У низенького столика на подушечках сидели мужчина и женщина. Сэм сразу узнал мужчину. Это был Захария Харкер, глава самой большой семьи бессмертных.
Это был высокий человек с красивым лицом, носившим на себе следы - нет, не возраста - опыта, зрелости, и этот отпечаток контрастировал с юными, лишенными возраста свежими чертами. Его ровное спокойствие происходило изнутри - спокойная уверенность, спокойная вежливость, спокойная мудрость.
- Сари, моя дорогая, - сказала Кедра, - я привела гостя. Сари - моя внучка. Захария, это… я не знаю его фамилии. Он не говорил мне.
У Сари Уолтон было тонкое надменное лицо - очевидно, семейная черта, волосы невероятного зелено-золотистого цвета в тщательно продуманном беспорядке падали на обнаженные плечи. На ней было облегающее платье из прекрасной шерсти животного с поверхности, украшенное полосками наподобие тигриной шкуры. Тонкое и эластичное, оно опускалось до колен и широкими складками развертывалось вокруг лодыжек.
Двое бессмертных подняли головы, на их лицах отразилось удивление. Сэм почувствовал, что они подавили внезапный порыв негодования. Сознавая свою неуклюжесть и незрелость, Сэм почувствовал, каким непривлекательным он должен был выглядеть в их глазах. Как ребенок, восставший против взрослых, Сэм восставал против высшего знания, светившегося на этих прекрасных лицах.
- Садитесь, - Кедра указала на подушечки, и Сэм неуклюже опустился, принял напиток и посмотрел на лица хозяев с горячей неприязнью, которую и не пытался скрыть. Да и зачем скрывать?
Кедра сказала:
- Я думала о Вольных товарищах, когда привела его сюда. Он… как ваша фамилия?
Сэм угрюмо назвал свое имя. Она откинулась на подушках, золотые кольца мягко сверкнули на полных пальцах, принявших напиток. Она казалась абсолютно безмятежной, но Сэм ощущал в ней скрытое напряжение. "Интересно, чувствуют ли это и другие", - подумал он.
- Мне лучше объяснить вам сначала, Сэм Рид, - сказала она, - что последние двадцать лет я провела в созерцании.
Он знал, что это означает, - нечто вроде интеллектуального женского монастыря, высшая религия разума; там слушатели отрекались от мира и стремились найти - как можно это определить? - Нирвану? Душевный мир? Гармонию?
Он знал о бессмертных больше, вероятно, чем они подозревали. Он осознавал, как совершенна жизнь, которая будет продолжаться тысячу лет. Их жизнь становилась частью огромной, но единой мозаики, составленной, впрочем, из тех же элементов, что и обычная жизнь. Вы можете прожить тысячу лет, но секунда всегда останется секундой, и периоды созерцания необходимы, чтобы сохранять душевное равновесие.
- Ну и что же с Вольными товарищами? - хрипло спросил Сэм. Он знал, что общественный интерес сейчас сосредоточился на Робине Хейле - последнем воине. Глубокая неудовлетворенность, вызывавшая стремление ко всему примитивному, привела к тому, что Вольный товарищ, затянутый в синтетическое великолепие, овладел всеми умами. Все готовы были принять его проект колонизации поверхности.
Или, вернее, думали, что готовы. Пока весь проект оставался на бумаге. Когда дело дойдет до настоящей борьбы с дикой, яростной природой континентальной Венеры, дело может обернуться, как полагали реалисты, совсем по-другому. Но сейчас крестовый колонизационный поход Робина Хейла был принят с неразумной радостью.
- Что с ними? - повторил Захария Харкер. - Проект не сработает. Как вы думаете, Сэм Рид?
Сэм нахмурился. Он фыркнул и покачал головой, не заботясь о словах. В нем росло желание вызвать несогласие среди этих цивилизованных бессмертных.
- Выйдя из созерцания, - сказала Кедра, - я обнаружила, что проект Вольного Товарищества - самое интересное из случившегося. И самое опасное. По многим причинам мы считаем, что сейчас попытка колонизации будет гибельной.
