В лучах полароидовской лампы я мигом вернулся к человеческому облику и встал. Грисволд открыл водопроводный кран и, прижав его пальцем, пустил в саламандру струйку воды. Тварь зашипела. Да, вода все же раздражала ее, но у нас под рукой было слишком мало жидкости, чтобы залить саламандру, для этого уже понадобилось бы целое озеро… Тварь повернула голову и разинула пасть, нацелившись на Грисволда.
Сплошное тщеславие…
Я одним прыжком очутился возле газовой горелки, на которой до сих пор кипела бесполезная мензурка с водой. Воздух в лаборатории помутнел от жара, пот ручьем стекал по моей спине. Нет, не могу сказать, что меня озарила гениальная догадка, - я действовал чисто инстинктивно, повинуясь вспышке памяти.
- Убей нас! - рявкнул я. - Убей, если осмелишься. Наш слуга сильнее тебя. И он будет тебя преследовать до конца творения.
- Твой слуга? - Языки пламени сопровождали слова.
- Да… наш слуга, тот огонь, который не боится воды!
Саламандра, рыча, шагнула ко мне. Она все же не была еще настолько могущественна, что ее перестало смущать упоминание о воде.
- А ну, где он? Показывай! Давай!
- Наш слуга… маленький, но сильный, - сварливым тоном бормотал я. - Ярче тебя, и куда прекраснее, и влажные элементы не могут причинить ему вреда. - Я схватил банку с образцами металлов и щипцы. - Хватит ли у тебя храбрости взглянуть на него?
Саламандра ощетинилась:
- Хватит ли у меня храбрости? Лучше спроси, осмелится ли он противостоять мне?
Я мельком бросил взгляд в сторону. Джинни уже поднялась и схватила волшебную палочку. Девушка еще едва дышала, но глаза ее уже воинственно прищурились.
В лаборатории стало очень тихо. И потрескивание огня, обезьянье бормотание Аберкромби, негодующее повизгивание Свартальфа лишь подчеркивали тяжесть этой тишины. Я взял щипцами полоску окиси магния и поднес ее к пламени горелки.
Образец вспыхнул бело-голубым химическим светом, и мне пришлось отвернуться, чтобы не ослепнуть. Саламандре было далеко до этого злобного сияния. Я увидел, как тварь, пытаясь скрыть испуг, кичливо раздулась.
- Взирай! - И я поднял горящую полоску. За моей спиной Джинни быстро произнесла: "О Индра, Абадонна, Люцифер…"
Детский ум, способный сосредоточиваться лишь на одном предмете… но надолго ли? Я должен был удерживать ее внимание все те сто двадцать секунд, что необходимы были Джинни.
- Огонь, - нервно сказала саламандра. - Просто еще один огонь, просто маленький кусочек той силы, от которой произошла и я.
- А вот так ты умеешь, поджигательница?
Я окунул горящий образец в мензурку с водой. Над водой вспухли клубы пара, вода кипела и булькала - но металл продолжал гореть!
- Неплохо, неплохо, - одобрительно прошептал Грисволд.
- Киик-иик-иик! - сказал Аберкромби.
- У! - сказал Свартальф.
- Это фокус! - завизжала саламандра. - Это невозможно! Если даже я не умею… Нет!
- Стоять на месте! - рявкнул я в наилучшей армейской манере. - Ты все еще сомневаешься, что мой слуга найдет тебя, где бы ты ни спряталась?
- Я убью это маленькое чудовище!
- Валяй, дубина! - согласился я. - Не хочешь ли устроить дуэль на дне океана?
Резкий свист на мгновение перекрыл шум, поднявшийся в лаборатории. К окнам подлетели полицейские на метлах.
- Я тебе покажу, я тебе…
Рев саламандры стал похож на рыдание. Я нырнул под скамью, толкнув туда же Грисволда. Гейзер пламени вспыхнул на том месте, где я только что стоял.
- Мяу, мяу! - крикнул я. - Не можешь ты меня поймать! Драная кошка!
