- На этот раз вы предположили неправильно, сэр. Они люди, но в их мозги прочно внедрен эквивалент законов роботехники. Они ценят жизнь. Действительно ценят. Но даже после этого оставалась серьёзная проблема. Суперорганизм, состоящий только из людей, нестабилен. Он не может оставаться в первозданном состоянии. Должны быть добавлены другие животные, затем растения, затем и неорганические компоненты. Наименьший стабильный суперорганизм - это целая планета, достаточно большой и сложный мир, чтобы иметь устойчивую экосистему. Потребовалось немало времени, чтобы понять это, и только несколько столетий назад Гея полностью устоялась и стала способной двигаться дальше - к Галаксии. Но даже при таком положении дел это займет много времени. Возможно, не так много, сколько потребовал пройденный этап, поскольку мы теперь знаем все правила.
- Но вам был нужен я, чтобы принять за вас решение. Это так, Дэниел?
- Да, сэр. Законы роботехники не позволили бы ни мне, ни Гее принять решение и рискнуть, и, возможно, причинить вред человечеству. И тем не менее пять столетий назад, когда мне казалось, что я никогда не найду способа преодолеть все сложности, что возникали на пути становления Геи, я обратился ко второму, несколько худшему варианту и помог вызвать к жизни психоисторию.
- Я должен был догадаться… - пробормотал Тревайз. - Знаешь, Дэниел, я начинаю верить, что тебе в самом деле двадцать тысяч лет.
- Благодарю вас, сэр.
- Подождите, - сказал Пелорат. - Мне кажется, я начинаю что-то понимать. Вы ведь сами - часть Геи, Дэниел? Именно так вы узнали о собаках на Авроре? Через Блисс?
- В каком-то смысле, сэр, вы правы. Я связан с Геей, хотя и не являюсь её частью.
Брови Тревайза поползли вверх.
- Это похоже на Компореллон - планету, которую мы посетили сразу после отлёта с Геи. Там настаивают на том, что Компореллон не входит в Конфедерацию Академии, а лишь ассоциирован с ней.
- Я полагаю, что эта аналогия верна, сэр, - медленно кивнул Дэниел. - Я могу как ассоциированный с Геей организм знать то, что знает Гея, - например, в лице женщины Блисс. Гея, однако, не может знать того, что знаю я, так что я сохраняю свободу действий. Это необходимо, пока Галаксия как следует не устоялась.
Тревайз некоторое время в упор смотрел на робота, а затем спросил:
- И ты использовал свою осведомленность для того, чтобы организовывать соответствующие события во время нашего путешествия, делая его таким, каким оно тебе больше нравилось?
Дэниел, на манер человека, вздохнул, что получилось очень любопытно.
- Я не мог слишком много сделать, сэр. Законы роботехники обычно сдерживали меня. И всё же я уменьшил нагрузку на мозг Блисс, приняв часть ответственности на себя, так что она могла разобраться с собаками Авроры и космонитами на Солярии быстрее и с меньшим вредом для себя. Кроме того, через Блисс я повлиял на женщин на Компореллоне и на Новой Земле, чтобы они обратили на тебя внимание, и в результате ты смог продолжать своё путешествие.
Тревайз с легкой печальной усмешкой сказал:
- Я должен был знать, что это не моя заслуга.
Дэниел отнесся к его утверждению совершенно серьёзно, не обратив внимания на содержащуюся в нём печальную самоиронию.
- Напротив, сэр, - сказал он, - большая часть заслуг в этом ваша. Каждая из двух женщин изначально относилась к вам благосклонно. Я просто усилил уже имевшееся влечение - насколько это можно было проделать в рамках законов роботехники. Из-за этих ограничений, а также по ряду иных причин, прибегая лишь к косвенным воздействиям, я с большим трудом смог привести вас сюда. И при этом на некоторых этапах моей операции существовала опасность потерять вас навсегда.
- И теперь я здесь, - сказал Тревайз. - Что же ты хочешь от меня? Подтверждения моего выбора в пользу Галаксии?
На лице Дэниела, обычно лишенном всякого выражения, казалось, промелькнуло отчаяние.
