* * *
"В то утро, Ганс, как ты понимаешь, я встал очень рано. Я, признаюсь, и не ложился в полном смысле этого слова. Легкая полудрема в кресле не может называться полноценным сном. Меня распирало от ощущения тайны, которая должна прийти в мой дом. Тайны, которая сама стремится в руки того, кто слывет за ними большим охотником.
Услышав, как ты ушел, я спустился вниз и позавтракал. Мне не очень этого хотелось, но разум зависит от плоти. Этот урок ты преподал мне в свое время, и я за него весьма благодарен.
Но после того как с трапезой было покончено, начались долгие часы ожидания. О, как я ненавидел время в тот момент и как сожалел, что не могу подчинить его своим желаниям. Оно тянулось столь медленно, что я едва не сошел с ума, сгорая от нетерпения. Все раздражало, и даже Хасим Руфди превратился в моем сознании в отвратительнейшего человека, который мучает меня подобным образом.
Однако после полудня он соизволил явиться. В одиночестве. Поминутно оглядываясь, словно опасаясь погони или слежки, наш знакомый скользнул в дом и только тогда позволил себе перевести дух. Я сразу понял, что дело нечисто.
- Простите, если заставил вас ждать, - произнес он поклонившись.
- Право, не стоит. Я только недавно встал, - ответил я.
Моя ложь, Ганс, была необходима. Учитывая, с какими предосторожностями пробирался ко мне Хасим, можно было сделать вывод, что тайна, принесенная им, весьма опасна. Потому выказывать любопытство не стоило. Покажи людям, что их слова ничуть тебя не интересуют, и они сразу же начнут доказывать их правдивость и правоту. Этот прием стар, как наш мир, и он, к счастью, продолжает работать. Потому что едва мне стоило заикнуться о том, что я нисколько не скучал, как купец посмотрел на меня укоризненно.
- Поражаюсь вашему хладнокровию, - заметил он. - Пройдем?
- Разумеется.
Я кивнул и повел нашего гостя в лабораторию. Как ты помнишь, в ней нет окон, а вентиляция выведена столь причудливым образом, что подсмотреть или подслушать нас было практически невозможно.
- Я принес ее, - сгорая от возбуждения, сказал Хасим Руфди. - Принес книгу, которую вы хотели!
- Дайте! - закричал я, разом сбросив маску невозмутимости. Я действительно не мог удержаться.
- Всему свое время, - Хасим улыбнулся, и я увидел на его лице столь знакомое мне выражение торгаша, которое нападает на представителей этого сословия, едва они почуют выгоду. - Конечно, я отдам вам книгу. В обмен на услугу. Очень важную для меня и не обременительную, как я понимаю, для вас. Исходя из нашей вчерашней беседы, я могу сделать вывод, что вы действительно разобрались в природе Сентименталя, и требуются лишь практические руководства, чтобы применить эти знания.
- Конечно, я знаю о Сентиментале многое, - с достоинством ответил я. - Не представляю никого, кто кроме меня способен на его дрессировку.
- Отлично, - гость кивнул. - Именно дрессировка мне и понадобится. Поскольку я считаю вас человеком порядочным, который не станет болтать просто так, поведаю вам суть проблемы, вставшей перед нашим семейством.
Хасим Руфди внимательно посмотрел на меня, после чего я заверил его в собственной честности и способности сохранить тайну, которую мне предстоит услышать.
- Как вы понимаете, наша семья весьма родовита и пользуется уважением и почетом в Багдаде. У нас хранится немало старинных книг, одну из которых вы смогли заполучить. Честно говоря, я никогда ими особо не интересовался, в отличие от моего брата, но о богатстве библиотеки был наслышан. Керим же с детства увлекался книгами, хотя при этом не забывал о шалостях, коих в его юные годы хватало. В нашей семье он вроде дурного побега. Растет не в ту сторону, забирает часть сока, а пользы не приносит. Давно пора обрезать, но рука не поднимается - все же родственные узы. Сейчас, однако, ситуация дошла до крайности. Но прежде чем сообщить вам о сути дела поклянитесь тем, что вам дорого больше всего, что эта история никогда не достигнет его ушей и ушей еще одной особы, о которой я вскоре сообщу.
- Клянусь своими знаниями! - признаюсь, я поклялся без промедлений.
- Думаю, для ученого это действительно страшная клятва. Так вот, помимо того, что мой брат забрал несколько книг из библиотеки, отправившись вместе с ними в странствия, он совершил еще больший грех. Он полюбил иноверку.
- О! - я не смог сдержать возглас удивления.
- Да. Боюсь, все именно так. Мы уважаем людей чужой религии, но все же считаем, что кровь правоверных и христиан не должна смешиваться. А уж если это и происходит, то ни в коем случае не в нашей семье. Этот поступок может навлечь на нас позор. Ведь хуже всего то, что христианка тоже отвечает его чувствам.
- И кто же эта женщина?
- Я думаю, вы уже догадались, что это наша с вами знакомая - фрейлейн Эльза, - купец вздохнул. - Признаюсь, она мила собой и воспитана правильно, но ей никогда не войти в нашу семью. При этом, насколько я знаю, она и Керим все понимают, а потому собираются сбежать до свадьбы фрейлейн. Вот потому мне и требуется ваша помощь.
Хасим Руфди замолчал и внимательно посмотрел на меня. Ход его мыслей не требовал каких-то особых догадок. Он хотел, чтобы я с помощью Сентименталя направил чувства Эльзы к жениху и отвернул от Керима. Сейчас в основе всего лежало их обоюдное желание быть вместе. Стоило одному охладеть, как другому осталось бы только смириться. Это наверняка произойдет не сразу, и последуют попытки вернуть чувство, но никто не может вечно любить безответно. В этом вся суть любви - давать, получая.
Я высказал эти догадки Хасиму, и он улыбнулся.
- Вы абсолютно правы, мой друг. Детали мы сможем обсудить позже, но сейчас ответьте мне только одно - согласны ли вы помочь нашей семье в возвращении блудного сына? Скажете "да" и получите книгу в свое полное распоряжение. Если ваш ответ будет "нет", то я сегодня же сожгу ее, потому что вы открыли мне опасность и силу этих знаний. Что с ними будет, если они попадут не в те руки - страшно представить!
Замолчав, купец присел и, стараясь не смотреть на меня, принялся ждать. Мне же предстояло принять, не побоюсь этого слова, самое важное решение в жизни. Великая тайна в обмен на искреннее счастье двух людей. Счастье, которое могло превратиться в горе для их близких…"
* * *
- И каков же был ваш ответ? - спросил я, когда Клаус фон Дирк замолчал.
Не говоря ни слова, он прошел к кровати и вынул из-под одеяла книгу, которую показал мне. Действительно, трудно было представить, что мой хозяин примет какое-либо иное решение. Знания давно стали его страстью, и он готов был ради них пожертвовать страстями других людей.
- Вот, - произнес господин. - Спрятал, потому что эта книга порабощает мою волю. Смотрю на нее и не могу ни о чем думать. Только о том, чтобы скорее раскрыть.
- Вы ее еще не раскрывали?! - удивился я.
- Лишь бегло просмотрел, чтобы убедиться, что это действительно оно. На самом деле, Ганс, как только я открою эту книгу и погружусь в нее, то она получит надо мной полную власть.
- Такую же власть вы получите над чувствами других людей, - выпалил я, не успев остановиться.
Клаус фон Дирк внимательно посмотрел на меня, отчего я покраснел. Невольно я выдал себя и свой взгляд на происходящее. "Кто ты такой, чтобы лезть в дела чужих для тебя людей? - спрашивал я себя. - К тому же, не забывай, что Агнетт могла сбежать следом за хозяйкой, оставив тебя здесь!"
- Ты, кажется, укоряешь меня, Ганс, - произнес господин вкрадчивым тоном.
