Мрачный ландшафт дополняли неподвижные силуэты тяжелых машин. Погрузчики, самосвалы, гигантские экскаваторы и подъемники навечно остались там, где много лет назад их бросили люди. Когда-то здесь было невероятно богатое месторождение, но потом запасы руды иссякли, а машины были настолько тяжелы, что их переброска на другие планеты обошлась бы слишком дорого. Три бурильных экскаватора стояли, как навеки застывшие в одной позе гигантские плотоядные черви. Их бурильные конусы замерли, кабины операторов были пусты и темны. Будто проголодавшиеся падальщики, машины и механизмы поменьше сбились в несколько кучек. Они словно поджидали, когда оживут крупные хищники, чтобы урвать свои крохи с барского стола.
Чуть ниже брошенного рудника темные волны методично бились о блестящий черный песок, понапрасну растрачивая свою энергию. В этом мрачном заливе не было ни изящных членистоногих, которые скользили бы по водной глади, ни птиц, которые в поисках мелкой рыбешки или другой пищи, складывая крылья, стремительно пикировали бы к гребням волн.
Впрочем, рыба в этих водах водилась. Это были странные создания с удлиненным телом, выпученными глазами и маленькими острыми зубами. Иногда люди, называвшие Фиорину своим домом, спорили об их биологической природе, однако долгие дискуссии о параллельных путях эволюции и проблемах таксономии не пользовались успехом; обычно все соглашались, что обитатели фиоринского океана вполне съедобны, а это самое главное. На Фиорине любая свежая пища была большой редкостью. Наверно, лучше не заглядывать слишком глубоко в проблему происхождения того существа, которое закончило свой жизненный путь в котле, - если только это существо достаточно аппетитно.
На лице неторопливо шедшего вдоль залива человека застыло выражение отрешенности. Капюшон его легкого пластикового плаща защищал совершенно лысую голову от дождя и ветра. Порой он раздраженно отбрасывал попадавшее под ноги насекомое - паразиты кишели вокруг, пытаясь найти щель в гладком пластике плаща. В то время как прилетавшие на Фиорину люди не отказывались порой отведать сомнительные дары здешнего океана, более примитивные формы местной жизни были не прочь попировать за счет самих пришельцев.
Человек, целиком погруженный в свои мысли, медленно брел среди брошенных дерриков и окаменевших подъемных кранов. На его мрачном лице не мелькнуло и тени улыбки, оно отражало лишь тихое смирение, порожденное не убеждениями или верой, а полным безразличием. Казалось, его очень мало интересует, что происходит сегодня и наступит ли завтра. Во всяком случае ему доставляло удовольствие лишь перебирать собственные мысли.
Необычный звук заставил мужчину поднять голову. Он смахнул холодные капли с защитной маски. Гул исходил сверху. Неожиданно из низкого облака вырвался блестящий металлический предмет. Со свистом рассекая воздух, он явно падал в океан.
Остановившись, человек долго смотрел на место, куда упал предмет, а потом возобновил свою неторопливую прогулку.
Пройдя ровно половину намеченного пути, он бросил взгляд на хронометр, повернулся и пошел назад, изредка посматривая в сторону океана, но не замечая там ничего необычного. Впрочем, ни на какое открытие он и не рассчитывал, поэтому не поверил своим глазам, когда увидел выброшенное на песок человеческое тело. Он немного ускорил шаг и, войдя в воду, склонился над телом. Впервые за много лет его сердце забилось чаще обычного. Оказалось, море вынесло на берег женщину, и она была еще жива, хотя и без сознания. Он перевернул ее на спину, всмотрелся в испачканное лицо.
Потом поднял голову. Кроме него и этого так неожиданно появившегося пришельца, на всем берегу никого не было. Оставить ее здесь и отправиться за подмогой значило отложить первую медицинскую помощь, от которой, может быть, зависела ее жизнь, и к тому же отдать на растерзание крохотным, но весьма агрессивным здешним хищникам.
Ухватив женщину подмышки, мужчина приподнял ее, с трудом взвалил на плечо и медленно побрел назад, к шлюзу.