- Почему?
Захария Харкер наклонился над столиком, чтобы поставить напиток.
- Мы еще не готовы, - спокойно сказал он. - Требуется тщательная подготовка - технологическая и психологическая. А мы - гибнущая раса, Сэм. Мы не можем позволить себе ошибку. Этот проект Вольного Товарищества обречен на неудачу. Его нельзя допустить. - Он поднял брови и задумчиво посмотрел на Сэма.
Сэм сощурился. У него появилось неприятное чувство, будто этот глубокий спокойный взгляд может прочесть в его лице больше, чем он хотел. Ничего нельзя сказать об этих людях с уверенностью. Они слишком долго живут. Возможно, они слишком много знают.
Он грубо сказал:
- Вы хотите, чтобы я убил его?
В маленьком помещении на мгновение повисло молчание. У Сэма появилось ощущение, что его слова были для них неожиданностью - они не собирались заходить так далеко. Ему показалось, как будто бессмертные молча разговаривают друг с другом. Люди, прожившие так долго, несомненно выработали способность читать мысли, хотя бы по работе лицевой мускулатуры. Казалось, молчащие бессмертные обмениваются мыслями.
Потом Кедра сказала:
- Да. Убейте его, если сможете.
- Это было бы лучшим решением, - медленно проговорил Захария. - Сделайте это сейчас, сегодня. Не позже, чем через сорок восемь часов. События развиваются слишком быстро. Если мы убьем его сейчас, некому будет занять его место - место лидера. Завтра, возможно, кто-нибудь сможет. Вы справитесь с этим, Сэм Рид?
Сэм презрительно сказал:
- Неужели вы все глупцы? Или знаете обо мне больше, чем я думаю?
Кедра рассмеялась:
- Мы знаем. Ведь прошло три дня, дорогой. Неужели вы думаете, что я позволила бы вовлечь себя в это с человеком, о котором ничего не знаю? В тот же вечер я знала вашу фамилию. К утру у меня были уже подробности. И я знаю, что вам можно поручить такое задание. Вы справитесь, если вам заплатят.
Сэм вспыхнул. Теперь он ненавидел ее сознательно. Ни один человек не смеет так дурачить его.
- Вам это обойдется вдвое дороже, чем кому-либо в башне, - и он назвал очень высокую цену.
Захария сказал:
- Нет. За это мы можем…
- Прошу тебя, Захария, - Кедра протестующе подняла руку. - Я заплачу. У меня есть причины.
Захария с беспокойством взглянул на нее. Ее лицо сказало ему больше, чем она того хотела. Он надеялся, что их свободный брак, который прервался, когда она погрузилась в созерцание, вскоре может возобновиться. Видя, как она смотрит на Сэма, он понял, что это будет не скоро.
Сари наклонилась вперед и положила свою бледную руку на его ладонь.
- Захария, - сказала она, и в голосе ее было предупреждение и самообладание. - Пусть она поступает по-своему, дорогой. У нас достаточно времени для всего.
Бабушка и внучка - почти зеркальное отражение друг друга - обменялись взглядами, в которых Сэм, ничего не пропускавший, прочел и соперничество, и понимание.
- Взгляните туда, - сказал Захария. Он сделал легкое движение рукой, и стена ячейки стала прозрачной. Они проплывали мимо небольшого углубления в раковине, где сидел человек.
- Он здесь уже два часа, - добавил Захария.
Ячейка подплыла еще ближе. Человек был высоким, худым и смуглым. На нем был тусклый коричневый костюм.
- Я знаю его, - сказал Сэм и встал. Пол слегка качнулся под ним. - Спустите меня, я займусь им.
У длинного прилавка он нашел свободное место и заказал выпивку. Это было место свидания бессмертных и представителей высшего класса. Нечасто здесь можно было увидеть человека такой плебейской внешности. Но что-то в хмуром выражении лица и повелительном тоне Сэма было такое, от чего бармен пробормотал: "Да, сэр", - и принес заказанное.