Свартальф мрачно уставился на меня.
Пол задрожал, когда элементаль погналась за мной - она не пыталась обойти скамьи, она просто прожигала себе путь сквозь них. Меня опалил страшный жар. Я чуть не потерял сознание.
Но все уже было кончено. Джинни торжествующе выкрикнула: "Аминь!" - и воздух с грохотом сомкнулся в том месте, где только что находилась саламандра.
Я, пошатываясь, поднялся на ноги. Джинни мгновенно очутилась в моих объятиях. В лабораторию ворвалась полиция, и Грисволд нервно требовал, чтобы сюда немедленно вызвали пожарных, иначе все здание превратится в угли. Аберкромби выскочил в окно, а Свартальф спрыгнул со стеллажа. Вот только он забыл, что пекинесы далеко не так проворны, как коты… и праведный гнев Свартальфа отразился в выпученных глазах пса.
Глава 13
Снаружи, на лужайке перед зданием, было прохладно и тихо. Мы сели на покрытую росой траву, посмотрели вокруг, взглянули на луну - и просто радовались тому, что живы.
Служебные чары разделяли нас, но в глазах Джинни светилась нежность. Мы едва замечали, как мимо нас пробегали люди, кричавшие, что саламандра исчезла, и как церковные колокола понесли ту же весть к небу.
Но в конце концов наше внимание привлек лай Свартальфа. Джинни хихикнула.
- Бедняжка! Я тебе верну твой вид, как только смогу, но сейчас - потерпи, есть дело более важное. Идем, Стив.
Свартальф так и сел на месте. Наверное, его до глубины души потрясла мысль, что может быть дело более важное, нежели возвращение ему кошачьего облика.
На полпути нас встретил доктор Мальциус. Лунный свет, просачиваясь сквозь листву вяза, падал на его лицо и отражался в стеклах пенсне.
- Моя дорогая мисс Грэйлок, - начал он, - правда ли то, что вы сумели избавить общество от опасности? Вы заслуживаете поощрения. Примите мои поздравления. Анналы славы университета, коего я имею честь быть президентом…
Джинни, подбоченившись, уставилась на него ледяными глазами.
- Честь победы принадлежит мистеру Матучеку и доктору Грисволду, - заявила она. - И я намерена известить об этом прессу. И, без сомнения, вы найдете необходимым предоставить доктору Грисволду более подходящие условия для работы.
- Ох, что вы… - забормотал топтавшийся неподалеку ученый. - Это же…
- Помолчите, простофиля, - шикнула на него Джинни. И продолжила громко: - Лишь благодаря его смелой недальновидной приверженности изучению законов природы… ну, дальше вы сами придумаете, Мальциус. И не думаю, что вы будете слишком уж популярны, если продолжите морить голодом его факультет.
- Ох… ну конечно… в конце концов… - Президент отчасти пришел в себя. - Я уже размышлял об этом. Вообще-то намеревался вынести этот вопрос на обсуждение на следующем заседании Совета.
- Я вам напомню о нем, - сказала Джинни. - Дальше. Насчет идиотского запрета каких-либо отношений между студентами и преподавателями. Мистер Матучек скоро станет моим мужем…
Ух!.. У меня перехватило дыхание.
- Но, дорогая мисс Грэйлок, - забормотал Мальциус. - Приличия… правила… к тому же он слишком нескромен!
Лишь тут я с ужасом понял, что во всей этой суматохе где-то потерял шубку Джинни.
К нам подошли двое копов, таща брыкающуюся волосатую. фигуру. Третий полицейский нес одежду, которую растерял шимпанзе.
- Вы уж нас извините, мисс Грэйлок, - благоговейным тоном произнес один из копов. - Но мы тут поймали мартышку…
- А, да! - Джинни рассмеялась. - Нам нужно бы вернуть ему человеческий облик… но не сейчас. Стиву его штаны куда нужнее.
