- Неверно. В отличие от наших лидеров, я своих убеждений не меняю. Тогда я надеялся, что перелицовкой нам удастся возродить идеи общества равных, которое к исходу Республиканства успешно похоронили под идеологическими догмами. Но потом понял, что наша цивилизация развивается не по законам разума, но инстинкта, и что в обществе торжествует чисто биологический закон, применимый, наряду с животным миром, и к человеческому. Закон отрицания отрицания. Всякое последующее поколение подвергает обструкции, а затем и гонению достижения предыдущего. Оно и понятно. На смену героям, вознесенным на вершину пирамиды общества, на правах наследования приходят их безвольные и бесхребетные потомки, и тогда новые герои берут пирамиду за основание и переворачивают ее вверх дном. Называйте это как хотите: путчем, революцией, перелицовкой… Точно так молодой сильный самец в стае хищников перегрызает горло одряхлевшему вожаку. Точно так и человечество существует все обозримое время.
- Ве-еселый разговор, - протянул Таксон Тей.
- Вот! - неожиданно рассмеялся Таксон-первый. - Сколько раз давал себе слово не воспринимать наше общество серьезно, и столько же раз срывался. Кстати, вода-то вскипела.
Он извлек из-за кресла две кружки и налил в них кипятку.
- Уж не обессудьте, угостить нечем.
Таксон Тей взял в руки кружку.
- Почему - не серьезно? - спросил он.
- Потому, что театр абсурда нельзя воспринимать с этих позиций. Можно свихнуться. Когда я был таким же молодым, как вы, я чуть не перешагнул эту грань.
Он подул на воду и отхлебнул из кружки.
- Эх, какими мы были! - мечтательно протянул он. - Горластыми да самоуверенными. Запальчивыми. Какие речи говорили…
Он поставил кружку на пол, выудил из бумажного хлама позади себя замызганную, ветхую от частого употребления папку и раскрыл ее. В папке находились такие же ветхие, чуть ли не распадающиеся, зачитанные до дыр газетные вырезки.
- Вот послушайте.
"…Кто-то из классиков литературы сказал, что лучший способ избавиться от перхоти - гильотина. Но это вовсе не означает, что невозможность применения такого метода исключает другие способы. Наши же новодемократы исходят именно из этого принципа - если общество равных строилось гильотинным способом, то и идея его неверна. А между тем новодемократы столь же разительно не соответствуют основам демократии, как свергнутые и затоптанные республиканцы - идеям общества равных…"
Или вот еще:
"…Я согласен с материалистами, что материя первична, а сознание вторично. Но в жизни человека первичной должна быть духовность, а материальное благосостояние лишь сопутствовать. Только тогда человек из животного становится разумным существом…"
Нет, о каких высоких материях мы говорили с трибун, и сколь высокопарным слогом!
Таксон-первый швырнул папку на пол и снова взялся за кружку. Из папки выпал листок и спланировал к ногам Таксона Тея.
- А хорошо - горяченького! - воскликнул старик, прихлебывая из кружки. - Между прочим, это все я, - с наигранным кокетством заявил он. Детские игры в сорокалетнем возрасте… К счастью, я их скоро забросил и "ударился" в науку.
Таксон Тей поднял листок.
"До боли нежен яблоневый цвет в лучах заходящего солнца.
Завтра он опадет.
Так и мы умираем",
- прочитал он.
Он протянул листок старику.
- А это уже дряхлый Таксон, - мельком глянув на строчки, сказал старик и небрежно швырнул листок на хлам позади себя.
- Как я вижу, - Таксон Тей обвел глазами комнату, - ваше "ударение" в науку прошло с тем же успехом.
- Почему же, - безразлично пожал плечами Таксон-первый. - Как раз с большим. Вы слышали о теории прозрачности?
- Да.
- Вряд ли. Скорее всего, просто пользовались некоторыми бытовыми предметами, становящимися по вашему желанию прозрачными.
Таксон Тей сдержался. Действительно, откуда старик мог предположить, что боевику известна одна из канонических теорий оптики.