- Нет, сэр. Простого решения больше недостаточно. Я собрал вас здесь, сделав всё, что смог в моём теперешнем состоянии, из-за возникновения более отчаянной ситуации. Я умираю.
102
Возможно, из-за того тона, которым Дэниел сообщил это, возможно, из-за того, что жизнь длиной в двадцать тысяч лет делала смерть чем-то не похожим на трагедию для того, кто жил менее половины процента этого времени, но, в любом случае, Тревайз не испытывал в этот момент никакой симпатии к Дэниелу.
- Умираешь? Как может машина умирать?
- Я могу прекратить существовать, сэр, называйте это как вам нравится. Я стар. Ни один свидетель моего появления в Галактике, когда во мне впервые пробудилось сознание, не дожил до настоящего дня - ни органическое создание, ни робот. Даже сам я не существовал непрерывно.
- Каким образом?
- Не осталось ни одной материальной части моего тела, сэр, которая не избежала бы неоднократной замены. Даже мой позитронный мозг заменяли пять раз, каждый раз переписывая его содержимое до последнего позитрона. При этом новый мозг отличался от предыдущего большей мощностью и сложностью, так что появлялось дополнительное место для воспоминаний, возможность ускорения решений и действий. Но…
- Но?
- Чем более прогрессивен и сложен мозг, тем он более нестабилен и тем быстрее выходит он из строя. Мой современный мозг в сотни тысяч раз чувствительней первого и в десять миллионов раз мощнее. Но в то время как первый мозг служил мне больше десяти тысяч лет, настоящий работает лишь шесть сотен лет и, несомненно, начинает уже отказывать. За двадцать тысяч лет он переполнен воспоминаниями, да и механизмы их поиска тоже занимают много места. Возникла всё более усиливающаяся неспособность принимать решения; ещё быстрее нарушается возможность контролировать и влиять на умы на гиперпространственных расстояниях. Я не могу разработать и шестой мозг. Дальнейшая миниатюризация разбивается о стену принципа неопределённости, а дальнейшее усложнение приведёт к почти мгновенному его разрушению.
Пелорат, казалось, впал в отчаяние:
- Но, Дэниел, Гея наверняка сможет продолжить начатое и без тебя. Теперь, когда Тревайз рассудил и выбрал Галаксию…
- Просто процесс потребовал слишком много времени, сэр, - как обычно без эмоций, продолжил Дэниел. - Я дожидался полного становления Геи, несмотря на встающие передо мной трудности. К тому времени, когда был найден человек - мистер Тревайз, способный принимать ключевые решения, было уже слишком поздно. Не думайте, впрочем, что я не предпринимал никаких мер, чтобы продлить свою жизнь. Мало-помалу я уменьшил свою активность, чтобы сохранить, что только возможно, для чрезвычайных ситуаций. Когда я больше уже не мог полагаться на активные действия, обеспечивавшие сохранение изоляции Земли и Луны, я перешел к пассивным. В течение ряда лет человекоподобные роботы, работавшие со мной, были отозваны домой один за другим. Их последней задачей было изъятие всех упоминаний о Земле из планетных архивов. И в лице меня и моих друзей-роботов Гея утратила значительную силу, способствовавшую развитию Галаксии в разумный промежуток времени.
- И ты знал всё это, - спросил Тревайз, - когда я принимал своё решение?
- Задолго до этого, сэр. Но Гея, конечно же, не знала.
- Но тогда, - рассердился Тревайз, - что толку было пробираться сквозь эту шараду? Кому это нужно? После принятия мной решения я обшарил Галактику в поисках Земли и того, что считал её "тайной", - для подтверждения своего выбора - не зная, что тайна - это ты. Хорошо, я подтвердил его. Я понял, что Галаксия абсолютно необходима. И теперь оказывается, что всё это - впустую. Почему бы тебе не предоставить Галактику самой себе, а меня - мне самому?
