
Ораторы взирали на неё - кто с жалостью, кто с неудовольствием. Деларми вообще не удосужилась посмотреть на неё - делала вид, что не замечает её присутствия.
Гендибаль легко и нежно коснулся поверхности сознания Нови - как бы погладил его успокаивающей рукой. Он мог бы, конечно, приободрить её, коснувшись её руки или щеки, но в нынешних обстоятельствах это было невозможно, недопустимо.
Он сказал:
- Первый Оратор, я слегка успокоил сознание этой женщины, чтобы её показания не были искажены страхом. Будет ли вам всем, Ораторы, угодно присоединиться ко мне и удостовериться, что, помимо успокоения, я больше никоим образом не воздействовал на её сознание?
Ментальный голос Гендибаля так напугал Нови, что она в ужасе отшатнулась. Гендибаля это нисколько не удивило. Он понял, что она никогда не слышала, как разговаривают между собой сотрудники Второй Академии высокого ранга. Никогда в жизни ей ещё не доводилось присутствовать при таком необычном общении, выражавшемся в диковинной, быстрой комбинации звуков, тона, интонации, выражения лица и мыслей. Испуг, однако, миновал так же быстро, как вспыхнул, едва только Гендибаль, образно говоря, смахнул его с сознания Нови.
На лице Нови воцарилось безмятежное спокойствие.
- Позади тебя стул, Нови, - сказал Гендибаль. - Садись, пожалуйста.
Нови немного неуклюже поклонилась и села.
Говорила она довольно-таки чётко, и Гендибаль просил её повторить сказанное лишь тогда, когда её думлянский акцент становился слишком сильным. Иногда он повторял вопросы из формального уважения к заседателям.
Стычка между Гендибалем и Руфирантом была описана спокойно и подробно.
- Скажи, Нови, - спросил Гендибаль, - ты всё видела от начала и до конца собственными глазами?
- Не, Господин, а то бы я быстрее покончить всё это. Руфирант хороший парень быть, но не быть слишком умный.
- Но ты рассказала всё, как было. Как это возможно, если ты всего не видела?
- Руфирант мне рассказать потом, когда я спрашивать. Он быть стыдно.
- Стыдно? Он когда-нибудь раньше вел себя так?
- Руфирант? Не, Господин. Он добрый быть, хотя и здоровый. Не забияка быть вовсе, и он бояться мученые. Он часто говорить: они могучие быть сильно, много сила есть у них.
- Почему же тогда он вел себя совсем по-другому, когда встретился со мной?
- Это странно быть. Мне не быть понятно. - Нови покачала головой. - Он быть не такой, как всегда. Я говорить ему: "Деревянный твой башка, как ты мог быть обижать мученый?" Он мне говорить: "Сам не знать, как такое случиться. Будто я быть не я, будто я смотреть, как кто-то другой делать это".
Оратор Чень прервал её:
- Первый Оратор, какова ценность рассказа этой женщины? Что нам за дело до того, что она спросила и что ей ответил этот мужчина? Разве нельзя пригласить его самого и у него спросить об этом?
Гендибаль сообщил:
- Он здесь. Если, выслушав эту женщину, уважаемые Ораторы пожелают выслушать его показания, я тут же приглашу Кароля Руфиранта, моего недавнего обидчика. Если такового желания не возникнет, Стол может перейти к продолжению обсуждения дела, как только я закончу разговор с моей свидетельницей.
- Хорошо, - кивнул Первый Оратор. - Продолжайте опрос свидетельницы.
Гендибаль спросил:
- Ну а ты сама, Нови? Была ли ты похожа на себя, когда так гневно вмешалась в драку?
Мгновение Нови молчала. Маленькая морщинка залегла между её бровей и тут же исчезла. Она сказала: