Сари захлебнулась смехом, потерлась о его плечо лбом, в глазах ее появился странный блеск, безошибочно указывавший на ее порок.
Это объясняло многое: ее неуравновешенность, странное равнодушие, а также то, что она не осознала еще молодости Сэма. Как странно, подумал он, и как знаменательно: оба человека, которые помнили его, жили во власти наркотических иллюзий.
Сари оттолкнула его, положила ягоду в рот, выплюнула семечки и улыбнулась злорадной усмешкой, за которой ничего не скрывалось. Да, его необъяснимая молодость не удивляла ее. Она привыкла видеть вокруг себя десятилетиями неизменяющиеся лица. И, одурманенная наркотиками, принимала все окружающее без вопросов. Но в любой момент ее голова могла проясниться. А Сэму еще нужно было узнать очень многое.
- Кедра заменила яд сонным порошком, - сказал он. - Приказала ли она следить кому-либо за мной после этого?
- Она хотела, и Захария приказал. Но когда ее люди отправились по следу, вы исчезли. С тех пор о вас ничего не было известно. Где вы были, Сэм Рид? Вы мне нравитесь, Сэм. Мне кажется, я понимаю, почему Кедра хотела отыскать вас и вылечить. Я…
- Что вы делаете здесь, в доме Харкера?
- Я здесь живу, - рассмеялась Сари. В смехе ее звучала какая-то неприятная нотка. Она неожиданно сжала гроздь плодов в своей узкой руке. - Я живу с Захарией. Но он хочет Кедру. А когда не может ее иметь, довольствуется мною. Мне кажется, я когда-нибудь убью Захарию. - Она вновь улыбнулась, и Сэм подумал, а знает ли Захария о ее чувствах и о том, что она наркоманка? Эта комбинация взрывоопасна.
Он начал осознавать, какая возможность открывается перед ним, но тут прежние сомнения охватили его… В конце концов, какие это возможности? Что скрывается за событиями, происшедшими с ним после пробуждения? Есть ли разумное объяснение появлению наблюдателя в переулке? Тот человек знал, что происходит.
- Почему вы послали за мной? - спросил у женщины Сэм.
Сари опустила руку в воду, чтобы смыть сок. Он дважды задал свой вопрос, прежде чем она его услышала. Посмотрев на него, она улыбнулась своей отсутствующей улыбкой.
- Я любопытна. Все время слежу за частным визором Кедры. Она об этом не знает. Когда я услышала, что они обнаружили вас, я подумала, что смогу вас использовать. Против Кедры или против Захария. Я пока еще не решила. Потом подумаю. Не сейчас. Сейчас я думаю о Захарии. И о Харкерах. Я ненавижу Харкеров, Сэм. Всех Харкеров. Даже себя ненавижу, потому что я наполовину Харкер. Думаю, я использую вас против Захарии. Она наклонилась вперед, задев зелено-золотистыми волосами лицо Сэма, и сказала, глядя ему в глаза из-за густых ресниц:
- Вы ведь тоже ненавидите Захарию, Сэм. Должны ненавидеть. Он хотел вас отравить. Как вы думаете, что больше всего ранит его? Теперь, когда Кедра знает, что вы живы и молоды… Молоды? - в кратковременном раздумье ее брови сдвинулись. Но эта тема требовала умственных усилий, а она не была способна на них. Мозг ее сейчас мог работать лишь на самом примитивном уровне, автоматически, без сознательных усилий.
Неожиданно она откинула голову и рассмеялась.
- Как замечательно! Я накажу их обоих! Теперь, когда вы снова живы, Захария будет ждать, пока вы не наскучите Кедре. А Кедра не сможет получить вас - она не знает, где вы. Вы можете спрятаться, Сэм? Куда-нибудь, где вас не найдут люди Кедры? О, пожалуйста, Сэм, спрячьтесь! Ради Сари. Сари будет так счастлива.
Сэм встал. Мостик музыкально звенел под его ногами, ему вторил смех Сари. В лицо ему дул ароматный ветерок, когда он шел по решетчатому залу. Лифт ждал там, где он его оставил. Когда он вышел из лифта, внизу никого не было. Он прошел над потоком и вышел на улицу.