- Потому что, сэр, я искал выход и не терял надежды, что смогу его найти. И думаю, что нашёл. Вместо того чтобы менять свой мозг на ещё один позитронный, совершенно непрактичный, я могу вместо этого слиться с мозгом человека; его мозг не подвержен действию Трёх Законов и может не только добавить мощности моему, но помочь мне выйти на новый уровень способностей. Именно поэтому я и привел вас сюда.
- Ты имеешь в виду, - ужаснулся Тревайз, - что планируешь встроить человеческий мозг в свой? Он должен потерять свою индивидуальность, так что ты превратишься в некую двухголовую Гею?
- Да, сэр. Это не сделает меня бессмертным, но позволит прожить достаточно долго, чтобы успеть установить Галаксию.
- И ты привел меня сюда для этого? Ты хочешь получить мою независимость от Трёх Законов и моё чувство правоты, сделать их частью себя ценой подавления моей индивидуальности? Ну уж нет!
- Хотя ты заявил мгновением раньше, что Галаксия необходима для лучшего будущего человечества…
- Даже если и так, это займет много времени, и я смогу остаться личностью всю оставшуюся мне жизнь. С другой стороны, если она установится быстро, то вся Галактика потеряет свою индивидуальность, и моя потеря окажется лишь малой частью невообразимо огромного целого. Я, однако, никогда не соглашусь потерять свою индивидуальность, пока остальная Галактика сохраняет свои.
- Всё обстоит именно так, как я и думал. Твой мозг не способен полностью слиться с другим, и, в любом случае, будет лучше, если ты сохранишь способность к независимым суждениям.
- Когда ты успел изменить своё решение? Ты сказал, что привел меня сюда для слияния.
- Да, и только огромным напряжением своих угасающих сил. Но когда я сказал "именно поэтому я привел вас сюда", ты должен вспомнить, что в стандартном галактическом слово "вы" имеет значение как единственного числа, так и множественного. Я имел в виду всех вас.
Пелорат выпрямился на своём стуле.
- В самом деле? Скажи мне тогда, Дэниел, сможет ли человеческий мозг, слившись с твоим, разделить все его воспоминания, все двадцать тысяч лет, вплоть до легендарных времен?
- Конечно, сэр.
Пелорат глубоко вздохнул.
- Это завершит поиск, которому я посвятил жизнь, и за это я с радостью отдал бы мою индивидуальность. Пожалуйста, даруй мне эту привилегию - разделить с тобой твой мозг.
- А Блисс? Что будет с ней? - мягко спросил Тревайз.
Пелорат замялся лишь на мгновение.
- Блисс поймет, - сказал он. - Ей в любом случае будет лучше без меня. Спустя некоторое время.
Дэниел покачал головой:
- Ваше предложение, доктор Пелорат, великодушно, но я не могу принять его. Ваш мозг стар и не сможет прожить больше двух-трёх десятилетий, даже слившись с моим. Мне необходимо нечто иное. Смотрите! - показал он и пояснил: - Я позвал её назад.
Блисс возвращалась, счастливая, веселая.
Пелорат судорожно вскочил и крикнул:
- Блисс? О нет!
- Не тревожьтесь, доктор Пелорат, - сказал Дэниел. - Использовать Блисс я не могу. Это соединило бы меня с Геей, а, как я уже объяснял вам, я должен сохранять независимость от неё.
- Но в таком случае, - удивился Пелорат, - кто…
А Тревайз, посмотрев на тоненькую фигурку, бегущую за Блисс, произнес:
- Всё это время, Джен, роботу была нужна Фаллом.
103
Блисс улыбалась, испытывая огромное удовольствие.
- Мы не могли выйти за границы этого зала, но всё вокруг очень напоминает мне Солярию. Фаллом, конечно, уверена, что это - и в самом деле Солярия. Я спрашивала её, не думает ли она, что Дэниел внешне отличается от Джемби - кроме всего прочего, Джемби был металлическим, - и Фаллом ответила "нет, на самом деле - нет". Я не знаю, что она подразумевала под этим "на самом деле".
Она глянула в центр помещения, где Фаллом теперь играла на флейте, а Дэниел внимательно слушал и временами одобрительно кивал. Звуки инструмента иногда доносились и до них, тонкие, ясные и нежные.