Я нырнул в брюки быстрее, чем перепуганная змея прячется в норку. Джинни снова повернулась к Мальциусу, сияя ангельской улыбкой.
- Бедный доктор Аберкромби, - сказала она со вздохом. - Вот что случается, когда связываешься с параестественными силами. Я уверена, сэр, у вас нет правила, запрещающего сотрудникам университета проводить исследования?
- Ох, нет, конечно! - потрясенно воскликнул президент. - Разумеется, нет! Напротив! Мы всячески поощряем публикации…
- Я так и думала. Ну, я намерена провести одно интересное исследование в области трансформаций. Но - признаю, тут есть кое-какая опасность. Чары могут дать отдачу, как в случае с доктором Аберкромби. - Джинни подняла волшебную палочку и задумчиво уставилась в траву. - Возможно, даже… да, есть такая возможность… что вы превратитесь в обезьяну, дорогой доктор Мальциус. Или, например, в червя. Длинного и скользкого. Но ведь это не может остановить развитие науки, верно?
- Что? Но…
- Но, естественно, - промурлыкала ведьма, - если мне будет позволено обвенчаться с моим женихом, у меня просто не останется времени на другое.
Мальциус изверг целый фонтан слов, но в итоге признал свое поражение. Наконец он, спотыкаясь, побрел прочь, и последние отблески гаснущих пожаров осветили его утратившую величественность фигуру.
Джинни повернулась ко мне.
- До завтрашнего дня правило официально не отменят, - сказала она. - Ну а завтра… как ты думаешь, можем мы прогулять парочку лекций?
- Киик-киик-иик! - сказал доктор Алан Аберкромби.
Тут появился Свартальф, полный негодования, и загнал профессора на дерево.
Глава 14
Пришло время для краткого отступления. Мы с Джинни отлично завершили первый учебный год. Джинни гордилась моими успехами в шаманистике и магии чисел и помогала мне одолеть некоторые трудности тайных языков. (Грисволд тоже помогал мне - когда я разбирался в электронике.) Джинни пересмотрела свои планы на будущее - с учетом того, что мы собирались пожениться в июне.
Вы можете подумать, что бывшая высокооплачиваемая ведьма из Нью-Йорка ни в коем случае не могла сохранить невинность. Конечно, в определенном смысле Джинни была весьма искушенной особой. Однако - если даже и не учитывать ее твердое намерение сохранить чистоту для будущего мужа - она еще и специализировалась в тех областях Искусства магии, для которых необходима девственность. Такие специалисты, будучи весьма редкими, получали повышенные гонорары.
А теперь моя огненно-ледяная девушка становилась обычной новобрачной. Но стоило ли из-за этого тревожиться? Через год она приобретет новые знания, которые вполне компенсируют ее замужество.
Мы, конечно, не могли полностью скрыть от средств массовой информации свою роль в изгнании саламандры. Но при горячем участии Мальциуса, трубившего на весь свет, как команда университета спасла наш замечательный город, мы умудрились избежать излишнего внимания. Грисволд был ошеломлен тем, что ему вдруг стали воздавать почести, которых, как он считал, он не заслуживал, и в то же время негодовал из-за того, что нам с Джинни досталось мало почета. Но мы сумели убедить его, что ему полезно быть на виду, так как это приносит пользу его лабораториям - их начали модернизировать… ну а нам все это не нужно, поскольку мешает нашей личной жизни. Кроме того, если мы хотим добиться отмены глупых правил и создать в Трисмегистусе сносные условия существования, лучше подыгрывать Мальциусу и не напоминать ему, как он праздновал труса.
В общем, зима и весна были чудесными и полными ожиданий. Я мог бы пропустить многое, но… но мне так хочется вспомнить еще раз некоторые моменты!..
- Нет, - сказал я деловому партнеру моей невесты. - Ты не поедешь с нами в свадебное путешествие.
Он закатил глаза и негодующе заявил:
- Мня-а-у!..