Как в тумане вступил он на ближайший Путь. Происшествие имело все признаки сна, и ему пришлось убеждать себя в его реальности. Его не оставляло сознание счастливой возможности.
У Харкеров есть уязвимое место, о котором они даже не подозревают, - Сари. А за этим скрывается еще большая слабость, если Сари действительно Харкер. Она явно ненормальна. Наркомания и незрелость лишь частично объясняют неуравновешенность, которая составляет самую суть ее естества, Это открывало новые возможности для Сэма. Значит, даже бессмертные уязвимы, даже в их наследственности есть слабые места.
Есть два возможных пути, на которых он сможет подстеречь Харкеров. Оба они требуют дополнительного изучения. Этим можно заняться позже.
Самое важное сейчас - скрыться. И чем больше Сэм размышлял, тем больше он склонялся к тому, чтобы посетить колонию, где правит Робин Хейл.
Джоэль Рид? Никто не знает о Сэме, кроме Сари. Надо действовать быстрее.
Так он и поступил.
Самое удивительное в колонии заключалось в том, что она находилась не на морском дне. Ни разу после отъезда из башни над головой Сэма не было открытого неба. Вначале империумный купол башни и миля воды над ним. Затем самолет с его стенами из металла и пластика. Затем большие шлюзы колоний с приспособлениями для борьбы с инфекцией - ультрафиолетовым излучением, распылителями кислоты и т. д. И вот он стоит на почве Венеры, над головой его прозрачный империумный купол отбрасывает радужные отражения, когда его освещает выходящее из-под толстого слоя облаков солнце. Воздух был тот же самый. В атмосфере Венеры мало кислорода и много двуокиси углерода, она пригодна для дыхания, но не очень приятна. Здесь, под куполом, ингредиенты атмосферы тщательно сбалансированы. Конечно, это необходимо, как необходим и купол для защиты от плодовитого безумия, заполнявшего поверхность Венеры, - флора и фауна тянулись к свету, убийственно пуская корни, рассеивая семена, производя детенышей в окружающей среде, настолько плодородной, что она сама себя выводила из равновесия. На берегу стоял старый форт - крепость Вольного Товарищества Думпен. Она была переоборудована. И тоже была покрыта империумом - большим куполом в четверть мили в диаметре. Тут и там располагались небольшие домики без всяких попыток планировки. Дома были всех форм, размеров и цветов. Не было излишеств. На всей колонии лежал чуть заметный отпечаток изношенности.
Открытой земли под куполом не было видно. Вся поверхность была покрыта пластиком. Защита от растительности? Возможно. В больших гидропонических бассейнах росли сады, несколько резервуаров содержали стерилизованную воду и почву. Люди неторопливо работали. Похоже на систему.
Сэм пошел по дороге, следуя указателю "Администрация". Всю жизнь он провел под прозрачным куполом, зная о лежащей сверху толще воды. Теперь сквозь прозрачный купол пробивались лучи солнца, и это освещение не было искусственным, хотя казалось плохой имитацией ламп дневного света в башнях.
Мозг Сэма напряженно работал. Он тщательно рассматривал все увиденное, оценивая и классифицируя факты и впечатления в ожидании момента, когда все это понадобится. На время он отодвинул в сторону Сари и Харкеров. Пусть эти идеи созревают. Самый важный вопрос теперь - кто предстанет перед Робином Хейлом? Сэм Рид или его сын? Он не считал, что чем-то обязан Хейлу. Сэм никогда не мыслил такими категориями. Единственное, что его занимало, - выгодно ли это Сэму Риду. Колония все еще казалась многообещающей.
Девушка в розовом халате, склонившаяся к резервуару с растениями, взглянула на него, когда он проходил мимо. Любопытно было видеть, какое воздействие производит даже рассеянный солнечный свет на жителей поверхности. Кожа ее была смуглой, а не молочно-белой, как у Сари. У девушки были короткие каштановые волосы, глаза карие, отличающиеся от глаз жителей башни. Империумный купол тоже закрывал ее всю жизнь, но через него пробивался свет солнца, а к воротам рвались джунгли - голодные живые джунгли, а не мертвая толща морской воды. По ее глазам было видно, что она сознает это. Сэм слегка замедлил шаг.
