Он тщательно обработал рану. Она слегка приподняла голову, взглянула на неё и с нескрываемым отвращением ироизнесла:
- В сущности они промазали. Но страху на меня нагнали основательно.
- Сейчас сделаю повязку, - успокоил он.
Работал он споро, все время прислушиваясь, нет ли подозрительных шумов. Снаружи не доносилось ни звука. Закончив, он спросил:
- Почему они стушевались и ничего не предпринимают? Что все это значит?
Она не ответила. Утонув головой в подушке, Мистра в упор рассматривала его, похоже, внимательно изучая.
- Теперь я должница перед вами.
Но в данную минуту Стивенса абсолютно не интересовал вопрос о долгах.
- Что, на ваш взгляд, они теперь предпримут? - гнул он свою линию.
На этот раз она, судя по её виду, задумалась.
- Все зависит, - блекло улыбнулась Мистра, - от того, кто входит в число преследователей, кроме Каунхи. А то, что он среди них, у меня не вызывает сомнений - только он способен возбудиться до такой степени, чтобы решиться выстрелить. Но как только речь заходит о его собственной шкуре, он становится необыкновенно осторожным. В то же время, если среди них оказался и Теслакоданал, то, будьте спокойны, они ни за что не откажутся от задуманного. Все они боятся Теслу, одного из самых мерзких гаденышей, которых когда-либо видел свет.
Она усмехнулась, одновременно иронически и мягко.
- Ну как, удовлетворены моим ответом?
Однако Стивенс практически не прислушивался к тому, что она говорила. Его разум был настроен скорее на оценку грозящей им опасности и на поиск путей её нейтрализации, чем на слова, которыми та описывалась. Он подумал, что если нападавших числом было более двух-трех, то они непременно попытаются проникнуть в дом.
- Сейчас вернусь, - на ходу бросил он.
Стивенс выскочил в прихожую и попытался рассмотреть что-нибудь снаружи через стеклянную дверь. Небо затянуто облаками, настороженная тишина ночи. Ничего подозрительно. Адвокат ещё раз обошел весь дом, проверил, хорошо ли заперты двери, надежно ли задвинуты засовы. Все было в порядке и не вызывало особой тревоги. Частично успокоившись, он вернулся в комнату экономки.
Молодая женщина открыла глаза, несколько натянуто улыбнулась, но не промолвила ни слова.
Остаток ночи он провел, сидя в кресле. Он не раз ловил себя на том, что клевал носом, но забылся сном только тогда, когда заалел восток.
Проснулся Стивенс, когда уже во всю светило солнце. Взглянул на часы: тринадцать ноль пять. Тяжело вздохнув, он прокрался в свою комнату. Проходя мимо комнаты экономки, отметил, что дверь закрыта. Постучал и, не получив ответа, открыл. Ни души. Слегка раздосадованный, он постоял немного на пороге. Стивенс терялся в догадках относительно смысла ночных приключений. Как-то раз в Сан-Франциско у него была шальная связь со столь же красивой девушкой, как и Мистра Лэнетт. Но это случилось давно. И сегодня он ценил в женщине несколько большее, чем внешнюю привлекательность. Теперь он с трудом представлял себе, что может влюбиться в совершенно незнакомую ему женщину.
Ясно, что вчера он просто пожалел её. Было видно, что в тот момент она совершенно потеряла голову. За ней гнались, и она сама решилась просить убежища у неизвестного ей человека. В то же время не вызывало сомнений, что мужества ей было не занимать. Даже тогда, когда противники истязали её плоть плеткой и каких-либо надежд вырваться из их цепких лап не было, Мистра не сдавалась.