- Если бы вы знали нелинейную оптику, а, тем паче, теорию прозрачности, то вспомнили бы, что в основополагающей формуле есть установочный коэффициент между длиной волны излучения и размерами электронного облака молекулы. Так вот, этот коэффициент носит название коэффициента прозрачности Таксона.
"Вот это да!" - изумился Таксон Тей. Теорию прозрачности он знал, но не в местной интерпретации.
- А как же тогда объяснить все это? - он снова обвел глазами комнату.
- А! - небрежно махнул рукой Таксон-первый. - Обыкновенно. В нашем обществе плодами науки в первую очередь пользуются так называемые "оборотистые люди". Я к их числу не принадлежу.
И в этот момент Таксон Тей уловил какое-то движение в прихожей. Он настроился и "увидел" там статс-лейнанта Геннада с пистолетом в руке.
"Да, - восхитился он, - голова у статс-лейнанта работает неплохо! Знает, где меня искать…" Он проник в мысли Геннада и понял, как тот собирается его арестовывать. План статс-лейнанта был прост. Не надеясь ни на свой пистолет, ни на свою реакцию - слишком сильное впечатление в его памяти оставил побег Таксона Тея из тюремного вагона: ничего не помнящий начальник караула, впечатанные в металл решетки следы рук, - статс-лейнант уповал лишь на узы клонового родства Таксонов. Поскольку для клона потеря одного из членов равносильна потере части тела для обыкновенного человека, он надеялся, что, пригрозив Таксону-второму смертью Таксона-первого, ему удастся арестовать его. Геннад, конечно, не знал, что вовсе не клоновое родство связывает Таксонов, не догадывался и о том, что Таксон-второй может легко стереть это знание из его памяти, но в одном Геннад был прав, подставить под удар жизнь лейб-физика Таксон Тей не смог бы.
Таксон Тей уже собрался аннулировать в сознание статс-лейнанта знание о двойниках Таксонах, как вдруг обнаружил, что о нем известно еще одному человеку. И этот человек обладает сильными психокинетическими способностями и поставил жесткую блокаду в памяти Геннада о себе.
И тогда Таксон Тей сдался.
- Входите, Геннад, - громко пригласил он. - И спрячьте свой пистолет, он вам не понадобится. Я сдаюсь.
Таксон-первый, собиравшийся продолжить воспоминания, икнул и с недоумением уставился на свое "эго". А когда в дверях появился статс-лейнант с пистолетом в руке, в глазах лейб-физика мелькнул страх. Страх человека, давно ждущего, когда за ним придут и со всей строгостью беззакония потребуют отчитаться в своих убеждениях.
- Это за мной, - успокоил его Таксон Тей и встал.
Статс-лейнант открыл было рот, но Таксон Тей опередил его.
- Я знаю, статс-лейнант, что вы хотите сказать. Поэтому сопротивления оказывать не буду. - Очень не хотелось Таксону Тею, чтобы лейб-физик знал о их психологическом родстве. - Да спрячьте вы, наконец, свой дурацкий пистолет!
Геннад растерянно опустил пистолет в карман.
- Послушайте, Таксон, - проговорил Таксон Тей. - Извините нас за сцену из театра абсурда, разыгранную в вашем доме. Разрешите на прощанье один вопрос?
Таксон-первый сдержанно кивнул.
- Вы действительно верите в свою теорию стадного общества?
Таксон-первый невесело улыбнулся.
- Я не верю ни во что. И ни в кого. Но то, что на бойню стадо ведет вожак-козел, есть непреложная истина.
Глаза старика по-плутовски блестели. Нет, не боялся никого дух лейб-физика. Трепетало лишь его тело.
- Спасибо, - кивнул Таксон Тей и, подхватив под локоть статс-лейнанта, вывел его в прихожую.
Геннад опомнился только на улице.
- Стойте! - запротестовал он, вырвался, отстегнул от пояса наручники и с профессиональной сноровкой защелкнул их на запястьях подследственного.
