Она взяла маленькую коробочку вспышки, оттянула её влево, как он просил - на всю длину проводов. Чак был старомоден даже в этом, и предпочитал пользоваться именно проводными соединениями. Провод метра полтора, но даже такой разнос даёт вполне отчетливую боковую тень. Что ж, дело его, кому как удобнее. Помнится, на мастер-классе по фото-делу одна дамочка демонстрировала снимки, сделанные при помощи спичечного коробка. И неплохие, между прочим. Так что Чак с его отрицанием цифровых и тсионовых камер ещё вполне себе ничего…
- Ну, фот… - сказал Чак тихо и очень удовлетворенно.
И нажал кнопку.
Милка обернулась одновременно с этими словами, поняв, что смотрела не туда и проворонила… левую руку она при этом по-прежнему держала на отлёте, оттягивая чёрную коробочку как можно дальше, и поэтому вспышка не ослепила, брызнув нереальной яркостью откуда-то чуть ли не из-за спины. Только при этой вспышке стало понятно, как же под мостом темно. А сейчас с беспощадной стерильностью высветились все неровности сварочных швов на растяжках, каждая пожелтевшая травинка на склоне и каждый сантиметр идеально гладкой поверхности пролетающего мимо золотистого диска…
Золотистого.
Он был невероятно близко - метра четыре, ну пять, отсилы. И - немножко выше той балки, на которой они с Чаком сидели. Он пролетел уже, неторопливо удаляясь - Чак тоже слегка стормозил. Плёнка у него чёрно-белая, как всегда. И на ней этот диск тоже будет выглядеть серебристым…
Она сшибла Чака с балки назад и вниз - одним движением, ещё до того, как диск затормозил. Иногда очень удобно иметь длинные руки. Схватив его, всё ещё ничего не понимающего и обеими руками вцепившегося в свою драгоценную камеру, за шиворот, потащила дальше, но не по прямой, а налево, вверх по склону, туда, где горизонтальная бетонная плита набережной перед опорой создавала нечто вроде карнизика.
Она действовала на автомате, не думая, с точно таким же автоматизмом пригибаясь и успев краем глаза отметить, что диск сначала замер на месте, а потом стремительно рванулся назад. Неприятный зеленоватый свет залил поверхность реки, заметались неверные красно-чёрные тени. Луч прицельно прошелся по балке, на которой они с Чаком только что сидели. Задержался, мазнул по склону. Но к этому времени Милке уже удалось запихнуть Чака в узкую щель под набережной и влезть туда самой, луч скользнул поверху, не задев, только обдал острым запахом озона и легким электростатическим покалыванием, от которого заискрились и встали дыбом волосы.
- Ты это сатшем? - спросил Чак с лёгким недоумением.
Он не был ни испуган, ни возмущён - удивлён только. Да и то лишь самую малость. Интересно, а что такое должно произойти, чтобы он всерьёз возмутился или испугался? На всякий случай Милка зажала ему рот свободной от фотовспышки рукой - она не была уверена, что на борту диска не имеется каких-нибудь сверхчутких акустических сенсоров.
Золотистого диска.
В этом-то всё и дело, черт бы побрал Чака со всей его любовью к чёрно-белым фотографиям, на которых невозможно увидеть именно такого маленького, но очень важного нюансика. Похоже, Вежливый был не прав, свои любители примитива есть и среди коллекционеров ментальных скальпов…
Милка осторожно выглянула из-под плиты.
Диск неподвижно висел под мостом и словно бы озирался, поводя вокруг себя узким зеленоватым лучом. Он больше не выглядел угрожающе - скорее, несколько неуверенно, хаотичные движения луча эту неуверенность только подчёркивали. Интересно, луч этот просто прожектор - или оружие? Судя по реакции кожи и волос, Милка была склонна отдать предпочтение второму варианту. Оружие. Но вряд ли - смертельное, трупы им неинтересны, стало быть - парализующее. Впрочем, проверять на себе не хотелось совершенно.
Зелёный луч ушёл вверх, скользнул по внутреннему своду моста и погас. Диск слегка качнулся, повисел ещё секунды две, и вдруг по широкой наклонной дуге скользнул вперёд и вниз, прямо к развалам бывшей стройки. Свет фонарей с моста туда не дотягивался, тень казалась вязкой и густой. Диск нырнул в неё, как ныряет брошенная монетка в чёрно-красную воду торфяного озера.
Исчез.
- Отин катр. Фсеко отин… - сказал Чак грустно. - Сатшем ты меня столкнула?
Милка не ответила.
Прищурившись, она до рези в глазах вглядывалась в темноту. Показалось или нет?..
Нет, не показалось!