- Ты знал, что она взяла флейту с собой, когда мы покидали корабль? - спросила Блисс. - Я полагаю, мы теперь довольно долго не сможем разлучить её с Дэниелом.
Замечание это было встречено тяжелым молчанием, и Блисс с внезапной тревогой посмотрела на двух мужчин:
- В чём дело?
Тревайз махнул в сторону Пелората. "Это вопрос к нему", казалось, говорил этот жест.
Пелорат откашлялся и сказал:
- Послушай, Блисс, я думаю, что Фаллом будет лучше навсегда остаться у Дэниела.
- Навсегда? - Блисс, напрягшись, качнулась в сторону Дэниела, но Пелорат поймал её за руку.
- Блисс, дорогая, ты не можешь ничего сделать. Он могущественнее, чем Гея даже сейчас, и Фаллом должна остаться с ним, если мы хотим становления Галаксии в будущем. Позволь, я объясню - Голан, пожалуйста, поправь меня, если я в чём-либо ошибусь.
Блисс вслушивалась в объяснения, и по выражению её лица можно было понять, что она близка к отчаянию.
Тревайз вмешался в их разговор, пытаясь привнести толику холодного разума.
- Посмотри, как обстоят дела, Блисс. Ребенок - космонит, а Дэниел был спроектирован и собран космонитами. Ребенок воспитан роботом и не знает ничего, кроме своего поместья, столь же пустого, как и эти места. Фаллом обладает способностью преобразовывать энергию, в которой нуждается Дэниел, и может прожить три или четыре столетия. Возможно, этого хватит для создания Галаксии.
Блисс, чьи щеки пылали, а глаза были мокры от слез, сказала:
- Я полагаю, что робот таким образом направлял наше путешествие к Земле, чтобы мы не миновали Солярию. И всё для того, чтобы добыть этого ребенка.
- Он мог просто использовать благоприятное стечение обстоятельств, - пожал плечами Тревайз. - Я не думаю, что его мощь сейчас настолько велика, что сделала из нас марионеток на гиперпространственных расстояниях.
- Нет. Это было целенаправленно. Он был уверен, что я настолько привяжусь к ребенку, что скорее возьму его с собой, чем брошу на верную смерть; что я буду защищать Фаллом даже от тебя, в то время как ты не станешь проявлять ничего, кроме негодования и раздражения от её присутствия среди нас.
- С тем же успехом это может быть твоим чувством геянской этики, - сказал Тревайз, - которое Дэниел лишь слегка усилил, как мне кажется. Послушай, Блисс, так ты ничего не добьешься. Предположим, ты сможешь забрать отсюда Фаллом. Что ты можешь дать ей взамен, чтобы сделать столь же счастливой, как здесь? Вернешь ли ты её на Солярию, где она будет безжалостно убита; возьмешь ли на Гею, где ребенок зачахнет от тоски по Джемби; или на какой-нибудь перенаселённый мир, где Фаллом ослабеет и умрет; или в бесконечное странствие по Галактике, где она будет считать каждый новый мир её Солярией? А сможешь ли ты найти подходящую замену для Дэниела, чтобы он смог закончить становление Галаксии?
Блисс печально молчала.
Пелорат робко протянул к ней свою руку.
- Блисс, - сказал он, - я добровольно предложил, чтобы мой мозг соединился с мозгом Дэниела. Он не принял это, сказав, что я слишком стар. Хотел бы я, чтобы это произошло, если таким образом мог бы спасти Фаллом.
Блисс схватила его руку и поцеловала её.
- Благодарю тебя, Пел, но цена была бы слишком высока, даже за Фаллом. - Она глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться. - Возможно, когда мы вернёмся на Гею, в её глобальном организме найдётся место и для моего ребенка - и я назову его в честь Фаллом.
Дэниел в это время шел к ним, словно уверенный, что всё разрешилось, а рядом весело прыгала Фаллом.
Она сорвалась на бег и первой подоспела к ним, сказав Блисс:
- Благодарю тебя за то, что ты вернула меня домой к Джемби и за заботу обо мне там, на корабле. Я всегда буду вспоминать тебя.