- Где тут администрация? - спросил он.
- Вам сюда, - у нее был приятный голос.
- Вам здесь нравится? Она пожала плечами.
- Я здесь родилась. В башнях, должно быть, удивительно. Но я там никогда не была.
- Вы бы даже не заметили разницы - ее нет, - заверил ее Сэм и пошел дальше с беспокойными мыслями в голове. Она родилась здесь. Ей больше двадцати лет. Хорошенькая, но не совсем в его вкусе. И тут в голову ему пришла мысль, что, если в ней есть хотя бы часть качеств, которые ему нравятся в женщинах, он может подождать ее дочери или внучки - надо только тщательно выбирать родителей. Бессмертный может выращивать людей, как смертный выращивает породу элегантных кошек или породистых лошадей. Можно создать себе целый гарем не только в пространстве, но и во времени. Должно быть, это прекрасно.
Губернатор колонии должен был быть занят. Однако не был. Через минуту после того, как Сэм сообщил свое вымышленное имя, дверь открылась, и он вошел в кабинет Робина Хейла.
- Джоэль Рид? - медленно произнес Хейл. Взгляд у него был проницательный, и Сэму потребовалась вся сила воли, чтобы встретить его уверенно.
- Да, Сэм Рид был моим отцом.
- Садитесь.
Сэм смотрел на Хейла. Будто они виделись только вчера. Хейл изменился, но очень мало, почти незаметно для глаз. По-прежнему худой, загорелый, спокойный человек, привыкший к терпению, за годы, оставшиеся позади, предвидя столетия, лежащие впереди.
Изменение тем не менее было реальным. Не было спокойного энтузиазма в голосе и манерах, которые помнил Сэм. То, к чему он стремился с такой надеждой, когда они расстались, теперь осуществилось, но окончилось не совсем так, как он хотел. Впрочем, это лишь кратковременный эпизод в жизни Хейла.
Робин Хейл помнил дни Вольного Товарищества, долгие военные годы, минувшие поколения, когда последние остатки человечества были вольны заселять моря и смотреть в лицо опасности. Тогда это было делом, а не разбойничьей романтикой. Вольные товарищи начали кочевую жизнь, и они были последними кочевниками перед тем, как человечество ушло под защиту башен, в подводную оцепенелость. Башни стали могилой или маткой, или и тем и другим для людей Венеры, которые начали свою жизнь как дикие кочевники на Земле.
- Ты доброволец? - спросил Робин Хейл. Сэм пришел в себя:
- Нет.
- Я не знал, что у Сэма был сын. - Хейл по-прежнему смотрел на него спокойным задумчивым взглядом, который Сэму было трудно выдержать. Неужели бессмертный сумеет увидеть правду, несмотря на маскировку? Возможно. Но к нему это не относится. Он еще не стал бессмертным в том смысле, как бессмертны эти люди. Он не усвоил еще их взгляды на вещи, не узнал еще жизнь так, как знают они.
- Я сам до последнего времени не знал, - сказал он. - После скандала с колонией моя мать сменила фамилию.
- Понятно, - голос Хейла звучал уклончиво.
- Знаете ли вы, что случилось с моим отцом? - Это был опасный поворот. Если Хейл скажет: "Да, вы Сэм Рид", то по крайней мере исчезнет неопределенность. Но Хейл не сказал этого. Впрочем, это не означало, что он не узнал Сэма Рида.
Вольный товарищ покачал головой.
- Он усыплен сонным порошком. Думаю, сейчас он мертв. У него было много врагов, особенно после скандала. Вы… вы должны быть одним из них.
Сэм не собирался открывать свои карты. У олимпийцев есть божественная прерогатива - быть непредсказуемыми. Зевс бросал свои молнии, повинуясь случайным порывам.
Хейл снова покачал головой, слегка улыбнувшись. Невозможно ни любить, ни ненавидеть этих эфемерных короткоживущих. Их разделяет временной барьер - и только.
