Внешняя дверь стояла открытая и пока нетронутая, только что толку от тупого механизма, чувствительного лишь к прикосновению знакомой руки? Вглядываясь в проем, Памир снова завопил:
- Привет!
Далекая фигура начала рассасываться.
- Я мертвец! - продолжил Памир. - Ты поймал меня в ловушку, приятель.
Тишина.
- Делай что хочешь, только мне, прежде чем поджариться, хотелось бы знать, что происходит.
Силуэт вроде бы заструился в одну сторону, потом вернулся.
Памир с усилием оторвал от пола одну из рук мертвеца и приладил широкую ладонь к стене возле дверного запора. Однако он понимал, что это еще цветочки.
- Ты умная душа. Позволь человеку открыть для тебя путь, - предложил он. - Я перехитрю защиту удальца, и тогда бери нас обоих.
Сколько времени уходит на перезарядку? Наверное, несколько секунд.
Труп внезапно дернулся, и рука с глухим стуком упала.
- Дерьмо, - выдохнул Памир.
На высокой полке лежала пластина, маленькая, но плотная, как железо. Он схватил ее, покрутил для разминки запястьем и окликнул чужака снова:
- Хорошо бы, ты рассказал мне, в чем дело. Потому что я понятия не имею.
Ничего.
Тогда Памир рявкнул по-человечески:
- Кто ты, черт побери?!
Пыль улеглась, открыв двуногий силуэт, стоящий метрах в десяти от мужчины.
Плюхнувшись на колени, Памир снова стиснул руку трупа. Аварийные гены и мышечная память тела сопротивлялись, так что человек аж закряхтел, подтаскивая ладонь удальца к щеколде. Затем, перебарывая силу великана, Памир всем своим весом налег на руку Галлия, удерживая ее на месте, и постоял так немного, отдуваясь. Потом схватил левой рукой тяжелую пластину и придушенно крикнул:
- Даю последний шанс объяснить! Двуногий начал наводить на жертву ствол.
- Ну, тогда пока-пока.
Памир метнул железку, целясь в мишень, отстоящую от него меньше чем на три метра. И в ту же секунду отпустил руку мертвеца, роняя ее на замок. Пласт гиперфибры соскользнул с потолка, и последняя дверь закрылась. Она выдержит два-три разряда плазменной пушки, но в конце концов и ее неизбежно разъест. Вот почему он бросил пластинку на пол: та покатилась и звонко ударилась о край колпака, накрывшего его оружие.
Раздался резкий грохот.
Оставшуюся дверь заклинило взрывной волной. Следующие двадцать минут Памир потратил на то, чтобы с помощью руки трупа и прочих подпорок приподнять дверь настолько, чтобы можно было проползти под ней. Его собственное оружие осталось лежать, где лежало, нетронутое под зеркальным куполом гиперволокна
А врага словно ветром сдуло.
Убит ненадолго, или, возможно, Памир его отпугнул. Человек задержался на несколько минут, обыскивая дом мертвеца в поисках не дающихся в руки подсказок, а затем выскользнул на авеню - по-прежнему пустую и безопасную на вид, но таящую почти осязаемую угрозу, которую теперь он и сам чувствовал.
XI
Девяностосекундное путешествие по трубе доставило его к передней двери Розеллы. Апартаменты обратились к мужчине по единственному известному им имени, заметив:
- Вы ранены, сэр. - В официальном голосе проведших собственный поверхностный осмотр покоев отчетливо звучала тревога. - Вам известно, насколько серьезно вы ранены, сэр?
- Я догадываюсь, - бросил Памир. В ноге и животе его все еще сидело порядочно осколков, так что мужчина неуклюже хромал и переваливался. - Где хозяйка?
- Там, где вы оставили ее, сэр. В патио.
Боялись, кажется, все, кроме нее. Но с чего бы женщине беспокоиться? Розеллу всего лишь небрежно прирезал на скорую руку вор, что на шкале преступлений находилось где-то в самом низу.