Стивенс вышел на улицу. Сияло солнышко, совсем рядом бухал океан. Бунгало, где он проживал, принадлежало Таннехиллу. Дачный домик стоял в стороне от тянувшейся вдоль берега дороги, а от ближайших соседей его отдедяла цепь пологих холмов. Бассейн с подогреваемой водой, гараж на три машины, четыре спальни, причем каждая с отдельной ванной. И все это обходилось ему в шестьдесят долларов в месяц. Хотя он пошел на этот шаг по совету Пили, все же столь большие расходы на жилье вызывали у него вначале некоторые угрызения совести. Но затем бунгало стало восприниматься как вполне естественная, составная часть того приятного образа жизни, который он начал вести с тех пор, как заделался администратом части имущества семьи Таннехиллов.
Он прошел до дороги и обнаружил следы шин машины, которая, разворачиваясь, слегка зацепила склон холма. Судя по протекторам, речь шла о крупногабаритном автомобиле класса "кадиллак" или "линкольн".
Стивенс вернулся к дому и осмотрел телефонные провода. Он сразу же выявил то место, где их перерезали, и наказал себе непременно сообщить в компанию об этом акте вандализма. Как бы не забыть о звонке Таннехиллу, одновременно подумал он. Но с этим пока ещё можно было обождать. Стивенс разделся под верандой, куда выходила гостиная, решив понырять в бассейне. Вода оказалась довольно холодной, и он, энергично работая всем телом, стремительно проплыл до лестницы. Он уже начал подниматься по ней, когда, нечаянно взглянув вниз, увидел в глубине бассейна человеческое лицо с устремленными, как ему показалось, на него глазами. Его прошибла дрожь при мысли, что перед ним труп. Он нырнул в зеленоватого цвета воду и наткнулся на… маску.
Она оказалась противно липкой и настолько тонкой, что того и гляди грозила порваться у него в руках. Стивенс, проявляя большую осторожность, вытащил её из воды и положил на цементное покрытие бортика. Маска, видно, была сделана из какого-то исключительно мягкого и гибкого материала и была не толще обычной пленки. Но не это больше всего поразило адвоката. Хотя маска после пребывания в бассейне и несколько подпортилась по краям, она не утратила до странности удивительного сходства с кем-то, кого он видел совсем недавно. Да, никаких сомнений. Это была точная копия лица того человека, который воспрепятствовал Тесле нанести ему вчера вечером удар ножом.
Стивенс оставил лежать находку на полу, оделся и незадолго до двух часов оправился к себе в офис. Уже некоторое время его донимала мысль о запертой у него в кабинете сумочке Мистры. Накануне он лишь бегло ознакомился с её содержимым и не исключал, что при повторном, более тщательном осмотре, сумеет установить адрес ночной визитерши.
Пришло время потребовать от неё кое-каких объяснений. И обязательно следовало попытаться связаться с Таннехиллом. Но в первую очередь надлежало решить проблему с этой сектой индейцев, которые разглагольствовали об атомной войне, бичевали кнутом почем зря своих приверженцев и пользовались весьма грозными видами оружия.
Сначала все же Мистра. Ведь на нее, члена группа, устроили облаву, и поэтому именно она могла дать ему ключ к тайцне.
Спустя четверть часа Стивенс уже высыпал на поверхность своего письменного стола все, что находилось в дамской сумчоке: портсигар, кошелек, бумажник, связку ключей, тончайший платочек, небольшой пластиковый пакетик. По мере того, как он перебирал их по очереди, его разочарование возрастало. Ни на одном не было даже инициалов.
К своему удивлению, он не обнаружил ни губной помады, ни пудры, ни вообще каких-либо предметов макияжа. Все прояснилось, едва он открыл пакетик. В нем находилась такого же, что и найденная в бассейне типа маска, поразительно естественно имитировавшая женское лицо. Но оно не напоминало ему никого из знакомых. Стивенс почувствовал, как кровь отлила от лица, и он с дрожью в голове прошептал:
- Что за чертовщина кроется за всем этим?
Но адвокат достаточно бысро обрел хладнокровие и принялся рассматривать маску. Тончайшей выделки, она была в то же время совершенно прозрачной.