Сэм сидел долго. Он еще два раза заказал выпивку. Огромная раковина гудела и поворачивалась над ним. Он следил, как ячейка с коричневой фигурой бесцельно плыла по широкому кругу. Он ждал, когда бессмертный спустится, и лихорадочно соображал.
Опасно вмешиваться в дела бессмертных, даже просто политически. А уж вмешиваться эмоционально - чистое самоубийство. У Сэма не было никаких иллюзий относительно своих шансов выжить после того, как он будет ненужен. Он видел, с каким задумчивым выражением рассматривал его Захария Харкер.
Когда ячейка Вольного товарища опустилась, Сэм Рид уже был готов встретить ее. Он не стал тратить слов зря.
- Только что меня наняли, чтобы убить вас, Хейл, - сказал он.
Спустя час, когда банда Шеффилда вышла на след Сэма, они вдвоем покидали Небо.
Сэм Рид никогда не продвинулся бы так далеко в своей карьере, если бы не был умелым и убедительным оратором. Робин Хейл очень часто становился мишенью убедительных ораторов с тех пор, как объявил о своем проекте. Он умел с ними справляться. Но здесь заговорила кровь Харкеров. Хотя Сэм строил свой успех на красноречии, на самом деле подействовала глубокая убежденность речи, унаследованная им от бессмертных предков. Именно это убедило Вольного товарища.
Сэм говорил очень быстро - и в то же время спокойно. Он знал, что отныне его жизнь и жизнь Хейла тесно связаны друг с другом, связаны короткой ниткой - длиной в сорок восемь часов. В этих пределах они оба в безопасности. По истечении этого времени оба должны умереть. Голос Сэма, когда он объяснял это Хейлу, был полон искренней убежденности.
В этот момент их и нашли парни Шеффилда. Двое вышли из портала Неба и ступили на медленную ленту движущегося Пути. Здесь толпа на мгновение разделила их, и Сэм, пробиваясь назад, слишком поздно увидел поднесенную к его лицу черную грушу и вдохнул острый аромат невидимого порошка, не успев задержать дыхание. Кто-то схватил его за руку. Все вокруг замедлилось и остановилось.
Его повели по Пути. Шары и лампы отбрасывали пятна света на улицу, пока она не повернула. И здесь они превратились в пятна гипнотического света. Путь плавно скользил, и над ними висели ровно сияющие ароматные дымы. Но Сэм все это видел как бы остановившимся. Смутно он осознавал, что это его собственная ошибка. Он позволил Кедре отвлечь себя. Он позволил себе заняться новой работой, не закончив старую, а она требовала всего внимания. И за это он сейчас расплачивается.
Потом что-то похожее на медленный водоворот нарушило ровное движение Пути. Сэм смутно воспринимал толчки, крики, удары кулаков, и все время на другие, смутно знакомые лица накладывалось лицо Вольного товарища.
Как во сне он видел, что все остальные отступили к краю Пути. Робин Хейл схватил его за руку. Сэм позволил увести себя. Он двигался и в то же время не двигался. Мозг его почти перестал функционировать. Он смутно сознавал, что они поднялись в одно из гидропонических сооружений, где Хейл отсчитывал монеты дежурному. И вот они стоят перед резервуаром, в котором теснится тяжелая и серо-зеленая листва.
Откуда-то издалека доносится голос Хейла:
- Обычно он растет на этом кустарнике. Будем надеяться, что они не успели дать слишком большую дозу. Тогда уже ничего не поможет. Вот! - Хейл растер в руках какой-то голубоватый лишайник, бросив его Сэму в лицо.
Внезапно все бешено ускорилось. Сэм начал чихать. Жалящая боль усилилась, охватила его мышцы и переселилась в мозг. Здесь она поднялась до крещендо, взорвалась и упала.
Потея и дрожа, он обнаружил, что снова может говорить. Время и пространство пришли в норму, и он, моргая, посмотрел на Хейла.
- Все в порядке? - спросил Вольный товарищ.
- Я… да, - Сэм вытер глаза.
- Как это вышло? - без интереса спросил Хейл.
- Я сам виноват, - коротко ответил Сэм. - Личное дело. Займусь им позже. Если выживу.