- Пусть пройдет в спальню.
- Сэр?
- Я не стану говорить с ней на открытом пространстве. Передай ей.
- А что с ее другом?..
- Еще один муж мертв. Тишина.
- Ты передашь ей?.. - начал Памир.
- Она уже идет, сэр. Как вы и просили. - Затем, после паузы, апартаменты предложили: - Насчет Галлия, пожалуйста… Думаю, вы должны сами сообщить эту скорбную новость…
Он сказал ей.
Сейчас на женщине были обтягивающие брючки и шелковая блуза, сотканная общинными вышивальщиками района Колохон, а каждый палец ее босых ног унизывали черные кольца, и пока она сидела на одном из дюжины приспосабливающихся к телу кресел, выслушивая отчет о событиях последнего страшного часа, лицо ее становилось еще более печальным, если, конечно, такое возможно, и отстраненным. Розелла не издала ни звука, хотя Памира не оставляло ощущение, что женщина вот-вот заговорит. Грусть, и боль, и очаровательные черты свидетельствовали о непрестанной работе мысли, светлые глаза будто видели перед собой что-то значительное. Но губы не шевелились. Когда же она наконец пробормотала несколько слов, Памир едва не прослушал.
- Кто ты?
Правильно ли он понял вопрос? Но она повторила:
- Кто ты? - И подалась вперед, так что блузка на груди распахнулась. - Ты не похож на техников отдела охраны окружающей среды, и не думаю, что ты вообще специалист по безопасности.
- Да?
- Ты бы не выжил, если бы был обычным зарегистрированным человеком. - Казалось, что женщина сейчас рассмеется: высоко на ее левой щеке затрепетала маленькая ямочка. - А если уж выжил, то бежал бы сейчас без оглядки.
- Я просто хотел, чтобы ты показала мне безопасное направление.
Она не ответила, а только разглядывала мужчину - долго, целую вечность. Затем снова откинулась на спинку удобного широкого кресла и спросила:
- Кто тебе платит?
- Ты.
- Я не это имела в виду.
- А я не слишком нуждаюсь в деньгах.
- Так ты не скажешь мне кто?
- Сперва признайся кое в чем, - предложил он.
У нее были длинные руки, изящные и стремительные. Тонкие пальцы немного поплясали на бедрах, а когда наконец успокоились, Розелла спросила:
- Что я могу сообщить тебе?
- Все, что знаешь о своих мертвых мужьях, и о тех, кто еще жив. - Памир наклонился и добавил: - В частности, мне хотелось бы услышать о твоем первом муже. И, если можешь, объясни, почему у меня в голове так и вертится мысль о Вере Многих Соединившихся.
XII
Она видела его несколько раз во время круиза и даже как-то беседовала с этим высоким, худощавым и утонченным джей'джелом со склонностью к человеческой одежде, особенно к красным шерстяным пиджакам и замысловато завязанным белым шелковым галстукам. Кре'ллан казался привлекательным, хотя и не исключительно красивым. Он был умен и обаятелен. Однажды, когда их лодка исследовала луддитские острова посреди моря Через-Край, он спросил, можно ли присоединиться к ней, и лениво развалился в соседнем шезлонге. Следующий час - а возможно,
и целый день - они дружески болтали о всяких пустяках, обмениваясь сплетнями, в основном о знакомых пассажирах и крохотном экипаже суденышка. Было сделано несколько попыток подсчитать пересеченные ими к настоящему времени океаны и дать им оценку, упорядочив по красоте, истории и, наконец, обитателям. Какой порт был самым любопытным? А какой самым скучным? С какими чужаками каждый встретился впервые? И каково же первое впечатление? А второе? И если бы им пришлось следующую тысячу лет прожить в одном из этих уголков, какое именно место они бы выбрали?
Розелла наверняка забыла бы этот день. Но неделю спустя она согласилась в дополнение к основному маршруту осмотреть еще и Лужок.
- Ты знаешь этот остров?
- Не очень, - соврал Памир.
- Я так и не поняла смысла его названия, - призналась Розелла, прищурившись, словно снова задавшись поставившим ее в тупик вопросом. - За исключением нескольких полосок мха, остров весь покрыт льдом. Мне говорили, там жутко холодно. Это связано с подъемом глубинных вод и экологией моря. Но с наветренной стороны проходит теплое течение, несущее сырость. Тамошние бесконечные снега вошли в легенду, и нельзя переплыть море Через-Край, не посетив Лужок хоть раз. По крайней мере так твердили мне друзья.
- Кре'ллан был в вашей группе?
- Нет. - Вопрос отчего-то позабавил женщину. Она коротко хихикнула и добавила: - Все были людьми, кроме гида - ИИ в точной копии человеческого тела.
Памир кивнул.
- Мы спустились на лед на энергетических лыжах во время кошмарной пурги. Но потом гид словно ненароком заметил, что сегодня выдался ясный денек и мы должны быть благодарны за отличную видимость.
В лучшем случае они видели метров на двадцать в любом направлении. Она была со своей хорошей подругой, родившейся на Великом Корабле, как и Розелла, но на тысячу лет раньше. Розелла знала эту женщину всю свою жизнь. Они вели бесконечные разговоры и посещали одни и те же вечеринки, а их походы по магазинам растягивались порой на недели. Они всегда путешествовали вместе. И за всю их совместную жизнь ни с одной из женщин не случалось ничего по-настоящему серьезного.
Толща глетчера неуклонно росла под волнами снегопада. Розелла и ее спутница отделились от группы, свернув к высокому гребню, почти на километр возвышающемуся над невидимым морем. Снег повалил гуще - пушистые влажные хлопья, слипшись еще в воздухе, сыпались с белых небес плотными снежками. Женщины на лыжах скользили бок о бок, связанные "разумным" тросом. Так получилось, что Розелла оказалась впереди. Что произошло потом, она сказать не могла. Первой - и лучшей - мыслью, пришедшей ей в голову, была мысль, что подруга решила пошутить. Она блокировала трос и отвязалась, а когда гребень расширился, попыталась обогнать Розеллу, возможно, чтобы напугать ее в тот момент, когда та была полностью беззащитна.
Вопрос, где именно упала подруга, так и остался загадкой.
Позже, добравшись до конца хребта, Розелла обнаружила, что она одна, но, естественно, предположила, что ее спутница устала и вернулась к группе. Повода для волнений не было, да и волноваться она не любила, так что Розелла больше не думала об этом эпизоде.
Но остальные туристы не видели пропавшую женщину.
Организовали поиски. Однако густой снегопад превратился в нескончаемую, низвергающуюся с небес лавину - иначе это явление природы и описать нельзя. Меньше чем за час ледник вырос на двадцать метров. К тому времени, как спасательные отряды смогли приступить к работе, стало очевидно, что пропавшая пассажирка провалилась в одну из широких расселин и ее тело мертво, а не зная его местоположения, остается лишь ждать, когда лед вытолкнет раздавленный труп в море, и там уже искать искореженные останки.
Теоретически человеческий мозг способен перенести подобное.
Но гид-ИИ не верил теориям.
- Чего вам никто не скажет, так это того, что этот гребаный остров когда-то был промышленной площадкой. Почему же, как вы думаете, инженеры ее прикрыли? Чтобы спрятать свои ошибки, конечно. Остров сложен из всякой дряни, в основном из экспериментального гиперволокна, очень острого и нестабильного, и, если приложить достаточно давления, даже лучшая биокерамическая голова треснет. Разобьется вдребезги. Хрясть - и все, и в море высыплется пара горстей забавного песочка.
Ее подруга погибла.
