- Нет, не в этом дело. Мне такое в голову не пришло. Мне действительно показалось, что он врет! Этот компьютер… он настолько умён, что иной раз я готов считать его человеком, даже сверхчеловеком. Достаточно человеком для того, чтобы иметь такое понятие, как самолюбие, а может быть, и умение лгать. Я дал ему задание: разработать курс полёта через гиперпространство в точку, близкую к планете Сейшелл - столице Сейшельского Союза. Он сделал это с лёгкостью - выдал мне курс из двадцати девяти Прыжков. Самонадеянность выше всякой критики.
- Почему - самонадеянность?
- Потому что с каждым последующим Прыжком ошибки нарастают! Как можно рассчитать двадцать девять Прыжков сразу? Двадцать девятый может закончиться неизвестно где, в любом месте Галактики. Вот я и попросил его для начала совершить только первый Прыжок, чтобы мы могли сверить координаты, а уже потом двигаться дальше.
- Весьма, весьма разумный подход, - кивнул Пелорат. - Одобряю.
- Да, но всё дело вот в чём: не мог ли компьютер, совершив первый Прыжок… обидеться на меня за то, что я ему как бы не доверяю? Не защитил ли он своё профессиональное самолюбие тем, что объявил мне об отсутствии ошибки? Мог он не признаться в ошибке, чтобы его не сочли несовершенным? Если это так, то с таким же успехом мы могли бы вообще обойтись без компьютера.
- Что же нам в таком случае делать, Голан? - озабоченно поинтересовался Пелорат.
- То самое, чем я занимался сегодня, - попусту тратить время. Я проверил координаты нескольких близлежащих звёзд самыми примитивными методами: наблюдением в телескоп, фотографированием, ручными расчётами. Сравнил их действительные координаты с ожидаемыми и ошибки не обнаружил. Весь день я только этим и занимался, измучился жутко, но ошибки не нашёл.
- Ну и что же?
- Нет, то есть две малюсенькие ошибочки я таки нашёл, проверил всё снова и понял, что они - в моих собственных расчётах. Исправил ошибки, запустил свои расчёты в компьютер, чтобы посмотреть, выдаст ли он такие же результаты независимо. Мало того, что он провёл все расчёты с точностью до большего числа цифр после запятой: оказалось, что мои расчёты абсолютно верны, и, следовательно, они подтверждают, что компьютер прав и никакой ошибки не было. Может быть, наш компьютер на самом деле - самовлюбленный Мулов сынок, но, чёрт подери, ему таки есть чем гордиться!
- Ну и замечательно! - со вздохом облегчения проговорил Пелорат.
- Не спорю. Словом, я решил позволить ему совершить остальные двадцать восемь шагов.
- Все сразу? Но…
- Не все подряд. Не волнуйся. Я ещё не настолько обалдел. Прыжки пойдут один за другим, но после каждого шага этот подлец будет проверять координаты, и следующий Прыжок последует лишь после того, как я выясню, что ошибки в допустимых пределах нет. Всякий раз, когда ошибка окажется слишком велика, - а пределы, поверь мне, я установил не слишком милосердно, - ему придётся делать остановку и производить перерасчёт оставшихся шагов.
- И когда ты собираешься к этому приступить?
- Когда? Да прямо сейчас… Послушай, а ты сейчас чем занимаешься? Индексацией своей библиотеки?
- Да, сейчас для этого такая прекрасная возможность. Я многие годы собирался это сделать, но всегда что-то мешало.
- Нет возражений. Занимайся индексацией и ни о чём не беспокойся. Об остальном позабочусь я.
Пелорат покачал головой:
- Не шути. Я не успокоюсь, пока всё не окончится. Я напуган до смерти.
- Зря, значит, я тебе всё рассказал, но я должен был кому-то рассказать! Нас ведь тут только двое! Давай поговорим начистоту, Джен. Всегда есть шанс очутиться в какой-то точке межзвёздного пространства, где в это самое время одновременно окажется летящий с бешеной скоростью метеороид или маленькая черная дыра; корабль получит повреждение, и мы погибнем. Теоретически подобные случаи возможны.