Хейл рассмеялся.
- Идемте ко мне. Я хочу с вами поговорить. Хейл изложил Сэму свой проект колонизации.
- Они не понимают, что их ждет, - пожаловался Вольный товарищ. - Никого не могу убедить. Все они представляют себе романтический крестовый поход, и никто из них никогда не ставил ногу на сухую землю.
- Убедите меня, - предложил Сэм.
- Я виделся с Логистом, - начал Хейл. - Крестовый поход - это его идея. Мне нужно было… что-нибудь. Я нашел его, но вот теперь начинаю бояться. Почва уходит у меня из-под ног. Люди слишком эмоциональны. Они цепляются за меня в поисках романтики. Все, что я могу им предложить, - это личные лишения, каких они и представить себе не могут, и надежду на успех для следующих поколений. Но такой дух исчез у нашей расы, когда она поселилась в башнях. Может быть, подводные горизонты слишком узки. Люди не видят дальше стен или собственного носа, - он улыбался. - Я предлагаю не мир, но меч. И мне никто не верит.
- Я сам никогда не был наверху, - сказал Сэм. - На что это похоже?
Вы видели поверхность из самолетов над джунглями. И большинство людей тоже. Но это ошибка - смотреть сверху. Сверху джунгли выглядят неплохо. Я хотел бы поместить передатчик вниз, в тину, чтобы стали видны и грязевые волки, поедающие все вокруг, и хлещущие ядом ветви. Но если бы я так сделал, мой крестовый поход и вся колонизация тут же рухнули бы. - Он пожал плечами.
- Вы знаете, я уже начинал в старом форте, - продолжал он. - Сейчас форт захвачен джунглями. Старые стены и укрепления деактивированы и бесполезны. Вся гигантская техника теперь мертва. Все внутри заполнено растительностью, кишащей червями и змеями. Мы расчистили место, но удерживать его свыше наших сил. Одни лишайники способны проесть насквозь дерево, стекло, сталь и плоть! Мы мало что знаем о джунглях. В экологии Венеры нет земных параллелей. Да и просто удерживать форт недостаточно - он должен содержать себя.
- Потребуются деньги и поддержка, - напомнил ему Сэм. - Семьи против колонизации.
- Я знаю. Думаю, что они ошибаются. Логист тоже так думает.
- Вы занимаетесь этим в одиночку? Хейл кивнул:
- Пока да.
- Почему? Энергичный человек может вам помочь.
- Такого человека нет. Для всякого другого это - обман. Сам я верю в это, Рид. Для меня это - крестовый поход. Но другому человеку я бы не поверил.
Блестящий авантюрный план начал формироваться в голове Сэма. Он спросил:
- Мне вы поверите?
- Почему я должен вам верить?
Не много ли он сказал Хейлу? Пожалуй, нет. Можно продолжать.
- Потому что я рисковал своей головой, чтобы вас предупредить, - сказал он. - Если бы я выполнил задание Харкеров, уже сейчас я бы немало заработал. Но я не выполнил. Я еще не говорил вам, почему. Я хочу принять участие в осуществлении вашего плана колонизации. Не стану отрицать, что я рассчитываю кое-что заработать.
- Я только что сказал вам, что мой план может не удаться, - возразил Хейл. Но глаза его блеснули.
"Пойман!" - подумал Сэм, а вслух сказал:
- Может быть, и нет. Нам нужна мощная поддержка. Думаю, я смогу обеспечить ее. Мы дадим участникам крестового похода другую цель. Заменим ею настоящую, дадим им что-то такое, чего они смогут достичь в течение своей жизни. И это не обман. Могу я попробовать?
Хейл задумчиво пощипывал подбородок. Наконец он сказал:
- Идемте к Логисту.
Сэм боялся Логиста. Его собственные мотивы были не таковы, чтобы выдержать свет чистого разума. Но за Хейлом было несколько столетий опыта. Они спорили примерно час.
Затем Сэм отправился с ним на свидание с Логистом.
Шар заговорил с ними - сияющий белый шар на металлическом пьедестале. Он сказал:
- Я говорю вам, что не могу предсказать будущее, Хейл.