Миновав шлюз, он остановился, чтобы перевести дух, а потом направился к дезинфекционной душевой, где трое заключенных, только что вернувшихся с работы на поверхности, тщательно отмывались под струями горячего дезинфицирующего раствора. Будучи единственным врачом на планете, Клеменз обладал известной властью, которой он теперь и воспользовался.
- Внимание!
Заключенные с любопытством посмотрели на него. Врач не часто общался с остальными заключенными, разве если те приходили к нему с жалобами на здоровье. Стоило им увидеть безвольно обвисшее на плече Клеменза тело, как от их безразличия не осталось и следа.
- Упал аварийно-спасательный корабль, - объяснил Клеменз. Заключенные переглянулись. - Что стоите как вкопанные?! - рявкнул он, пытаясь отвлечь их внимание от своей ноши. - Немедленно отправляйтесь на берег. Волны могут вынести еще и других. И не забудьте предупредить Эндрюза.
Заключенные помедлили и лишь спустя несколько секунд зашевелились. Переходя из душа в раздевалку, они не сводили глаз с женщины, которую принес Клеменз. Тот так и не осмелился опустить ее на пол.
2
Эндрюз не любил работать с коммуникатором.
Каждое включение обязательно регистрировалось, и данные о нем навсегда сохранялись в памяти машины. Дальняя космическая связь - дорогое удовольствие, поэтому Эндрюзу разрешалось пользоваться ею только в случае крайней необходимости, когда нет иного выхода. Но ведь могло случиться и так, что его оценка степени необходимости разойдется с мнением какого-нибудь откормленного тупицы из Центрального управления. Тогда ему могут урезать зарплату или отказать в предполагающемся продвижении по службе. При этом у Эндрюза не было ни малейших шансов оправдаться и защитить себя, потому что к тому времени, когда он выберется из этой чертовой дыры под названием Фиорина и доберется до Земли, тот кретин, что подписал приказ о взыскании, скорее всего уже давно умрет или будет на пенсии.
Впрочем, какого черта ему так переживать? Когда он вернется домой, умрут не только его начальники, но и все друзья и знакомые. Правда, это пессимистическое соображение нисколько не притупляло желания поскорее совершить долгожданное путешествие к Земле.
Поэтому Эндрюз старался выполнять свою поганую работу как можно лучше и надеялся, что его не менее поганое начальство в конце концов обратит внимание на его мастерство и высочайший профессионализм и предложит уйти на пенсию пораньше.
А теперь появилось это крайне неприятное непредвиденное осложнение, появилось исключительно для того, чтобы усложнить жизнь ему, Эндрюзу. Он терпеть не мог все непредвиденное. Одним из немногих преимуществ его работы была ее неизменная предсказуемость.
Была. До сегодняшнего дня. Именно это обстоятельство заставило Эндрюза включить коммуникатор. Он яростно застучал по клавишам.
ФУРИЯ-361 - ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВАЯ КОЛОНИЯ КЛАССА С - ИРИС 12037154
РАПОРТ О КРУШЕНИИ АВАРИЙНО-СПАСАТЕЛЬНОГО КОРАБЛЯ 2650
НА БОРТУ НАХОДИЛИСЬ:
АНДРОИД МОДЕЛИ БИШОП, В НЕРАБОЧЕМ СОСТОЯНИИ;
КАПРАЛ ДЕСАНТНО-КОСМИЧЕСКИХ ВОЙСК ХИКС, L 55321, К МОМЕНТУ ОБНАРУЖЕНИЯ МЕРТВ;
ЛЕЙТЕНАНТ КОСМИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ РИПЛИ, В 515617, ЖИВА; НЕОПОЗНАННЫЙ РЕБЕНОК ЖЕНСКОГО ПОЛА, К МОМЕНТУ ОБНАРУЖЕНИЯ МЕРТВ
ПРОШУ СРОЧНО - ЧЕМ СКОРЕЕ, ТЕМ ЛУЧШЕ - ЭВАКУИРОВАТЬ - НЕ ЗАДЕРЖИВАЙТЕ ОТВЕТ. НАЧАЛЬНИК КОЛОНИИ ЭНДРЮЗ М51021
(Передано с временем запаздывания 1844 - Фиорина)
Когда Клеменз нашел женщину, он поторопился поскорее отнести ее в комплекс. В тот момент всех волновало ее состояние, а не пол. Размышлять они стали позже, и лишь тогда Эндрюз понял, с какими проблемами им придется столкнуться.