От бессилия он сердито фыркнул. Его злило, что он слишком мало пока знал об этом деле, чтобы понять назначение масок и соответственно принять решение о своих дальнейших шагах. Еще не пришло время делать какие-либо выводы. Требовалась дополнительная информация, причем срочно. Не стоило забывать, что Мистру пытали, а затем и покушались на её жизнь.
Поразмышляв над сложившимся положением, он пришел к выводу, что источник дополнительных сведений, возможно, находится в самом здании. Адвокат решительно покинул кабинет и направился по коридору к офису Мексиканской импортной компании.
Запертая дверь его не остановила, поскольку у него как у управляющего был универсальный ключ. Войдя в комнату, он задернул шторы. Приглядевшись к статуэткам, он обнаружил, что они были сделаны не из камня, а из терракота. А это означало, что внутри они, вполне вероятно, были полыми. Стивенс приподнял одну. Статуэтка оказалась тяжелее, чем ему представлялось с первого взгляда. Ставя её на место, он обратил внимание на торчавший из неё электрический провод. Тот тянулся до розетки, встроенной в плинтус.
Стивенс как-то вяло, не проявляя слишком уж большого любопытства, подумал, каким целям могло бы служить это устройство. Он выдернул шнур из розетки и положил статуэтку набок. Кабель тут же исчез в проделанной в её основании дырке. Определить через нее, что там скрыто внутри, оказалось невозможным. Тогда он оставил статуэтку в покое, поставив на прежнее место, и сосредоточил внимание на письменном столе.
Все ящики были заперты на ключ. Пришлось воспользоваться связкой из сумочки Мистры. На свет появилась куча счетов, бухгалтерские книги, подборка из писем, как правило, начинавшихся со слов: "Уважаемый мистер… Направляем вам предметы искусства на общую сумму в…" В другом досье были собраны документы, относившиеся к оплате счетов. Наконец, в третьем деле были подколоты транспортные накладные, на которых указывались адреса лиц, которым эти "предметы искусства" были проданы. Во всех этих бумагах частенько попадались мексиканские фирменные бланки.
Просматривая документы, Стивенс двадцать семь раз натолкнулся на упоминание "Уолдорф Армз", пока не сообразил, что вышел на интересный след. Это здание он знал очень хорошо - шестиэтажный особняк, немного замысловатый с точки зрения архитектурного стиля, но расположенный в элегантном квартале и заселенный отборнейшей публикой.
К сожалению, на бланках не были указаны фамилии. Но все равно в его распоряжении оказался ряд адресов, по которым позже он сможет спокойно установить жильцов. Адвокат выписал с дюжину данных.
Вернувшись к себе в кабинет, он вспомнил о Таннехилле и набрал номер Большого Дома. Почти сразу же ему ответил чей-то неприветливый голос, поинтересовавшийся, кто звонит.
Стивенс, неприятно пораженный грубостью тона, назвал себя. Неужели он разговаривал с наследником Таннехиллов? Но собеседник в ту же секунду развеял его сомнения.
- Ах! Это вы, адвокат… Таннехилла нет, мистер Стивенс. А я - дежурный полицейский, сержант Грей. Я тут один вместе с только что подъехавшими электриками. Вы, конечно, слышали, об убийстве?
- Да…
- Так вот, мистер Таннехилл отправился в здание суда поговорить об этом деле с мистером Холандом.
Стивенс едва сдержался, чтобы с досады не чертыхнуться. Он был уверен, что Артур Таннехилл будет не в восторге, что ему самому приходится заниматься всей этой уголовно-процессуальной мутью. Он поспешил поблагодарить полицейского и повесил трубку.
Через несколько минут он уже был на пути к Холанду, окружному следователю.
3
Уже входя в безлюдный вестибюль, Стивенс услышал, хотя и приглушенный, но брызжущий весельем гул праздничного буйства где-то в чреве здания. Он несколько раз безуспешно пытался вызвать лифт, пока не сообразил, что весь персонал отмечает Рождество.