- Это не была вина Сэма Рида, - сказал Хейл. - Он не мог ни стать мошенником. Это у него врожденное. И во всяком случае, он был только орудием. Я не имею ничего против него.
Сэм глотнул. Что ж, он сам напросился на это. Он решительно перешел к следующему пункту.
- Мне нужен ваш совет, губернатор Хейл. Я лишь недавно узнал, что мой отец был мошенником и банкротом, но правительство отыскало его следы и оплатило все его долги - верно?
- Верно.
- Он ничего не оставил мне - даже доброго имени. Но я произвел расследование. Существует ценное имущество, которым обладал мой отец перед тем, как уснул, и которое не конфисковано у него. Документы на землю. Сорок лет назад правительство выдало ему патент на центральные области Венеры, и этот патент до сих пор сохраняет силу. Я хочу знать, значит ли он сейчас хоть что-нибудь?
Хейл постучал пальцами по столу:
- Почему вы пришли ко мне?
- Отец был с вами, когда начиналась колония. Я считал, что вы знаете. Вы помните, вы ведь бессмертный.
Хейл сказал:
- Я, конечно, знал об этом патенте. И пытался перехватить его. Но он был на имя вашего отца. А такие патенты не подлежат отмене. У правительства есть для этого причины. Колонии на Венере полностью зависят от башен, и в случае необходимости их легко отрезать от источников снабжения. Значит, вы унаследовали этот патент…
- Он чего-нибудь стоит?
- Да. Харкеры немало заплатят Вам за сокрытие этой информации.
- Харкеры? Почему?
- Чтобы я не смог основать новую колонию, - сказал Хейл, и руки его, лежавшие на столе, медленно раскрылись. - Вот почему. Я основал эту колонию после того, как ваш отец… после того, как он исчез. Начинали мы с маленькой группой тех, кто верил в меня. Их мало осталось в живых. Жизнь тут вначале была нелегкой.
- Сейчас она такой не кажется, - заметил Сэм.
- Видите ли… Харкеры пытались мне помешать основать колонию и не смогли. А после того как колония появилась, они не посмели дать ей погибнуть. Они ведь тоже хотят со временем колонизировать Венеру и не желают, чтобы психологический эффект от гибели нашей колонии помешал им. Они не хотят, чтобы мы погибли, но и не дают нам двигаться вперед. Мы тяжело трудились в первые годы. Мы не потеснили джунгли, но начали. Мы расчистили место и построили колонию. Мы сражались за каждый шаг, а джунгли пытались отбросить нас назад. Мы продолжали идти вперед. И когда мы были готовы основать новую колонию, Харкеры помешали нам. Они лишили нас снабжения. Они лишили нас добровольцев.
В соответствии с договором, мы должны давать ежегодную прибыль. Иначе правительство имеет право взять управление на себя. Они не смогли отстранить меня, но зато смогли сделать так, чтобы колония не давала прибыли. Последние тридцать четыре года правительство распоряжается здесь, поддерживая статус-кво.
Они дают нам столько припасов, чтобы мы не погибли с голоду. Но этого недостаточно, чтобы мы могли развиваться. Они не хотят, чтобы мы шли вперед. Они хотят подождать, пока не будет никакого риска. А это время не наступит никогда.
Хейл смотрел на Сэма, и его глаза кипели гневом. Кого он видел перед собой, Джоэля или Сэма? Ясно было одно: он сказал много больше того, что сказал бы случайному посетителю.
- У меня связаны руки, - продолжал Хейл. - Номинально я губернатор. Но все здесь остановилось. Если бы я мог основать другую колонию… - Он замолчал, глядя на Сэма из-под сдвинутых бровей. - Но мне не дадут патента. Понимаете теперь, как важен ваш патент. Харкеры немало заплатят вам за него.
Так вот почему он так много сказал. Хейл кончил, но не смотрел на Сэма. Он неподвижно сидел за своим столом и ждал. Не убеждал и не просил - просто ждал. Что он мог предложить стоящему перед ним человеку? Деньги? Но Харкеры дадут больше. Участие в колонии? Но к тому времени, когда она начнет приносить прибыль, любой короткоживущий будет давно мертв.