Что до аварийно-спасательного корабля, то его вытащила на берег упряжка мутантов-буйволов. Конечно, справиться с такой задачей можно было бы проще и быстрей, взяв одну из тех машин, что работали в рудниках, но брошенные на поверхности механизмы давно вышли из строя, а находившиеся внутри комплекса машины представляли для его обитателей слишком большую ценность, чтобы ими можно было рисковать, заставляя работать в капризной атмосфере планеты. Да и удастся ли, не повредив, поднять на поверхность нужную машину. Проще и надежнее было положиться на буйволов, хотя те давно разучились работать. Животные отлично справились с задачей, только один буйвол через несколько минут свалился от непривычного перенапряжения.
Когда искореженный спасательный шлюп оказался в зоне досягаемости захватов единственного исправного подъемного крана, то застропить его и опустить в комплекс уже не составило труда. В присутствии Эндрюза в корабль вошли люди. Они пробыли там недолго и уже через минуту сообщили, что женщина прилетела не одна, на корабле были и другие пассажиры.
Начальнику колонии это совсем не понравилось. Появились новые осложнения, новые отклонения от столь привычной повседневной рутины. Значит, нужно будет принимать какие-то решения, а этого он не любил. Ведь никогда не исключалась возможность, что ты примешь совсем не то решение.
Капрал десантно-космических войск оказался мертв. Никаких признаков жизни не было и у несчастного ребенка. Андроид - не в счет. Эндрюз немного успокоился. Стало быть, оставалась одна женщина. Ну и хорошо. С ней одной хлопот не оберешься.
Кто-то доложил, что коммуникатор принял ответное сообщение. Оставив аварийно-спасательный корабль и все его содержимое на попечение других, начальник колонии вернулся в свой кабинет. Он был крупным, подтянутым, сильным и решительным мужчиной лет под пятьдесят. Не будь он таким, его никогда не направили бы на Фиорину.
Ответ оказался еще более кратким, чем посланный Эндрюзом рапорт:
ФУРИЯ 361 - ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВАЯ
КОЛОНИЯ КЛАССА С 1237154
ОТ: СЕТЬ КОСМИЧЕСКОЙ СВЯЗИ 01500 -
УЭЙЛЕНД-ЮТАНИ
ВАШ РАПОРТ ПОЛУЧЕН
Вот это да! Не веря своим глазам, Эндрюз уставился на экран коммуникатора, но ничего нового на нем так и не появилось. Никаких предложений, никаких запросов о дополнительной информации, даже никаких витиеватых и бессмысленных бюрократических фраз. Ни одобрения, ни критических замечаний. Почему-то начальник колонии ожидал большего.
Разумеется, он мог бы отправить еще один рапорт, потребовать разъяснений, но только его начальники скорее всего сочтут это непозволительным расточительством и все расходы удержат из его же зарплаты. Они же ответили, не так ли? Вроде бы ответили, а вроде и нет. Начальнику колонии ничего не оставалось, как действовать на свой страх и риск и… ждать.
* * *
Еще один сон. Во сне чувство времени теряется, в кошмарах события могут происходить в самой нелепой последовательности. Сны могут быть близкими к реальности или совершенно фантастическими, но почти никогда человек не видит во сне часы.
Держа в руках тяжелое двуствольное оружие - огнемет с импульсным карабином, она осторожно подошла к капсулам для гиперсна. Беглого осмотра оказалось достаточно, чтобы убедиться, что все три обитателя капсул на месте, никто их не трогал, никто не потревожил их сон. Вот разорванный надвое Бишоп. А здесь Ньют; глядя на ее тонкие детские черты, невозможно было поверить, что совсем недавно девочка невольно едва не стала жертвой невероятно жестоких событий. В третьей капсуле спокойно спал умиротворенный Хикс. Она нерешительно подошла ближе - прозрачная крышка капсулы не сдвинулась, глаза Хикса остались закрытыми.