К счастью, такое случается крайне редко. В конце концов, Джен, ты мог бы находиться дома - в своём кабинете, в своей постели, а метеороид мог бы преодолеть атмосферу Терминуса и угодить прямехонько в тебя. Такая вероятность тоже невелика.
В действительности шансов пересечь траекторию чего-то фатального, но настолько незначительного, чтобы об этом не знал компьютер, в гиперпространстве гораздо меньше, чем у себя дома. Никогда не слыхал, чтобы хоть один корабль погиб при таких обстоятельствах. Риск же вломиться в самую середину звезды - и того меньше.
- Тогда зачем ты мне рассказываешь всё это, Голан?
Тревайз помолчал немного, склонил голову набок и, наконец, ответил:
- Рассказываю я тебе это, Джен, потому, что, как бы сильно я себя ни уговаривал, внутри меня кто-то всё время шепчет: "А вдруг на этот раз что-то такое стрясется, а?" И я заранее чувствую себя виноватым. Вот такие дела. Джен, если что-то случится, прости меня!
- Но… Голан, дружочек, ведь, если что случится, мы оба погибнем, и я не успею тебя простить.
- Понимаю, вот поэтому ты и прости меня сейчас, ладно?
Пелорат улыбнулся:
- Сам не знаю почему, но ты меня подбодрил. Что-то в этом есть такое - смешное и трогательное. Прощаю тебя, Голан, конечно, прощаю. Знаешь ли, в мировой литературе есть множество мифов о жизни после смерти, и, если я попаду куда-нибудь после гибели, правда, это так маловероятно, как оказаться в маленькой черной дыре, там я буду точно знать, что в моей смерти ты не повинен, что ты сделал всё, что мог.
- Спасибо тебе! Теперь мне легче. Я-то готов рисковать, но мне не хотелось, чтобы ты рисковал из-за меня.
Пелорат протянул Тревайзу руку, и тот пожал её.
- Знаешь, Голан, мы ведь знакомы всего неделю, и, наверное, не стоило бы делать поспешных выводов, но мне кажется, что ты замечательный парень! В общем, ты делай всё, что надо, и не будем больше об этом говорить, хорошо?
- Договорились! Пошли ко мне, посмотришь ещё раз.
Тревайз уселся за компьютер.
- Ну вот. Надо только положить руки на контакты… Команда у компьютера уже есть, он только и ждет, когда я скажу: "Вперёд!" Хочешь дать команду, Джен?
- Ни за что! Это твоё дело и твой компьютер!
- Ладно. Всё моё, и ответственность тоже. Я всё ещё пытаюсь юморить, как видишь. Смотри в иллюминатор!
Тревайз твёрдо, уверенно положил руки на крышку стола. Короткая пауза, и звёздное поле в иллюминаторе изменилось, потом ещё… и ещё… Звёзды всё гуще усеивали поле зрения.
Пелорат считал про себя. На счёте "пятнадцать" смена "кадров" прекратилась, как будто что-то заклинило в аппаратуре.
- Что-то случилось? - шёпотом спросил Пелорат, видимо боявшийся, что громкий голос может усилить поломку.
Тревайз пожал плечами:
- Наверное, пошел перерасчёт. Какой-то объект в пространстве нанес чувствительный толчок по общим очертаниям гравитационного поля. Что-то неучтённое в расчётах - не нанесенная на карту карликовая звезда или красная планета.
- Это опасно?
- Вряд ли, раз мы пока живы. Планета может находиться от нас в сотне миллионов километров и тем не менее давать достаточно высокую гравитационную модуляцию для того, чтобы потребовался перерасчёт. Карликовая звезда может отстоять от нас на десять миллиардов километров, и…
Тут вид в иллюминаторе снова переменился, и Тревайз умолк. Снова и снова изменялась картина. Наконец, когда Пелорат прошептал "двадцать восемь", кадр в иллюминаторе остановился окончательно.
Тревайз проконсультировался с компьютером и сообщил:
- Приехали!
- Да, но я считал, и считал правильно! Первый Прыжок я не считал, начал со второго, и у меня вышло двадцать восемь, а ты сказал - будет двадцать девять.