Неожиданно Сэм спросил:
- Что вы сделаете с патентом, губернатор?
- Начну заново. Я не могу вам много заплатить, могу взять патент взаймы, но прибыли придется ждать долго. Вначале потребуется очень много денег. На Венере колонии должны расширяться. Это единственный путь. Теперь я знаю.
- А если вы потерпите поражение? Ведь правительство снова придет к руководству, и все придется начинать сначала.
Хейл молчал.
- Вам понадобятся большие средства, чтобы начать новую колонию. Вы…
- Не спорю, - сказал Хейл. - Я уже сказал, что Харкеры дадут вам больше.
Теперь замолчал Сэм. Десятки возможностей возникали в его мозгу - десятки возможностей раздобыть деньги, перехитрить Харкеров, развернуть пропаганду и сделать следующую колонию успешной, несмотря на противодействие. Он сумеет сделать это. Перед ним теперь все время мира.
Хейл следил за ним, и через неимоверное напряжение, написанное на его лице, начала проступать надежда. И снова Сэм удивился этому человеку. Этот долгоживущий, со всей своей зрелостью и жизненным опытом, однажды уже обращался к Сэму и готов был обратиться вновь. А ведь Сэм Рид всего лишь короткоживущий, почти ребенок с точки зрения бессмертного.
Хейл признался, что если этот короткоживущий с интеллектом котенка не поможет ему, то его любимые детища окажутся под угрозой.
Смутная параллель с социальной историей Старой Земли пришла в голову Сэму. Когда-то Сэм читал о том, что в давние времена на Земле монгольские орды были настолько обессилены своим быстрым расширением, что уже не могли играть активную роль в истории. Со всеми ресурсами, которыми располагает их территория, народ сам по себе не в силах что-либо сделать, если не появятся люди с инициативой.
Возможно, то же самое произошло и с Робином Хейлом. Он был единственным живым человеком, который сражался вместе с Вольными товарищами. Не растратил ли он в эти суровые годы свою инициативность?.. Он располагал столетиями опыта, знаний, аккумулированной зрелости, но у него не было единственного качества, которое бы позволило пустить все это в ход.
Этим качеством в изобилии обладал Сэм. А вдруг он единственный, кто им обладает? У Хейла за плечами долгая жизнь, но нет воли.
У остальных бессмертных достаточно инициативы, но…
- Если мы будем ждать, когда начнут семьи, время действий не наступит никогда, - сказал вслух Сэм, удивляясь, что эта мысль не приходила ему в голову раньше.
- Конечно нет! - Хейл был спокоен. - Возможно, и сейчас уже слишком поздно.
Сэм едва слышал его.
- Они думают, что правы, - продолжал он развивать свою мысль. - Но они не хотят перемен. Они будут ждать до тех пор, пока не поймут, что ждали слишком долго, и тогда, может быть, они будут даже отчасти рады этому. Они консервативны. Люди у власти всегда консервативны. Они считают, что все изменится к худшему.
- Это относится ко всему населению башен, - сказал Хейл. - Что мы можем предложить ему такого, что сравнилось бы с тем, что оно имеет. Комфорт, безопасность, цивилизованная жизнь. А у нас опасности, тяжелая работа и надежда создать через столетия такие условия, в каких они живут уже сейчас. Никто из них не увидит плодов своего труда, даже если они поймут необходимость перемен.
- Однажды они отозвались, - задумчиво напомнил Сэм. - Когда мой отец предложил первый план колонии.
- О да, есть множество недовольных. Но одно дело говорить о романтике, о приключениях и совсем другое - испытывать опасности и тяжесть работы. Этим людям не хватает толчка.
Пионеры становятся пионерами тогда, когда условия дома невыносимы или когда условия в другом месте выглядят более обещающими или… если появляется Грааль, Святая Земля или что-нибудь в этом роде. Здесь дело идет о спасении человеческой расы, а не о ясной и видимой цели. Сэм поднял красные брови.
- Спасение человеческой расы? - переспросил он.