Подозрительный звук заставил ее резко повернуться. Она щелкнула тумблером на боковом щитке своего комбинированного оружия, а палец одновременно вдавил кнопку спускового устройства. Оружие лишь негромко щелкнуло - и все. Она снова попыталась выстрелить. Один из стволов выбросил короткий, не длиннее пары дюймов, ленивый факел, который тут же погас.
Она в панике проверила уровень напалма, магазинную коробку, спусковое устройство, все, что можно было осмотреть, не разбирая оружия. Вроде бы все было в порядке. Оружие должно стрелять, не может не стрелять…
Что-то неведомое было близко, совсем близко. Ей снилось, что она отступает, осторожно пятится, стараясь укрыться за прочной стеной и одновременно на ощупь выискивая неисправность в огнемете. Неведомое было рядом. Это она знала точно. Ее пальцы судорожно бегали по так не вовремя закапризничавшему оружию. Наконец она нашла неисправность, в этом она была уверена. Еще хотя бы минуту - это все, что ей было нужно. Вот здесь перезарядить, снова установить прицел, и оружие будет готово к бою. Полминуты. Она случайно бросила взгляд вниз.
Под ее ногами лежал хвост чужой твари.
Она закричала, бросилась куда-то. Оказалось, прямо в объятия поджидавшего ее чудовища. Она попыталась отгородиться от этой чужой твари оружием. Но одна кошмарная, невероятной силы лапа уже схватила оружие и согнула оба ствола, а другая потянулась к ней. Она барабанила кулаками по осклизлой груди твари. Бесполезно, теперь все бесполезно.
Тварь развернула Рипли и швырнула ее на ближайшую капсулу для гиперсна. Рипли хотела было подняться, но чудовище снова отбросило ее. Рипли прижалась лицом к холодному, бесчувственному стеклу. Под стеклом лежал Хикс; он открыл глаза и широко улыбнулся.
Рипли закричала.
* * *
Лазарет размещался в небольшой, почти пустой комнате, которая примыкала к куда более обширным помещениям госпиталя, рассчитанного на ежедневный прием нескольких десятков пациентов. Но этими пациентами должны были быть горняки, которые уже давно покинули Фиорину. Много лет назад наиболее богатые месторождения истощились, бесценную руду отправили к Солнечной системе, а вслед за рудой потянулись домой и горняки. Теперь здесь работали только заключенные, а им такой просторный госпиталь был ни к чему.
Поэтому из госпиталя забрали все, что представляло какую-то ценность, а небольшое хирургическое отделение передали колонии. Так было дешевле. Небольшое помещение проще обогревать, не нужно расходовать уйму денег и энергетических ресурсов. Что касается заключенных, хозяева всегда старались сэкономить на чем только можно.
Нельзя сказать, что заключенным совсем ничего не оставили. Для небольшой исправительно-трудовой колонии оборудования и медикаментов здесь было больше чем достаточно. Компания могла позволить себе такую щедрость. Кроме того, перевозка даже самых необходимых материалов в удаленные уголки галактики обходилась очень дорого. Было разумнее оставить что похуже на Фиорине и таким образом завоевать репутацию добрых руководителей, занимающихся чуть ли не благотворительностью. Это тоже своего рода реклама, а хорошая реклама дороже любого оборудования.
Лазарет славился не только оборудованием, но и своим хозяином Клемензом. Как и некоторые медицинские приборы, он был слишком хорош для Фиорины, хотя в этом было бы нелегко убедить всякого мало-мальски знакомого с его делом. Впрочем, сам Клеменз и не стал бы никого убеждать. Как бы то ни было, заключенным, можно сказать, повезло, что он у них был, и они это понимали. Большинство из них вовсе не были тупицами, скорее оказались негодными людьми. Подобные личности иногда становятся выдающимися дельцами или столпами общества, а иногда, озлобляясь, скатываются на дно и деградируют. Если деградация личности не затрагивает окружающих, то такого человека на густонаселенных планетах, таких как Земля, лечат или изолируют от общества.