- Ну что вы, статс-лейнант, - укоризненно пожурил его Таксон Тей. Вы же прекрасно понимаете, если понадобится, это меня не остановит.
Наручники расстегнулись сами собой, и он вернул их Геннаду.
Вконец растерявшись, статс-лейнант провел его в соседний переулок и усадил в паромобиль. Машину для поимки сбежавшего подследственного выделил ему гросс-каптейн Диславл. Он словно предвидел такой исход, при котором вызывать патрульную машину было бы стыдно, а вести Таксона в общественном транспорте - неприлично.
Геннад разжег в топке древесный уголь, подождал, пока в не успевшем остыть котле поднимется давление пара, и тронул машину с места.
Наконец-то Таксон Тей увидел Столицу во всей "красе". Темнота и так и не прекратившийся монотонный бесконечный дождь не мешали ему. От былого величия города, на которое когда-то работала вся страна, не осталось и следа. Громады домов зияли глазницами пустых окон, по когда-то прямым улицам среди куч мусора и обрушившихся зданий петляли извилистые колеи. У одного перекрестка разлилось зловонное болото нечистот - здесь находилась станция подземной узкоколейки, но прогнившая канализационная система прорвала во многих местах стены бетонных туннелей и затопила метро. То тут, то там на развалинах уродливыми поганками выросли собранные из обломков карикатурные подобия то ли домиков, то ли хижин. Жилищ. Над некоторыми из труб курился дым - здесь еще жили. Но большинство жилищ, как и их многоэтажные собратья, стояли мертво и холодно. Жильцов в них не было. Центр Столицы выглядел приличнее, хотя и тут хватало безглазых небоскребов. Но изредка попадались трех- и даже пятиэтажные дома с рамами и застекленными окнами, в которых горел свет. Как понял Таксон Тей, ремонтировали их за счет небоскребов - жить-то как-то было нужно…
Слева показалась высокая каменная стена с натянутой поверх колючей проволокой, и Геннад притормозил возле железных ворот. Из будки вышел охранник, проверил пропуск, посветил фонариком в салон машины.
- Это со мной, - буркнул Геннад, когда луч фонаря уперся в лицо Таксона Тея.
Ворота раскрылись, и Геннад ввел машину во двор Управления центурии. Поднявшись вместе с подследственным на третий этаж, он открыл свой кабинет, включил свет и пригласил Таксона Тея.
- Садитесь, - буркнул он, указывая на стул. Открыл сейф, достал тонкую папку и тоже сел за стол.
"С чего бы начать?" - уловил Таксон Тей мысль статс-лейнанта.
- У вас перекусить ничего не найдется? - спросил он.
- Что?! - Глаза Геннада округлились от такой наглости.
- Перекусить, - спокойно повторил Таксон Тей. - Я с утра ничего не ел.
Геннад растерялся. Он рефлекторно спрятал папку в ящик стола, встал и снова открыл сейф. На нижней полке лежала пачка галет из водорослей и стояла бутылка денатурата.
"Хлебнуть, что ли? - пронеслась шальная мысль, и ее тут же догнала еще более безумная: - И ему предложить…"
- Спасибо, но денатурат я не буду, - прочитал мысли Геннада Таксон Тей. - А вот от кружки горячего суррогата не откажусь.
На ватных ногах статс-лейнант подошел к журнальному столику и включил кипятильник.
- Спасибо, - поблагодарил Таксон Тей, когда Геннад поставил перед ним кружку с суррогатом и положил пачку галет.
Геннад вернулся на свое место и достал папку.
"Так все же, с чего начать?" - тупо уставился он на папку.
В голове царил сумбур. Он отлично понимал, что содержимое папки подследственному известно, и во время допроса он будет на несколько ходов впереди.
На этот раз Таксон Тей не мешал ему. Он спокойно ел галеты, запивая суррогатом.