Поднявшись по лестнице, он прошел в офис Холанда. Первое впечатление - настоящее светопреставление. Мужчины и женщины сидели, где попало, - на письменных столах, на полу. Некоторые стояли, сбившись в кучки. По всем углам - уйма бутылок и стаканов.
Похоже, тут не было никого, кто не был бы охвачен этой разгульной атмосферой. Значит, если Таннехилл здесь, то он наверняка среди резвящейся публики.
Сам Фрэнк Холанд устроился в уголочке, сидя прямо на полу. Стивенс налил себе чего-нибудь выпить и стал выжидать, пока следователь обратит на него внимание. В конце концов Холанд, глядя поверх наполненного буроватого цвета жидкостью бокала, остановил на нем свой замутненный алкоголем взгляд, но узнал адвоката не сразу. Зато, поняв, кто это, испустил пронзительный клич:
- Эй! Стивенс!
Вскочив с места, он свободной рукой обвил вновь прибывшего за шею. Высокого роста, отлично сложенный, он весьма походил фигурой на молодого управляюдего. Крутанув его на месте, Холанд представил гостя присутствующим:
- Мальчики и девочки, - взревел он. - Познакомьтесь с моим старым приятелем Эллисоном Стивенсом. Он представляет интересы крупнейшего владельца собственности во всем этом регионе.
И он так широко обвел вокруг рукой, как если бы речь шла о половине мира. Поскольку при этом он не выпускал бокала, то, делая жест, задел плечо Стивенса, облив ему пиджак и брюки. Но Холанд, казалось, даже и не заметил своей оплошности, в то время как адвокат осыпал про себя этого растяпу проклятиями. А тот уже самозабвенно заливался превосходным баритоном:
- Хочу, чтобы все усекли, что Стивенс - мой кореш. Приглашаю его разделить этот праздник с нами и требую, чтобы к нему относились так же, как ко мне самому… Эй, Стивенс! Нам надо переброситься парой слов, но это потом, а пока - будьте как дома.
Ухмыляясь, он втолкнул адвоката в центр одной из женских стаек:
- Он - ваш, девочки… Учтите: холостой…
Те приняли новичка радушно. Одна из дамочек, выудив платок, принялась промокать его забрызганный пиджак, приговаривая:
- Видите ли, он - просто фигляр… Кстати, бывший актер…
Какое-то время Стивенс провел, потягивая виски, в этом кругу женщин самого разного возраста. Когда же, наконец, сумел отбиться от них, то ни за что на свете не смог бы вспомнить, о чем они так оживленно болтали. Адвокат отыскал Холанда, завалившего в обнимку на пол крупнотелую девицу, и буквально оторвал её от следователя.
- Убирайтесь, - промямлила она. - Хочу спать…
И действительно тут же заснула. Холанд же какое-то время никак не мог постигнуть, куда вдруг подевалась его Дульцинея. Затем воскликнул:
- Какого черта! Эта леди за все время моей здесь службы держалась со мной как глыба льда. И только-только растаяла, заключив меня в объятия, как вы…
Он запнулся, вгляделся в Стивенса и, приняв несколько смысленный вид, крепко ухватил его за руку:
- А, вот вас-то я, как раз, и мечтал увидеть. Хочу вам кое-что прочитать. Намеревался показать это Таннехиллу, да он не явился. Эту штучку прислали сегодня утром нарочным… О, в сущности, ваш босс - отличный малый. Но я охотно поступился бы долларом, лишь бы разобраться, что за игру он ведет. Пройдемте в мой личный кабинет…
Он повлек Стивенса за собой, выдвинул ящик письменного стола, вытащил оттуда листок бумаги и протянул его адвокату. Стивенс прочитал и насупился. Письмо было отпечатано на машинке, но не подписано. В нем говорилось следующее:
"Дорогой мистер Холанд!