- Нет, что вы, - я поспешно опустил глаза.
- Почему же? Ты вправе осуждать мои поступки. В конце концов, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо, и, несмотря на разность в положении, образовании и происхождении, ты единственный из всех, к кому я могу применить слово "друг", - при этих словах я опустил глаза еще ниже. - Да-да, Ганс. Друг. И, признаюсь, мне нужна твоя поддержка, как в тот момент, когда ты решил поехать вместе со мной. Сейчас же мне хочется знать, что ты обо всем этом думаешь?
Я молчал. Не знал, что ответить. Мне многое хотелось сказать, но я чувствовал, что это не совсем то, что господин желает слышать. Тем не менее, я решился.
- Мне кажется, что разлучать влюбленных - это грех. Никто не знает, какая сила побуждает нас любить, но я думаю, что это от Господа. И ставить под сомнение, разрушать созданное им - значит противоречить самому Богу. Я не могу представить, чтобы кто-нибудь разлучил меня и Агнетт, заставив ее полюбить другого.
- Но, Ганс, послушай, ведь это не первый раз, когда ты влюбляешься?
- Не первый, - ответил я честно, хотя и не понимал, к чему Клаус фон Дирк клонит.
- И точно так же, как я понимаю, твоя любовь не всегда была ответной. И порой она заканчивалась или какие-то обстоятельства мешали ей свершиться. Если такое случается по воле Господа, то мы вынуждены признать, что не всегда его решения имеют смысл с нашей точки зрения. Даже церковь утверждает, что пути Господни неисповедимы. Может, я сейчас и сам являюсь его орудием.
Я неуверенно кивнул. Хотя такие вопросы нередко приходили мне в голову, но я считал их кощунственными. Однако господин был во многом прав. И не стоило забывать, что он гораздо больше меня был искушен в подобных спорах.
- Вот видишь, если Господь выбирает неверный с нашей точки зрения вариант, то это из-за того, что очень часто люди сами не знают, чего они хотят, - я не мог поручиться, но мне показалось, что в этих словах мелькнули насмешка и чувство превосходства. - Не стоит забывать и про герра Кноппа. Он, без сомнения, любит фрейлейн Эльзу. Таким образом, на двух влюбленных и одного недовольного "до", мы получим двух влюбленных и одного недовольного "после". Изменится лишь качество, но не количество. Думаю, тебе мешают понять это только личная симпатия к фрейлейн Эльзе, и то, что твоя возлюбленная состоит у нее в услужении. А еще ты не можешь осознать, что все предрешено. Что даже в случае моего отказа семья Руфди найдет способ разлучить несчастных возлюбленных. И уверяю тебя, не обязательно этот способ окажется человечней того, которым собираюсь воспользоваться я.
Здесь я был вынужден капитулировать. Я действительно позабыл о герре Кноппе. Романтическая история двух влюбленных, семьи которых против того, чтобы они были вместе, напомнила мне представления ярмарочных артистов. В жизни подобной драмы куда больше.
- Ну, так что ты скажешь теперь, Ганс? - заметив мою нерешительность, спросил Клаус фон Дирк.
- Я скажу, что по-прежнему считаю, что управлять чувствами других людей в воле Господа. Но для меня честь, если человек, которому я служу, сможет это опровергнуть.
- Прекрасно сказано! - господин улыбнулся.
Я тоже выдавил из себя улыбку. Решение далось с трудом, и я чувствовал, что оно еще не раз покажется мне ошибочным. Но, несмотря на всю любовь к Агнетт, я не обязан был блюсти честь ее госпожи. Брак с человеком достойного положения по согласию отца - более правилен и логичен, нежели то, что она задумала. Сбежать вместе с иноверцем; опорочить свою честь, честь семьи, честь жениха и честь чужого рода; немыслимое безрассудство. И кто знает, не забрала бы фрейлейн с собой Агнетт, как верную спутницу и подругу? А ведь может статься, что моя любимая знала о замыслах госпожи. Другого доверенного человека трудно представить.