Если же озлобленность прорывается наружу и от нее страдают невинные люди, то такого человека отправляют куда-нибудь подальше. Например, на Фиорину. Клеменз, как и многие другие, слишком поздно понял, что его жизненный путь настолько отклонился от нормы, что может завести его сюда.
Женщина пыталась что-то сказать. Ее губы зашевелились, она выбросила руки вверх, то ли отталкивая что-то от себя, то ли упираясь во что-то. Клеменз наклонился, почти прижался ухом к ее губам, но разобрал лишь нечленораздельные гортанные и булькающие звуки, будто неведомое существо поднималось из таинственных глубин к поверхности моря.
Клеменз выпрямился, осторожно опустил голову женщины вниз и несколько секунд твердо удерживал ее в таком положении. Женщина судорожно вздохнула, снова издала непонятный гортанный звук и выплеснула поток темной соленой воды. Скоро приступ рвоты утих. Не приходя в себя, женщина успокоилась, задышала ровнее. Клеменз снова положил ее голову на подушку, внимательно и серьезно всмотрелся в мертвенно-бледное лицо. Несмотря на возраст, у женщины были нежные, едва ли не девичьи черты лица. Но в тоже время она походила на человека, знакомого с тем, что такое ад.
Что ж, подумал Клеменз, если тебя сначала выбрасывают на аварийно-спасательном корабле, а потом выводят из гиперсна, уронив в море, это наложит свой отпечаток на кого угодно.
Дверь лазарета почти бесшумно скользнула в сторону. Вошли Эндрюз и его заместитель Эрон. У Клеменза не вызывали восторга ни начальник колонии, ни его заместитель, но он отдавал себе отчет в том, что Эндрюз тоже не испытывает нежных чувств к единственному на планете медику. Хотя положение Клеменза было более выгодным, чем у большинства других жителей Фиорины, он все же был заключенным, отбывавшим свой срок. Ни начальник колонии, ни его заместитель никогда не позволяли ему забывать это. Правда, он не забывал и без их напоминаний. На Фиорине трудно было выполнить многое, но забыть о том, как и почему ты сюда попал, не удавалось никому.
Эндрюз и Эрон остановились у койки и уставились на женщину. Эндрюз пробормотал что-то неразборчивое, потом спросил:
- Как ее состояние, мистер Клеменз?
Медик слегка откинулся на спинку стула и снизу вверх взглянул на человека, который в любых практических вопросах был безраздельным владыкой, почти абсолютным монархом Фиорины.
- Она жива.
Эндрюз нахмурился, потом одарил Клеменза издевательской улыбкой:
- Благодарю вас, мистер Клеменз. Вы сообщили чрезвычайно полезные сведения. И хотя я не хотел бы иного исхода или во всяком случае не должен был бы надеяться на него, то отсюда следует, что мы столкнулись с серьезной проблемой, не так ли?
- Вам не о чем беспокоиться, сэр. Думаю, мы сможем поставить ее на ноги. У нее нет ни внутреннего кровотечения, ни переломов, ни даже серьезных растяжений. Надеюсь, скоро она совсем поправится.
- Именно это, как вам, мистер Клеменз, без сомнения, хорошо известно, меня больше всего и беспокоит. - Эндрюз окинул женщину оценивающим взглядом. - Лучше бы она здесь не появлялась. Лучше бы ее здесь вообще не было.
- Не хотелось бы, чтобы вы сочли мои слова непочтительными, но осмелюсь заметить, сэр, у меня такое ощущение, что она охотно согласилась бы с вами. Судя по тому, какой была посадка аварийно-спасательного корабля, и по его состоянию, которое я имел возможность оценить собственными глазами, могу сказать, что в этой истории у нее был чертовски небогатый выбор. У вас есть предположения, откуда они взялись? С какого корабля?
- Нет, - пробормотал Эндрюз. - Я отправил рапорт руководству Уэйленд-Ютани.
- Они ответили? - Клеменз держал Рипли за запястье, делая вид, что проверяет ее пульс.
- Если это можно назвать ответом. Они подтвердили получение моего рапорта. И все. Кажется, после моего сообщения у них пропало всякое желание говорить.