Розелла никогда не любила эту женщину больше любого другого своего приятеля и не чувствовала, что их связывают какие-то особые узы. Но потеря оказалась тяжела, ощущение утраты не затухало, так что следующие несколько недель женщина ни о чем другом и не думала.
А тем временем их лодка, совершающая круиз по Великому Кораблю, достигла нового моря.
Однажды ночью в окружении обширной серой метановой глади Розелла случайно встретилась с мужчиной джей'джелом в красном пиджаке, красных брюках и причудливом белом галстуке под почти человеческим лицом. Он улыбнулся ей - искренне, чистосердечно. А потом тихо спросил:
- Что-то не так?
Никто в ее группе не заметил боли Розеллы. В отличие от женщины, они были убеждены, что их спутница вскоре вернется из забвения.
Розелла присела рядом с джей'джелом. Довольно долго оба молчали, и женщина поймала себя на том, что смотрит на его босые ноги, размышляя о непрочности жизни. А затем сухо, глухим голосом призналась:
- Я боюсь.
- Правда? - спросил Кре'ллан.
- Знаешь, в любой момент, совершенно неожиданно, Великий Корабль может столкнуться с чем-нибудь громадным. Идя на трети скорости света, мы можем врезаться в неосвещенную планету или угодить в маленькую черную дыру, и в следующую секунду погибнут миллиарды.
- Это может случиться, - спокойно отозвался собеседник. - Но я безоговорочно верю в талант и мастерство наших капитанов.
- А я нет, - возразила она.
- Нет?
- Мне кажется… - Она помедлила, дрожа отнюдь не от холода. - Я тут подумала, что живу себе, живу и никогда еще не хватала жизнь за горло. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
- Прекрасно понимаю, - ответил он.
Длинные пальцы ног джей'джела согнулись и снова расслабились.
- Почему ты не носишь ботинки? - спросила она наконец. И Кре'ллан очень, очень нежно и мягко опустил ладонь на ее руки.
- Я чужак, Розелла, - тихо, с улыбкой сказал он. - И ты не представляешь, как я хотел бы, чтобы твоя душа сумела как-нибудь забыть об этом.
- Мы стали любовниками еще до исхода ночи, - призналась женщина. Мечтательная улыбка перешла в неодобрительный смешок, словно Розелла осуждала себя. - Я думала, все мужчины джей'джелы сложены как он. Но Кре'ллан объяснил, что это не так. Тогда-то я и узнала о Вере Многих Соединившихся.
Памир кивнул, ожидая продолжения.
- В конечном счете мою потерявшуюся подругу нашли. - Она горько рассмеялась. - Несколько лет спустя патрульное судно, курсирующее вдоль края глетчера, наткнулось на кости и череп с ее разумом внутри. Целым и невредимым. - Розелла поерзала в кресле, пышная грудь под блузкой всколыхнулась. - Через месяц ее восстановили и вернули в прежнюю жизнь, и знаешь что? За прошедшие с тех пор десятилетия я разговаривала со своей старой подругой раза три, не больше. Забавно, не так ли?
- Вера, - напомнил Памир.
Казалось, она ждала понукания, но не поддержала тему. Вяло пожав плечами, Розелла заметила:
- Кто бы ты ни был, ты не был рожден в комфорте и богатстве. Бывает и так, и это, думаю, говорит о многом. Тебе пришлось бороться… наверное, большую часть жизни… бороться за вещи, которые любой дурак считает важными. В то время как такие, как я, - а я далеко не дура - шагают по раю, даже не спрашивая себя: "А смысл?"
- Вера, - повторил мужчина.
- Подумай о проблеме, - сказала она, а потом спросила, глядя сквозь собеседника: - Ты можешь себе представить, как это трудно, вовлечься - романтично и эмоционально - в отношения с другими расами?
- Мне это отвратительно, - солгал он.