Геннад неторопливо перебирал документы в папке. Утром, после разговора с Диславлом, он зашел в архив и востребовал дело о взрыве в Крейдянском лесу. К его удивлению грифа "секретно" на деле не было, и ему без проволочек выдали трехтомный манускрипт. Четыре часа потратил Геннад на беглое знакомство с делом, но почти ничего, кроме головной боли, из него не извлек. Комиссия по расследованию насчитывала двадцать три человека из разных ведомств, которые, словно соревнуясь друг с другом, предоставили пространные, напичканные расплывчатыми выводами, отчеты. Поскольку практически никаких следов взрыва на месте происшествия обнаружено не было, заключение свелось к единственной версии - неудачной диверсионной акции забугорцев, направленной, по мнению комиссии, против дислоцировавшейся по соседству с Крейдяным ракетной части. И все же на один любопытный факт Геннад наткнулся.
В выводах биолога Герасита, исследовавшего срезы деревьев и микрофлору почвенных проб, говорилось, что полутораверстный в диаметре участок леса, подвергшийся воздействию взрыва, обладает необычной биологической аномалией. Вся растительность исследованного участка и даже почвенные бактерии были генетически стабильны, в то время как за пределами очерченного круга мутагенные изменения растительности достигали двадцати процентов, что составляло среднее значение мутагенного фактора для всей страны. Герасит высказывал мнение, что подобная аномалия является природной, так как и мысли не допускал, что возвращение биосферы участка леса в первозданное состояние возможно в результате воздействия взрыва. На основании своих выводов Герасит требовал субсидий для изучения этого феномена, поскольку считал, что глубокие научные исследования обнаруженного участка леса помогут, ни много, ни мало, отыскать ключ к решению проблемы генетической стабилизации взбесившегося генофонда. Субсидий он, конечно, не получил, а вот Геннад пищу для размышлений приобрел.
Уже на протяжении более тридцати лет в Соединенных Федерациях вели планомерное уничтожение генетически нестабильных биологических объектов. Вполне возможно, что велись у них и научные разработки по исправлению генетических мутаций, поэтому версию о влиянии взрыва на восстановление биологической сущности леса Геннад не счел абсурдной. Можно было допустить, что забугорцы провели испытание своего "стабилизационного снаряда", который случайно отклонился от курса и взорвался не над их полигоном, а над Крейдянским лесом. А может, и не по случайности. Трудно объяснить простым совпадением то, что одновременно с взрывом в Крейдянском лесу появляется некто Таксон. Вероятно, шел он из Соединенных Федераций к Диславлу именно с этой информацией. Правда, тогда не вязалось другое - почему не дошел, а осел в Бассграде и связался с группой террористов?
Геннад вздохнул и решил начать с самого простого. С начала. С той точки отсчета, которая, по его мнению, появилась лет тридцать-сорок назад. Он открыл дверцу стола и, делая вид, что достает ручку, включил магнитофон.
- Вам знаком этот снимок? - спросил он и аккуратно положил на стол перед Таксоном Теем пожелтевший картонный квадрат.
Таксон Тей взял окаменевшую от времени картонку. Снимок он знал. Пятьдесят лет назад младшего инженера Таксона поощрили выдвижением на Доску почета. Модно тогда такое было. На площади в центре города монументом народовластию красовался сваренный из листов нержавеющей стали правительственный иконостас, подновляющийся раз в полгода по большим праздникам: кому орденок новый пририсовать, кого переставить поближе к Главе, кого - отодвинуть. "Святые" были постоянными, заменялись на другие лица редко, исключительно по скорбному для народа случаю. Перед зданием мэрии стоял иконостас поменьше - на нем отцы-старейшины губернии воссияли добротой и неусыпным радением о благе народа. У входа в парк культуры и свободного времяпрепровождения глаза жителей города радовала околоточная Доска почета - здесь изредка попадались лица передовиков планового вала. В холле же Управления делами муниципалитета, где работал Таксон, стояла Доска почета управленцев. А в коридоре третьего этажа висела Доска почета отдела. Вот на нее и угодил младший инженер науки и реализации разработок сотоварищ Таксон. На полгода, согласно плану по передовикам, до следующих святцев. В принципе, каждый из шестидесяти человек отдела раз в три года удостаивался такой чести.