- Может быть, перерасчёт на пятнадцатом Прыжке сэкономил нам один Прыжок. Я могу всё проверить, если хочешь, но на самом деле это совершенно не нужно. Мы находимся недалеко от планеты Сейшелл. Так говорит компьютер, и я склонен ему верить. Если сориентировать соответствующим образом видовой иллюминатор, мы увидим прекрасное яркое солнце, но не стоит без нужды напрягать аппаратуру и зрение. Планета Сейшелл - четвертая от нас по счёту и отстоит от теперешних наших координат примерно на три и две десятые миллиона километров. Туда мы доберёмся дня за два-три. - Тревайз глубоко вздохнул, борясь с волнением. - Ты понимаешь, что это значит, Джен? Любой корабль - из тех, на которых мне доводилось летать раньше, вынужден был бы совершить такую серию Прыжков с остановкой на день минимум для долгих и нудных перерасчётов, даже при наличии компьютера. То бишь мы бы летели почти месяц. А мы летели полчаса. Если каждый корабль будет оборудован таким компьютером…
Тревайз откинулся на спинку кресла, забросив руки за голову.
- А интересно, - задумчиво поинтересовался Пелорат, - почему Мэр выделила нам такой современный корабль? Ведь он, наверное, стоит громадных денег?
- Кораблик экспериментальный, - сухо отозвался Тревайз. - Может быть, эта добрая женщина просто хотела, чтобы мы испытали его и посмотрели, нет ли у него каких-нибудь недостатков.
- Ты серьёзно?
- Только не нервничай. Всё в порядке, в конце концов. Пока мы никаких недостатков не наблюдаем. Правда, я не склонен относить это на её счёт. Не думаю, чтобы её чувство гуманности слишком сильно пострадало, случись с нами что-то нехорошее. Она, между прочим, не снабдила нас оружием для самозащиты, что значительно снизило стоимость всего предприятия.
- А я вот думаю про компьютер, - задумчиво проговорил Пелорат. - Он удивительно хорошо приспособлен к тебе, но вряд ли он может так хорошо подходить каждому. На меня он очень плохо реагирует.
- Слава богу, что хотя бы с одним из нас он работает как надо.
- Да, но разве это просто случайность?
- А что ещё, Джен?
- Я вот думаю: Мэр тебя хорошо знает?
- Думаю, хорошо, старый броненосец.
- А не могло ли быть так, чтобы она распорядилась сконструировать компьютер специально для тебя?
- Зачем?
- Понимаешь… я думаю, не может ли быть так, что мы летим туда, куда хочет компьютер?
Тревайз похолодел.
- Ты… хочешь сказать, что, когда у меня контакт с компьютером, он не мои команды выполняет, а делает всё сам?
- Ну да, просто я вдруг так подумал.
- Не валяй дурака. Паранойя какая-то. Смотри сюда, Джен.
Тревайз повернулся к компьютеру и отдал команду сфокусировать изображение в иллюминаторе, показать планету Сейшелл и проложить к ней курс по обычному пространству…
Ерунда!
И почему только Пелорату такое в голову взбрело?
Глава 10
СУД
33
Прошло два дня, и Гендибаль понемногу успокоился - ни отчаяния, ни гнева не осталось в душе. Не стоило торопить события и требовать немедленного начала процесса. Он прекрасно понимал - будь он не готов, понадобись ему время, вот тогда они точно назначили бы суд немедленно.
Но поскольку Академии не грозило ничего, кроме страшнейшего со времен Мула кризиса, она предпочла потерять время - с единственной целью: раздразнить его.
Они добились своего, Гендибаль был готов Селдоном поклясться. Ну что ж, тем страшнее будет его ответный удар. В этом он был уверен.
Он огляделся по сторонам. В приёмной было пусто. Так тут было уже два дня. Неспроста. Гендибаль был выдающимся человеком, Оратором, его все знали. Теперь всем и каждому было известно, что за действия, которые не имели прецедента за всю историю Второй Академии, он должен был утратить своё высокое положение и, спустившись вниз по иерархической лестнице, стать простым, рядовым сотрудником Второй Академии.