За кучей строительного мусора опять возникло зеленоватое свечение. Узкий луч скользнул по ближнему склону. Погас. Через секунду возник снова, качнулся слева направо - но уже по противоположному берегу. Снова погас. Но чёрный невысокий холм из битого кирпича и ломаной арматуры было по-прежнему очень хорошо видно на фоне смутного зеленоватого свечения.
Вот оно, значит, как.
Сели, голубчики.
Столько времени шастали себе мимо по своим, понимаешь, суперважным делам вселенского, понимаешь, масштаба, а сегодня - на тебе! Взяли и вот так просто сели. В двух, понимаешь, шагах. Да ещё и иллюминацию включили - а то вдруг, понимаешь, не заметят их.
Странное совпадение вытанцовывается.
И это не говоря уже о том, что на всей огромной Земле не смогли эти мелкие ушастики отыскать себе другого моста для прогулок. Что-то как-то последнее время слабо верится в подобные совпадения. Может быть, всё гораздо проще, и дело вовсе не в извращённых любителях примитивных земных мозгов, а в тривиальном и недвусмысленном чувстве мести? Если чувство это, конечно, знакомо красноглазеньким ушастикам. Ладно, не мести. Совершенно рациональная подчитска случайных свидетелей - тебе что, это больше нравится?
В прошлый раз ей помогла безумная ярость и то, что уже наступало утро. Сейчас ярости не было, да и до утра слишком долго, осень, ночи длинные. Не переть же на этих тварей с Чаковской камерой наперевес…
Впрочем… у вспышки отдельный аккумулятор.
Милкины губы растянулись в нехорошей улыбке.
- Сиди здесь! - прошипела она Чаку, одним движением оборвала тянущиеся к его камере провода и выметнулась из-под плиты. Чак только слабо вякнул вслед, но она уже скользила вниз по склону, пригибаясь чуть ли не к самой земле и стараясь двигаться как можно тише. У воды шла нижняя набережная, поуже верхней, и Милка перешла на бег - здесь от глаз пассажиров золотистого диска её надежно отгораживал холм строительного мусора.
Она не попёрла по прямой - была халва лоб в лоб геройствовать?! Нет, мы не совсем уж лохи, кое-какие боевички посмотреть успели. И потому, сунув вспышку в нагрудный карман, а оборванные проводки разведя в стороны и на всякий случай намотав на разные лямки рюкзачка, Милка полезла вверх по склону, слегка при этом забирая в сторону бывшей стройки. Именно полезла - тут берег был намного круче, передвигаться приходилось практически на четвереньках, активно помогая себе руками. На последнем этапе пришлось быть особенно осторожной - мало того, что травы здесь почти не росло, на одном участке ей вообще пришлось ползти, так ещё и зелёный луч то и дело скользил беззвучно, казалось, над самой головой, заставляя замирать на месте и вжиматься лицом в сухие прошлогодние иглы. Пять минут подобного передвижения довели Милку до такой степени раздражения, что не понадобилось даже лишний раз напоминать себе, из-за кого пришлось ей спалить такую уютненькую дачку на болоте. Злости и без того хватило бы на десяток подобных дисков.
Дождавшись, когда луч в очередной раз погаснет, Милка осторожно высунулась из-за невысокого кустика. Темень была отнюдь не такой непроглядной, как казалось издали. Диск виден вполне отчётливо. Стоит себе, слегка отсвечивает глянцевыми боками, чернеет провалом люка, приглашающе мерцая ртутными бликами ступенек опущенного трапа.
Ню-ню.
Похоже, нас держат за совсем уж… примитивных.
Не только, понимаешь, сели под самым боком и прожектор на крыше врубили для привлечения внимания, так ещё и трап подали. Обидно даже. Только красной ковровой дорожки не хватает. Или огромного куска сыра - для окончательной схожести с мышеловкой.
Мышка, значит, да?
Маленькая, серенькая, безобидненькая такая…
Ню-ню…
Милка села на холодную землю, привалившись спиной к почти вертикальному в этом месте склону. Достала из кармана вспышку, зажала её в зубах. Размотала провода с рюкзачных лямок, развела их пошире и примотала к большому и среднему пальцам левой руки - подальше друг от друга, чтобы не замкнуло ненароком в самый неподходящий момент.
В такой близи от диска прятаться было глупо. Наверняка у них имеются детекторы движения, или какие другие сенсоры. Надежда только на то, что существа, так гостеприимно расстелившие перед ней ртутно поблескивающий трап, вряд ли откажут себе в удовольствии подождать, пока добыча по этому самому трапу поднимется.
Сама.