"Просто удивительно, как они в теперешнем бедламе разыскали фотографию". В Таксоне Тее шевельнулось нечто вроде уважения к расторопности аппарата центурии.
- Фотомонтаж? - спросил он. - Не могу понять только, что он вам дает? Будь я здесь в форме штурмовика с базукой наперевес - тогда понятно. А так… В костюме прошлого века… Вы бы меня еще во фраке изобразили!
- Снимку пятьдесят шесть лет. На нем изображен некто сотоварищ Таксон, младший инженер одной из городских служб.
- Ах, родственничек… Похож. - Таксон Тей расслабленно откинулся на спинку стула. - К сожалению, в наш век не помнящих родства мне не известны даже родители.
- А детдом, где вы воспитывались, уничтожен взрывом потерпевшего аварию авиалайнера.
- Военного самолета, - мрачно поправил Таксон Тей. - Была в моей жизни такая печальная история…
Детдом находился в трех километрах от военного аэродрома. Той ночью дозаправщик стратегических бомбардировщиков при взлете потерпел аварию и упал прямо на детдом с полными баками горючего. По "легенде" Таксон Тей уцелел случайно, но все документы сгорели.
- Значит, вы утверждаете, что не знаете своего родственника?
- Откуда?
Геннад стал медленно закипать.
- Именно с ним вы беседовали два часа назад во время ареста.
- Так это он? - изобразил искреннее изумление Таксон Тей. - Скажите, пожалуйста, какое совпадение!
- Послушайте, - наконец не выдержал Геннад, - перестаньте ломать комедию! Вы ведь умный человек!
- Спасибо за оценку моих умственных способностей, - улыбнулся Таксон Тей. - И за угощение. - Он отодвинул кружку. - А комедию я не буду ломать, когда вы выключите магнитофон.
Геннад немного подумал, затем достал магнитофон, поставил его на стол и отключил. И оторопел, увидев, как сама собой нажимается кнопка обратной перемотки, а затем включается стирание записи.
- Так будет лучше, - спокойно прокомментировал Таксон Тей.
И в этот момент дверь в кабинет открылась, и вошел гросс-каптейн Диславл.
- Славная ночь, статс-лейнант, - поздоровался Диславл. - Работаете?
Геннад встал. Вот уж кого он не ждал среди ночи!
Таксон Тей с любопытством оглянулся на вошедшего и не "увидел" его. Мозг маленького лысоватого человека, со строгими прозрачными глазами, был наглухо экранирован.
- Оставьте нас, - проговорил гросс-каптейн статс-лейнанту.
- Но… - попробовал заупрямиться Геннад и наткнулся на острый, не терпящий возражений взгляд начальника. Такого взгляда у Диславла он никогда не видел. Геннад молча закрыл папку, положил ее в сейф и вышел.
Диславл обошел вокруг стола и сел на место статс-лейнанта.
"Вот, значит, кто стоял за спиной Геннада, - подумал Таксон Тей. Серьезный соперник…"
- Ну, здравствуй, Таксон Тей, - тихо сказал гросс-каптейн по-парадасски.
Словно что-то ухнуло внутри Таксона Тея. Он выпрямился и посмотрел в глаза Диславлу.
- Значит, это я к тебе шел…
- Ко мне.
- …И не дошел, - горько закончил Таксон Тей.
- В конце концов дошел.
- Но каким! - сцепив зубы, процедил Таксон Тей.
Диславл вздохнул.
- Думаешь, я здесь чистенький да благородный?
Таксон Тей опустил голову.
- Но не убиваешь же…
- По-разному бывает, - смешался Диславл. - Будем считать, что стажировку ты прошел.
- Ничего себе - стажировка! - взорвался Таксон Тей. - И какое же ты мне место подготовил? Свое?
- Нет. Полгода назад готовил свое. Теперь ты для него не подходишь.