Но одно дело - изначально быть рядовым сотрудником - вещь почетная сама по себе. Совсем же другое - быть некогда Оратором и претерпеть понижение в звании.
"Но этого не случится", - мстительно нахмурился Гендибаль.
Он прекрасно видел, как все избегают его последние два дня. Одна только Нови относилась к нему по-прежнему, но она была слишком наивна, чтобы понимать, что происходит. Для неё Гендибаль по-прежнему был Господином.
Гендибалю это нравилось - он ничего не мог с собой поделать и злился на себя за это. Когда она восторженно смотрела на него, он радовался и стыдился собственной радости. Неужели он становится благодарен судьбе за такие скромные подарки?
Из Палаты Суда вышел сотрудник и сообщил ему, что Стол собрался и готов принять его. Гендибаль с высоко поднятой головой прошествовал мимо сотрудника. Этого сотрудника он хорошо знал - он был человеком, до мельчайших подробностей соблюдавшим тонкости обращения, принятые во Второй Академии. По тому, как он вел себя сейчас, можно было с уверенностью сказать, что положение у Гендибаля незавидное. Простой служащий, пешка, обращался с ним так, будто его уже осудили.
Ораторы восседали вокруг стола торжественно, одетые в чёрные мантии правосудия. Деларми - одна из трёх женщин-Ораторов - даже не взглянула на Гендибаля.
Первый Оратор сказал:
- Оратор Стор Гендибаль, вы подвергнуты импичменту за поведение, недостойное Оратора. Вы привсегласно обвинили членов Стола Ораторов в измене и покушении на убийство, не представив чётких, обоснованных доказательств. Вы заявили, что все сотрудники Второй Академии, не исключая Первого Оратора, нуждаются в ментальной проверке, предназначенной для выявления тех, кому нельзя доверять. Подобное поведение подрывает самые устои нашего сообщества, без которых Вторая Академия не может контролировать события в изобилующей сложностями, порой враждебно настроенной Галактике, в отсутствие которых она не сможет построить способную к выживанию Вторую Империю. Поскольку эти оскорбления мы все слышали, перейдём к изложению следующего пункта. Оратор Гендибаль, вы имеете что-либо сказать в свою защиту?
Деларми, всё ещё не глядя на Гендибаля, хитро, по-кошачьи улыбнулась.
- Если истина, - сказал Гендибаль, - может считаться оправданием, значит, мне есть что сказать в свою защиту. Есть причины, позволяющие усомниться в целости нашего сообщества, в его внутренней безопасности. Эти нарушения устоев нашего сообщества, с моей точки зрения, требуют проведения ментального обследования всех сотрудников, не исключая и здесь присутствующих, что создало, по вашему мнению, фатально кризисную ситуацию для Второй Академии. Если вы торопились осуществить это судилище в связи с тем, что хотя бы отдалённо понимаете, насколько опасен этот кризис, почему же тогда вы потеряли попусту целых два дня - ведь я просил начать процесс немедленно? Я признаюсь, что только смертельно опасный кризис вынудил меня сказать то, что я сказал. Вот если бы я промолчал, то тогда уж точно повёл бы себя так, как Оратору не подобает.
- Вот он опять нас оскорбляет, Первый Оратор, - тихо сказала Деларми.
Кресло Гендибаля стояло дальше от стола, чем кресла остальных Ораторов - уже явное унижение. Он, как будто не имел ничего против, отодвинул его ещё дальше и встал.
- Вы меня сразу, без разбирательства, обвините в нарушении закона, или мне будет предоставлена возможность подробно высказаться в свою защиту?
- Здесь не беззаконное сборище, Оратор, - укоризненно проговорил Шендесс. - Прецедентов слишком мало, чтобы мы могли руководствоваться опытом, но мы готовы склониться к милосердию, понимая, что, если излишняя гуманность заставит нас изменить истинному правосудию, всё равно: лучше дать уйти виновному, чем наказать невинного. Поэтому мы дадим вам возможность изложить свои объяснения так, как вы хотите, и объяснения ваши могут длиться сколь угодно долго, до тех пор, пока решение не будет принято единогласно, включая меня лично, - решение о том, что мы выслушали достаточно.