- Это отвратительно многим из нас, - заметила женщина и взглянула на него, словно сомневаясь, правду ли сказал мужчина о своих чувствах. Затем отбросила колебания. - Меня не ужаснула мысль о сексе с представителем не моего вида, - призналась она. - Впрочем, и не особо увлекла тоже. Как-то так, серединка на половинку. Но когда я узнала об этой тайной вере джей'джелов… о том, как собираются одинаково мыслящие души, делая первые решительные шаги в том, что может стать логической эволюцией жизни в нашей Вселенной…
Голос женщины затих, уплыв куда-то.
- Сколько у тебя мужей? Она изобразила удивление:
- Что? Ты не знаешь? Памир выдержал ее взгляд. Наконец она сказала сама:
- Одиннадцать.
- И ты соединялась со всеми.
- До недавнего времени да. - Ресницы ее задрожали, глаза посветлели от подступивших слез. - Первая смерть выглядела случайным убийством. Кошмарно, но представимо. Но за первым последовало второе, а за вторым, через несколько месяцев, третье. В каждой трагедии использовалось одно и то же оружие, и почерк казни каждый раз был одинаков… - Голос женщины снова сорвался, точно из оставшегося приоткрытым рта вдруг выпали все слова. Тонкая рука вытерла слезы, размазав влагу по острым скулам. - Поскольку погибшие принадлежали к разным расам и поскольку послушники Веры… мои мужья и я сама… дали клятву хранить тайну…
- Никто не заметил системы, - закончил Памир.
- О, думаю, они поняли, что творится, - пробормотала женщина. - После пятой или шестой смерти сотрудники безопасности провели обыск в библиотеке. Но никто из наших ни в чем не признался. А потом убийства стали происходить реже, и расследование прекратилось. Никому не предложили защиты, и мое имя ни разу не упоминалось. По крайней мере, я так предполагаю, потому что никто не пришел допросить меня. - А потом, тихо и сердито, Розелла добавила: - После того как они связали убийства с библиотекой, им стало плевать на происходящее.
- Откуда ты знаешь?
Она уставилась на Памира как на полного кретина.
- Что? Неужели власти втихую постановили, что это грязное внутреннее дело Соединившихся?
- Может быть, - сказала женщина. - А может быть, им кто-то приказал прекратить поиски.
- Кто?
Глядя поверх его головы, женщина внятно произнесла:
- Нет.
- Кто не хочет, чтобы убийства прекратились?
- Я не… - начала она. Потом тряхнула головой. - Не могу. Спрашивай что угодно, но я больше ничего тебе не скажу.
И он спросил:
- А тебе не кажется, что и ты в опасности?
- Вряд ли, - вздохнула она.
- Почему нет? Женщина промолчала.
- В живых осталось двое мужей, - напомнил Памир. Розелла разыграла нерешительность, затем согласилась:
- Подозреваю, ты в курсе, кто эти двое.
- Один - глорий. - Глории были птицеподобными существами, с почти человеческой фигурой, но покрытые восхитительно ярким оперением. - Он твой последний муж, правильно?
Розелла кивнула:
- Только он умер в прошлом году. На противоположном конце Великого Корабля, в одиночестве. Тело обнаружили лишь вчера.
Памир вздрогнул:
- Мои соболезнования.
- Да. Спасибо.
- И твой первый любовник?
- Да.
- Джей'джел в красном пиджаке.
- Да, Кре'ллан. Я знаю, кого ты имеешь в виду.
- Остался последний, - заметил он. И заработал испепеляющий взгляд.
- Я не выпрыгиваю замуж за кого попало. И мне плевать, что ты думаешь.
Памир встал и твердо отрезал:
- Ты не знаешь, что я думаю. Потому что я и сам понятия не имею, что творится в моей разбухшей башке.
Женщина потупилась.
- Джей'джел, - сказал Памир. - Я могу выследить его сам, или ты можешь нас познакомить.
- Это не Кре'ллан, - прошептала она.
- Тогда пойдем со мной, - предложил Памир. - Пойдем, посмотришь ему в глаза и спросишь сама.