Признаюсь, от этой мысли я похолодел. Если Агнетт хватит ума догадаться, откуда перемены в намерениях фрейлейн Эльзы, то нельзя исключать, что она отвернется от меня, выяснив какую роль, я сыграл в происходящем. Я дал себе слово, непременно разузнать как можно больше, и продолжил утешаться тем, что решать все равно не мне. Предложенный выход был наиболее разумным и устраивающим все стороны.
По прошествии многих лет мне довелось понять, что эта позиция хоть и защищает от необходимости делать выбор, но не спасает от мук совести за то, что он так и не был сделан.
Глава VII
Клаус фон Дирк с головой погрузился в книгу. Как господин и предсказывал, она захватила его полностью. Никуда не выходил, ни с кем не общался, ел через силу и все время читал. Иногда мне доводилось слышать, как он что-то недовольно бурчит, листая страницы.
Во внешности господина произошли изменения, сделавшие его похожим на истинного демона. Глаза впали, черты лица стали более резкими, а в черных волосах, которые давно уже не знали гребня, появилась седина. Создавалось ощущение, что даже внешность переменилась специально для той роли, которую должен был сыграть он в судьбе людей, его окружавших.
Несмотря на тревогу за здоровье - прежде всего душевное - Клауса фон Дирка, я все больше и больше времени проводил с Агнетт. Мы теперь и дня не могли прожить без того, чтобы не увидеть друг друга. Прогуливались по городу, не уставая им восхищаться; но ощущение, что нам здесь нет места, не покидало нас ни на секунду.
Мы хотели вернуться в родной край, знакомый с детства. Где все привычно и понятно, и где я смог бы, подыскав подходящую замену, оставить Клауса фон Дирка вместе с его тайнами. Да и Агнетт, признаюсь, тяготилась своим положением. Несмотря на искреннюю радость, охватывающую ее при виде счастливой хозяйки, она понимала, что связь с человеком другой религии не делает ей чести.
Наверное, именно поэтому она и не была посвящена в планы госпожи. Такой вывод я сделал из наших бесед, поскольку не раз подводил Агнетт к мысли, что влюбленные могут попросту сбежать.
- Это невозможно, - сказала моя возлюбленная. - Госпожа любит Керима Руфди, его общество доставляет ей удовольствие, но она не сбежит с ним.
- Но представь, что нам запретили видеться, а тебя пытаются выдать за другого. Что тогда? - спросил я с замиранием сердца.
- Тогда все было бы иначе, - ответила она через паузу, а затем улыбнулась. - Но, милый Ганс, никто не выдаст меня за другого. А если нам запретят видеться, мы всегда сможем делать это тайно.
Признаюсь, данный ответ не устроил меня полностью. Агнетт не сказала, что способна сбежать со мной в том случае, если это будет единственным шансом быть вместе. Хотя и мне самому не удалось бы оставить Клауса фон Дирка. Различные привязанности: духовные, дружеские или любовные - каждая из них имеет над нами свою власть, а потому всегда неприятно, если они начинают расходиться меж собой. Чтобы ты не выбрал - в любом случае будет больно тебе и кому-то еще. Выбирать между другом и любовью, не все равно, что делать выбор из двух друзей или возлюбленных, ведь ты рискуешь потерять и друга, и любовь.
К тому же, было еще одно обстоятельство: как я не раз замечал, женщины редко говорят тебе "да" или "нет", если речь идет о чем-то умозрительном. Добиваться от них точного ответа в этот момент бесполезно. Они могут сказать лишь то, что чувствуют сейчас. Когда же ситуация случается, то выбор происходит моментально.
Потому я продолжал верить и отбрасывал сомнения. Как нередко наставлял меня Клаус фон Дирк: "Будь доволен, имея то, что имеешь. Если ты одет в лохмотья, а хочешь нормальную одежду - не стоит проклинать лохмотья и отказываться от них, не заполучив чего-то другого, иначе ты замерзнешь окончательно".