- Позвольте, - сказал Гендибаль, - в таком случае начать с того, что Голан Тревайз - тот самый сотрудник Первой Академии, что был изгнан с Терминуса и которого Первый Оратор и я считаем краеугольным камнем надвигающегося кризиса, - летит в неизвестном направлении.
- Встречный вопрос, - невинно вмешалась Деларми. - Откуда оратору (интонация явно указывала, что слово произнесено с маленькой буквы) это известно?
- Об этом меня проинформировал Первый Оратор, - ответил Гендибаль, - но это же самое подтверждают мои собственные сведения. Однако в сложившихся обстоятельствах, в свете моих подозрений о снижении уровня безопасности я предпочту не дезавуировать источник информации.
- Своё мнение оставляю при себе, - сказал Первый Оратор. - Продолжим заслушивание без уточнения источника информации. Но если Стол решит, что это необходимо, Оратору Гендибалю придётся рассказать, кто это.
Деларми полезла в бутылку:
- Если Оратор не раскроет этой тайны сейчас, позволительно будет заподозрить, что на него работает агент, лично им нанятый, неподконтрольный Столу. И мы не можем быть уверены в том, что таковой агент действует в соответствии с правилами, принятыми во Второй Академии.
- Я всё отлично понимаю, Оратор Деларми, - с явным неудовольствием отреагировал на её реплику Первый Оратор. - Незачем мне выговаривать.
- Но я говорю об этом исключительно для протокола, Первый Оратор, - принялась оправдываться Деларми. - Это обстоятельство отягчает защиту и не значится в билле по импичменту, который, я хотела бы отметить, так и не был зачтен полностью.
- Можете быть спокойны, Оратор, я дал чиновнику указание внести этот пункт, а точная формулировка ему будет придана в нужное время. Оратор Гендибаль, - у него, по крайней мере, титул прозвучал с большой буквы, - вы сделали шаг назад в своей защите. Продолжайте.
Гендибаль сказал:
- Так вот, этот Тревайз не только отправился в неожиданном направлении, но и с беспрецедентной скоростью. По имеющимся у меня сведениям, о которых пока не знает Первый Оратор, ему удалось проделать путь длиной почти в десять тысяч парсеков меньше чем за час.
- Что, одним Прыжком? - с явным недоверием спросил один из Ораторов.
- Более чем за два десятка Прыжков: они следовали один за другим, почти без остановок, - ответил Гендибаль. - Такое гораздо труднее себе представить, чем один Прыжок. Даже если нам удастся его теперь обнаружить, следить за ним будет крайне трудно, а если он поймет, что за ним следят, и захочет обмануть нас и удрать, наша карта бита. А вы тратите время на дурацкие импичменты, тратите впустую два дня, будто больше делать нечего.
Первый Оратор с трудом подавил вспышку гнева.
- Будьте добры, Оратор Гендибаль, - сказал он, - сообщите нам, как вы сами оцениваете важность вашего сообщения.
- Это, Первый Оратор, неоспоримое свидетельство того, насколько грандиозна степень технического прогресса, достигнутая Первой Академией. Они теперь намного сильнее, чем были во времена Прима Пальвера. Нам не выдержать схватки с ними, если они найдут нас и будут свободны в своих действиях.
Оратор Деларми вскочила как ужаленная и гневно выкрикнула:
- Первый Оратор, мы тратим время на сущую чепуху! Мы не малые дети, чтобы пугаться сказочек Матушки-Кометушки. Совершенно неважно, какова техническая мощь Первой Академии, если мы можем контролировать их сознание.
- Что вы на это скажете, Оратор Гендибаль? - спросил Первый Оратор.
- Только то, что к вопросу о контроле над сознанием мы перейдём в своё время. Пока же я просто хотел подчеркнуть превосходящую нашу и постоянно растущую техническую мощь Первой Академии.
- Переходите к следующему пункту, Оратор Гендибаль. По первому пункту, изложенному в билле по импичменту, должен сказать, меня вы мало убедили.
Остальные Ораторы продемонстрировали единодушное согласие.