- Ты прекрасно проведешь этот месяц здесь, в квартире, - твердо произнес я. - Комендант обещал кормить тебя каждый вечер, когда станет приносить молоко для домового. И не забывай, что ты не должен охотиться на домового. После того как ты три раза кряду устраивал тут погоню за ним, Маленький народец стал подсахаривать мартини нам с Джинни!
Свартальф самодовольно крутанул хвостом и сверкнул желтыми глазами. Но вообще-то я понимал, почему он так относится к домовому: с точки зрения кота, существо ростом с мышь, юркое, как мышь, не может, черт побери, ожидать, что с ним будут обращаться иначе, чем с мышью.
- Он, между прочим, приходит сюда не только вытирать пыль, - напомнил я Свартальфу, - но еще и приводить в порядок твою туалетную коробку. Ты можешь без нас гулять или летать на венике, но домового трогать не смей, грубиян! Если я при возвращении узнаю, что ты снова за ним гонялся, я обернусь волком и устрою тебе головомойку. Понятно?
Свартальф обиженно дернул хвостом.
В гостиную вошла Вирджиния Грэйлок, которая через несколько нестерпимо долгих часов должна была стать миссис Стивен Матучек. Меня настолько захватило зрелище высокой гибкой фигуры в белом платье, аристократических черт лица и огненно-рыжих волос, спадающих на плечи, что голос Джинни я воспринял лишь как симфонический аккомпанемент к увиденному. Ей пришлось повторить:
- Дорогой, ты действительно уверен, что мы не можем взять его с собой? Это заденет его чувства.
Я опомнился.
- Его чувства - из закаленной стали. Я как-нибудь выдержу, если он полезет в нашу кровать, когда мы вернемся, ну… до известной степени… но пятнадцать фунтов черной кошатины на моем животе во время медового месяца - это слишком. Тем более что он предпочитает твой живот.
Джинни вспыхнула:
- Мне будет не хватать моего помощника, после стольких-то лет! Ну, если он обещает вести себя хорошо…
Свартальф, стоявший перед нами на столе, потерся о бедро Джинни и мурлыкнул. Я бы тоже не прочь, подумал я. Однако я не собирался отступать.
- Нет, он просто не способен вести себя прилично, - сказал я. - А тебе он не понадобится. Мы намерены забыть обо всем мире, и о работе тоже. Ведь так? Я не собирался ни корпеть над книгами, ни навещать друзей-оборотней - даже ту семью койотов из Акапулько, которая нас приглашала. Мы будем только вдвоем, и никаких кисонек…
Я прикусил язык, но Джинни не обратила внимания на мои слова, продолжая ласково гладить Свартальфа.
- Хорошо, дорогой, - вздохнув, сказала она. И, не удержавшись, съязвила: - Радуйся семейной жизни, пока можешь!
- Я намерен радоваться ей всю жизнь! - хвастливо сообщил я.
Джинни вскинула голову:
- Всю жизнь? - и торопливо добавила: - Нам лучше отправляться. Все уже уложено.
- Вперед, супруга! - согласился я. Она показала мне язык. Я погладил Свартальфа. - Пока, приятель! Надеюсь, не завидуешь?
Он увернулся от моей руки и сказал, что, пожалуй, нет. Джинни крепко обняла его на прощание, подхватила меня под руку и потащила за дверь.
Сюда, в квартиру на третьем этаже дома, расположенного неподалеку от университета Трисмегистуса, мы должны были вернуться после медового месяца. Наше венчание было скромным, в церкви присутствовали лишь несколько близких друзей; потом состоялся скромный ленч в доме одного из знакомых - и мы распрощались со всеми.
Друзья Джинни в Нью-Йорке и мои старые голливудские приятели имели деньги. И, сбросившись, несколько человек подарили нам персидский ковер. Подарок, конечно, был потрясающий - но где вы видели молодую пару, которой не понравилась бы роскошь?