Радостная такая и беззащитная мышка - когда ставишь мышеловку, ты ведь совсем не ожидаешь, что попавшийся в неё зверёк окажется вооружён пистолетом сорок пятого калибра!
Пока что никакого ментального воздействия Милка не ощущала. Но уровень злости на всякий случай продолжала поддерживать на должной степени накала, хотя это уже и начало слегка утомлять. Ничего, недолго ещё. Пистолет - не пистолет, а нечто вроде шоковой гранаты мы этим недорощенным хантерам очень даже таки…
Милка нехорошо улыбнулась - настолько, насколько позволяла зажатая в зубах вспышка, и, уже не скрываясь, поднялась по любезно предложенному трапу. Люк располагался в вертикальной части обода и был не очень высоким - Милке, во всяком случае, пришлось слегка пригнуться. Это позволило вполне естественно замешкаться на входе и, словно бы просто для опоры, схватиться обеими руками за края люка.
Милка зажмурилась и свела два пальца левой руки, средний и большой. Раз, и ещё раз, и ещё, и ещё - сколько получится, стремительно поворачивая голову влево, вправо, прямо, вверх и снова влево, стараясь успеть как можно больше раз окатить всё внутреннее помещение диска ослепительно белым сиянием поставленной на максимум фотовспышки. Хорошо, что аккумуляторы у Чака свежие, только что заряженные. Хорошо, что он пользуется именно аккумуляторами - батарейки не смогли бы работать в непрерывном режиме, им каждый раз несколько секунд для накопления мощности необходимо. Хорошо, что Чак пользуется старыми механическими камерами, а не модной ныне био-стионикой, той вообще не нужно дополнительное освещение…
Когда при очередном смыкании пальцев вспышка не сработала, Милка нырнула внутрь люка, прижалась к боковой стенке и рискнула слегка приоткрыть глаза. Вообще-то, куда безопаснее было бы выпрыгнуть наружу и попытаться прикинуться шлангом - ну, или каким другим строительным мусором, благо его тут много валяется. И поначалу Милка именно так и предполагала поступить. Если, конечно, удастся ей в достаточно целом для выпрыгивания виде пережить свою наглую выходку.
Но…
Она замкнула контакты не менее двадцати, а то и тридцати раз, буквально изрешетив всю внутренность диска пулемётными очередями ослепительных вспышек. А в неё за всё это время никто не то что не выстрелил - старым тапком не кинул. Странно как-то это получается… Померли они там все, что ли? Или, как в том анекдоте - нету тут никого? Может, он вообще автоматический, потерявшийся, может быть?
А почему бы и нет? Какова их техника - мы уже имели возможность убедиться на примере сиестинских брючек, такая просто не может не ломаться! Вот и у диска этого замкнуло что-то не вовремя - и улетел он. Потому и шлялся всё время по одной и той же траектории секунда в секунду, программа такая заложена, вот он её и выполняет, как заведённый. А Чак своей вспышкой другую какую-то программу замкнул, вот диск и приземлился, и даже трап спустил. А теперь стоит, ждёт, пока его заново запрограммируют…
Не успела она как следует обдумать все вытекающие из подобного обстоятельства радужные перспективы, как где-то впереди раздался легкий шорох и что-то слабо засветилось.
Милка не видела, какого цвета кнопочка сбоку у вспышки - трудно увидеть то, что находится у тебя во рту. Но со времени последнего разряда прошло не меньше десяти секунд, мощность уже должна был накопиться, пусть даже и не в полном объеме. И потому Милка снова сомкнула пальцы - но на этот раз глаза закрывать не стала.
Вспышка вышла не очень яркой - все-таки аккумуляторы уже порядочно разрядились. Но вполне достаточной для того, чтобы во всех подробностях осветить небольшое помещение с кучей непонятных приборов и двумя странной формы креслами. Одно из кресел было пустым, а вот второе…
Милка на какую-то долю секунды даже задохнулась.
- Мне уже можно открыть глаза? - с надеждой спросил Сиеста. - Или ты будешь… ещё?
Он сидел в кресле, покорно зажмурившись, и даже не пытался больше пошевелиться. Но, очевидно, какое-то освещение он все-таки успел включить - в диске постепенно становилось всё светлее и светлее, и уже вполне различалось лёгкое подрагивание уголков его рта при общей абсолютной бесстрастности зажмуренной физиономии.
Ну да.
Конечно.
Это всё, наверное, очень забавно выглядит, ежели смотреть со стороны. Особенно неподражаема зажатая в зубах чёрная коробочка вспышки с торчащими из неё проводами…
Милка выплюнула вспышку и начала ругаться.
И ругалась она долго…
© Copyright Тулина Фанни Альбертовна (fannni@mail.ru), 18/09/2012.