* * *
Прошло несколько дней. Клаус фон Дирк перебрался с книгой в лабораторию и перешел к экспериментам.
Несколько раз за это время к нам заглядывал Хасим Руфди. Поначалу он отводил взгляд, встречаясь со мной, но потом, узнав, что я часто отправляюсь гулять с Агнетт, стал появляться именно в это время. Не знаю, чем я смущал его. Ни взглядом, ни словом я старался не выдать то, что посвящен в его тайну.
Господин меж тем продолжал рассказывать мне о том, что должно было случиться дальше.
- В первую очередь, - сказал он как-то, лежа в одежде на застеленной кровати, - хочу признаться тебе Ганс, что герр Кнопп в курсе нашего плана. Не деталей, отнюдь. Сомневаюсь, что он верит в алхимию. Но он знает, что его возлюбленная встречается втайне от него с другим.
- И он это терпит?! - от удивления я чуть было не подскочил.
- Тише, Ганс, тише. Естественно, терпит. Герр Кнопп - деловой человек. А деловые люди вытерпят многое, если чувствуют выгоду. Мы заверили его, что сделаем все наилучшим образом. В конечном итоге, фрейлейн Эльза вновь вернет герру свое расположение, а излишнее давление может только повлечь необдуманные поступки. Разговаривал и заверял, как ты понимаешь, Хасим. Мне, признаюсь, такие беседы претят.
- А почему он его слушает?
- Хасим Руфди, как он не раз повторял, из весьма уважаемого рода. Герр Кнопп - представитель торговой фирмы. Он отлично знает: кому можно доверять и кого можно слушать. Думаю, герр не нашел причин сомневаться в словах Хасима или же обнаружил доказательства, их подтверждающие.
- И в чем же сам план? - спросил я. Мной, признаюсь, руководили любопытство и желание, узрев обрывок, увидеть полную картину.
- В назначенный день Хасим постарается отослать своего брата как можно дальше. Нужно, чтобы его не было в городе. В это время, герр Кнопп даст фрейлейн Эльзе снотворное и привезет ее сюда. Наверняка он удивится, увидев, что произойдет, но у него не будет возможности отступить, зайдя так далеко. Сентименталь, как тебе известно, это сущность, управляющая чувствами. В той или иной мере она живет в каждом из нас. Мы испытываем тревогу, страхи, волнения, любовь, ненависть et cetera. Всем этим управляет наш внутренний сентименталь. Вызвав его и подчинив, я смогу перенаправить любовь фрейлейн.
- Вы думаете, у вас получится?
- О! Я имею все основания полагать, что так и будет. Процесс вызова и приручения описан в книге полностью. Мне осталось разобраться с несколькими тонкостями и попробовать на ком-нибудь для того, чтобы убедиться окончательно.
- Только не на мне! - вскричал я и отшатнулся.
Клаус фон Дирк удивленно приподнялся на кровати.
- Что ты, Ганс, я вовсе не собираюсь управлять чувствами тех, кто мне дорог. Именно по этой же причине я не предложил тебе привести Агнетт, чтобы в точности знать, любит она тебя или нет…
- …разумеется, любит!
- Конечно же, - господин улыбнулся одними лишь кончиками губ. - Разумеется, любит. Достойный ответ. Именно поэтому я не предлагаю тебе узнать точно, ведь ты веришь. А вера, порой и особенно в таких делах, гораздо лучше знания наверняка. Все проще. Хасим приведет мне кого-нибудь из своих слуг.
- А разве… разве необходимо использовать лишь фрейлейн Эльзу? - спросил я осторожно. - Почему бы не заставить Керима Руфди разлюбить ее?
- Насколько я успел разобраться в природе Сентименталя - его обязательно надо перенаправить. А Кериму еще не нашли подходящей невесты, - на этих словах Клаус фон Дирк усмехнулся. - К тому же, Хасим не до конца доверяет мне. А потому вряд ли даст проводить опыты над собственным братом, каким бы позором семейства он его не считал.