Ковер ждал нас у дома. Весь багаж был уже сложен в его задней части. Мы уютно устроились на подушках, набитых искусственной морской пеной. Джинни промурлыкала слова команды. Мы взлетели так мягко, что я и не заметил, как мы очутились в воздухе. Ковер, конечно, летел не так стремительно, как спортивные метлы, но три драконьи силы, таящиеся в нем, вынесли нас за пределы города в считанные минуты.
Под нами раскинулись необъятные зеленые равнины Среднего Запада, то тут, то там пересеченные серебряными лентами рек; но мы были только вдвоем среди птиц и облаков. Защитный экран укрывал нас от ветра. Джинни сбросила платье, под которым оказался купальник. Теперь-то я понял теорию транзисторов: отсутствие материи, безусловно, так же существенно, как и ее присутствие. Мы загорали по пути на юг; а в сумерках остановились, чтобы поужинать в прелестном маленьком ресторанчике в Озарксе, но в метлотеле решили не ночевать. А вместо этого полетели дальше. Ковер был мягким, теплым, уютным… Я начал было поднимать вверх, но Джинни сказала, что лучше лететь чуть ниже, там будет теплее. И она оказалась права. В небе роились звезды, а потом взошла огромная южная луна и поглотила большую их часть… и ветерок что-то тихо напевал, и снизу из темноты доносился хор цикад… а остальное - не ваше дело.
Глава 15
Я знал совершенно точно, куда мы направляемся. Мой армейский друг, Ян Фернандес, сумел неплохо использовать свой военный опыт. Он служил в секторе пропаганды и написал массу блестящих сценариев. А теперь, вместо того чтобы сочинять ночные кошмары, которые засылались врагу, он занимался популярными сериями снов, и его наниматели платили ему в соответствии с его талантом. Сны Фернандеса любили все, кроме психоаналитиков, но они вообще уже отживали свое, после того как были найдены научные способы изгнания бесов из одержимых. И вот в прошлом году Фернандес построил загородный дом в стране своих предков. Домик этот располагался на побережье Соноры, в уединеннейшей точке Мидгарда - ив одной из прекраснейших. Фернандес предложил мне пожить в нем этот месяц, и мы с Джинни соответственно назначили дату венчания.
Мы приблизились к дому на следующий день в полдень. На западе лежал Калифорнийский залив, сверкающий бело-голубыми тонами. Прибой набегал на широкий песчаный пляж, за ним громоздились утесы, а вдали, на востоке, простирались равнины - сухие, окаменевшие, мрачные. Дом Фернандеса, стоявший на высоком берегу, над обрывом, окружала зелень.
Джинни захлопала в ладоши.
- Ох! Я просто поверить не могу!
- Ты же с востока, откуда тебе знать, как велика страна! - самодовольно сказал я.
Джинни прикрылась ладошкой от солнца и всмотрелась в даль.
- А там что такое, вон там?
Я сначала просто уставился на ее указующий палец, но потом опомнился. На вершине утеса - примерно в миле к северу от дома Фернандеса и на несколько сот футов выше - полуразрушенные стены окружали нечто вроде груды камней; там же торчала мрачная башня, похожая на сухую корягу.
- JIa Фортасела, - сказал я. - Испанская постройка семнадцатого века. Какому-то дону взбрело в голову, что он может извлечь прибыль из этой местности. Он воздвиг тут замок, привез из Кастилии жену. Но все получилось не так, как он рассчитывал, и вскоре все пришло в запустение.
- Мы сможем осмотреть эти развалины?
- Если тебе захочется.
Джинни положила руку на мое плечо.
- Стив, что-то не в порядке?
- Ох… нет, просто мне не нравится Фортасела. Даже днем и в человеческом обличье я чую, там что-то не так. И я там бывал после наступления темноты, в волчьем обличье - так там просто воняло. Не в буквальном смысле, не в физическом… Ох, да ну его!
Джинни рассудительно сказала:
- Но ведь в те времена испанцы держали в рабстве индусов, не так ли? Полагаю, в замке скопилось много человеческих страданий.