Она прильнула к Блисс, и они сжали друг друга в крепких объятиях.
- Я надеюсь, ты всегда будешь счастлива, - сказала Блисс. - Я тоже буду вспоминать тебя, милая Фаллом, - и с неохотой отпустила её.
Фаллом повернулась к Пелорату:
- Благодарю и тебя, Пел, за позволение читать твои библиофильмы. - Затем, без лишних слов и слегка помедлив, протянула тонкую девичью руку Тревайзу. Он на мгновение взял её, а затем отпустил.
- Удачи, Фаллом, - пробормотал он.
- Благодарю вас всех за то, что вы сделали. Все вы вольны покинуть меня сейчас, поскольку ваш поиск окончен. Что касается моей работы, она тоже будет окончена, и теперь - успешно, - торжественно произнес Дэниел.
Но Блисс всё же сказала:
- Подожди. Это ещё не всё. Мы ещё не знаем, по-прежнему ли Тревайз считает, что лучшее будущее для человечества - Галаксия, а не огромный конгломерат изолятов.
- Он уже объявил своё решение некоторое время назад и высказался в пользу Галаксии.
Губы Блисс сжались.
- Я предпочла бы услышать это от него. Это так, Тревайз?
- А что ты хотела, Блисс? - спокойно ответил Тревайз. - Если бы я высказался против Галаксии, ты могла бы получить Фаллом обратно.
- Я Гея. Я должна знать, что ты решил и причины твоего решения, ради выяснения истины - и ничего более.
- Скажите ей, сэр, - попросил Дэниел. - Ваш разум, как об этом и заботилась Гея, остаётся нетронутым.
И Тревайз сказал:
- Моё решение - это Галаксия. У меня больше нет сомнений по этому поводу.
104
Блисс застыла на время, за которое можно было сосчитать до пяти, причем не торопясь. Казалось, она ждала, пока информация дойдёт до всех частей Геи, и лишь затем спросила:
- Почему?
- Послушай меня, - сказал Тревайз. - Я с самого начала знал, что существовали два возможных будущих для человечества: Галаксия или же Вторая Империя - венец Плана Селдона. И мне казалось, что это взаимоисключающие возможности развития. То есть мы не смогли бы установить Галаксию, если по какой-то причине План Селдона не содержал бы в себе какой-нибудь фундаментальной ошибки. К несчастью, я ничего не знал о Плане Селдона, за исключением двух аксиом, которые лежали в его основе: одна - для возможности рассмотрения человечества как группы случайно взаимодействующих индивидуумов, то есть статистически: в рассмотрение должно быть принято достаточно большое количество людей; и вторая - человечество не должно знать результаты психоисторических исследований, пока эти результаты не воплотятся в жизнь. Уже высказавшись в пользу Галаксии, я понимал, что должен был быть подсознательно уверен в порочности Плана Селдона, а его ошибки могли возникнуть только из-за аксиом, поскольку это было всё, что я знал о нём. Хотя я и не мог обнаружить их ошибочность. Тогда я пустился на поиски Земли, чувствуя, что без нужды её не стали бы так тщательно скрывать. Я хотел выяснить, с какой целью её так прятали. У меня не было реальных причин ожидать, что обнаружение Земли автоматически решит эту проблему, но я был в отчаянии и не мог больше ни о чём думать. Возможно, стремление Дэниела получить ребенка с Солярии усилило мою тягу к путешествиям.
Во всяком случае, мы наконец достигли Земли, а затем и Луны, и Блисс обнаружила сознание Дэниела, которое он, конечно, преднамеренно обнаружил. Она описывала этот разум как нечто не человеческое, но и не относящееся к роботам. Задним числом это утверждение имело смысл, так как мозг Дэниела далеко превосходит мозг любого из существовавших роботов и не должен восприниматься как простой разум робота. Однако он ни в коем случае не напоминает человеческий. Пелорат охарактеризовал его как "нечто новое", и это стало толчком для моего собственного "чего-то нового" - новых мыслей.