- Но вы знаете верные ответы.
- Верный для многих ответ может оказаться неверным для Сэма Рида.
Сэм беспокойно заерзал.
- Значит, получается два ответа, - сказал он. Он считал, что разговаривает с машиной и потому слегка ослабил бдительность: ведь машины не люди. Волей-неволей ему пришлось сообщить необходимые данные. Теперь он беспокойно ждал, чувствуя, как идут часы, оставшиеся до назначенного срока, а Кедра и Захария Харкер ждут сообщения о смерти Вольного товарища.
В серебряном шаре плавали тени, разорванные отражения сардонического лица Логиста. Робин Хейл улавливал сходство, но знал, что для человека, не знающего секрета бессмертия, эти тени бессмысленны.
- Люди башен - не пионеры, - сказал Логист через некоторое время. - Вам понадобятся заключенные.
- Нам понадобятся хорошие люди, - сказал Хейл.
- Большинство преступников - хорошие люди. Они просто оказались здесь - не в своей социальной группе или не в своем времени. Любой асоциальный индивидуум может стать про-социальным в правильном окружении. Недовольные и преступники станут нашими лучшими людьми. Вам понадобятся геологи, натуралисты, биологи.
- Нам придется платить огромные суммы, чтобы заполучить даже второсортных специалистов, - возразил Сэм.
- Не придется. Вы удивитесь, как много недовольных даже среди лучших специалистов. Башни слишком благоустроенны. Какой настоящий специалист не будет рад случаю использовать свои возможности?
- Значит, вы думаете, мы можем действовать? - спросил Хейл.
- Если вы с Ридом избежите текущей опасности, спросите меня снова.
- Хейл сказал мне, - вмешался Сэм, - что Логист не согласен с семьями насчет колонизации. Почему бы тогда вам не помочь нам против них?
Тени зашевелились в шаре - Логист качал головой.
- Я не всемогущ. Семьи действуют уверенно. У них есть возможность заглядывать далеко. Интригами и влиянием они определяют решения Совета, хотя Совет и свободен в своих решениях, но за ним стоят семьи и определяют политику, а потом следят, чтобы их решения выполнялись. Номинально Советы и губернаторы правят башнями. В действительности же ими правят бессмертные. У них хорошее социальное сознание, но они безжалостны. Законы, которые они проводят, могут показаться жестокими, но внуки жертв этих законов могут поблагодарить бессмертных за эту их жестокость. С точки зрения семей, благо охватывает долгий промежуток времени. Но в этом случае, я думаю, они ошибаются.
Раса быстро идет к упадку. Семьи считают, что мы не выдержим еще одной попытки колонизации. Следующей попытки больше не будет. У нас для этого не будет ни материалов, ни желания. Нужно ждать, пока они решат, что неудача исключена. Я считаю, что они ошибаются. Я говорю, что раса приходит в упадок быстрее, чем они думают. Если мы будем ждать их согласия, мы будем ждать слишком долго…
Но этой планетой правят семьи. Не Логист. Я слишком часто противоречил их мнениям в других вопросах, и теперь они не верят мне. Они считают, что я во всем против них.
Робину Хейлу это было знакомо. Когда голос замолчал, он нетерпеливо спросил:
- Вы можете дать нам прогноз, Логист? Есть у нас шансы на успех?
Некоторое время Логист ничего не говорил. Затем из шара донеслось хихиканье, перешедшее в хохот. Это удивило Хейла и совершенно изумило Сэма Рида. Невероятно, что машина может смеяться.
- Поверхность должна быть колонизирована, - сказал Логист, все еще смеясь. - И у вас есть шанс. Хороший шанс. И очень хороший, если с вами Рид. Это все, что я могу сказать, Хейл. Думаю, этого достаточно.
Сэм замер, глядя на тени, плывущие в шаре. Все, что он представлял себе заранее, перевернулось в его голове. Неужели Логист все-таки обманщик? Неужели он предлагал им лишь догадки? Если он ошибался относительно Сэма, значит, он ошибался и во всем другом.