Если вы потрудитесь вскрыть могилу Ньютона Таннехилла, то обнаружите, что гроб пуст. Вам не приходило в голову, что дядя и его племянничек что-то уж слишком похожи друг на друга? Выводы из этого делайте сами, как и из факта смерти охранника-негра, труп которого обнаружили прошлой ночью".
Поморщившись, Стивенс вторично пробежал глазами записку, стараясь понять, в каком ракурсе она вписывалась в картину недавних событий. Прав ли был автор письма или нет, но одно было ясно: кто-то стремился посеять смуту. Из соседнего просторного помещения, между тем, продолжали доноситься взрывы хохота пьяной компании.
Стивенс взглянул на Холанда. Тот склонил голову на грудь и, судя по его виду, заснул в своем кресле. Но вдруг вскинулся и прошептал:
- Ничего не понимаю в этой истории. С какой стати человек станет притворяться мертвым, чтобы унаследовать свои же собственные деньжата? Бессмысленно все это. И каким образом можно оказаться в один прекрасный день моложе, чем был раньше?
И он снова впал в полудрему. Стивенс, покачав головой, положил письмо на прежнее место, в ящик стола, откуда достал его Холанд. Закрыв его на ключ, он опустил последний в карман следователю, который даже не пошевелился.
Молодой адвокат спустился по лестнице к выходу под громкие выкрики и бестолковый шум загулявших чиновников. Сев за руль, он спокойно обдумал, что следовало предпринять теперь. "Надо обязательно увидеться с Таннехиллом", - решил он. Стивенс включил зажигание. Проехав с километр, он остановился у попавшегося по пути лотка и купит газету. О смерти охранника сообщалось в краткой заметке в одну колонку. Журналист ограничился пересказом того, как труп негра по имени Джон Форд был обнаружен недавно прибывшим в Альмиранте Артуром Таннехиллом в старом, времен майи, колодце позади Большого Дома. Вся остальная часть стриницы отводилась описанию визита в город его босса. На фото Артур Таннехилл выглядел стройным, с приятным худощавым лицом молодым человеком, но явно усталым. Газета приводила объяснение этому. Молодой Таннехилл в течение двух лет лечился в клинике одного из городов на востоке. Его серьезно ранило в голову в результате случайного выстрела, и он до сих пор окончательно так и не выздоровел.
Статья шла с продолжением на следующих страницах, где приводились сведения об исторических корнях семейства Таннехиллов. Стивенс читал такого рода материалов предостаточно, а посему, сложив газету, позвонил в Большой Дом.
- Нет, - ответил ему все тот же сержант Грей. - Он ещё не вернулся.
Стивенсу ничего не оставалось, как пойти поужинать в бар-ресторан. Он был недоволен собой. Не сделал всего того, что должен был сделать. Самым неприятным моментом было то, что Таннехилл, возможно, и не подозревал о грозящей ему опасности. Но, с другой стороны, разве он сам представлял себе, в чем она заключается?
Попивая вторую чашечку кофе, адвокат просмотрел газету ещё раз, более внимательно. Он обратил внимание на следующий пассаж:
"Наши сограждане совсем не знают молодого мистера Таннехилла. Он бывал в Альмиранте всего два раза и то в детском возрасте. Учился в Нью-Йорке и в Европе. Поразившая его пуля нанесла настолько серьезную рану, что он находился в бессознательном состоянии в течение года и семнадцати дней. Но из этого срока пребывания в клинике надо вычесть период с 24 апреля по 5 мая с.г., когда он, видимо, по причине какого-то мозгового шока, выбывал в неизвестном направлении. Выздоровление шло трудно, долго и, к несчастью, его воспоминания об отдельных этапах жизни из-за полученной травмы носят довольно смутный характер".
Стивенса поразили приведенные даты отсутствия Таннехилла в больнице. "Необходимо кое-что проверить, - мелькнуло у него в голове. - И притом немедленно".